«Техника-молодежи» 2004 г №7, обл, с.20-25
ИЗ ИСТОРИИ СОВРЕМЕННОСТИ
Ответ на этот вопрос дает непосредственный участник событий, исполнитель проекта ТМК, ведущий конструктор по ЛЗ, ЛЗМ, МКС «Энергия» — «Буран»
Имя главного конструктора Сергея Павловича Королева при его жизни находилось в тени. Сейчас он известен всему миру как главный конструктор космической ракеты, первого спутника и космического корабля, на котором совершил первый полет в космос первый гражданин земли — Юрий Алексеевич Гагарин. Оба эти имени навеки вместе сохранятся в истории. При этом значительная часть творчества Королева — главная в его жизни — по-прежнему остается в тени. Ряд работ, выполненных им впервые, со временем тускнеют на фоне их блестящего продолжения его соратниками и последователями. Продолжается навязывание мысли о том, что якобы он проиграл лунную гонку американцам, допустив проектную ошибку при выборе технических параметров ракеты для полета на Луну, что никак не соответствует действительности.
Попробуем вывести из тени все фрагменты творчества Королева, взглянуть на него в целом, расставить акценты на разных этапах его деятельности, ставших фундаментом для многих последующих достижений на годы вперед.
Творчество Королева как главного конструктора, было весьма многогранным и началось с ранней юности.
Главный конструктор планеров и самолетов (1924-1930) спроектировал и построил планер «Коктебель», «Красная звезда» (СК-3), на котором летчик Степанчонок впервые в мире выполнил мертвую петлю. Отметим самолет СК-4, при разработке которого консультантом был А.Н. Туполев, и планер СК-9, отличавшийся особой прочностью.
Главный конструктор первых жидкостных ракет (1931-1933) — воспринял идеи К.Э. Циолковского, совместно с Ф.А. Цандером, М.К. Тихонравовым и другими энтузиастами в Группе по изучению реактивного движения (ГИРД) приступил к их практическому осуществлению. Были выполнены первые в СССР полеты ракет «09» и «ГИРД-Х» на гибридном и жидком топливе.
Главный конструктор крылатых ракет (1933-1938, РНИИ) руководил созданием твердотопливной КР «Земля — Воздух» «217», жидкостной управляемой КР «Земля — Земля» «212», и радиоуправляемой КР «301» («Воздух — Воздух», «Воздух — Земля»).
Главный конструктор ракетопланов РП-1 (на базе планера Черановского БИЧ-11 и жидкостного ракетного двигателя (ЖРД) Цандера ОР-2), РП-218 с тремя ЖРД ОРМ-65 конструкции Глушко и РП-318-1 (планер СК-9 конструкции Королева с ЖРД РД-1-150 конструкции Л.С. Душкина). Королев летал на РП-1 без ОР-2. На ракетоплане РП-318 в 1940 г. были впервые в СССР летчиком Федоровым выполнены полеты человека на ЖРД.
В 1938 г. Королев был репрессирован, осужден на 8 лет. С 1940 г. работает в специальных бюро в заключении сначала в Омске, затем в Казани. Занимается установкой ЖРД на самолетах. В 1944 г. освобожден досрочно. Предлагает проект ракетного перехватчика на базе самолета Ла-5 с ЖРД. В 1945 г. командирован в Германию для изучения трофейной ракетной техники.
После окончания Второй мировой войны наша страна была вынуждена срочно заняться созданием ракетно-ядерного щита, так как угроза ядерного нападения на нас была реальностью. 13 мая 1946 г вышло постановление Совмина СССР, подписанное И.В. Сталиным, о создании Специального Комитета по ракетной технике. На основании Постановления был образован головной институт НИИ-88. Главным конструктором баллистических ракет дальнего действия (БРДД) — основного средства доставки ядерного оружия — назначен Сергей Павлович Королев. Ему подчинен отдел 3 НИИ-88 — основа будущего ОКБ-1 (Особого Конструкторского Бюро, впоследствии — РКК «Энергия»). Заместителем Королева назначен Василий Павлович Мишин.
Королев умело использовал опыт немецких ракетчиков. Не располагая трофейным материалом в достаточном объеме, он быстро, настойчиво и последовательно наращивал мощь создаваемых ракет собственной конструкции.
1948 г. — успешный запуск первой отечественной БРДД. В 1950 г. она принята на вооружение. В 1951 г. принята на вооружение Р-2. Отработана классическая схема, конструкция, системы, методика подготовки, взаимодействие организаций, конструкторская и эксплуатационная документация, схемы проведения изменений.
