«Техника-молодежи» 1997 №1, с.31-34

В частности, на берегу Голубого залива стоит в Кацивели радиотелескоп, считавшийся тогда техническим шедевром по причине уникальной точности радиозеркала. Мне позволили выйти на него лишь в мягких тапочках и то лишь в центр параболы. Я запомнил параметры 30-метровой чаши: ее погрешность не превышала 3 см в любой точке.

Поэтому я удивился недавнему сообщению американских ученых, раструбивших о своем 15-метровом радиотелескопе с теми же параметрами. Правда, он запущен в космос — на орбите был раскрыт трансформер, который сделать весьма непросто. Но все равно — особо бахвалиться я бы на их месте не стал. Ведь после посещения объекта «X», находящегося в Грузии, я еще раз убедился: мы обставили заокеанских конкурентов в этом отношении лет так на десять. Но лучше предоставим слово непосредственному участнику событий — главному конструктору, заместителю директора ИКС Гураму Вахтанговичу БЕДУКАДЗЕ.

— Вы первый российский репортер, допущенный на эту территорию, назовем ее условно объектом «Х». До развала Союза он был закрыт для всех, кроме обслуживающего персонала, немногих московских специалистов и VIP («очень важных персон»). Лишь после суверенизации Грузии и последовавшего затем научно-технического застоя секретный «X» стал доступным ИКСОМ — аббревиатура Института космических сооружений. Здесь же — его сердце — экспериментальный комплекс.

Ваш друг, вице-губернатор Мцхеты Шота Матвеевич Эцадашвили предвосхитил сюрприз, пообещав, что вы воочию увидите сенсацию мирового класса. Да, он знал, что говорил. В этих циклопических корпусах, как в «Сказке о мертвой царевне», покоятся в невесомости прекрасные шедевры, созданные лучшими умами Союза, по самым высоким технологиям Союза, на средства Союза. Это — не имеющие аналогов в мире антенны космических радиотелескопов.

Почему они здесь? Вопрос закономерный, и я отвечу на него коротко: потому что в Грузии, а точнее в Грузинском политехническом институте (ГПИ) двадцать лет назад заявил о себе Элгуджа Викторович Медзмариашвили — нынешний генеральный директор и генеральный конструктор ИКС.

По институтскому образованию он инженер-строитель, а по кандидатской диссертации — строитель-сюрреалист Его неуемная фантазия рождала удивительные сооружения, трансформирующиеся, как образы, гениально прописанные в фантасмагориях Сальвадора Дали.

К Элгудже Викторовичу потянулись одаренные люди, налету подхватывая и развивая его идеи и проекты. Так, впрочем, создавались все научно-технические школы: Королева, Курчатова, Прохорова — Басова, Илизарова...

Ректором ГПИ был тогда наш выдающийся просветитель, академик Теймураз Георгиевич Лоладзе, который, по-достоинству оценив талант молодого ученого, создал ему условия наибольшего благоприятствования. Элгуджа Викторович тут же призвал к себе опытных механиков, в частности, нынешнего главного инженера ИКС Михаила Васильевича Джаникашвили, организовал студенческое КБ, и этот коллектив уже по большому счету занялся реализацией проектов всевозможных трансформеров. То были ажурные веерные 10—15-метровые антенны для радиорелейных станций, небольшие арочные мосты, на раскрытие которых уходило всего несколько минут, многометровые мачты, в собранном виде умещающиеся в кузове грузовика, объемные сооружения, разворачивающиеся как ширмы или нюрнбергские ножницы...

Уже тогда, в начале 80-х гг, смелые проекты затребовали сначала гражданские строители, затем — военные, а вскоре клюнули «космики», причем самые-самые: первыми — специалисты ЦНПО «Комета», занимавшиеся всеми видами космической связи, вместе с ними в кооперацию вошло королевское НПО «Энергия» и позднее — завод им. Хруничева, производивший, в частности, тяжелые ракеты-носители «Протон».

В такой могучей компании СКБ ГПИ очень скоро превратилось в ИКС, несмотря на то, что перспективные проекты были еще в виде малогабаритных прототипов либо на бумаге. Но, даже будучи «сырыми», они оценивались очень высоко и с финансированием не возникало проблем.

Экспериментальный комплекс близ села Сагурамо строился под патронажем ЦК компартии Грузии, при активном участии вашего друга Ш.М.Эцадашвили — в ту пору секретаря Мцхетского райкома. О ходе строительно-монтажных работ еженедельно докладывали Первому секретарю ЦК Э.А.Шеварднадзе, который своей властью разрешал все острые вопросы. На объект «X» часто приезжали высшие чины ВПК, представители «Кометы» во главе с академиком Анатолием Ивановичем Савиным, консультанты из «Энергии».

Вы первыми видите циклопический «Х»-комплекс, расположенный близ древней Мцхеты.

А коллектив ИКС и десятки прикомандированных сотрудников ГПИ с кафедр подъемно-транспортного оборудования, механики, энергетики дневали и ночевали на стендах и в лабораториях, по ходу дела предлагая варианты обезвешивающих устройств для будущих изделий, продумывая и тут же реализуя транспортные системы для их переноса и крепления на стапелях, устанавливая лабораторное оборудование, поступающее из центра, и связывая все это в единый комплекс.

