«Техника-молодежи» 1994 №3, с.51-58

Глава 7

Том Хоши посмотрел на обзорный экран телевизора и остановил машину.

— Прибыли, — хрипло сказал он. Фрэзер взглянул на часы.

— Не слишком-то быстро, — пробурчал он. Его сердце бешено стучало, во рту неприятно пересохло, но самообладания он не терял. — Ничего, ребята, мы доберемся до «Веги» как раз через час после начала затмения.

В салоне вместе с ним находились все пятеро братьев Хоши. Они казались спокойными — ведь план нападения на крейсер придумал их отец, которому они свято верили. Без лишних слов они надели шлемы и взвалили на плечи тюки со взрывчаткой. Фрэзер терпеливо ожидал, пока воздух будет выкачан из кабины краулера, но Том Хоши резким ударом распахнул дверь раньше времени. Воздух белым облачком вырвался наружу и растворился в звездном небе. Том спрыгнул на землю, а за ним поспешно последовали остальные.

Перед ними поднималась головокружительная стена расщелины Данте, столь широкой, что другой ее край скрывался за горизонтом. Над стеной темной громадой лежал Юпитер, окаймленный золотистой полоской света. Солнце уже почти коснулось края гигантской планеты, так что до начала затмения оставались считанные минуты. Тьма постепенно окутывала все вокруг, а здесь, на дне расщелины, уже вступила в свои права. Фрэзер не различал ничего, кроме нерассеивающихся лучей фонарей. Люди из его отряда также покинули краулеры и, негромко переговариваясь, готовились к предстоящему марш-броску. Все-таки удивительно, как они смогли пройти такой путь по дну расщелины, подумал Фрэзер. И все благодаря искусству Тома Хоши, который каким-то чутьем угадывал впереди трещины, невидимые даже на экране локатора.

Словно читая его мысли, Том довольным голосом произнес:

— Эй, ребята, я думаю, для астронавтов с «Веги» будет приятным сюрпризом, когда мы вдруг появимся из расщелины прямо перед их носом! Я так проведу вас между трещинами и кратерами, что нам и пули будут не страшны.

Фрэзер с сомнением покачал головой. В одном Том был прав — другого способа подобраться к «Веге» незамеченными с этого направления не было. План Сэма Хоши состоял в том, что отряды колонистов должны максимально использовать все изгибы и возвышенности местности и появиться на виду только в сотне метров от крейсера. Но враги могли послать патрули на равнину, поэтому было решено последний этап преодолеть пешком, рассредоточившись на местности.

Все продумано замечательно, кисло подумал Фрэзер. Сэм Хоши мог стать хорошим генералом. Одно неясно — зачем я влез в это опасное дело? Из меня-то даже толкового солдата не получится, это я знаю по службе в армии. Конечно, в космолетах я разбираюсь лучше многих колонистов. Могу подсказать, куда заложить под «Вегу» взрывчатку, чтобы причинить ей как можно больший ущерб, но я не единственный, кто на это способен. Борьба за свободу Соединенных Штатов, за свержение тирании — увы, для меня все это лишь красивые лозунги. За Еву драться я готов, а за детишек — даже рвать врагов зубами, но насколько пойдет им на пользу то, что я сейчас делаю? Эх, до чего мне сейчас нужны стимулирующие таблетки…

Но нет, наркотические вещества в бою — плохие помощники. Ничто, кроме мужества всех до единого колонистов, не могло помочь, пока Аврора находилась в руках врагов.

— Говорит Том Хоши, — раздался знакомый молодой голос — Все слышат меня? Дальше идем пешком, словно индейцы на военной тропе. Светите фонарями только вниз, стараясь все время видеть ноги впереди идущего. Ну, с Богом!

Фрэзер последовал за ним. Камни хрустели под его башмаками. Вскоре они подошли к сравнительно пологому склону и начали подъем, обходя крупные обломки разрушенных скал. Низкая гравитация Ганимеда помогала преодолевать препятствия куда легче, чем казалось на первый взгляд. Но Фрэзер скоро устал, дыхание его стало прерывистым, скафандр быстро наполнился испарениями, с которыми очистительные фильтры не справлялись. Ориентироваться в полной темноте было нелегко, стрелка радиокомпаса то и дело норовила прыгнуть в сторону. Когда Фрэзер поднялся на край расщелины, ноги его дрожали от напряжения. Он уселся на первый же попавшийся камень, чтобы отдохнуть.

Один за другим члены его отряда появлялись на равнине. Жидкий солнечный свет едва позволял различать их лица. Том Хоши размеренно считал:

— …Пятьдесят девять, шестьдесят… шестьдесят один… Так, большинство уже здесь. Пошли дальше.

Он направился на север через сине-черную лавовую равнину. Ничто сейчас не закрывало больше нападавших, за исключением иззубренных валов возле кратеров и их неровных теней. Том Хоши умело пользовался этим, идя вперед широкими зигзагами, но все же риск быть замеченными с крейсера был велик. Фрэзер вскоре вошел в размеренный ритм движения извилистой цепочки людей, ощущая невидимую силу, которая словно бы толкала его в спину, не давая сбиться с шага. Пат Махони шел впереди. Внезапно он обернулся и с насмешкой спросил:

— Ну что, герой, трусишь? В хороший же переплет мы попали, верно?

Фрэзер хрипло ответил:

— Пат, будь другом, напомни, чтобы я после боя пристрелил тебя за эти слова. Договорились?

— Извини, Марк. Просто я немного нервничаю. А здорово будет одним ударом вогнать этот железный мячик прямо в ворота ада? Я с детства любил ломать дорогие игрушки..-

Фрэзер промолчал. «А вот я давно, лет уже тридцать, как вырос из таких примитивных желаний», — подумал он. На океанской станции, где он вырос, как-то не было принято среди ребят действовать по принципу «круши все подряд!». Может быть, потому, что последствия таких шуток вдали от берега могли оказаться весьма плачевными… Но, попав на материк, он вдруг с изумлением увидел, что очень многие люди, в том числе и взрослые, более чем агрессивны. Таким же — заряженным на вечную борьбу — был и весь Большой мир. «Может, это совершенно естественно, и не они, а я — ошибка природы?» — с грустью размышлял Фрэзер.

Он некоторое время думал об этом — вероятно, просто потому, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем бое. Вскоре все вокруг внезапно потемнело — это Солнце наконец зашло за диск Юпитера. Звезды сразу же ярко засияли, и равнина покрылась прозрачно-серым покрывалом. На небе легко можно было разглядеть планеты, очерченные красноватым ободком атмосферы. Затмение должно было продлиться часа три, и за это время Сэм Хоши планировал завершить операцию по захвату крейсера. Фрэзер взглянул на темную гору Юпитера и подумал — интересно, а как воспринимает наступившую ночь Теор? Что-то он рассказывал, но сейчас Фрэзер ничего не мог толком вспомнить.

— Мы уже близко! — зазвучал в шлеме чей-то знакомый голос — Видите впереди башню Главного передатчика?

Фрэзер посмотрел в сторону Авроры и увидел шпиль, уходящий прямо в облако Млечного Пути. На равнине же не было видно никакого признака присутствия людей. Он подумал с тревогой: а успеет ли вовремя отряд Сэма Хоши?

— Теперь мы должны рассредоточиться, — продолжил голос Тома Хоши. — Держитесь друг от друга не ближе тридцати метров и не включайте переговорные устройства как можно дольше. Я пойду впереди, и, как только подам знак, бегите за мной, словно дьяволы!

Колонна распалась в широкую цепь и направилась к Авроре. По команде Хоши люди постепенно перешли на бег. Фрэзеру это далось нелегко, он совсем потерял форму за время полета на Ио. Дыхание его стало хриплым, сердце буквально вырывалось из груди, ноги налились свинцом. Ему казалось, будто он бежит в каком-то кошмарном сне…

Наконец впереди, не далее чем в миле, показался белый купол Авроры, перед которым серой громадой лежал шар «Веги». На восток от него уже шла битва. Равнина кишела краулерами, лавиной накатывающимися на крейсер. Среди них то и дело вспыхивали огненные цветы разрывов. Поле боя окутывали облака дыма, фонтаны каменных обломков, но они быстро оседали, не закрывая нападавших от залпов с крейсера. Наушники переговорного устройства Фрэзера сразу наполнились шумом возбужденных голосов:

— …здесь, этим путем, Тим!

— …отряд Арнесена, развертывайте строй!

— … Стайнмейер, поднимай своих людей!

— …черт побери, черт побери, черт побери…

Фрэзер отключил приемник и побежал быстрее. Больше не было времени для страха. Он попытался напоследок еще раз вызвать из памяти образы Евы и детей, но не смог — сейчас было не до этого.

Отряд Тома Хоши приблизился к космопорту с запада — там, где боя еще не было. С востока к крейсеру тоже бежали нападавшие, должно быть, отряд Бровниана. Навстречу к ним из-под брюха «Веги» двигалась редкая цепь солдат. Свейн явно не хотел рисковать своими людьми в открытом бою, больше полагаясь на мощь орудий. Со стороны Авроры он нападения не опасался — город был под постоянным прицелом, но, судя по вспышкам среди зданий, на улицах также разгорелась схватка.

Что-то внезапно обрушилось на Фрэзера и швырнуло его на землю. Он упал и едва не потерял сознание от боли в боку. В глазах потемнело. Через несколько минут он опомнился и с трудом сел, ошеломленно покачивая головой. Он не мог еще поверить в то, что остался жив. На губах ощущался соленый привкус крови, но он был жив, жив!..

Инстинктивно он сразу же проверил, нет ли в скафандре утечки воздуха. Слава Богу, все было нормально. Оглядевшись, он увидел в нескольких метрах впереди еще дымящуюся воронку. Снаряд разорвался совсем близко, но осколки пролетели рядом, и лишь ударная волна пороховых газов задела его. Боеголовка снаряда была явно ударного действия, рассчитанного на бой в космосе, иначе Фрэзера превратило бы в решето. Несмотря на всю мощь орудий крейсера, у нападавших оставались определенные шансы на победу.

Он встал на ноги и вновь побежал, двигаясь зигзагами, как и все нападавшие. Массивный овал «Олимпии» — крупнейшего корабля Ганимеда — был уже недалек. Снаряды продолжали рваться где-то за спиной, но Фрэзер старался не оглядываться. «Они заметили нас, — подумал он, — но мы уже прорвались в «мертвую зону».

— На штурм! — загремел голос Тома Хоши, и люди побежали вперед изо всех сил. Крейсер, словно стальная гора, нависал над ними, опираясь на опоры, каждая из которых была величиной в небоскреб. «Вега» казалась несокрушимой, но если бы удалось подложить заряд торденита хотя бы под одну из опор, гигант рухнет, смяв свою обшивку собственным весом. Тогда появится шанс заложить взрывчатку в сопла, и…

Внезапно из-под брюха крейсера брызнуло огнем. Один из нападавших вскинул руки и упал, даже не вскрикнув. Луч лазера продолжал полосовать его скафандр, окутанный белесым облачком вытекающего воздуха.

Атака мигом захлебнулась, и цепь нападавших отхлынула назад. Фрэзер опомнился, увидев себя бегущим рядом с Махони. Каждую секунду он ожидал гибели, но ему повезло. Вскоре они уже стояли за опорой «Олимпии», с трудом переводя дыхание. Махони вышел из укрытия и, размахивая руками, стал созывать беспорядочно бегущих людей. Тома Хоши не было среди них.

— Черт побери, они ударили по нам из лазерных ружей! — хрипло воскликнул Махони. — У Свейна был небольшой отряд солдат, и он их спрятал в засаде. Они неплохо стреляют, но их мало. Надо лавиной ринуться к крейсеру со всех сторон, и тогда мы сомнем этих парней, словно яичную скорлупу!

Один из колонистов возразил:

— Вы не пройдете и полпути, как запылаете как факелы!

— Мы задавим их числом! — запальчиво воскликнул Махони.

— Не так уж нас и много. Надо подождать, пока подойдут остальные.

— Черт, да вы просто струсили! Тогда я пойду один!

Фрэзер успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Пат, не горячись. Не строй из себя героя. Свейн перехитрил нас. Мы не думали, что он ожидал атаку с этого направления. Теперь нам не остается ничего другого, как только ждать, когда Сэм Хоши прорвется поближе к кораблю. Тогда и мы войдем вновь в игру. Солдаты метко стреляют, но сразу сотню человек им не остановить.

— Если Хоши прорвется, — усомнился Махони.

— Пойду посмотрю, — сказал Фрэзер.

