 Володя Челомей — учащийся автомобильного техникума. |
Он родился накануне первой мировой войны, 30 июня 1914 года, в губернском городе Седльце Привислянского края в семье учителей. Отец его, Николай Михайлович, был человеком широко образованным, особое предпочтение отдавал химии, мать, Евгения Фоминична, урожденная Клочко, закончила полный курс гимназии и преподавала язык и литературу. Уже в советское время она овладела еще одной специальностью — биологией и стала вести ее в школе.
В 1914 году семья Челомеев поселилась в Полтаве под одной крышей с потомками Пушкина и родственниками Гоголя — Данилевскими.
И дети и родители подружились и жили словно одна большая семья. Это соседство, по собственному признанию Владимира Николаевича, в немалой степени повлияло на его воспитание и формирование характера.
Когда Володя подрос, Евгения Фоминична устроилась преподавателем в школу к Антону Семеновичу Макаренко. Когда Володя попадался на глаза великому педагогу, Антон Семенович уважительно приветствовал мальчугана и серьезно справлялся о его мальчишечьих делах. А Володя так же серьезно докладывал о своих традиционных играх в индейцы с Сашей Данилевским.
В семье Данилевских многое напоминало об их великих предках. На стенах портреты А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. На полках — их книги. Домашняя библиотека была обширной, и ею беспрепятственно пользовался Володя. А читать он выучился рано. Именно с Пушкина и Гоголя началось его знакомство с миром книги. Добрым наставником и лоцманом в нем стала Софья Николаевна. Она же привила Володе любовь к музыке, давала ему уроки игры на фортепьяно. Володя был усидчив, быстро выучил нотную грамоту, играл по нотам и подбирал на слух.
Уже будучи взрослым, он мог подолгу просиживать за фортепьяно. За игрой забывал обо всем, был неистощим на импровизации.
Володя собрал большую коллекцию бабочек. Он подолгу просиживал над нею. Пробовал их описывать и рисовать.
А для Саши Данилевского это увлечение определило судьбу. Александр Сергеевич достигнет больших успехов в энтомологии и станет известным ученым. Одно время и Володя мечтал о профессии микробиолога — после того как прочел книгу о Пастере «Охотники за микробами». Но, видимо, природой была заложена в нем техническая жилка, и она переборола все остальные увлечения. В школе Володя увлекся конструированием. Мастерил модели автомобилей и самолетов, разные головоломки. Много читал книг по истории техники, физике.
Несколько позднее, в 14 лет, Володя удивил родителей: сам смастерил фотоаппарат и сфотографировал их. Качество фотографий получилось не хуже, чем у настоящего фотоаппарата заводского изготовления.
В 1927 году, окончив семилетнюю трудовую школу, Владимир поступил в Киевский автомобильный техникум. Это решение сына не было неожиданностью для родителей. Они давно уже почувствовали Володину склонность к технике.
В 1932 году восемнадцатилетний Владимир Челомей становится студентом авиационного факультета Киевского политехнического института, того самого института, в котором семь лет ранее на аэромеханическом отделении учился Сергей Королев.
Энергия в восемнадцатилетнем юноше, казалось, била через край. Свою учебу он успешно совмещал с работой техником-конструктором в филиале Научно-исследовательского института гражданского воздушного флота.
В девятнадцать лет он написал свой первый научный труд. Тема: тепловой расчет двигателя. Решая эту задачу, он применил аппарат векторного исчисления.