1953 г. — первый успешный пуск ракеты Р-5, стратегической ракеты для доставки ядерного заряда на дальность 1200 км. В 1956 г. первый пуск с ядерным зарядом. В этом же году принята на вооружение. С.П. Королев и В.П. Мишин становятся Героями Социалистического Труда.
Оперативно-тактическая ракета длительного хранения Р-11 в 1958 г. принята на вооружение для Сухопутных войск с подвижным стартом. Ее модификация Р-11ФМ для оснащения подводного флота принята на вооружение в 1959 г. В 1955 г. ее производство передано в Миасс СКБ-385 вместе с ведущим конструктором В.П. Макеевым. Развернув собственные разработки, Макеев обеспечил паритет на подводном флоте.
Главным конструктором межконтинентальных баллистических ракет (МБР) Королев становится в 1954 г. после выхода постановления о разработке ракеты Р-7.
Первый успешный пуск на расчетную дальность 2-ступенчатой МБР Р-7 состоялся 21 августа 1957 г.
4 октября 1957 г. запущен первый в мире искусственный спутник Земли, 20 января 1960 г. Р-7 принята на вооружение, 12 апреля 1961 г. ее модификацией запущен корабль «Восток» с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным.
С 1957 г. серийный выпуск передан в Куйбышев (ныне г. Самара) на завод «Прогресс». При нем был образован филиал ОКБ-1 № 3. Начальником его был назначен ведущий конструктор Р-7А Д.И. Козлов, в дальнейшем — главный конструктор всех ее 3— и 4-ступенчатых модификаций, которые до настоящего времени, более 40 лет, являются единственным в мире надежным одноразовым носителем, способным выводить корабли с космонавтами. Филиалу были также переданы из ОКБ-1 работы по спутнику-разведчику «Зенит». В 1974 г. филиал преобразован в ЦСКБ, головное по созданию ИСЗ для фото— и оптикоэлектронной разведки, изучения ресурсов Земли.
МБР Р-9А на кислородно-керосиновом топливе в 1963 впервые стартовала из шахты. В 1965 г. принята на вооружение. Серийно с 1963 г. изготавливались заводом «Прогресс».
ГР-1 — трехступенчатая глобальная ракета с ядерным зарядом, достигающая любой точки Земного шара В серию не пошла (по «внутриполитическим» причинам. — Ред.).
РТ-2 — первая советская МБР на твердом топливе. Это один из самых совершенных комплексов, стоявших на вооружении с 1972 г., существенно повлиявший на поддержание паритета.
Опыт РТ-2 был использован Московским институтом теплотехники при создании мобильных твердотопливных ракетных комплексов, в т.ч. «Тополь». Их главным конструктором, впоследствии — академиком, дважды Героем Соц. Труда, стал А.Д. Надирадзе.
В начале 1950-х СП. Королев, анализируя перспективы доставки ядерного заряда на противоположную сторону Земли, определил два направления работ: баллистические ракеты дальнего действия и крылатые, с прямоточным воздушно-реактивным двигателем, для которых в качестве первой ступени предполагалось использовать БРДД. В 1953 г. ему же поручается разработка 2-ступенчатой крылатой ракеты с дальностью 8000 км. Однако, оценив сложность работы по двум вариантам, Королев предлагает передать работы по КРДД со всей налаженной кооперацией, документацией и группой специалистов в Минавиапром — в КБ СА. Лавочкина.
КБ им. Лавочкина блестяще справилось с задачей, создав уникальное по тем временам произведение КР «Буря». В 1958 г. начались успешные полеты, из 19 пусков только три были неудачными. Но «Буря» не выдержала конкуренции с Р-7, и в 1960 г. была закрыта.
Как главный конструктор космических аппаратов и станций Королев разрабатывает орбитальные спутники для проведения широкого спектра исследований, предшествующих полету человека, автоматические станции для посадки на Луну, автоматические межпланетные станции для полетов к Марсу и Венере.
В 1965 г. работы по автоматическим межпланетным и лунным станциям переданы в КБ им. Лавочкина, где под руководством Г.Н. Бабакина работы получили развитие. Были осуществлены: мягкая посадка, доставка лунохода, исследование Луны с орбиты, доставка грунта с поверхности Луны на Землю, исследование Марса и Венеры с орбиты спутников, посадка автоматических аппаратов на поверхности Марса и Венеры, исследования Солнца.
Королев — главный конструктор пилотируемых космических кораблей. Это важнейший этап в его творчестве, но еще не вершина.