Короткими перебежками он стал переходить от одной лунной ракеты к другой, пока не увидел все посадочное поле. Затем внимательно оглядел все темные пятна и тени, которые хоть слегка напоминали людей или краулеры. Несколько машин были разбиты, но в целом ущерб от обстрела оказался не столь велик, как опасались. Постепенно люди стали подниматься с земли и собираться в группы около уцелевших машин. И в этот момент в небе вспыхнула сигнальная ракета — это Сэм Хоши давал сигнал к началу нового наступления. Двигатели машин взревели, и колонисты поспешно уселись в открытых кузовах, держа ружья на изготовку. Зажглась вторая ракета, и лавина краулеров разделилась на два потока, охватывая крейсер в клещи. Его орудия палили без передышки, но особого вреда нападавшим причинить уже не могли — отряд Хоши уже прорвался сквозь зону обстрела.

Фрэзер поспешил назад. Его группа безмолвно ожидала за опорами «Олимпии».

— Сэм Хоши пошел в атаку! — закричал он. — Выждем пару минут и тоже вступим в бой. Все готовы?

Со стороны Авроры внезапно хлынул смерч огня — это астронавты с «Веги» выстрелили из передвижных ракетных установок. Посадочное поле окуталось клубами дыма, сквозь которые было трудно что-либо рассмотреть.

— Пошли! — заорал Махони и первым побежал в сторону крейсера. Фрэзер последовал за ним, стараясь не отставать. Он был уверен, что защищавшие «Вегу» солдаты не смогут сдержать атаку сразу с двух сторон.

Он тут же едва не ослеп от яркого луча, прошедшего в метре от его головы. Махони внезапно остановился и упал на колени, словно споткнувшись. Из рассеченного на боку скафандра хлынуло белесое облачко воздуха. Один из бегущих колонистов с боевым кличем перепрыгнул через раненого, но, вскрикнув от боли, упал на камни шлемом вниз.

Вновь и вновь из-под брюха «Веги» словно иглы неслись вспышки лазерного света. Фрэзер инстинктивно лег на землю и прижался к ней как можно теснее. Лишь через несколько минут он вновь рискнул поднять голову. То, что он увидел, повергло его в ужас. Там, где недавно лихо неслась стальная орда Сэма Хоши, теперь возвышался дымящийся вал из разбитых вдребезги машин. Экипаж «Веги» все-таки смог снять с корабля несколько пушек и вел смертоносный огонь из-за опор. Колонисты не разглядели в тени нового противника и поплатились за это.

Закричав от ярости, Фрэзер на бегу снял с плеч ранец и дрожащими руками достал из него импровизированную гранату из торденита. Установив взрыватель на трехминутное срабатывание, он изо всех сил швырнул взрывчатку в сторону крейсера, за ней вторую, третью… Вскоре он увидел, как под стальной сферой вспыхнули огненные факелы. Быть может, ему удалось убить нескольких солдат, но из-за отсутствия воздуха фугасное действие было слабым, так что гранаты вряд ли смогли повредить орудия противника.

Краем глаза Фрэзер увидел какое-то движение неподалеку. Оглянувшись, он увидел, что Махони ползет вперед, держа в руках гранату.

— Пат! — крикнул Фрэзер, бросаясь к другу. — Надо спрятаться за «Олимпией», там ты будешь в безопасности!

Махони не обратил на его слова внимания и продолжал упрямо ползти. Рваная дыра на боку скафандра была заклеена вакуумным пластырем, но воздух все же сочился из нее тонкой белой струйкой. Фрэзер обхватил раненого за плечи, пытаясь остановить, но Махони в ответ стал вырываться, осыпая его хриплыми ругательствами.

— Пат, опомнись! Ты ранен, тебе нужна помощь…

Внезапно наушники едва не взорвались от громоподобного голоса:

— Внимание, мятежники! С вами говорит адмирал Свейн.

Махони внезапно обмяк, и Фрэзер, подняв его, понес в сторону «Олимпии». В любой момент его могли убить солдаты с «Веги», но он старался об этом не думать.

— Колонисты Ганимеда! Вы были только что отброшены назад. Ваши силы разбиты, и при повторной попытке захватить «Вегу» вас ожидает то же самое. И не пытайтесь пробиться к Авроре. В перестрелке может пострадать гражданское население. Вам остается одно — немедленно сдаться. Все оружие и вездеходы будут конфискованы. Любое нарушение законов, установленных мною, будет караться смертной казнью. Исключений не будет ни для кого, даже для женщин и детей.

Собирайтесь у кратера Апачи и не вздумайте оказывать сопротивление моим солдатам. Если вы полностью капитулируете, я гарантирую вам жизнь. Орудия «Веги» пока будут молчать, и мы будем только наблюдать за тем, как вы выполняете мой приказ.

У Фрэзера почти не осталось сил. Он прошел мимо космобота, около которого дымились обломки одного из краулеров. Течь воздуха из скафандра Махони продолжалась, и Фрэзер сказал себе: остановись, идиот, и заклей дыру как следует, пока Пат не задохнулся!

— Я готов начать переговоры с вашими лидерами — при условии, что все мои требования будут выполнены, — после паузы продолжил адмирал Свейн. — Вы должны понимать, что никаких шансов на победу у вас нет. Если вы будете упорствовать, то «Вега» даже с неполным экипажем сможет в течение часа подняться с Ганимеда и уничтожить Аврору одним ракетным залпом с орбиты. Примиритесь с поражением, колонисты, ничего больше вам не остается.

Фрэзер осторожно положил Махони на землю и стал шарить в сумке с инструментами. Вновь настала тишина, так что в наушниках был слышен шорох космического фона. Фрэзер достал пластырь и вдруг увидел отблеск звезд в остекленевших глазах друга. Фрэзер замер, пытаясь различить дыхание Махони, но слышал лишь вечный шорох межзвездного пространства.

Глава 8

На западе из-за туманного горизонта медленно вырастали мерцающие скалы островов Орговера, отделенные от материка лишь мелководным проливом. Теор едва различал их очертания, зато отчетливо видел пенистые буруны, кипевшие между рифами. Еще более ясно он слышал яростные удары волн о берег, напоминавшие бесконечные раскаты грома. Они заполняли все окружающее пространство и уходили под своды пурпурного купола неба. Не было еще построено судно, которое могло уцелеть в местных прибрежных течениях и прибое. Но в одном месте острова закрывали друг друга от бешенства морской стихии и образовывали довольно тихий проход, ведущий к самому крупному из них. Этим-то путем и прошел флот наярр к черным пескам побережья Лесистого острова. Серая поверхность аммиака здесь была задернута лишь легкой рябью. Отлогие берега, служившие отличными пастбищами, тянулись на восток и юг, пока не терялись в тумане. С севера круто в небо уходили отроги гор Джоннари.

Теор мрачно смотрел на разграбленные руины рыбацкого поселка, на пятнадцать флотилий вражеских судов — по восемь в каждой, — стоящих на приколе возле берега, и на армию улунт-хазулов, собиравшуюся рядом с поселком под глухие удары барабанов. Вскоре со стороны гор появились и отряды наярр, также оглашая все вокруг быстрой барабанной дробью. Над обеими армиями взвились знамена и засверкали острия пик.

Элкор мрачно сказал:

— Улунт-хазулы покинули свои корабли и почти полностью сошли на берег. Они явно готовятся дать главный бой на суше.

Норлак в отчаянии сжал свои тонкие руки.

— Мы рассчитывали, что противник разделит силы! — воскликнул он. — Смогут ли наши пехотинцы выдержать их напор?

— Похоже, улунт-хазулы опасались атаки с моря, — с гордостью сказал Теор. — Они знают о непобедимой мощи нашего флота.

Элкор в сомнении покачал головой.

— Чужаки твердо рассчитывают захватить Медалон и остаться там жить, — сказал он. — Корабли в этом случае им не так уж будут и нужны, так что они вполне могли ими пожертвовать ради победы. Они явно что-то задумали…

— Не согласен, — отозвался Норлак. — Флот улунт-хазулов необходим хотя бы для того, чтобы перевезти в Медалон гражданскую часть своего населения.

Вождь наярр в раздумье стал ходить взад и вперед.

— Чалхиз мог бы действовать и по-другому, — наконец сказал он. — Например, после победы построить новые корабли или использовать остатки нашего разбитого флота. Но он привел свои флотилии к берегу. Это разрушило все наши планы. Мы-то делали ставку на превосходство на море! Конечно, мы можем высадиться на берег и присоединиться к сухопутной армии… Нет. Это займет слишком много времени. Враги блокируют нас, прежде чем мы справимся с неизбежной в таких случаях неразберихой.

Элкор постоял некоторое время, размышляя. Подул легкий бриз, развевая туман.

— Будем действовать как планировали, — наконец сказал вождь. — Мы направимся к стоянке флота чужаков, перебьем оставшийся на судах немногочисленный экипаж и начнем высадку. Если мы сделаем все быстро и слаженно, то успеем напасть на армию улунт-хазулов прежде, чем подойдут наши сухопутные силы. Умфокаер, пошли вестника к командиру гвардии Вальфило. Пусть ему передадут, чтобы он держался любой ценой. Мы скоро придем ему на помощь.

Офицер связи отдал салют и подозвал сигнальщика.

— Пора готовиться к высадке, — сказал Элкор.

Он стал надевать свои боевые доспехи. То же самое сделали и все остальные на борту.

Теор надел на горизонтальную часть туловища панцирь из кожи канника. Подобную же куртку натянул на торс. Кольчуга из ледяных пластин закрыла его жабры. На голову он водрузил остроконечный шлем, в левую руку взял щит, а на талию повесил пояс с металлическими ножами. В правой руке сжимал топор. Тяжелые доспехи так стиснули его грудь, что стало трудно дышать. Он попытался успокоить себя тем, что битва с чужаками будет не опаснее, чем охота за хищной «снежной колючкой», но сам не поверил этому. Нелепость, несправедливость происходящего морально угнетала, и это было хуже всего. Теор взглянул на лицо Элкора и прочитал в нем лишь одну непреклонность. Норлак же был настолько возбужден, что Теор почти успокоился. Он не вправе вести себя как полумужчина!

Барабаны загремели еще громче. Улунт-хазулы неспешно перестроили свои ряды и двинулись навстречу армии Вальфило. Над серым воинством поднялся лес пик.

Теор перевел взгляд на юг, где у берега колыхались на волнах суда неприятельского флота. До них было не меньше двух миль, но он смог разглядеть многие детали. Корабли чужаков были короче и шире, чем галеры наярр, и полностью закрыты палубами. Отсутствие резных фигур на носу придавало им вид торговых судов. Но что за странные коробчатые каркасы водружены на их носовых частях? И как они могут двигаться без гребных колес?

Несколько фигур в панцирях из роговых пластин появилось на палубах. Через минуту, подняв треугольные паруса, десятка два кораблей двинулись вдоль прохода среди островов — туда, откуда только что пришел флот наярр.

— Куда они идут? — удивился Теор. — Что они задумали?

— Ничего хорошего для нас, — угрюмо отозвался Норлак.

— Странно, — пробормотал Элкор. — Я не вижу таранов на этих кораблях. Да и экипажи их слишком немногочисленны, чтобы атаковать нас с тыла. Быть может, Чалхиз проста хочет отвести свой флот в открытое море, спасая от гибели?

— Если так, то мы сможем беспрепятственно высадиться на берег! — с облегчением воскликнул Теор.

— Не нравится мне это, — обеспокоенно сказал Норлак, нервно подергивая усиками. — Воздух пахнет зловеще. Чую беду — вот только откуда она придет?

Корабли наярр продолжали приближаться к берегу. Не было слышно обычных в таких случаях песен и шуток — мужчины устроились на верхних палубах, держа оружие на изготовку. Между тем две армии на берегу быстро приближались друг к другу. Разноцветные знамена раскачивались как деревья над низкими стелющимися облаками.

— Уллола! Что это? — вдруг воскликнул Элкор, указывая назад.

Теор обернулся. Вражеские суда остановились в миле позади них и развернулись, словно готовясь напасть с тыла. Рулевые сложили ладони вокруг горловых мешочков и закричали так громко, что их было слышно даже сквозь рокот барабанов. Заросшее водорослями море внезапно закипело, и на поверхность всплыли огромные черные туши. Вскоре они, казалось, заполнили весь пролив.

— Что это? — встав на дыбы, взвизгнул Норлак.

— Морские чудовища, — ответил Элкор, стараясь не выдавать своей растерянности. — Я никогда не слышал, что их можно приручить, но улунт-хазулам это удалось. Они-то и приводят в движение вражеский флот!

Животные, интенсивно работая плоскими хвостами и плавниками, направились к кораблям улунт-хазулов. На носовых надстройках встали моряки с длинной упряжью в руках. Наярры отозвались на это встревоженными криками. Лишь Элкор сохранял хладнокровие.

— Эти животные — настоящие гиганты, — хрипло сказал он. — Они лишь наполовину короче наших кораблей и почти столь же массивны. Не знаю, как враги собираются их использовать против нашего флота, но улунт-хазулы явно на них рассчитывают. Вот почему они сконцентрировали часть своих сил на суше.

