«Техника-молодежи» 2002 г №6, с.44-46
Дмитрий ЩЕРБИНИН
...СЛОВНО АРТУР В АВАЛОНЕ
Артур Артурович Бессонов занимался тем, что скупал разные устаревшие, удешевленные предметы, а потом в мирах отсталых и неразвитых продавал их втридорога. К примеру, если на Земле какой-нибудь стереовидеопроектор с возможностью сенсорных ощущений-наслаждений выходил из моды и продавцы были рады избавиться от него за двадцать кредиториев, то на Полуксе-166 такую штуковину брали за двести, а при удачной сделке и за триста кредиториев.
Однако на том же Полуксе-166 обитали такие негодяи-отщепенцы, что могли и вовсе ничего не заплатить, злополучный стереовидеопроектор отобрать и напоследок попотчевать свинцом.
Поэтому Артур Артурович Бессонов предпочитал иметь дело не с землянами, а с туземцами. Скажем, вблизи какой-нибудь неприметной звезды открывали планету земного типа, а на ней — цивилизацию гуманоидов в зачаточной феодальной, а то и вовсе рабовладельческой стадии развития. Таких горе-цивилизаций открывали ежедневно по десятку, и занимались ими, в основном, не ученые, а всякого рода авантюристы, охотники за сокровищами.
Нередко эти дикари принимали Артура Артуровича за своего божка, ловили каждое его слово, а уж за «диковинку» отдавали всё, что у них было. На какой-то планетке получил А.А. Бессонов тонну чистого золота — можно было месяц пожить на дорогом курорте, но, впрочем, и не более того (цена серебра, золота, платины и других благородных металлов резко упала после того, как их научились синтезировать из глины).
Естественно, Артур Артурович отдохнул, попил пивка, погулял с курортными красотками, и вот снова в пути. Выбрал он мир, наскоро исследованный зондом. В докладе, помимо прочего, значилось: «Цивилизация — гуманоиды. Основное занятие — земледелие. Войн не знают. Неагрессивны. Матриархат... Состав атмосферы пригоден для дыхания землян».
Вот она — эта планетка. Скучная до зевоты. Сине-голубая, с белыми барашками облаков, с зелеными мазками лесов, темно-желтой бугристостью гор. Моря, пустыни, реки — всё как полагается. Всё нетронутое, свеженькое.
Артур Артурович действительно зевал. Ему казалось, что он видел это тысячу раз. К тому же действительно хотелось спать. Он уже третий день не мог заснуть. А.А. мучила бессонница...
Посадка выдалась мягкая: без тряски, без перегрева. И травы, и цветы, на которые ступил А.А., оказались такими мягкими, такими тепло-душистыми, такими безмятежными, что А.А. даже не стал спрашивать у бортового компьютера, замечена ли какая-либо опасность (впрочем, случись что-нибудь, корабль сам бы его предупредил).
Артур Артурович подмял под себя эту красотищу, блаженно потянулся, а потом долго смотрел в небо. Маленькие пушистые облачка белого цвета застыли высоко-высоко. Ветерок вздыхал, нашептывал колыбельную, глаза сами слипались. Тогда А.А. пролепетал:
— Пожалуй, туземцы несколько часов перетерпят без моих «даров». Ну а я пока вздремну... Артур Артурович, несмотря на бессонницу, был категорически против снотворного. Его организм не переносил подобные средства. Как-то раз он попробовал, а потом его едва откачали — так на других действует яд.
Он надеялся что умиротворенная атмосфера планеты сделает то, чего не могли самые «дремотные» музыкальные композиции, которые он, пытаясь заснуть, намеренно слушал.
Итак, веки слиплись, голова налилась тяжестью; тело словно бы проваливалось в бесконечную перину, однако сон все никак не приходил. Чувство было дурацкое...
Артур Артурович стенал, ворочался с боку на бок, и при всем том знал, что ни к чему хорошему это не приведет — через пару часов поднимется он не отдохнувший, раздраженный и поплетется, проклиная всё и вся, к туземцам.