| «Я ТАКОЕ ПРИДУМАЛ!..» СКАЗ О ВЛАДИМИРЕ ЧЕЛОМЕЕ В субботу 17 июля 1965 года в газете «Правда» было опубликовано сообщение ТАСС: «В целях обеспечения выполнения намеченной программы исследования космического пространства в Советском Союзе создана новая мощная ракета-носитель. 16 июля 1965 года с помощью этой ракеты на околоземную орбиту выведена научная космическая станция «Протон-1» и комплекс контрольно-измерительной аппаратуры. Общий вес полезного груза, выведенного на орбиту (без последней ступени носителя), составляет 12,2 тонны». Эта мощная ракета-носитель была создана под руководством генерального конструктора Владимира Николаевича Челомея (1914-1984), принадлежавшего к прославленной когорте советских «космических богатырей» — С.П. Королева, Н. А. Пилюгина, М. К. Янгеля, Ф. А. Цандера, М. В. Келдыша, М. К.Тихонравова. Имя выдающегося ученого, академика, дважды Героя Социалистического Труда Стало известно широкой общественности после его смерти, всего три года назад. |  В. Н. ЧЕЛОМЕЙ и м. В. КЕЛДЫШ. |
Одновременно с учебой в институте Владимир посещал в Киевском университете лекции по математическому анализу, теории упругости и по механике.
В студенческие годы Челомею довелось встречаться и беседовать с рядом замечательных ученых: академиками Д. А. Граве, известным своими трудами по алгебре, прикладной математике и механике, Н. М. Крыловым, крупным специалистом по нелинейной механике и числовым методам, и другими известными специалистами. Беседы эти сыграли большую роль в формировании научных взглядов Владимира Николаевича, а именно в те годы происходило его становление как будущего ученого.
В 1936 году в киевском издательстве Укргизместпром выходит книга студента В. Н. Челомея «Векторное исчисление». Это «краткий, ясный и весьма полезный для приложений курс векторного анализа, содержащий интересное применение его к механике», — таково мнение специалистов.
На гонорар за книгу Владимир справил матери зимнее габардиновое пальто с меховым воротником. Пальто было добротное. Евгения Фоминична носила его до 1954 года.
В студенческую же пору проявился инженерный дар Челомея: его умение найти «больной» узел в сложной машине, исследовать причину «болезни» и в конце концов дать рекомендации, как от нее избавиться.
Во время практики на Запорожском моторостроительном заводе летом 1935 года студент проявил свои знания на деле. На заводе создалось напряженное положение — никак не могли довести до пуска в серийное производство одну из модификаций поршневого авиационного двигателя типа БМВ-6, лицензия на выпуск которого была закуплена за границей. Важнейшая деталь двигателя — коленчатый вал выходил из строя. Вот такую парадоксальную рекомендацию дал студент: чтобы вал не ломался, его надо не утолщать, а, наоборот, сделать несколько тоньше.
Удивила руководителей завода просьба студента, когда зашла речь о его поощрении. Он попросил выделить в его распоряжение бокс для проверки своей идеи: можно ли получить без компрессора достаточный наддув в длинной трубе?
Почему это заинтересовало молодого исследователя? Его мысли стала занимать реактивная техника. Он читал работу К. Э. Циолковского «Реактивный аэроплан», опубликованную в 1930 году, и помнил строки из нее: «За эрой аэропланов винтовых должна следовать эра аэропланов реактивных». Он знаком со знаменитой работой В. С. Стечкина «Теория воздушно-реактивного двигателя», вышедшей в феврале 1929 года в журнале «Техника воздушного флота». В этой статье Стечкин показал, что при большой скорости полета воздух можно сжимать без компрессора. И у студента Челомея возникла мысль о пульсирующем двигателе, который работал бы при тогдашних невысоких скоростях полета. Обычный самолет, снабженный дополнительным реактивным двигателем, мог существенно прибавить в скорости.
В простейшем случае пульсирующий двигатель работает следующим образом. Его клапаны открываются под напором встречного потока воздуха. Когда воздух входил в камеру сгорания, в ней создавалось повышенное давление. Одновременно в камеру впрыскивался бензин. Затем система зажигания поджигала горючую смесь. При вспышке горючей смеси давление в камере повышалось, и клапаны закрывались. Газы мощно вылетали из открытого конца трубы, а в камере создавалось разрежение, давление падало, и напор встречного воздуха открывал клапаны. Затем повторялся новый цикл. В каждом цикле двигатель издавал резкий, необычный звук, напоминающий выстрел. Чтобы такой двигатель заработал, необходимо было сообщить ему некоторую начальную скорость (более двухсот километров в час) для создания встречного потока воздуха.