О кораблях «Восток» («ТМ» №2 за 2004 г.) много сказано. Следует отметить, что в течение года — до Гагарина — были запущены пять беспилотных кораблей, а за четыре года после его полета на орбите искусственного спутника Земли (ОИСЗ) побывали еще десять наших соколов. Значение этих полетов огромно. Достаточно того, что после Гагарина американцы вдохновились — и сели на Луну.
По кораблям 7К-ОК («ТМ» №5 за 2004 г.) и 7К-Л1 («ТМ» №6 за 2004 г.) следует отметить, что путь их создания был достаточно витиеватым — как по внутренним, так и по внешним причинам. Еще в апреле 1959 г. перед проектантами Королевым была поставлена задача осуществить сборку на орбите на «Востоках». Это важный момент. Потом в процессе работы над этой задачей появилась идея облететь Луну.
Начали проектировать новый корабль — 7К-Л1. Допроектировались до 1964 г., до Постановления о высадке на Луну. Облетный корабль потерял смысл. Его передали в другой отдел и тут же сняли за ненадобностью всю облетную аппаратуру и оставили только орбитальную.
Постановлением 1964 г. облет Луны было поручено осуществить В.Н. Челомею. В 1965 г. стало ясно, что он не справится с облетом, и корабль для облета снова поручили ОКБ-1. В это время уже был спроектирован лунный орбитальный корабль — ЛОК для экспедиции на Луну («ТМ» №4, 2004 г.). Так одновременно разрабатывались три вроде бы похожих, но совершенно разных корабля.
Наверху считали, что они должны быть унифицированы. Я в проектном отделе занимался ЛОКом, и мне поручили разобраться с унификацией этих кораблей. Сергей Павлович очередной раз пришел ко мне за кульман, а до этого я уже не один раз ему докладывал, что ни какой унификации не получается и подтверждал это соответствующими чертежами и табличками «сходства — различия». На этот раз, не зная, что еще можно показать, я обвел два одинаковых по названию отсека — приборный и спускаемый аппарат — оранжевым карандашом (больше для выразительности старого чертежа). Сергей Павлович сел, внимательно посмотрел на чертеж, на меня, одобрительно положил руку мне на колено и сказал: «ну, вот видишь, а говорил — не получается унификация», встал и вышел...
К сожалению, самый совершенный из этих трех кораблей — ЛОК — не дошел до летных испытаний в составе лунного комплекса Л3, которые были остановлены распоряжением В.П. Глушко, сменившего в 1974 г. бессменного заместителя и преемника Королева — В.П. Мишина.
Л1 после 12 пусков, которые начались в 1967 г., так и не стал пилотируемым.
7К-ОК — «Союз» и его модификации работают четвертый десяток лет и вместе с ракетой «Союз», созданной в начале 60-х, сегодня являются единственным в мире надежным средством доставки экипажей на ОИСЗ.
Но этот фантастический по размаху и уникальный по техническому существу и новизне объем проведенных Королевым работ все же не раскрывает самых главных граней его творчества, без которых невозможно осознать его в целом.
Итак, ракета Р7 и ее модификации, начиная с 4 октября 1957 г., позволили осуществить серию триумфальных полетов космических кораблей и аппаратов.
Достигнутые успехи мало изменили количественное соотношение американских и советских стратегических ядерных сил — в начале 1960-х оно расценивалось как 20:1 не в нашу пользу. Но они продемонстрировали всему миру наше техническое превосходство в космосе и поколебали уверенность во всемогуществе США. В дальнейшем нам предстояло совершенствовать свои боевые ракеты и наращивать их количество, а также наметить научные цели, закрепляющие наше превосходство в космосе, имея в виду, что фон Браун постарается вернуть себе и Америке утраченный ракетно-космический престиж.
Королев исключительно правильно наметил следующий стратегический шаг — начал работы над созданием грандиозной по тем временам ракеты Н1 («ТМ», №3, 2004 г.), стартовая масса которой (280 и 2800 т соответственно) и выводимый полезный груз были на порядок больше, чем у Р7. Эту самую яркую работу С.П. Королева твердо можно назвать вершиной его творчества.
Какова была цель этой работы? Первопроходцы ракетостроения, сплотившие вокруг себя многотысячные коллективы энтузиастов, давно мечтали о межпланетном полете. Свидетельство этому можно увидеть в небольшой заметке, написанной Тихонравовым по случаю дня космонавтики в стенгазету нашего 9-го отдела. Вот выдержки из нее.