Он оперся на древко копья и задумался.

— Пожалуй, я не рискну вести бой на море, — наконец сказал он. — Нам надо как можно быстрее высадиться на берег. Эти монстры кажутся неповоротливыми, так что у нас есть немного времени. Будем причаливать прямо здесь, не доходя до порта.

— Здесь? Но это невозможно! — запротестовал Теор. — Я не раз ловил рыбу в этих местах. Дно здесь местами поднимается вверх. Мы разобьем гребные колеса на отмелях!

— Колеса можно будет починить, — возразил Элкор. — До острова, в крайнем случае, дойдем и вброд. — Он осмотрел берег. — Если мы высадимся вон на той песчаной косе, то отряд Валвилоса сможет прикрыть нас от ударов врагов. Конечно, лучше бы ударить в тыл улунт-хазулам, но у нас нет на это времени. Умфокаер, посылай вестника.

— Айя! — отозвался офицер. Он сделал знак рукой сигнальщику, и тот немедленно развернул один из своих флажков. Ближайший из форгаров спустился вниз. Офицер передал ему приказ вождя, и форгар немедленно вновь взвился в небо. Он повторил слова Элкора другим вестникам, и те понесли приказ командирам флотилий.

Тем временем морские чудовища приблизились к кораблям улунт-хазулов. Один из моряков бесстрашно прыгнул в волны и поплыл к ближайшему животному. Вскоре он вскарабкался на изогнутую спину чудовища, прямо за его длинной шеей, увенчанной небольшой зубастой головой. Моряк махнул рукой, и помощник бросил ему с корабля конец упряжи. Вскоре она была надета на рога животного, которое вело себя на удивление смирно. Подобную же нехитрую операцию проделали и на других кораблях улунт-хазулов. Флот наярр едва успел изменить курс, как те пришли в движение. Аммиак запенился под ударами мощных ластов чудовищ, на спинах которых, широко расставив ноги, стояли мужественные наездники с поводьями в руках. Их обдавали фонтаны белых брызг. Животные высоко подняли над поверхностью моря головы с раскрытыми пастями и с протяжными воплями устремились на наярр..

Элкор подошел к сыну и, положив ему руку на плечо, тихо сказал:

— Я вновь ошибся. Они поймали нас в западню. Если я не переживу этот день, ты заменишь меня.

Теор горестно опустил голову. На Юпитере не знали слез, но он страдал не меньше, чем на его месте переживал бы человек.

Норлак в ответ воинственно потряс кинжалом. Бесповоротное случилось, и обычный для полумужчины страх покинул его.

— Пусть они идут! — закричал он высоким голосом. — Мы разрежем их на куски и съедим!

Кое-кто из моряков поддержал его, но большинство членов экипажа стояли молча и ждали, крепко сжимая копья.

— Теор, организуй оборону с правого борта, — сказал Элкор. — Я же лучше пойду на корму и останусь рядом с рулевым. Да пребудет с нами удача!

Две армии на суше сошлись почти вплотную. Опустив копья, они галопом помчались навстречу друг другу.

Теор прошелся вдоль борта и отдал несколько приказов. Моряки были готовы встретить чудовищ остриями пик. «Но как животные будут атаковать корабли? — размышлял Теор. — Их головы выглядят ужасно, но вряд ли чудовища будут идти на таран, рискуя сломать свои сравнительно тонкие шеи. Скорее уж они попытаются приблизиться и поднять высокие волны, способные раскачать суда. Таким образом они могут сбросить моряков с палуб, но мы в ответ пустим в ход копья…»

— Ближе, ближе… — шептал Теор, пристально глядя на приближающееся к кораблю животное. Он не сомневался, что перерубит шею монстра одним ударом топора.

Через минуту чудовище было уже рядом. И тут же в его широкую спину вонзилось первое копье. Наездник с громким криком натянул поводья и сумел развернуть животное, выведя его из-под града копий и дротиков. Тот же маневр сделали и другие наездники. Отойдя чуть в сторону от кораблей наярр, морские животные подняли свои плоские хвосты и стали с пронзительными воплями бить ими по аммиаку. Поднялись пенистые волны, которые с грохотом ударились о борта кораблей. Борта затрещали, в море посыпались обломки. Двое наярр не удержались на скользкой палубе и упали в кипящее море. За ними последовали и другие.

Строй кораблей был немедленно нарушен. Животные не обращали внимания на барахтавшихся в море наярр. Чудовища не были плотоядными хищниками, но могучие удары их хвостов сокрушали все вокруг.

По команде Элкора форгары закружились над ними. Всадники пытались достать своими пиками головы чудовищ, но те неожиданно ловко уклонялись от ударов.

Внезапно из глубин рядом с кораблем Элкора поднялся еще один монстр. Всей своей массой он обрушился на левое гребное колесо и вдребезги разбил его. Судно накренилось и стало беспомощно кружиться на месте. Под его киль поднырнуло еще одно животное. На него была надета упряжь, и оно не могло уйти далеко вглубь, но монстр одним могучим толчком спины опрокинул корабль на борт.

Судно стало тонуть, окутанное фонтанами брызг.

— Вперед, к берегу! Бейте врага! — в бессильной ярости кричал Элкор, но его приказ было уже невозможно выполнить. Теор вцепился в сильно накренившийся борт и увидел, как враги торжествующе подняли оружие над головами. Флот наярр был развеян по проливу, часть кораблей затонула, остальные спасались бегством.

Палуба встала на дыбы, и моряки с криками отчаяния скатились в волны. Теор уцепился за форштевень одной рукой, а другой лихорадочно стал стаскивать с себя доспехи, оставив лишь пояс с ножами. Он увидел краем глаза, как Норлак с воплем упал за борт и сразу же ушел вглубь, увлекаемый тяжестью своего вооружения. Вскоре и Теор последовал за ним.

Он быстро всплыл на поверхность и увидел вокруг десятки голов. Моряки отчаянно боролись за жизнь и пытались плыть в сторону берега. Теор разглядел среди них Элкора и направился к нему на помощь. Корабль тем временем окончательно лег на борт и медленно пошел ко дну.

— Ко мне, наярры! — кричал Элкор, с трудом удерживаясь на поверхности. — Боритесь до конца, бейте врагов!

Он поднял над головой кинжал и метнул его в сторону ближайшего чудовища. Повинуясь приказу своего наездника, оно, в свою очередь, ринулось на наярр, нанося налево и направо удары своим ужасным хвостом. Пена немедленно окрасилась кровью. Воины погибали один за другим под смех улунт-хазулов.

Теор набрал в грудь как можно больше воздуха и глубоко нырнул. Его окутал мглистый, красно-бурый свет. Голова закружилась от едкого запаха разлагающегося углеводорода. Глубинные течения подхватили его и понесли к берегу. Теор держался несколько минут, пока не стал задыхаться от недостатка воздуха, и только тогда вновь всплыл на поверхность.

Бойня вблизи разбитых кораблей продолжалась, но он успел достаточно далеко отплыть от этого места. Ни Элкора, ни Норлака не было среди оставшихся в живых моряков, но сейчас было не время впадать в отчаяние. Изо всех сил работая ногами, Теор поплыл к отмели.

— Хунги рогх мам лун!

Теор оглянулся. Один из улунт-хазулов плыл вслед за ним. Перепончатые ноги и длинный хвост толкали его серое тело втрое быстрее, чем это мог сделать наярр. Враг поднял кинжал над головой. Лицо его было искажено ненавистью.

Теор также выхватил кинжал. «Он хочет немного поразвлечься? Хорошо!» — со злостью подумал он. Наярр хладнокровно обдумал свои действия. Да, он уступал чужаку как пловец, но…

Улунт-хазул быстро приближался, готовясь вот-вот метнуть свой кинжал. Теор напрягся и в момент броска сумел погрузиться в волны. Остро отточенное лезвие пролетело чуть выше его виска. Быстро всплыв, он схватил запястье врага, сжимавшее второй кинжал. Тот, в свою очередь, вцепился в руку Теора, не давая нанести смертоносный удар. Противники закружились на месте. Чужак превосходил Теора в силе, но наярр сумел оплести его туловище ногами и с криком увлек его вглубь.

Он почти не помнил, что произошло там, под поверхностью моря. Сознание его быстро помутилось, грудь разрывалась от нехватки воздуха. Враг с силой выворачивал его правую руку. Силы Теора таяли, но ему каким-то чудом удалось нанести противнику удар в живот. Чужак сразу ослабил хватку, и наярр, уже почти ничего не сознавая, стал наносить по нему удар за ударом.

Очнулся он уже на поверхности. Голова раскалывалась от боли, так что ни о каком чувстве триумфа и речи не было. Он думал сейчас лишь об одном — как достичь берега, до которого было еще довольно далеко.

На острове между тем разгорелась суровая битва. До Теора доносились победные крики, вопли боли, звон топоров, топот сотен ног. Земля была засыпана серыми трупами улунт-хазулов, но половина знамен наярр уже пала.

— Братья, я иду! — крикнул Теор и поплыл изо всех сил, проклиная свою слабость.

Флаг Вальфило все еще развевался под низкими тучами. Оставшиеся в живых наярры собрались вокруг него, пока еще сохраняя видимость порядка. Их арьергард стойко держался, отражая одну атаку врага за другой. Форгары тучей носились в воздухе, метая в улунт-хазулов камни и дротики. Чужаки падали, обагряя землю кровью, но их место сразу же занимали другие.

Барабаны врага били не переставая. Внезапно один из их отрядов отделился от главного войска и, сделав стремительный бросок, напал на обоз наярр. Чужаки быстро перебили немногочисленных охранников и обрушились на отряд Вальфило с тыла.

Наярры были вынуждены начать отступление. Они двинулись на север, к горам Джоннари. Другого пути у них не было, на остальной части острова хозяйничали улунт-хазулы, гоняясь за отставшими наяррами и безжалостно убивая их. «Часть нашего войска все-таки уцелеет, — с горечью подумал Теор, — но для чего? Наш народ обречен…»

Его ноги коснулись дна. Теор встал и едва не упал опять от слабости. Отчаяние овладело им.

Но в конце концов к нему вернулась рассудительность. Все обстояло не так уж безнадежно. Враги не стали преследовать отряд Вальфило: тот состоял в основном из опытных профессионалов и прихватил бы с собой в царство теней сотни улунт-хазулов. Чалхиз, по-видимому, понимал это и решил оставить разбитую армию наярр в покое. Без продовольствия ее и так ожидала гибель в дикой, необитаемой местности.

«Надо успеть догнать товарищей», — подумал Теор.

Наконец он добрел до берега и вышел на отмель. Ему пришлось прокладывать дорогу среди груд искалеченных тел. Воздух дрожал от стонов раненых. Один из наярр, имя которого Теор не смог вспомнить, увидел его и умоляюще прохрипел:

— Друг, дай мне пить! Пить, пить…

Копье торчало из его груди. Рана была смертельной. Теор нагнулся и в отчаянии сжал протянутые к нему руки.

— У меня ничего нет, — сказал он. — Прости.

— Не уходи, Теор, не оставляй меня здесь одного!

Теор стал размышлять, чем он может хоть как-то облегчить страдания воина. Внезапно чья-то тень упала на его лицо. Обернувшись, он увидел двух улунт-хазулов. Они направили острия копий прямо ему в грудь.

Один из чужаков сделал выразительный жест рукой, и Теор, устало опустив голову, побрел в глубь острова.

Глава 9

День подходил к концу. С юга дул сильный ветер, гоня стаи черных облаков. Среди них то и дело вспыхивали молнии, и чуть позже на остров накатывались раскаты грома. В узком проливе поднялось сильное волнение. Мириады плавающих микроорганизмов фосфоресцировали, так что волны несли к прибрежным льдинам мерцающий свет, рассыпающийся при ударе о берег на фонтаны живых искр.

Улунт-хазулы поспешно затащили свои корабли на берег и, собравшись в толпы, о чем-то тихо беседовали друг с другом. Пленные наярры лежали неподалеку на окраине лагеря, забывшись в тяжелом сне.

Теор очнулся от острой боли. Острие алебарды вонзилось ему в плечо. Оказалось, что за ним пришли двое чужаков. Перемолвившись несколькими словами с охранниками, они заставили Теора подняться и грубо погнали куда-то. Наярр едва шел, пошатываясь от слабости. На его ноги были надеты путы. Руки также были связаны, но, к счастью, перед грудью, так что он мог незаметно прикоснуться к диску коммуникатора. Улунт-хазулы были весьма суеверны, и это могло помочь ему. Исхитрившись, он все-таки сумел нажать кнопку вызова.

— Марк, — прошептал он, — отзовись! Кто-нибудь из землян, кто слышит меня, ответьте…

Диск молчал.