Так у молодого специалиста создавался «задел идей» на будущее.
В 1937 году, на год раньше положенного срока, он с отличием окончил институт. Его дипломная работа «Колебания в авиационных двигателях» была признана перспективной.
1937-1938 годы были особенно плодотворны для молодого специалиста. В 1938 году в «Трудах Киевского авиационного института» выходят 14 статей В. Н. Челомея. Кроме того, вышла еще одна статья в «Журнале Института математики АН УССР».
В 1940 году молодой ученый был принят в специальную докторантуру при АН СССР в числе 50 лучших кандидатов наук, выдвинутых от всех республик нашей страны.
С начала Великой Отечественной войны Владимир Николаевич работает в Центральном институте авиационного моторостроения имени П. И. Баранова (ЦИАМ), создает там отдел для разработки пульсирующего воздушно-реактивного двигателя.
В те годы пульсирующий двигатель для «ФАУ-1» построил в Германии инженер Пауль Шмидт. В июне 1944 года, когда стало известно о применении гитлеровцами самолетов-снарядов «ФАУ-1» против Англии, в Государственный Комитет Обороны были вызваны тогдашний нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин, командующий ВВС генерал А. А. Новиков и В. Н. Челомей. Им была поставлена задача: создать новое оружие — беспилотную боевую технику. Согласно решению ГКО Владимира Николаевича Челомея, которому было всего тридцать лет, назначили главным конструктором и директором завода.
В фантастический по нынешним меркам срок — менее чем через полгода после решения ГКО — были, по свидетельству А. И. Шахурина, испытаны десятки самолетов-снарядов. По другому источнику (газета «Правда» от 23 марта 1986 года) испытания начались в марте 1945 года. Сперва их запускали с бомбардировщиков Пе-8, а позже с Ту-2. Десятая модификация 10Х — так назвали новое оружие — оказалась очень эффективной.
В марте или апреле 1945 года Челомею позвонил Сталин. Он спросил:
— Товарищ Челомей, нас интересует ваше мнение как конструктора самолета-снаряда. Имеет ли смысл применять это оружие в нынешней обстановке?
— Нет, товарищ Сталин, победа близка, а его применение может вызвать большие жертвы среди мирного населения, — ответил Владимир Николаевич.
— Правильно, товарищ Челомей, — сказал Сталин.
Готовые к бою эскадрильи тяжелых бомбардировщиков с подвешенным к ним 10Х так и не взлетели со своих аэродромов.
Двигатели Челомея использовались не только на крылатых ракетах. 3 августа 1947 года, в день Воздушного Флота, состоялся традиционный авиационный праздник на Тушинском аэродроме. Сотни тысяч людей собрались на летном поле Центрального аэроклуба имени Чкалова. На следующий день газета «Правда» в статье, посвященной празднику, писала: «...Колонну замыкает группа «лавочкиных» с реактивными ускорителями конструктора т. Челомея. Мгновенно пролетев над аэродромом, они вонзаются в небо и исчезают, напоминая о себе только своим грозным, доносящимся из поднебесья гулом».
В 1952 году по представлению ученого совета МВТУ Челомею присвоили звание профессора. Владимиру Николаевичу была по душе педагогическая деятельность, которая началась еще в студенческую пору. В совершенстве владея лекторским мастерством, он в аудитории был в буквальном смысле «артистом». Особенно удавались ему те разделы, где он излагал приложения теории колебаний.