Боже правый, как воодушевленно работали люди, как радовались каждому изобретению, с каким упорством доводили «до ума» новорожденные технические решения! По моим подсчетам, при создании комплекса было подано не менее сотни заявок и получено около 50 авторских свидетельств, а рацпредложений реализовано несчетно.

Мы торопились, так как знали, что ВПК поручил заниматься разработкой трансформеров еще нескольким НИИ, слышали о работах, проводимых в Москве, Ленинграде, Ташкенте, но кто и что конкретно делает — не имели понятия.

Была еще одна причина спешить: нам сказали, что радиотелескоп с нашей антенной послужит средством обнаружения стартов американских «Першингов» и что ИКС входит в обойму предприятий, решающих стратегические оборонные задачи.

Полигон еще достраивался, а на стенде прецизионной сборки уже начался монтаж нашего первенца — 30-метровой параболической антенны, которой предстояло работать в космосе на ультракоротких волнах, а в перспективе — на сверхвысоких частотах (порядка гигагерца) с длиной волны 20 см.

Для непосвященных поясню: чтобы обеспечить устойчивый сигнал в сантиметровом диапазоне, погрешность радиозеркала площадью 800 квадратных метров не должна превышать одного (!) сантиметра в любой точке. Заметьте себе, что речь идет не о жесткой конструкции, а о разворачивающейся, как нежный цветок, к венчику которого прихватываются затем три 20-метровые стойки с излучателем в фокальном пятне.

В невесомости прочность не имеет значения, а точность — подавай. Но как ее достичь, как смоделировать космические условия на Земле? Эти вопросы и решал коллектив ИКС, используя самые высокие технологии, любые современные материалы, а главное — интеллектуальный потенциал всех участников кооперации.

А это и есть антистапель, на котором проверяют и окончательно настраивают гигантские антенны

Собрав в кулак лучшие силы института, Медзмариашвили добился главного: в предельно короткий срок на стапеле стенда прецизионной сборки зародилось чудо — циклопическая парабола, способная разворачиваться в считанные секунды и столь же быстро сворачиваться, превращаясь в 3-метровой высоты цилиндр диаметром 2 м. Таково было техзадание; именно таких размеров изделие вместе со сложенными в пакеты стойками помещались в контейнере «Протона». Оставалось добиться требуемой точности радиозеркала после раскрытия в невесомости.

Воодушевленные первой победой, идеологи проекта продумали и разработали технологию испытаний и доводки трансформеров в земных условиях.

В собранном виде антенну перевозят на стенд, представляющий собой куб с 40-метровой гранью. В этом здании, под потолком, находится подвижная платформа, к центру которой антенну подвешивают, раскрывают и потом с помощью противовесов и сложнейшей трособлочной системы обезвешивают. Она будто парит в космосе: от малейшего прикосновения поднимается вверх, а сядь на нее воробей — качнется вниз. Здесь, посредством регулировочных приспособлений, гигантское сетчатое полотно превращается в сверхточную параболу.

Затем одна стена испытательного стенда отворяется и в здание на двух железнодорожных платформах въезжает так называемый антистапель — огромная чаша, подготовленная к приему антенны. Ее нежно укладывают на это ложе, закрепляют и бережно транспортируют по «бархатному» пути к двум 40-метровым мачтам. Здесь многотонную сборку полиспастами поднимают наверх и устанавливают в поворотном стенде, с помощью которого антенну ориентируют на любую точку небосвода. По эталонным звездам окончательно проверяются радиотехнические параметры параболы, и ведется работа с пролетающими спутниками или телевизионными излучателями.

Об очевидном рассказывать просто и понимается все легко, а ведь на внедрение этой технологии затрачены долгие годы, талант и неимоверный труд множества людей, огромные средства.

Да, мы выиграли конкурс; наша антенна по всем параметрам превзошла те конструкции, что создавались в других институтах. Началась закладка двух еще более совершенных радиотелескопов, а собранный штатный экземпляр готовился к запуску на орбиту.

И тут грянул 1991 год...

...Рухнул Союз, порвались научно-технические, экономические связи, прекратилось финансирование — все замерло. В Грузии начались междоусобицы, и всем стало ни до чего.

А ИКС номинально продолжал существовать и на удивление всем существует поныне. Прикипевшие к любимому делу энтузиасты берегут уникальный шедевр, ухаживают за ним, лелеют, как родное дитя. По привычке изобретают и проектируют новые изящные конструкции, снисходительно относясь к восторгам американцев, раструбивших на весь мир, что запустили в космос радиотелескоп с 15-метровой антенной, какие в ИКСе делали 10 лет назад.

Правда, последнее время немного «потеплело»: 16 сотрудников ИКС удостоились правительственных наград Республики Грузия за обеспечение сохранности антенн, трое грузин и трое россиян (!) получили госпремии Республики Грузия за уникальную научно-техническую разработку, своей интеллектуальной собственностью ИКС вошел в народившееся акционерное общество — нечто похожее на прежнюю кооперацию...

Но силы и терпение тают, а время — не ждет.

Записал и сфотографировал Юрий ЕГОРОВ.