Вскоре Теора подвели к одной из юрт, в которых жили военачальники улунт-хазулов. Острие копья вновь вонзилось в его плечо, толкая ко входу. Внутри юрты, сложив руки на груди, стоял Чалхиз. Фосфоресцирующие цветы лили дрожащие лучи с потолка, едва освещая его лицо, но глаза вождя горели, как два лезвия кинжалов под ярким солнцем.

— Добрый вечер, — усмехнулся Чалхиз.

Теор не ответил.

— Может быть, ты хочешь освежающего?

Вождь указал рукой на стоящие на столе чашу с аммиаком и тарелку, полную рыбы. Теор понял насмешку и едва не закричал от ярости, но сумел овладеть собой. Ему надо было восстановить силы.

Чалхиз подождал, пока пленник насытится, а затем заметил с дружеской улыбкой:

— Очень хорошо, что ты остался в живых, сын Элкора. Один из парней, бывших в составе моей свиты в Наярре, к счастью, узнал тебя среди пленников. Возможно, мы сумеем заключить взаимовыгодную сделку.

— Вот как? И что же я должен сделать? — устало спросил Теор.

— Немного. Тебе повезло — ваш город стойко держит оборону, так что ты мне пока нужен.

— Вам будет дорого стоить его взятие, — глухо сказал Теор. — Сейчас все жители нашей страны, даже мирные фермеры, идут в Наярр со своими семьями, чтобы дать отпор врагу. Это серьезная сила.

— Не сомневаюсь. Хотя, так или иначе, со временем мы вынудим их сдаться. Но есть и другой путь — заключить перемирие.

Теор на секунду потерял самообладание.

— Перемирие — с животными, подобными тебе?! — яростно воскликнул он.

Чалхиз схватился за рукоять топора и с угрозой произнес:

— Мы напали на Медалон по праву. Если ваша страна была бы затоплена наводнениями, бури разрушили ваши города, а население голодало месяцами — разве вы не попробовали бы захватить территорию у более удачливых соседей?

«Это верно, — подумал Теор, — так бы мы и поступили. Но это не значит, что мы разрешим сделать такое другим».

Сильный порыв ветра так ударил по юрте, что ее деревянный каркас жалобно заскрипел. По обшивке, сшитой из шкур животных, забарабанил дождь.

— Ладно, не будем говорить об этом, — успокоившись, предложил Чалхиз. — Сейчас не время обмениваться оскорблениями. Я приговорил твоих родителей к смерти. Насколько я понимаю, ты теперь становишься главным Ривом и унаследуешь титул лидера. Наярры повинуются тебе, если ты прикажешь им капитулировать.

— Нет. Мы свободный народ. Наши вожди не могут приказывать наяррам делать то, чего они не хотят. Никто не обязан прислушиваться к моим словам, и я надеюсь, что народ так и сделает. Тем более что я не собираюсь предавать свое племя.

— Послушай меня, Теор, — с угрозой сказал Чалхиз. — Если твои соплеменники вздумают упрямиться, мы попросту уничтожим их. Если же они сдадутся на милость победителя, то мы позволим им уйти в горы. Я знаю, земли там бедны и полны воинственных дикарей, зато наярры останутся живы. По-моему, это выгодная для вас сделка.

Теор сжал кулаки.

— Нет!

— Подумай хорошенько, сын Элкора. Медалон не стоит таких жертв.

— Не вам, варварам, судить об этом! — запальчиво возразил Теор. — Ваша прежняя страна состояла всего лишь из нескольких жалких островов, покрытых болотами. Не так ли? Мы же осваивали Медалон 64 года. Все стоило нам крови и тяжелого труда: дома, дамбы, поля, рудники. Неужто непонятно, что это значит для каждого наярра?

— Для вас, Ривов, — может быть. Ваш род руководил всем этим, я знаю. Но рядовые наярры могут отнестись к нашему предложению иначе.

Теор пожал плечами, стараясь сохранить хладнокровие. Чалхиз оказался куда проницательнее, чем он ожидал.

— Народ вам тоже не поверит, — сказал он. — Кто даст гарантию, что ваша орда не нападет на мирное население, как только мы откроем городские ворота?

Чалхиз расхохотался.

— Придется уж вам положиться на мое слово. И на наш здравый смысл тоже. Подумай, Теор, ведь наше племя немногочисленно и к тому же мало искушено в земледелии. Чтобы прокормиться, многим воинам придется стать фермерами. К тому же, захватив Медалон, мы унаследуем также ваших многочисленных врагов-варваров. Какой же смысл рисковать своей армией, посылая ее в опасную погоню за вами? Сам видишь, мир выгоден для обеих сторон. Согласен?

Теор чувствовал, что силы понемногу начинают возвращаться к нему.

— Вот что я тебе отвечу, Чалхиз, — сказал он. — Ядро нашей армии уцелело в сегодняшней бойне и ушло в горы. Вскоре оно получит солидное подкрепление и возвратится. Вам придется уничтожить наярр до последнего, прежде чем вы захватите Медалон. В любом случае улунт-хазулы обречены.

Чалхиз взвыл от ярости, и, словно вторя ему, в небе прокатился оглушительный раскат грома.

Успокоившись, вождь продолжил прежним, спокойным тоном:

— Мы пробудем в этих местах еще несколько дней, готовясь к походу на наярр. Я отделю тебя, Теор, от остальных пленников, дабы ты мог подумать как следует над моим предложением. Иначе я собственноручно разрежу тебя на куски перед городской стеной — в назидание соплеменникам.

Чалхиз позвал стражника и отдал приказ увести пленника, а сам выразительно повернулся к нему спиной.

Рука воина с силой сжалась вокруг запястья Теора. Тот послушно вышел из юрты и последовал за улунт-хазулом в другой конец лагеря. Здесь стояла небольшая хижина, наспех сооруженная из неотесанных бревен. Охранник грубо втолкнул в нее пленника и встал у входа с копьем в руке. Вспышки молний то и дело рельефно освещали несущиеся на север облака. За ними следовали все приближающиеся раскаты грома. Наконец по земле ударили первые капли. Дождь быстро набирал силу и скоро превратился в сплошной хлещущий поток.

Теор прилег в углу. Он испытывал злое удовлетворение от мысли, что охранник сейчас мокнет около входа, но скоро на смену пришло отчаяние. Что он может предпринять в этом безнадежном положении? Захватчики одержали победу. Вместе с Элкором и Норлаком на дно моря ушли их мудрость и твердость. Чужаки готовятся к осаде города. Они могут без труда взять его в кольцо и начать вовсю хозяйничать по всей территории Медалона. А время идет к сбору урожая… С таким трудом возделанные земли порастут сорняками, и оставшиеся в живых наярры скатятся к варварству. Вчерашние свободные фермеры и ремесленники станут жалким скотом, погоняемым кнутами улунт-хазулов. Неужто и его будущий ребенок, вынашиваемый Линантой, станет рабом?

— Теор!

Он вскочил, удивленно озираясь. Не сразу понял, что голос доносился из диска коммуникатора.

— Теор, это Марк. Ты слышишь меня?

Наярр дрожащей рукой поднес диск к губам.

— Слышу, — едва скрывая волнение, ответил он. — Почему ты так долго молчал?

Последовала такая ослепительная вспышка молнии, что он смог отчетливо различить фигуру часового, терпеливо стоящего около входа. Чужак не обернулся — в шуме ветра и плеске волн он не расслышал голосов внутри хижины.

— Я был очень занят, Теор, — после паузы вновь послышался голос землянина. — Только сейчас я получил шанс выйти на связь с тобой через ДжоКом. Как дела, друг?

Теор несколькими скупыми словами рассказал о случившемся.

— О, черт побери! — пробормотал Фрэзер, выслушав его.

— А что случилось с тобой, брат? — спросил Теор.

Воздух заметно похолодал. Давление повысилось настолько, что при дыхании в жабрах ощущалась глухая боль. Теор вспомнил, что Фрэзер рассказывал ему о климате Ганимеда. Там настолько холодно, что аммиак лежал на поверхности в виде снега. Атмосфера Юпитера сохраняла тепло, но по ночам часть его уходила туда, к мертвым каменным шарам, которые Фрэзер называет лунами. От мысли, что его друг находится так далеко, юпитерианин невольно вздрогнул.

— Теор, я так встревожен тем, что ты рассказал! — наконец послышался голос землянина. — Теперь я буду беспокоиться о твоей жизни… — Фрэзер усмехнулся. — И о своей, кстати, тоже. Нас тоже разбили, Теор. Чужаки с космолета отбили атаку и теперь диктуют условия. Всем колонистам, принимавшим участие в битве, приказано безоружными явиться в определенное место. А командиры космолета сейчас ведут переговоры с нашими лидерами об условиях капитуляции Ганимеда.

— Плохие настали времена, — мрачно сказал Теор. — Неужто все во Вселенной пошло наперекосяк? Но объясни мне, Марк, — если враги так сильны, зачем же они ведут с вами переговоры?

Ожидая ответа, он с надеждой подумал: «Возможно, где-то здесь и зарыта истина, которая очень может сейчас мне пригодиться. Ведь Чалхиз не зря оставил меня в живых!»

— Я могу только догадываться, чего хочет Свейн, — после паузы ответил Фрэзер. — Мы же идем на соглашение по очень простой причине — иначе колонисты будут просто стерты в порошок. И в первую очередь будет уничтожена Аврора. Не могу утверждать, но мне кажется, что адмирал Свейн приписывает нам свои собственные фантазии. Он нуждается в нас и потому готов идти на компромисс.

— Но у вас есть какая-нибудь надежда со временем вновь напасть на крейсер? Или вы полагаетесь только на помощь извне?

Песок под ногами Теора был сырым и холодным. Ожидая ответа, он потер ноги одна о другую, стараясь хоть немного согреться.

Фрэзер вздохнул.

— Не представляю, что и делать. Мы можем захватить одну из лунных ракет, но они не предназначены для полетов за пределы системы Юпитера. Вернее, они могут сделать это, но двигатели не смогут разогнать их до гиперболической скорости. Так что полет к Земле займет многие месяцы. Свейн вернется куда раньше…

— Держитесь, Марк, — сказал Теор, не зная, как подбодрить друга. — Дела ваши плохи, но, по крайней мере, никто вас не гонит с Ганимеда. И враги — такие же люди, как и вы. Нам, наяррам, куда хуже сейчас…

Вновь вспыхнула молния, и вслед за ней оглушительно загрохотал гром, сотрясая землю. Гроза приближалась.

— Не отчаивайся, Теор, быть может, я смогу помочь вашему племени.

— Но как? — спросил Теор.

Несмотря на всю безнадежность положения, он испытал прилив надежды. Земляне имели столько удивительных вещей там, на небе, — быть может, что-нибудь они сумеют сделать?

— Теор, изложи поподробнее то, что произошло, — попросил Фрэзер.

Теор рассказал о событиях последних дней, стараясь не упускать ни одной важной детали. Когда он закончил, передатчик молчал так долго, что наярр даже забеспокоился: а не испортился ли он?

— Хм… ты находишься не так далеко от города, и вокруг бушует буря, — продолжил наконец Фрэзер. — Это уже кое-что. Ты можешь убежать от охранника?

— Я сильно хромаю, и к тому же у меня связаны руки, — с сомнением ответил Теор. — Стражник же вооружен копьем и кинжалом.

— Если сможешь чем-то отвлечь его внимание, то у тебя есть шанс завладеть его оружием, — продолжил Фрэзер. — Чертовски опасно, но другого выхода нет. Включи свой коммуникатор на полную мощность и брось его рядом с хижиной — так, чтобы охранник этого не видел. А я уж закричу во всю глотку!

— Айя! — одобрительно воскликнул Теор и не без труда снял диск с шеи.

— Подожди, Теор… Если ты ранен, то… — заколебался Фрэзер.

— Ты сам сказал, Марк, что другого выхода у меня нет. Дай немного подумать…

Вскоре план бегства сложился в голове Теора, и юпитерианин сказал:

— У меня действительно есть шанс, друг. Я могу украсть одну из лодок и выйти в море. По суше мне не убежать — я ранен, и к тому же улунт-хазулы бегают куда быстрее. Но в море я могу поставить парус и уйти от погони. Может быть, мне понадобятся твои советы — вы, земляне, куда искуснее в мореходстве, чем наярры. А теперь будь внимателен, Марк. Когда я громко закричу, закричи и ты. Произнеси какие-нибудь фразы, имитируя наш язык. Не сомневаюсь, что стражник перепугается — ведь твоя речь звучит так чуждо для нашего слуха… Ну, а я уж постараюсь, чтобы эта ночь прошла для улунт-хазулов беспокойно.

Теор помедлил, не зная, какими словами проститься с другом. Все могло случиться, и, быть может, скоро он будет лежать на песке с ножом из остро отточенного льда в груди. Марк нарушил молчание первым.

— Не знаю, поможет ли это, но я все-таки скажу: да хранит тебя Господь, Теор! Пусть вся удача во Вселенной сегодня придет тебе на помощь!