И тогда он применил то последнее средство, которое иногда помогало. Артур Артурович представил облачко, из этого облачка выбегали белые, пушистые барашки. Один за другим перепрыгивали они через шест, а Артур их считал. Когда досчитал до двести пятьдесят второго барашка, долгожданный сон, наконец, сморил его...
Проснулся Артур Артурович от блеяния. Поднялся, потянулся; зевнул, но уже не от усталости, а просто так, для порядка. Вечерело. Приятная рыжеватость окутала мир, местное солнце разрослось, почти коснулось горизонта и огромным оранжевым оком глядело на свой мир.
И тут Артур Артурович увидел барашков. Белые, пушистые барашки паслись неподалеку и блеяли. Было их очень много, и они уже пощипали немало чудных трав и цветов.
— Совсем такие, какими я себе их перед сном представлял, — озадаченно пробормотал Артур Артурович, почесал лысый затылок, а потом, ни до чего не додумавшись, махнул рукой. — Ладно, пойду к туземцам... Э-эй, Эдик, пошли...
«Эдиком» он обзывал грузового робота, которого приобрел по дешевке — как устаревшую модель. Однако Эдик был вполне достойным помощником и, помимо таскания тяжестей, умел еще выставлять защитное поле, фиксировать в памяти все происходящее и был способен на прочие милые пустячки...
С виду Эдик напоминал длинную платформу на гусеницах; из нее выгибались длинные и цепкие металлические руки. Сейчас на платформе высилась изрядная груда всяких магнитофонов, видеопроекторов, электронных плугов и прочей, никому на Земле не нужной, дребедени.
Эдик, сотрясая почву, покатился, а Артур Артурович решил пройтись за ним босиком. Было очень приятно — почва пружинисто прогибалась под ногами, Артуру казалось, что он ступает по недавно выпеченному караваю.
Хорошее настроение улетучилось, когда он обнаружил, что бараны следуют за ним. Он закричал на них, замахал руками, он приказал магнитофону, чтобы тот издал несколько резких звуков — все тщетно. Пока Артур стоял, стояли и барашки; когда он начинал двигаться — и они двигались за ним.
— У-у, настырные твари! — ругался он. — Неужели придется идти к туземцам с таким эскортом?! Перестрелять бы их всех, да жалко. Люблю я барашков — без них бы вообще никакого сна не было...
Скоро он увидел поселение туземцев. Ничем, в общем-то, не примечательная деревня. Ветхие тростниковые хижины, все одинаково кособокие, никаких украшений. В селении было очень тихо, и, если бы не синеватый дымок, мирно поднимающийся из дымовых отверстий в крышах, можно было бы подумать, что здесь вообще никто не живет.
«Может, узнали о моем приближении и попрятались?» — подумал Артур Артурович, потому что не раз и не два сталкивался с такой реакцией.
Но нет — вон сидят, да и ходят. Самые обычные гуманоиды: две руки, две ноги, все признаки двух полов — мужского и женского. Ах, волос на голове ни у кого нет, но это и не важно. Ах, у каждого по три глаза; третий — во лбу, и если другие два мутные, то этот светлый, но глядит в никуда, в пустоту — это уже заметное отличие, однако уродством не кажется, скорее — украшением.
Артур Артурович подумал: «Ну, сейчас заметят, и начнется. Шум, крики, беготня-суета. Интересно — добрым или злым богом меня здесь посчитают?»
И вот он вступил в селение, ощутил на себе несколько безразличных взглядов...
— Здравствуйте, — громко произнес Артур. Сказанное Эдик тут же перевел на местный диалект.
— Здравствуйте, — тихим, лишенным каким-либо чувств голосом ответил ближайший туземец.
— Я пришел к вам с неба! — торжественно доложил Артур и для убедительности указал пальцем вверх — там уже высыпали привычно незнакомые созвездия.
Туземец ничего не ответил: куда бы он ни смотрел — на небо, на деревья, на Артура или на робота Эдика, он оставался равно безучастным.
«Может, больной какой?» — подумал Артур и на все селение заорал:
— Я пришел к вам с неба!!!
Эхо умерло, и тогда туземец тем же умиротворенным тоном прошептал:
— Да, это так...