В 1956 году Владимир Николаевич открыл парадокс: чтобы система была устойчивей, ее надо очень часто трясти. Опубликованная в «Докладах Академии наук СССР» (1983, т. 270, ч. I), работа так и называлась — «Парадоксы в механике, вызываемые вибрацией». С детства мы привыкли, что тяжелые металлические шарики тонут в воде, а деревянные предметы, наоборот, плавают. Это проявление всем нам известного закона Архимеда. Но он нарушается, если сосуд с жидкостью, в котором находятся эти предметы, начинает вибрировать. При определенной амплитуде вибраций все становится наоборот: металлические шарики плавают, а дерево тонет. Или другой пример. На прямой вертикальный стержень, имеющий одну шарнирную опору внизу, надета шайба с отверстием диаметр которого несколько больше диаметра стержня. Под действием силы тяжести шайба падает. Однако если придать шарнирной опоре этого стержня вертикальные колебания, шайба не падает, а остается почти в неподвижном положении на стержне, как бы в невесомости, стержень же стоит почти вертикально. Или вот пример того, как с помощью вибраций можно повысить устойчивость упругих систем. Если на вертикальный стержень водрузить тяжелый груз, то он изогнет стержень. Но если груз заставить вибрировать, то стержень вновь выпрямится.
Найденные парадоксы не просто игра досужего ума. Нет, эти вопросы корнями своими уходят в практику. Ведь ракета на активном участке, когда работают двигатели, сотрясается от вибраций, и эти вибрации передаются на такие приборы управления, как гироскопы, которые начинают «врать», и ракета сходит с курса.
В 1958 году Челомей был избран членом-корреспондентом АН СССР по специальности «механика», а спустя четыре года он становится академиком.
Владимир Николаевич возглавил крупную научно-исследовательскую и конструкторскую организацию. Он руководил ею двадцать девять лет до самого последнего дня.
Академик В. С. Авдуевский, который пришел к нему работать еще в ЦИАМ молодым специалистом, отмечает особенности Челомея как руководителя крупного научно-конструкторского коллектива:
«У Владимира Николаевича проявились необычайные конструкторские способности. Глубокое знание техники, понимание физики явлений, быстрое принятие точных технических решений, умение организовать работу и увлечь за собой коллектив для достижения поставленных целей — вот характерные черты Владимира Николаевича как руководителя конструкторских коллективов. Он всегда уделял особое внимание проектной работе, определяющей облик будущего изделия, был врагом рутинных решений, и разработанные йод его руководством проекты значительно опережали свое время».
Он стал Генеральным в 1959 году и в этом качестве совершил главное в своей жизни — построил ракетно-космические системы, не имевшие аналогов в мировой практике, — первые маневрирующие спутники «Полет», ракету-носитель «Протон». Самые тяжелые отечественные аппараты были отправлены в космос с помощью «Протонов».
Ракеты-носители «Протон» с дополнительной, четвертой разгонной ступенью отправили к Луне пять тяжелых космических аппаратов серии «Зонд» («Зонд-4» — «Зонд-8»), тяжелые космические аппараты «Луна» третьего поколения. Среди них «Луна-16», «Луна-20» и «Луна-24», доставившие на Землю образцы лунного грунта, «Луна-17» с первым автоматическим самоходным аппаратом «Луноход-1», «Луна-21», доставившая «Луноход-2».
Автоматические межпланетные станции «Венеры» (начиная с «Венеры-9»), «Марсы» (начиная с «Марса-2»), «Веги», геостационарные связные спутники «Радуга», «Экран», «Горизонт» — все они запущены с помощью могучих «Протонов».
И наконец, «Протоны» поднимают в космос орбитальные станции: все наши «Салюты» и «Мир».
Поистине универсален «Протон». Его возможности перекрывают весь диапазон имеющихся на сегодня полезных нагрузок. На низкие околоземные орбиты высотой до 200 километров он выводит до 20 тонн полезного груза. В четырехступенчатом варианте «Протон» может доставить К Дуне примерно 5,7 тонны полезного груза, к Венере и Марсу соответственно 5,3 и 4,6 тонны, а на геостационарную орбиту — около 2 тонн.
Надежность «Протона» выше, чем у американских ракет. За период с 1970 года по 1986 год при общем числе запусков 97 всего 7 было неудачных.