— Нет, пусть половина ее достанется тебе, Марк! — пылко воскликнул наярр. — До свиданья, друг. Жди моего сигнала.

Он подошел к выходу, держа диск между ладоней. Помедлив, осторожно выглянул наружу. Дождь хлестнул в лицо. Охранник сразу же заметил его и, угрожающе подняв копье, приказал немедленно вернуться в хижину.

Теор протянул вперед связанные руки и издал изумленный вопль, словно разглядев что-то во мраке ночи.

Стражник невольно повернул голову, и тотчас Теор швырнул коммуникатор в другую сторону. Теперь надо было выждать…

Улунт-хазул вновь повернулся и сделал угрожающий выпад копьем.

— Иди в свою конуру, иначе я проткну тебя насквозь! — угрожающе зарычал он.

Внезапно откуда-то из темноты раздался громкий голос Марка.

Стражник подпрыгнул, а затем стал испуганно озираться по сторонам. Вновь вспыхнула молния, осветив белым пламенем голый берег. Теор даже смог разглядеть ножны воина, заклепки на его копье и длинный шрам на щеке. Диск сверкал среди камней, как отполированный кусок льда, но никого рядом не было. Никого!

Стражник понял, что звуки странной речи доносятся именно из сверкающего круга, лежащего на земле. Его лицо исказила гримаса дикого ужаса. Издав сдавленный вопль, он отпрыгнул в сторону. Теор был начисто забыт. Вновь небо раскололось от раскатов грома, и тогда наярр бросился на врага.

Его руки сомкнулись на рукоятке кинжала, висевшего на поясе улунт-хазула. Стражник не успел еще поднять копье, когда сверкающее лезвие вонзилось в его нижнюю челюсть.

Враг издал еще один вопль — на этот раз это был крик боли. Но у него хватило сил сжать торс наярра своими могучими руками так, что у того перехватило дыхание. Теор, теряя сознание, все глубже и глубже вонзал кинжал. Кровь брызнула ему в лицо. Вскоре хватка врага ослабела. Со стоном стражник упал на песок и задергался, безуспешно пытаясь вырвать кинжал. Вскоре он умер.

Теор, задыхаясь от пережитого напряжения, огляделся. Все вокруг было закрыто пеленой дождя, и только тусклые отблески зарниц просачивались через низкие слои облаков — гроза уже ушла далеко на север.

— Я сделал это, — хрипло сказал Теор, подняв с земли диск. — Враг мертв. Надеюсь, никто не видел нашей схватки.

Он вновь надел коммуникатор на шею и только затем занялся своими путами. Сжав копье между ног, он разрезал наконечником веревки на запястьях, то и дело тревожно озираясь по сторонам. Но он ничего не услышал, кроме шума дождя и плеска разбушевавшихся волн.

Свободен! Он все-таки сумел освободиться!

Теор слишком устал, чтобы по-настоящему ощутить радость победы. Нагнувшись, он выдернул кинжал из тела стражника и побрел прочь, сильно хромая. Постой… надо взять еще пояс и ножны… Он с трудом перевернул тяжелое тело и расстегнул тугую пряжку. Помедлив, решил прихватить и копье. Затем побрел к берегу.

Вспыхнула молния. Теор увидел двух улунт-хазулов, неторопливо идущих вдоль кромки моря. Топоры, лежащие на их плечах, ослепительно засверкали. К счастью, воины смотрели в другую сторону, но шли явно по направлению к хижине.

Вновь настала тьма, и с первым раскатом грома Теор побежал к лодкам, лежащим невдалеке на отмели. Якоря их были на всякий случай вбиты в землю. Наярр вырвал на бегу один из них и уперся грудью в нос небольшого суденышка. Оно медленно сдвинулось с места и заскользило вниз по песчаному склону. Каждый раз, когда вспыхивала молния, Теор ждал, что его заметят, но вокруг было пока тихо. Зато в лагере вскоре начался переполох — видимо, те два воина обнаружили тело мертвого стражника. Хорошо еще, что никто, кроме Чалхиза, не знал, кого тот охранял.

Брызги аммиака окатили беглеца. Лодка со всплеском опустилась на волны. Теор лег на дно лицом вниз и, дрожа, стал ждать, когда ветер отгонит суденышко от берега.

Нет. Он не может бездействовать! Нужно как можно скорее уйти от острова. Теор поднялся и нащупал кормовую мачту. Парус был обернут вокруг реи неизвестного назначения, лини и кольца закрепляли его. Хорошо еще, что море слабо фосфоресцировало и кое-что во мгле можно было разглядеть.

Некоторое время Теор размышлял, что делать. Лодка качалась на волнах. Ветер нес ее на север, и это было неплохо. Наярр стал развязывать парус. Вскоре тот, освободившись, сам натянулся с пушечным грохотом. Лодка немедленно зарылась носом в волны. Теора обдал фонтан холодных брызг. Он поспешно перебрался на корму и схватил румпель.

Лодка выпрямилась. Парус вновь наполнился ветром, и суденышко, развернувшись, пошло прочь от берега. Теор ощутил восторг — лодка слушалась его!

Но вскоре она снова накренилась. Огромные волны вздымались и с грохотом падали в бездну, увлекая за собой лодку. Борта трещали от их ударов. Дождь усилился и вовсю забарабанил по снастям и дну. Надо было спешно откачивать аммиак, но как оставить румпель? Осмотревшись, Теор увидел рядом с ручкой румпеля два фиксирующих штыря, торчащих из бортов. «Хорошая штука!» — с радостью подумал он и, закрепив руль, пошел к носу в поисках какой-нибудь емкости.

Вскоре нашел ковш и энергично стал вычерпывать аммиак из лодки. Закончив работы, он решил вновь вернуться на корму — в такой сильный шторм лодку нельзя оставлять без управления. Дождавшись очередной вспышки молнии, он обернулся и инстинктивно посмотрел в сторону берега. Земля уже потерялась из виду. Но среди волн он увидел черную тень. Она быстро приближалась. Внезапно из аммиака поднялась тонкая шея, увенчанная маленькой зубастой головой.

Надежда на спасение покинула Теора.

«Техника-молодежи» 1994 №4, обл, с.51-57

Глава 10
— Марк, — сказал Теор, — ты слышишь меня?

Одной рукой он взялся за румпель и выровнял крен. Сквозь шум волн прорвался голос Фрэзера:

— Конечно, я слушаю. У тебя все хорошо? Ты сумел бежать?

— Да. Но, боюсь, мы разговариваем в последний раз. Враги, должно быть, заметили мою лодку и послали погоню. Меня преследует огромное морское чудовище с наездником на спине. Именно такие недавно разбили наш флот. Я не могу уйти от монстра, но не хочу и сдаваться. — Теор помешкал, подыскивая прощальные слова. — Живи с радостью, друг! Пусть все твои беды уйдут прочь!

Он посмотрел в сторону кормы. Сквозь пелену дождя увидел, что его преследует только одно чудовище. Впрочем, этого вполне достаточно…

— Эй, Теор, ты что, готовишься к смерти? — встревоженно закричал Фрэзер. — Не рано ли?.. Ты способен пристать к берегу?

— Вряд ли. Да и все равно меня настигнут на суше.

Дожидаясь ответной реплики, Теор взглянул в сторону правого борта. Берег был пока невидим даже при вспышках молний. Может быть, стоит снова сесть к рулю и попытаться развернуть лодку? Или лучше прыгнуть за борт и плыть самому? Нет, в шторм такое расстояние не одолеть.

Фрэзер сказал, страдая от своего бессилия:

— Я отдал бы правую руку за то, чтобы послать тебе сейчас ружье! У тебя есть какое-нибудь оружие?

— Нож и длинное копье… — Внезапно в голову Теору пришла дельная мысль. — Погоди, я кое-что придумал… Очень рискованно, но это мой последний шанс. Жди, я позову тебя, если останусь цел.

Он схватил копье и пошел к мачте. Подняв со дна лодки якорный канат, стал старательно привязывать копье к мачте, наподобие реи. Эта была медленная, нелегкая работа, которой мешали темнота, дождь и сильная качка. Когда он закончил, монстр был совсем близко.

— Марк! — воскликнул он, пытаясь перекричать шум волн. — Мне нужен твой совет. Помнишь, ты рассказывал как-то о том, как люди ходят под парусами по земным морям? У меня почти нет опыта в управлении судном. Могу ли уйти от преследователей против ветра?

В ожидании действий Теор забыл о своих страхах. Коротко и ясно он рассказал о своем плане и об оснастке лодки.

Фрэзер тоже успокоился. Он объяснил другу, как менять галсы. Теор взял в одну руку древко копья и повернул парус, а другой переложил руль вправо. Лодка сильно накренилась, едва не зачерпнув бортом аммиак, но вскоре вновь выровнялась и нехотя вышла на другой галс.

Монстр был слишком тяжел и неповоротлив, чтобы быстро совершить подобный маневр. Теор же упрямо держался нового курса. Аммиак переливался через борт и струился по его ступням холодным, искрящимся потоком, время от времени окатывая его брызгами с ног до головы. Монстр прошел так близко от лодки, что Теор увидел даже отражение вспышки молнии в огромных глазах. Улунт-хазул стоял на его спине, держась за длинный повод, наброшенный на рога животного. Море кипело вокруг его плавников и хвоста. Вскоре преследователи оказались впереди и скрылись во мгле.

Теор перешел к решению другой задачи. Он ждал, когда монстр развернется и двинется назад.

— Не сомневаюсь, что улунт-хазул решил, будто я иду к берегу сдаваться в плен, — сказал он.

Он вновь развернул лодку и пошел навстречу врагу. Затем отвязал копье от мачты. «Только бы воин не увидел оружие в моих руках!» — мелькнула мысль.

Через несколько секунд прямо перед ним выросла черная стена — это была грудь монстра. Теор не раздумывая метнул копье, и оно попало точно в цель.

Лодка затряслась так, что Теора отбросило к противоположному борту. Он услышал шипящий вопль. Монстр отпрянул и ударом хвоста швырнул лодку на гребень высокой волны. Когда она соскользнула вниз, Теор увидел прямо перед собой покрытую костистым панцирем голову. Животное ревело от боли. Копье глубоко вонзилось ему в горло. Теор бросился на дно лодки — скамья гребца переломилась под его тяжестью. Лежа в темноте, под брызгами аммиака, он мрачно размышлял: «Как бы там ни было, чертов улунт-хазул уйдет на дно вместо со мной!»

От яростных ударов чудовища лодка буквально разваливалась на части. Нахлебавшись аммиака, она стала тяжело заваливаться, так что перекошенная мачта вскоре едва не коснулась пенных гребней. Теор, наполовину ослепленный и избитый, изо всех сил цеплялся за борт. Волны перекатывались через него.

Каким-то образом остатки снастей смогли вновь выровнять лодку, и уцелевший чудом парус понес ее на север. Теор выглянул из-за борта и увидел, как монстр бьется среди волн, пытаясь удержаться на поверхности. На его изогнутой спине не было видно наездника. Казалось, беда пронеслась мимо, но внезапно животное ринулось к лодке. Его огромный хвост взмыл в небо и с оглушительным грохотом обрушился на суденышко. Еще один удар, и чудовище скрылось среди волн.

Теор плавал среди обломков, не веря тому, что остался жив. Его конечности с силой били по аммиаку, но волны постоянно захлестывали, не давая вздохнуть. Теор пытался плыть, но сознание медленно покидало его.

Внезапно что-то сильно ударило его в бок. Теор чисто автоматически вцепился в это «что-то» руками и ногами. Больше ничего он не помнил…

Он очнулся, когда дождь ослабел, перейдя сначала в изморось, а затем в густой туман. Шторм угас, и его сменил тяжелый напор обычного для Юпитера ветра. Море еще свирепо шумело, не желая утихать. Прибрежное течение швыряло в Теора обломки лодки. Но он мог теперь держаться на поверхности, и постепенно его сознание стало проясняться.

Теор осмотрелся. Туман закрывал видимость на расстоянии больше двух-трех метров, но брызги от волн висели в воздухе искрящимся водопадом. Теор плыл в вихре фосфоресцирующего света, раскачиваясь на крутых волнах. Он невероятно устал, каждая клеточка его тела болела — но он был жив, жив! Вскоре к нему вернулась надежда, и он впервые взглянул на спасительное «что-то», которое помогало ему держаться на поверхности.

Это был кусок обшивки с остатками шпангоутов. Сказочная, невероятная удача! Теор осторожно оседлал свою небольшую «лодку» и впервые смог перевести дух. Наверху он обнаружил клубок якорного каната, в котором запутались несколько обломков дерева, включая половину лавки для гребца. Ее можно было использовать вместо весла.

«Да, я могу выжить», — подумал Теор и поднес к губам диск коммуникатора.

— Марк!