Артур был в замешательстве: такой реакции, а точнее — отсутствия какой-либо реакции он нигде не встречал. Он забормотал сбивчиво:
— Я пришел к вам, чтобы... некоторые... наши... чтобы...
Однако быстро выяснилось, что в местном языке просто нет таких понятий, как «вещи», «купить», «обменять»... Тогда он указал на блестящий хлам с Земли и спросил:
— Это вам нужно?
— Нет, — прозвучало в ответ.
— Но... проведите меня к вашему...
Слова, да и самого понятия «вождь» в лексиконе туземцев тоже не оказалось. Не было у них вождей.
— Подойдите сюда! — закричал Артур. Туземцы подошли.
— Вот это — я — вам! — Артур указал на привезенное, на себя и на аборигенов.
— Нам это не нужно.
— Тогда... тогда что же вам нужно?
— Вот это, — туземцы указали на барашков, которые толпились поблизости.
— Зачем?
— Есть...
— А-а, есть, кушать. Ну, так мы с вами...
Фраза «заключим сделку» тоже оказалась непереводимой. Артур рассудил: «Ладно. Утро вечера мудренее. Что-то меня опять в сон потянуло. Завтра на рассвете хоть жестами объясню, что за барашков придется им что-нибудь отдать».
Он улегся на платформе Эдика и сказал, чтобы робот включил защитное поле.
Было так тихо! Он даже забыл, что находится посреди туземного поселения. Вновь стал представлять барашков. Досчитал до трехсот семидесяти шести и тогда заснул...
Проснулся Артур от сильного блеянья. Приподнялся и увидел, что все улочки селения заполнены белыми барашками. Некоторых уже поймали туземцы, зарезали и теперь поджаривали. Запах был очень аппетитный. И тут Артура осенило:
— А ну-ка, Эдик, давай запись за последнюю ночь... Над платформой появилось объемное изображение.
Вот платформа, вот Артур ложится, глаза закрывает, и тут над ним появляется облачко. А из облачка начинают выпрыгивать белые барашки!
— Это всё планета... — пробормотал Артур. — Каким-то образом она преобразует мои фантазии в реальные, физические тела. Не знаю, почему только барашков, почему еще не красоток, например...
И он обратился к трехглазому туземцу
— Скажите, у вас есть...
Оказалось, что нету них ни слов, ни понятий — «фантазия», «воображение», «чувство». Размывчатое слово «размышление» было переведено непоколебимым «знание».
— У вас нет...
Слова «религия», «война», «противник», «исступление», «грех» также отсутствовали.
— Но барашки-то вам нужны! — с какой-то уже обреченной торжественностью вскричал Артур.
— Пойдем, — ровным голосом сказал туземец.
— Куда?
— В место для сна.
— А идти... — но понятия «далеко» и «близко» оказались непереводимыми.
Туземец пошел, и Артур, верхом на Эдике, последовал за ним.
Оказалось, все-таки недалеко. На краю селения стоял земляной холм с маленькой пещеркой. Туземец сделал приглашающий жест, молвил:
— Заходи.
— Эдик, если что — ну ты знаешь — применяй крайние меры, — сказал роботу Артур.
Он вошел в пещерку. Увидел там ложе, а на нем — чей-то давно истлевший скелет.
Призрачные вуали слетели со стен, окутали его тело — он почувствовал сильную сонливость, успел крикнуть:
— Эдик — это ловушка! Действуй!..
Но, обернувшись, увидел, как Эдик и груженное на него земное барахлишко растаяли в воздухе, будто были лишь сном, мороком.
...А настоящий сон вытеснял реальность — Артур оседал на ложе рядом со скелетом.
— Зачем? — прошептал он.
— Для еды, — отвечал туземец. — Очень удобно. Не нужно охотиться. Из этой пещеры всегда будут выходить эти белые, пушистые...
— Нет! Нет! — из последних сил хрипел Артур. — Когда я окончательно засну, уже никаких барашков не будет!
— Ты не заснешь полностью...
«Проклятый дар воображения», — укорил себя Артур Артурович. И совсем уже вяло, видя выпрыгивающих из белого облака барашков, подумал: «Я словно Артур в Авалоне...».