Мы привыкли видеть ракету «Союз» на старте в окружении опорных ферм. «Протон» же твердо стоит на «собственных ногах». Ракете также не нужны специальные кабельные и кабель-заправочные мачты. Их роль выполняет оригинальный механизм стыковки. Он размещен в центре пускового устройства под ракетой и обеспечивает автоматический подвод и надежную пристыковку к торцу ракеты более 5 тысяч электрических цепей и пневмокоммуникаций. С началом движения ракеты-носителя при старте механизм стыковки поднимается, «отслеживая» доли секунды движения носителя, а затем пневмоускорителями сбрасывается вниз и плотно захлопывается стальными бронекрышками, которые и образуют при закрытии рассекатель струи двигателей.
Как мы видим, создание ракетно-космического комплекса «Протон» открыло новый этап в изучении и освоении космического пространства. Этот этап также связан с рядом орбитальных станций серии «Салют», рожденных в конструкторском бюро, руководимом Владимиром Николаевичем Челомеем. На этих «Салютах» были испытаны многие системы.
Под руководством Владимира Николаевича был разработан корабль-спутник «Космос-1267». В 1981 году на околоземной орбите впервые был создан научно-исследовательский комплекс «Салют-6» — «Космос-1267» массой около 40 тонн. Технические решения, заложенные в «Космосе-1267», нашли свое продолжение в других разработках — в «Космосе-1443» и «Космосе-1686» — представителях космических аппаратов нового поколения, способных функционировать как тяжелые грузовики, мощные межорбитальные буксиры, а в будущем — и как специализированные модули (научные, производственные и т. п.).
Итак, работа, работа и ничего кроме работы?
Генеральный конструктор был неравнодушен к футболу и хоккею, да и сам занимался спортом, бегал на коньках. Азартно играл в шахматы. Любил книги, собирал их. Свободно говорил по-французски, чем немало удивил своих коллег по поездке во Францию на традиционный авиационный салон в Ле Бурже. Знал также английский, немецкий.
Привыкал к вещам, неохотно с ними расставался. Испытывал слабость к авторучкам. Шариковым ручкам предпочитал перьевые.
Придумал несколько медицинских устройств и приборов — это его конструкторское хобби. Когда один из знакомых попал в беду — его сбил МАЗ, да так, что человека пришлось «склеивать по частям», — Владимир Николаевич сконструировал для него особую кровать, которая ускорила исцеление больного.
Но львиную долю времени занимала все же работа. Иногда, будучи захвачен решением какой-нибудь проблемы, он забывал буквально обо всем. Бывало, даже забывал в кабинете снять пальто или шубу, если увлечется чем-то. Забывал об обеде, а если и обедал, то на вопрос жены Нинели Васильевны о том, что же он ел, — вспомнить не мог.
Перед сном обязательно решал какую-нибудь свою задачу, как другие перед сном читают книгу, да так за решением и засыпал с карандашом и блокнотом...
Начало декабря 1984 года. Владимиру Николаевичу идет 71-й год. Но возраст словно не властен над ним. По-прежнему он бодр, строен, подтянут, полон энергии. Впереди еще много проблем, которые намечено решить, много проектов, которые надо осуществить.
Но неожиданно вмешался нелепый случай. В первых числах декабря был гололед. Утром, выходя на работу, а было это на даче, Владимир Николаевич поскользнулся и повредил ногу — перелом без смещения. Его привезли домой. После осмотра врачи решили — надо госпитализировать. Когда дочь Женя прибежала домой, чтобы проводить отца, она увидела его в своем кабинете. Он набирал в больницу книги. «Буду работать», — сказал он. И он работал.
На третий день врачи разрешили ему встать. Утром 8 декабря в 8 часов Владимир Николаевич разговаривал с женой. Они поговорили о детях. Потом он сказал, что ночь была беспокойной, но сейчас чувствует себя хорошо, а главное — и Нинель Васильевна услышала в трубке его молодой звенящий голос: «Я такое придумал!..»
А потом тишина. Это были его последние слова.