Что-то захрипело и зашуршало, и словно издалека послышался знакомый голос:

— Угх… ухх… Это Теор?

— Да, я все-таки уцелел, друг! — Теор попытался улыбнуться, ощущая саднящую боль на разбитом лице. — Ты удивлен? Я снова выкарабкался из могилы!

Жизнь постепенно возвращалась к нему, и вскоре он почувствовал острый голод. Утоление жажды не было проблемой — морской аммиак был вполне пригоден для питья. Содержание минеральных веществ в нем было крайне низким, зато присутствовали некоторые питательные вещества в виде аминокислот. Они синтезировались в верхних слоях атмосферы, где ультрафиолетовые лучи Солнца воздействовали на газообразный метан и аммиак. Образовавшиеся органические молекулы опускались в нижние слои атмосферы. Некоторые из них достигали океана и составляли питательную среду для микрофлоры его поверхности. Та, в свою очередь, служила кормом для многочисленных высших животных. Но, конечно, морской аммиак не мог насытить Теора, а лишь раздразнил его аппетит. Он не ел почти день — с тех пор, как по собственной инициативе сбежал от гостеприимства Чалхиза.

Вновь послышался радостный голос Фрэзера:

— Вот это сюрприз! Я чертовски переживал за тебя, друг. Как дела?

Теор объяснил ситуацию.

— Когда я выберусь на берег, постараюсь найти остатки отряда Вальфило, — заключил он. — Они должны были уже пройти перевал через хребет Джоннари — это в нескольких милях на север. Может быть, удастся нагнать их. Но мне предстоит идти через огромную и дикую страну. Старики рассказывали, что в этих горах живет Скрытный Народ. Но я надеюсь, что он меня не тронет.

— Отлично! Я так переживаю, что ничем не могу помочь тебе, Теор. Не могу даже больше оставаться возле передатчика. Пока ты дрался на море, я уже успел сходить на совет колонистов. Сейчас же меня срочно хочет видеть один человек. Я не знаю, что случилось, но это наверняка очень важно…

— Позови меня, когда сможешь. Удачи тебе, друг!

Вскоре небо чуть посветлело, но Теор продолжал плыть, окруженный мерцающим туманом. Только к полудню зыбкая пелена стала расползаться, превращаясь в лохмотья. И тогда Теор увидел землю.

До нее было еще далеко, и тем не менее наярр закричал от восторга. Около двух миль он проплыл среди скал из черного льда. Вершины были окутаны туманом, так что можно было только догадываться об их высоте. Буруны накатывались на белые отмели у подножий с убийственным грохотом. Казалось, невозможно проплыть среди скал и остаться целым, но Теор настолько обессилел, что даже не задумывался об этом.

Он осторожно отвязал обломок скамьи и начал грести, борясь с прибрежным течением. Несмотря на отчаянные усилия, он едва продвигался вперед. Так продолжалось час за часом. Любой человек мог сойти с ума от этой бесконечной «гребли на месте», но Теор сумел сосредоточиться на боли в теле и сильном жжении в жабрах. Время, казалось, совсем остановилось… Наконец среди скал он увидел узкий фиорд. «Уллола! Сила все же благосклонна ко мне!» — с восторгом подумал наярр. Он стал работать веслом еще неистовее. Вспенившийся аммиак клочьями летел назад под его энергичными гребками, и желанная мирная бухта постепенно приближалась.

Но вскоре продвижение совсем прекратилось. Отливное течение было слишком сильным и постепенно теснило его назад в море.

Теор рискнул встать на свою «лодку» и оглядеться. Он увидел сравнительно спокойную поверхность аммиака в фиорде, а в устье его — странный серый склон, резко выделявшийся среди черных скал.

«Лодка» внезапно сильно накренилась, так что Теор едва не упал в волны. Поскользнувшись, сильно ударился головой о доски. Прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя. Когда его сознание прояснилось, он нашел объяснение только что увиденному природному феномену.

Поверхность Юпитера редко настолько охлаждалась, чтобы аммиак мог замерзнуть, но в высокогорьях такое случалось, когда с полюсов приходили холодные воздушные течения. В результате на склонах образовывались огромные ледники. Достигая моря, они не раскалывались на айсберги, как это происходило с земными ледниками. Дело в том, что твердый аммиак плотнее жидкого, и потому обломки попросту тонут в море. На мелководье они тают быстро, создавая довольно сильное течение. Оно-то и относило Теора от берега. Возможно, корабль наярр с двумя гребными колесами и мог бы противиться ему, но одинокому пловцу это было не под силу.

«Уш! — с тоской подумал Теор. — Надо искать другой фиорд. Быть может, он окажется более гостеприимным…»

Но он не хотел обманывать себя. Ему приходилось видеть карты штурманов этого морского района. Они были весьма грубыми, но все же достаточно достоверными, чтобы понять: он на краю смерти. Если он не сможет выбраться на берег в этом месте, то сильное прибрежное течение отнесет его в Котел, густо усеянный рифами и бурлящими водоворотами. Гибель его будет неизбежной…

— Марк! — позвал он. — Ты слышишь меня?

Только плеск волн был ответом ему. Не сразу наярр вспомнил, что Фрэзер ушел на какую-то важную встречу. Бессмысленно было ждать его возвращения. Да и чем землянин мог помочь ему?

Или все-таки подождать? Марк так много рассказывал о море — ведь он сам вырос на земной океанской станции. Постой… Что-то Марк однажды объяснял ему… Ну конечно, он показывал живые картинки в Доме Оракула о том, как земляне плавают на досках среди гигантских волн. Если поймать очень высокую волну, то ее гребень может вынести человека на берег! Почему бы нечто подобное не проделать и здесь, на Юпитере? Обломок борта имел снизу плоскую форму. Если освободить его от остатков снастей…

С новыми силами Теор взялся за работу. Он вытащил из-за пояса нож и стал яростно разрезать намокшие веревки. Волны то и дело захлестывали его, пена залепляла глаза и жабры, затрудняя дыхание. Теор работал почти вслепую, вскоре забыв даже о цели своих действий.

В конце концов он освободил плотно сбитые доски и улегся на них животом, свесив ноги по краям. Вновь взяв в руки весло, он направился вслед за гребнем только что прошедшей под ним волны. Его неуклюжая «лодка» двигалась крайне медленно, и он опоздал. Только после невероятных усилий ему удалось наконец-то оседлать очередную высокую волну, которая стремительно понесла его в глубь фиорда.

Здесь царило сверхъестественное спокойствие. С высоты огромной волны Теор с ужасом смотрел на подножие скалы, около которой кипела пена. Правее нее лежала область зыби, за которой находился вожделенный берег. Но его упрямо сносило влево, навстречу гибели.

Теор отбросил бесполезное теперь весло и стал управлять своей «доской» одним перемещением тела по ее поверхности. Только тренированному человеку удался бы такой фокус, но Теор с детства имел дело с силами природы и обладал в этом отношении поразительной чувствительностью. Ему удалось-таки проскочить мимо скалы. Тут же волна с грохотом опала, бросив Теора в сторону ледника.

Аммиак закипел вокруг него. Берег стремительно приближался, грозя разбить его вдребезги, но Теору удалось зацепиться ногами за резко поднимающееся дно и немного замедлить свое движение. Вскоре он с трудом встал и по пенистому мелководью добрался до суши. Не сделав и нескольких шагов по берегу, он упал и погрузился в забытье. Ночь, длинная ночь…

Когда Теор очнулся, Солнце уже спустилось над западной частью фиорда. Буруны ревели среди скал, расцвечиваемые последними лучами света. Впереди лежал крутой склон ледника, из которого словно титаны поднимались в небо черные скалы. Вокруг лежала дикая, необитаемая страна. И Теор был единственным живым существом на десятки миль вокруг, с одним ледяным ножом в качестве оружия.

Глава 11
Фрэзер сидел, глядя на передатчик. Затем, не выдержав, обрушил кулаки на панель управления в бессильной ярости. Звук от удара глухо прокатился по кабине, погруженной во тьму. Солнечный луч прорвался через обзорное стекло, высветив все вокруг с предельной четкостью, так что Фрэзер мог разглядеть даже набухшие вены на своих руках. От недавней усталости и головной боли не осталось и следа. «Перестань ныть! — зло сказал он самому себе. — В сорок лет рановато чувствовать себя стариком. Ты еще сможешь вставить адмиралу Свейну фитиль в то место, которое заменяет ему голову».

Он решительно поднялся и пошел в кормовую часть краулера. Донни Мендоза предоставил ему оборудование для связи с Главным передатчиком, как только узнал, что Фрэзер хочет установить контакт с Теором. Здесь же ему было выделено крошечное помещение для отдыха. Фрэзер разделся до пояса, налил немного воды в таз и тщательно протерся губкой. Еще больше ему хотелось бы очистить свою совесть после встречи с предательницей. Но, черт побери, Лоррейн нравилась ему все больше и больше, и с этим ничего нельзя было поделать!

Он вспомнил, как Лори сунула ему записку с просьбой о встрече, и криво усмехнулся. Это было во время встречи конфликтующих сторон в Авроре — на переговоры в крейсере, естественно, колонисты не согласились. Фрэзер пришел вместе с Сэмом Хоши. В зале заседаний административного корпуса их ожидали Лоррейн и двое офицеров с «Веги», включая бравого адмирала. Все расселись по креслам, пытаясь выглядеть непринужденно, но присутствие Свейна действовало угнетающе. Нет, он не кричал и не грозил репрессиями — у него был вид победителя, и от одного этого становилось тошно.

— Не собираюсь сегодня играть в дипломата, — резким тоном начал адмирал. — С моей точки зрения, вы все — мятежники. Вы убили и ранили множество достойных граждан, верных законному правительству. Погибшие в бою колонисты меньше вас заслуживали смерти!

Хоши хотел было возразить, но промолчал, лишь с силой сцепив пальцы и помрачнев. Двое его сыновей погибли при попытке захвата «Веги».

Свейн скупо улыбнулся.

— Конечно, вы смотрите на прошедшие события по-другому, — продолжил он. — Я понимаю, переубедить вас сейчас невозможно. Но я не дипломат, а военный, и меня интересуют не столько эмоции, сколько реальные дела. Куда важнее выполнение моих планов, чем немедленная расправа, пусть и справедливая.

— Немедленная? — переспросил Фрэзер. — Выходит, о расправе вы хотите поговорить позже, когда на Ганимед прибудет полиция? А вы всерьез считаете, что мы будем помогать вам, зная, что через некоторое время нас посадят в тюрьму или даже расстреляют? Я уже не говорю о возможном промывании мозгов…

Лоррейн нахмурилась.

— Это последнее — уже слишком, Марк.

— Ах, простите, что я оскорбил ваши прелестные ушки неприличным выражением! — с иронией заметил Фрэзер. — Хорошо, заменим его на официальное название: принудительное перевоспитание. Звучит куда приятнее, не правда ли?

Свейн насупился.

— Я не собираюсь давать никаких стопроцентных гарантий, — сказал он. — Однако надежда у вас появится. После того, как мы ВМЕСТЕ восстановим законное руководство в США, встанет вопрос о контроле над Землей и остальными планетами. Думаю, правительство не станет тратить силы и средства на то, чтобы изолировать систему Юпитера, — конечно, если я замолвлю о вас словечко. Я сделаю так, слово офицера, если вы будете сотрудничать с экипажем «Веги».

Фрэзер с сомнением посмотрел на строгое, очень серьезное лицо адмирала и вопреки желанию поверил. Так же, как в неизбежный арест в случае, если колонисты заартачатся. Свейн был человеком аккуратным и слов на ветер не бросал.

Хоши наклонился вперед.

— Здесь, в системе Юпитера, находится пять тысяч человек, — сказал он бесцветным голосом. — Куда меньше, чем в любой из целей, по которым вы хотите нанести удар там, на Земле. Все мы хотим жить, но если это способно вас остановить, то колонисты готовы погибнуть.

— Не поможет, — спокойно ответил адмирал. — Да, это серьезно задержит нас на некоторое время, но не более того. «Веге» вы ничего не сделаете. Если Ганимед придется уничтожить, то мы прилетим на другие луны — надеюсь, люди там окажутся более разумными. В принципе, производство боеголовок можно наладить даже на астероидах. Не так удобно, как здесь, но попробовать можно. Впрочем, я верю, что вы не самоубийцы.

Свейн обвел колонистов цепким взглядом.

— Посмотрите фактам в лицо. Вы разбиты наголову. Теперь колонистам надо заботиться не о мятежном правительстве, а о своих близких. Еще раз повторю предложение: возвращайтесь домой и постарайтесь больше не причинять нам хлопот. Вскоре мы вернемся на Землю и оставим вас в покое.

— Вы можете даже присоединиться к тем людям, которые хотят оставить Аврору, — добавила Лоррейн. — Горожане соберут для вас все необходимые припасы.

— Прекрасный трюк, — фыркнул Хоши. — Проявив великодушие, вы хотите избавиться от потенциальных бунтарей и саботажников, не так ли?

— Конечно, — усмехнулся Свейн. — Неужто вы настолько неблагоразумны, что откажетесь от такого предложения?

«И этот человек говорит о гуманности! — подумал Фрэзер. — Я никогда не пойму хомо сапиенс. Наверное, поэтому мы и нашли общий язык с Теором. Кстати, надо побыстрее вернуться в краулер — Теор может вызвать меня».

Тем временем разговор крепко увяз в болоте взаимной подозрительности.

— Мы не можем уйти, — настаивал Хоши, — нам надо заботиться о раненых. В городской больнице для этого есть все условия.

— Я могу послать с вами несколько врачей и все необходимое оборудование и медикаменты, — пообещала Лоррейн.

— Согласен, — кивнул Свейн. — Берите с собой все, что нужно, только побыстрей убирайтесь из города.

Спор вновь разгорелся.

В конце концов обе стороны пришли к соглашению. Колонисты поднялись и направились к выходу.

— Хороший день для вас, господа! — напутствовал их Свейн и сразу же погрузился в разложенные на столе бумаги.

Лоррейн догнала Фрэзера в коридоре.

— Марк, подождите!

Он окатил девушку холодным взглядом.

— Марк, я так сожалею…

— Я понимаю, вы только выполнили свой долг, — спокойно сказал он.

— О, Марк, неужели вы не можете понять? Я считаю, что поступаю правильно — так же, как и вы. Кто знает, на чьей стороне истина? Где найти сейчас такие весы?

Лицо девушки выражало искреннее отчаяние. Только сейчас Фрэзер заметил, что она пришла на совещание в новом эффектном платье, несколько коротковатом, но прекрасно подчеркивающем ее стройные ноги. Слезы заблестели в ее глазах. Лори выглядела сейчас как никогда красивой, но одновременно и жалкой. Фрэзер вопреки желанию едва не рассмеялся — нет, ненавидеть ее он не мог.

— Давайте пожмем друг другу руки, а? — пробормотала Лоррейн.

Хоши только пожал плечами и пошел к выходу. Фрэзер же машинально протянул руку. С удивлением он почувствовал, что в его ладонь проскользнул клочок бумаги. Коридор был полон астронавтов с «Веги», и ему показалось, что за ним следят десятки подозрительных глаз.

— Пока, Марк, — сказала девушка и исчезла за соседней дверью.

Фрэзер догнал Хоши у кессонной камеры. Здесь дежурили двое охранников с оружием в руках. Вокруг было непривычно пустынно: по приказу Свейна жителям Авроры было приказано находиться в своих квартирах. Лидер колонистов шел, опустив голову. В мыслях Фрэзера царил полный хаос, так что он не смог найти слов утешения. Да и что можно сказать отцу, потерявшему сразу двух сыновей?

Только возле краулера Мендозы он улучил момент и прочитал записку, гласившую: «Встретимся в 8.00 следующего цикла за стоянкой лунных ракет, рядом с кратером Апачи. Держите это в секрете».

День на Ганимеде равнялся 7,15 земных суток, так что колонисты использовали для отсчета времени условные 24-часовые циклы. На других лунах население было слишком мало, чтобы вводить свои временные системы.

Забравшись в кабину, Фрэзер стал снимать скафандр, с раздражением думая: «И какого дьявола Лори настаивает на встрече? Чтобы вновь попытаться оправдать свое предательство? Вряд ли, она же знает, что меня не переубедить. Или она…»

Он усмехнулся. Самое приятное объяснение было самым невероятным. Он был некрасивым, немолодым и к тому женатым мужчиной. Других подходящих объяснений Фрэзер не нашел. Да и не время было думать об этом — Ева с детьми ждала его в поселке за горами, а Сэм Хоши готовился к возвращению домой. Очень грустному возвращению: двое его сыновей, а с ними несколько десятков колонистов, включая Пэта Махони, остались на поле боя…

Фрэзер с трудом отвлекся от воспоминаний. Он закончил свой утренний туалет, выжал губку над тазом и осторожно налил воду в очиститель, стараясь не расплескать ни капли. Затем смазал щетину депилатором и через минуту вытер лицо, уже без следов волос. Надев скафандр, он вышел наружу и осмотрелся. Вокруг стояли лунные ракеты, мерцая серебристым светом, а над ними возвышалась иззубренная стена кратера Апачи. Колонисты сновали взад и вперед, занятые своим делом, но их было немного: большинство сидело в краулерах, ожидая команды к отправлению. Над пиком Гленна густо высыпали звезды, а на востоке из-за горизонта выползал чудовищный шар Юпитера, наполовину окутанный тенью.

Фрэзер шел между космолетами, направляясь в северную часть взлетного поля. Он старался оставаться незамеченным. Предчувствия у него были самыми скверными — от встречи с Лори он не ждал ничего хорошего.

Внезапно из мглы вынырнула фигура в серебристом скафандре и, вцепившись в его руку, повела в укрытие между опорами космолета. Вновь шлем прижался к шлему, и начался неслышный ни для кого постороннего разговор.

— О, Марк, спасибо, что вы пришли! Я опасалась, что вы уже мне не доверяете.

— Почему же я должен был не приходить, — глухо сказал Фрэзер, безуспешно пытаясь разглядеть черты лица Лори за стеклом шлема.

— Это могла быть ловушка. Вспомните ваш побег из Авроры, и чем он закончился. Свейн был разъярен! Если бы вы слышали, какими карами он грозил вам! И все же во время подготовки к переговорам я назвала ваше имя. Я сказала адмиралу, что вы — один из самых влиятельных людей среди колонистов и сможете представлять интересы Ганимеда даже лучше, чем Сэм Хоши.

— Хм… спасибо, Лори, но вы же прекрасно знаете, что это не так. Я никогда не лез в лидеры. Не настолько уж я уверен в себе, да и в людях разбираюсь не очень хорошо.

— Это не так! — пылко воскликнула Лоррейн. — Вы человек ответственный, а это самое главное.

— Смешно слышать, Лори, — буркнул Фрэзер и вдруг с подозрением спросил: — Постойте, так вы не были уверены в моей безопасности и все-таки пригласили на встречу с этим людоедом Свейном?

— Я тоже рисковала, — оправдываясь, ответила Лоррейн.

— Вы? — негодующе заорал Фрэзер. — Первая леди этой банды контрреволюционеров?!

— Марк, я на вашей стороне!

Он недоуменно пожал плечами.

— Почему вы не хотите меня понять? — с дрожью в голосе сказала Лоррейн. — Я вовсе не поддерживаю адмирала. Он честный человек, но мне не нравится, как он действует, а еще больше — то, что он задумал. Повернуть ядерное оружие против своей собственной страны… То же самое он может проделать и с другими государствами Земли — теми, кто не захочет подчиниться его приказам. Марк, услышав это, я проплакала весь вечер…

— Но вы же сотрудничали с ним, — упрямо сказал Фрэзер.

— А что мне оставалось делать? По интеркому передали сообщение: Свейн нуждается в добровольцах, готовых помочь руководству крейсера установить контакт с колонистами. Кто-то должен был взвалить на себя эту тяжелую, неблагодарную работу? Я решила, что смогу смягчить неизбежное противостояние двух сторон и по возможности саботировать приказы Свейна. Это непросто сделать, Марк! Офицеры с «Веги» уже собрали сведения о многих из нас. К счастью, у них нет психозондов, иначе я не смогла бы обмануть их. Но среди экипажа крейсера нашлась пара специалистов по политическому сыску. О, эти умеют спрашивать! Они предупредили, что будут следить за каждым моим шагом, и если я вздумаю противиться приказам адмирала… Я до сих пор вижу в кошмарных снах, как эти иезуиты забрасывали меня вопросами, один коварнее другого. Но я прошла через это, прошла! Впрочем, не это главное… Я сумела удержать горожан от бессмысленного бегства. Знаю, многие презирают меня теперь. Когда я прохожу по улицам Авроры, я словно слышу их мысли: «Если нам удастся избавиться от проклятого крейсера, то эта сука пожалеет, что появилась на свет!»

Девушка, всхлипнув, замолчала.

— Простите меня, Лори, — с раскаянием сказал Фрэзер. Лоррейн не ответила. Казалось, она вот-вот разрыдается.

— Ну и какова сейчас ситуация в городе? — торопливо спросил Фрэзер.

— Странная… Я всегда думала, что оккупация — это нечто ужасное, когда на улицах то и дело звучит стрельба, людей арестовывают по малейшему подозрению и бросают в тюрьму… Но нет, жизнь идет своим чередом. Люди пока еще занимаются своей обычной работой. Они возвращаются домой после очередной вахты, готовят обед, играют в карты, болтают о пустяках… Только некоторые важные объекты в городе охраняются астронавтами с «Веги». Но и те ведут себя довольно мирно. С этими парнями вполне можно поговорить. Вы знаете, как это бывает: слово за слово, и вы вдруг узнаете, что данный верзила — ваш земляк из Айовы, и вы расспрашиваете его, знает ли он вашего кузена Джо и как выглядит новый космопорт в Де-Мойне.

— Какая идиллия! — с насмешкой прервал ее Фрэзер. — У меня аж в глазах защипало от умиления.

— Нет, нет, конечно, не все так хорошо, — поспешно возразила Лоррейн. — Некоторые из горожан арестованы — из числа тех, кто открыто выражал свое недовольство. Но с ними обращаются совсем не плохо, их даже можно навестить в определенные часы.

— Просто прелесть, а не диктатура. Или бравый адмирал называет ее иначе — скажем, НОВЫЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ? Не удивлюсь, если многие из горожан поспешили заверить его в своем искреннем восхищении.

— Да, есть и такие… Только вокруг них с каждым днем растет невидимая стена, глухая, непроходимая… — Лоррейн невесело рассмеялась. — Я говорю вам, будто сама нахожусь в оппозиции властям. Но я действительно сотрудничаю не со Свейном, а со своей совестью!

— Хм… И много вас таких… двуликих Янусов? Только не обижайтесь, Лори.

— Не знаю. Я не очень-то стремлюсь сблизиться с такими людьми, да и они меня сторонятся. Хотя, возможно, это мне только кажется. Большинство колонистов слишком давно покинули Землю и далеко не так наивны в политике, как вы, Марк. Каждый знает, с какой стороны масло на бутерброде, и вряд ли станет швырять его в грязь ради победы демократии. Конечно, если мы сумеем сокрушить Свейна, то все они объявят себя пятой колонной Сэма Халла!

«Подобно вам, Лори?» — неприязненно подумал Фрэзер, но вслух спросил:

— И как много в Авроре таких перевертышей?

— Пара сотен, не меньше. И несколько астронавтов с «Веги». Без их помощи, пусть и пассивной, мы вряд ли сможем взять верх. Большинство же людей будет просто выжидать, опасаясь обстрела города. Время примирит их с новоявленным диктатором и тоже сделает соглашателями.

— Боюсь, люди Хоши могут также дрогнуть, — вздохнул Фрэзер. — Поражение здорово подорвало их дух… Когда начнется производство боеголовок?

— Пока мы занимаемся подготовительными работами. Большая часть процесса может быть автоматизирована, но нужны несколько инженеров для установки оборудования и его запуска. Плюс рабочие на рудниках, плюс перевозка руды, очистка ее и производство изотопов. Все участники проекта будут находиться под непрерывным наблюдением, но изредка мы будем встречаться на технических совещаниях. Никто, я думаю, не испытывает особого энтузиазма, но повиноваться придется. Я постараюсь действовать так неумело, как только смогу, но астронавтов с «Веги» обмануть будет нелегко.

— Неужто весь экипаж крейсера настолько верен своему фанатику-командиру? — с раздражением спросил Фрэзер.

— Увы, да. Кадровый состав крейсеров тщательно отбирается и проходит периодические проверки, включая зондирование мозга. Неудивительно, что все астронавты беспрекословно подчиняются своему адмиралу. Свейну пришлось выбросить за борт лишь троих несогласных.

— Понимаю, — устало сказал Фрэзер. Окружающая тьма угнетающе действовала на него, он чувствовал себя словно в ловушке. — И чего же вы хотите от меня, Лори?

— Марк, вы единственный человек, которому я могу доверять! — пылко сказала девушка. — Если вы поможете мне…

— В чем?

— Вы хороший пилот, один из лучших на Ганимеде.

— Приятно слышать. Вы хотите контрабандой пронести меня в кармане на одну из лунных ракет? Это бесполезно.

— Более бесполезно, чем даже вы думаете, Марк. Все космолеты на всякий случай лишены системы воздухообмена. Они будут установлены вновь лишь по личному приказу Свейна, если потребуется совершить полет на одну из лун.

— Погодите, но у адмирала есть свои космоботы!

— Часть из них уже находится на орбите Ганимеда. Любая попытка нападения на «Вегу» из космоса ими будет отбита. Остальные же шлюпки Свейн послал к другим лунам Юпитера. Не только, кстати, для устрашения, но и для шантажа. Если мы вдруг заартачимся, то колонисты на Ио и Каллисто будут обречены на голод.

— Этот чертов адмирал все продумал… Но зачем же я тогда вам понадобился, Лори? Пусть я и опытный пилот, но дышать вакуумом как-то не научился.

— Я и не говорю о лунных ракетах.

— Тогда о чем?

— Свейн проглядел все-таки один корабль. Он имеет достаточно мощные двигатели и сумеет предупредить Землю, прежде чем его смогут настигнуть.

— Любопытно. И что же это за суперкорабль-невидимка?

— «Олимпия».

— Что-о-о?

Фрэзер от души расхохотался.

— Лори, вы ничего не понимаете в…

— Я знаю, Марк, что вы хотите сказать. Да, полет «Олимпии» был отложен из-за неприятностей с племенем наярр, и потому на борту нет пищи, воды и даже воздуха. Но взлететь-то корабль может!

— Что верно, то верно, — после некоторого размышления согласился Фрэзер. — Даже Свейну не могло прийти в голову такое: бежать с Ганимеда на корабле, предназначенном для полета на Юпитер! Прямо из-под пушек «Веги», без припасов и с небольшим количеством горючего — да, для этого надо быть еще безумнее, чем наш бравый адмирал. Хотя, если протащить на борт «Олимпии» все самое необходимое…

— Я не знаю, как это сделать, — призналась Лоррейн. — У меня не было времени об этом подумать. Но вместе мы найдем какой-нибудь путь. Вы сможете управлять «Олимпией», Марк?

Тот только презрительно хмыкнул в ответ.

— Как я попаду на борт, вот в чем вопрос, — после паузы сказал он. — Сэм Хоши уходит к горам на рассвете, а что делать мне?

— Марк, пойдемте со мной! В Авроре вам ничего не грозит. Из-за подготовки к эвакуации там царит настоящий бедлам. Да и людей с «Веги» там немного — Свейн на всякий случай держит на борту крейсера большую часть экипажа. Вы… вы можете скрываться в моей квартире. Там мы все продумаем и составим план действий. Нам придется слегка похудеть, деля мой паек пополам, но это пустяки. Марк, я не буду обвинять вас, если вы откажетесь! Вы человек семейный, а я одинока, и это разные вещи. Но это единственный выход, который я смогла найти.

«Быть снова свободным!»

Нет, это слова из какой-то мелодрамы. Фрэзер подумал, что ему предстоит сделать, и внутри его все похолодело. Насколько приятнее такие вещи наблюдать по телевизору! Конечно, капитан Манли Валиант, Ужас Космических Глубин, справился бы с этим делом одним мизинцем. Он напялил бы поверх скафандра какое-нибудь рубище, нагрузил на тачку несколько тонн груза, запросто прошел бы мимо охраны, а затем прыгнул в раскрытый люк (предварительно швырнув туда тачку) и был бы таков. Он же, Марк Фрэзер, был солдатом разгромленной армии, на его руках умер давний друг Пат Махони. Дома его ждали Ева и двое ребятишек, и это заметно умеряло его геройский пыл. Некогда в молодости он работал в арбитражном суде, изнывая от скуки, но при необходимости вновь этим мог бы заняться. С возрастом он стал понимать, что жизнь не обходится без компромиссов. Нет, дружище, ты не герой, и нечего строить из себя бравого космического волка, которому все нипочем.

Но Свейн явно жаждет его головы! Лоррейн говорит, будто он как участник переговоров удостоен амнистии. Хм… но если он вернется в Аврору и будет арестован, то колонисты вряд ли поднимут восстание, чтобы спасти его. Тюрьмой дело тогда вряд ли обойдется. Свейн разъярен тем, что ему пришлось пойти на компромисс, и наверняка устроит нечто вроде публичной казни — в назидание другим бунтарям.

Лоррейн потрясла его за руку.

— Так что вы собираетесь сделать, Марк?

Фрэзер с трудом оторвался от своих мыслей.

— Надеюсь, я помещусь в вашей квартире, — улыбнулся он. — Кстати, у вас там не завалялось какой-нибудь пилюли удачи? Мне бы она не помешала…

Глава 12
Теоретически Фрэзер мог бы ночевать в небольшой гостинице Авроры, обедать в столовой и мыться в городской бане. Практически же уединение было ему жизненно необходимо. Квартира Лоррейн была крошечной, но имела все удобства. В городе не было принято ходить друг к другу в гости без предупреждения, так что нежданных гостей можно было не опасаться. Тем более что Лоррейн находилась под необъявленным бойкотом большей части населения.

И все же здесь было тесновато. Как и другие холостяцкие квартиры, она состояла из небольшой спальни, миниатюрной кухни и душа. Повернуться Фрэзеру было буквально негде. Еще хуже был постоянный голод, и лишь тонизирующие таблетки помогали ему сохранить бодрость. Первая совместная ночь оказалась не столь интригующей, как ему представлялось: часов до двух они обсуждали план бегства, а затем Марка сморил сон, и он улегся на пол. И хотя такая «постель» при пониженной гравитации была не столь уж неудобна, спал он плохо.

Проснувшись утром, он увидел, что Лори уже ушла. Весь день он мерил шагами комнату, чувствуя себя словно в ловушке. Его навестил Сэм Хоши. Фрэзер передал ему письмо для Евы. Узнав о его планах, лидер колонистов не стал стесняться в выражениях.

— Только недоумок может связаться с бабой типа Лоррейн, — закончил он. — Что, она другого мужика не смогла себе подобрать? Ты, брат, человек семейный, соображать надо…

— Сэм, о чем вы говорите? — негодующе воскликнул Фрэзер, слегка, впрочем, покраснев. — Мы оба думаем о спасении колонистов! Армия наша разбита, надеяться, кроме как на помощь с Земли, не на кого. На «Олимпию» Свейн внимания не обращает, поскольку она находится рядом с его крейсером. Грех этим не воспользоваться!

— Вот пусть эта красотка и воспользуется, — недовольно буркнул Хоши. — Помнится, для высадки на Юпитер специально готовились двое парней, не так ли?

— Да. Но один из них напал на астронавта с «Веги» и сейчас находится в тюрьме. А второй… второй недостаточно надежен. Я же с «Олимпией» справлюсь. На Земле мне не раз приходилось управлять батискафами, а этот космолет построен по их типу. В случае, если за нами пошлют погоню, мы сможем спрятаться в атмосфере Юпитера, и это тоже плюс.

Хоши угрюмо молчал.

— Поймите, Сэм, я вовсе не набиваюсь в герои! Если бы кто-нибудь захотел взяться за это дело, я с удовольствием отдал бы ему все лавры и тернии. Но такого добровольца сейчас в Авроре не найти. Шансов у нас с Лори мало, но они есть. Есть!

В конце концов Хоши со вздохом пожал ему руку.

— Ты молодец, Марк. Не обращай внимания на мое нытье — сам понимаешь, каково мое настроение. Обещаю, если с тобой что-нибудь случится, о Еве и ребятишках я позабочусь.

Хоши ушел, и Фрэзер вновь остался наедине со своими сомнениями. Сможет ли жена понять его?

С трудом он заставил себя вернуться к проблемам, которые казались неразрешимыми.

Вопрос 1. Несколько охранников постоянно дежурят на поле возле «Веги». Они заметят любого, кто подойдет к «Олимпии», тем более если он будет везти ту самую тележку с тремя тоннами груза. Стрелять же эти ребята, увы, умеют…

Вопрос 2. Мой скафандр реквизировали при входе в город. Обещали вернуть после ухода армии колонистов, но это будет не скоро. Правда, у Лори есть запасной, но он тесноват. Добежать до «Олимпии» в нем можно, но лететь к Земле?..

Вопрос 3. Охранников можно отвлечь, если Лори сумеет найти добровольцев, готовых пожертвовать собой. Но подобрать таких людей непросто, особенно если учитывать, с какой подозрительностью относятся горожане сейчас к девушке. Пока суд да дело, кто-нибудь из местных доброхотов может объяснить Свейну, что «Олимпия», несмотря на экзотические обводы, все-таки не батискаф, а космический корабль.

Вопрос 4. Как только Лори начнет действовать, соглядатаи наверняка это заметят. Если сюда, в ее квартиру, будут часто заглядывать посторонние люди, это вызовет подозрение.

Подобных вопросов было немало.

«И зачем я так легко клюнул на это безумное предложение? — в который раз упрекнул Фрэзер себя. Да, «Олимпия» рядом, но с таким же успехом она может находиться на Альфе Центавра. Нет, погоди. Надо возвратиться к самому началу и спокойно все проанализировать с другой точки зрения. Вопрос 1…»

Фрэзер заставил себя успокоиться, сел на кровать и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут он нашел решение.

Лоррейн пришла только к вечеру. Тщательно закрыв за собой дверь, она с надеждой взглянула на Фрэзера.

— Привет, Марк. Как дела?

Ее голос был усталым, под глазами лежали тени. И все же Фрэзер не без удовольствия заметил, что девушка выглядела безукоризненно — Лори следила за своей внешностью более тщательно, чем любая записная красотка.

— Дела идут неплохо, — бодро сказал он. — Я все-таки нашел решение этой задачки!

— Что?!

Девушка шагнула к нему и в порыве восторга обняла за плечи. У Фрэзера екнуло сердце. От аромата духов у него слегка закружилась голова.

— Погодите, погодите, Лори, — пробормотал он, отстраняясь. — Нам надо все обсудить. Быть может, я что-то проглядел…

— Нет, нет, я уверена, что все в порядке! — торопливо сказала девушка и, подойдя к буфету, достала из него бутылку вина и два бокала. — Неужели скоро весь этот ужас будет позади? Предлагаю это отметить, Марк.

— Э-э… я же совсем не пью, Лори. Пилотам такие вещи на пользу не идут, особенно если учесть мой возраст. Но вы можете отпраздновать за двоих, я не возражаю.

Девушка озадаченно посмотрела на него.

— Хорошо, — сказала она, — только сначала я приготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин. Кое-что мне удалось припрятать. И вот еще что, Марк, — она слегка покраснела. — Я бы хотела переодеться.

— Конечно!

Фрэзер поспешно ретировался в душевую. Когда Лори позвала его, ее было уже не узнать. На девушке было короткое облегающее темно-синее платье с роскошной брошью в виде кометы. Золотистые волосы были распущены, на шее сверкало ожерелье… Фрэзер мысленно перекрестился и попытался вызвать образ Евы с ребятишками, но это ему не удалось.

Они уселись за овальным столиком, на котором соблазнительно были разложены диковинные для Ганимеда яства: розовые кружочки ветчины, консервированные омары и несколько апельсинов. И среди них переливались два хрустальных бокала с вином темно-вишневого цвета…

Фрэзер с большим трудом удержался от соблазна выпить, зато закуске отдал должное. Насытившись, он удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Девушка не отрываясь смотрела на него, держа в руках бокал.

— Так что же вы придумали, Марк? — наконец спросила она.

Только сейчас он разглядел за ее спиной висевшую на стене фотографию. Обычно колонисты предпочитали сентиментальные земные пейзажи, но Лоррейн оказалась исключением — из мягкой мглы светилось серебристое облако туманности NGC 5457. На Фрэзера это подействовало отрезвляюще. Нет, они разные, совершенно разные…

— Проблема в целом делится на две части. Первая состоит в том, чтобы проникнуть на корабль незамеченными, прогреть двигатель и взлететь прежде, чем орудия «Веги» начнут огонь. Вторая — в том, чтобы оснастить «Олимпию» всем необходимым для длительного перелета.

Лоррейн кивнула, внимательно глядя на него.

— Насколько я понимаю, в Авроре еще не отключены линии связи с другими поселениями Ганимеда. Это верно?

— Да. По крайней мере, в моем распоряжении находится передатчик, с помощью которого я поддерживаю связь с рудниками. При желании я могу улучить момент и войти в контакт с кем угодно. Только с кем?

— Скажем, с руководством Блоксберга. Этот городок находится на другой стороне Ганимеда — не думаю, что Свейн сумел добраться до него. Глава его администрации Том Гебхард был с нами во время атаки на крейсер и, уверен, не откажется нам помочь. Кстати, с его помощью можно будет связаться и с Сэмом Хоши.

— Вы попросите людей из Блоксберга подготовить все необходимые припасы для нашего перелета?

— Именно так. Ящики с грузом можно будет забросить в люк за пять минут, а уж в космосе я разберусь, что к чему. Не так много мне и надо: воздух, еда, вода и кое-какое навигационное оборудование. Стимулирующие таблетки тоже пригодятся.