«...в начале весны 1934 г. в воротах дома 19 по Садовой-Спасской улице в Москве задержались два инженера ГИРДа, который помещался во дворе этого дома.
— Хотел бы я знать, — сказал один, — кто будет проектировать и строить корабль для полета человека в Космос. — Конечно, это будет коллектив, обязательно коллектив! — ответил другой. — Знаю, и ты и я будем в этом коллективе. И если ни одна наша ракета еще не летала в космос, то это не значит, что мы не доживем до межпланетного полета человека. Обязательно доживем!»
23 июня 1960 г., вышло Постановление Правительства, предусматривавшее проведение проработок и исследований с целью создания новой космической ракетной системы со стартовой массой 1000-2000 т, обеспечивающей выведение на орбиту вокруг Земли тяжелого межпланетного космического корабля массой 60-80 т — межпланетного корабля, о котором почти 25 лет назад мечтали 27-летний Королев и 34-летний Тихонравов.
Главным конструктором межпланетного пилотируемого ракетно-космического комплекса для полета человека на Марс становится Сергей Королев.
В соответствии с этим Постановлением в ОКБ-1 начались практические работы. Именно для полета на Марс, а не для полета на Луну, как уже укоренилось в общественном сознании, создавалась ракета Н1. Это обстоятельство является решающим для правильного понимания всего, что произошло с ракетой, нашим участием в лунной гонке и нашей пилотируемой космонавтикой.
Главным элементом межпланетного комплекса была сверхтяжелая трехступенчатая ракета Н1. Ее стартовый вес на начальном этапе проектирования составлял 2200 т, а вес полезного груза, выводимого на ОИСЗ высотой 300 км,— 75 т.
При разработке Н1 необходим был новый подход при решении ряда научно-производственных проблем: по статической и динамической прочности, вопросам аэро— и газодинамики, созданию большого количества новых типов сложнейшей арматуры, базы для наземной экспериментальной отработки, уникальных сооружений на технической и стартовой позициях, в том числе — филиала завода на космодроме для изготовления баков и сборки крупногабаритных отсеков. Работы по комплексу Н1 проводились под прямым руководством Королева, возглавлявшего Совет главных конструкторов, и его первого заместителя Мишина.
Следует отметить, что В.П. Глушко, двигатели которого применялись на предыдущих ракетах, отказался разрабатывать двигатели для Н1 на принятых Королевым компонентах топлива. Это обстоятельство, переросшее в неразрешимый конфликт между ними, отрицательно повлияло на ход работ по теме Н1, на судьбу огромного коллектива в ОКБ-1 и смежных организациях, на дальнейшее развитие нашей пилотируемой космонавтики.
Одновременно с работами по Н1 в отделе № 9, в секторе Глеба Юрьевича Максимова, под непосредственным руководством Тихонравова проходило проектирование тяжелого межпланетного корабля (ТМК) для полета к Марсу. Разрабатывались конструктивно-компоновочные схемы корабля, способы создания искусственной тяжести (при ее необходимости), варианты замкнутого биолого-технического комплекса для воспроизводства на борту продуктов питания, воды и воздуха, методы концентрации потоков солнечной энергии и передачи ее внутрь корабля. Прорабатывалась конструкция солнечных концентраторов и батарей, высокотемпературных иллюминаторов, оранжереи, фермы для животных и птицы; методов и средств радиационной и метеоритной защиты. Формулировались технические требования к аппарату для возвращения на Землю со второй космической скоростью.
Во второй половине 1963 г. по поручению Королева были проведены исследования энергетических возможностей экспедиции на Марс с применением ЖРД. Сравнительные расчеты были проведены по 24 вариантам полета. Основной вывод: главная составная часть экспедиционного комплекса в любой схеме полета на Марс — собственно межпланетный корабль ТМК — необходимо создавать в первую очередь и отрабатывать на Земле и на ОИСЗ.
Материалы о возможности полета на Марс с применением ЖРД были впервые доложены Королевым на большом совещании с участием президента Академии наук СССР М.В. Келдыша, секретаря ЦК КПСС Д.Ф. Устинова, командующего РВСН Н.И. Крылова, министра общего машиностроения С.А. Афанасьева и были одобрены.
С января 1964 г. Королев становится главным конструктором еще и тяжелой орбитальной станции (ТОС). В 9-м отделе были развернуты работы по проектированию ТОС, основное назначение которой — отработка ТМК на ОИСЗ. Прорабатывалась модульная структура ТМК и ТОС для обеспечения их автономного изготовления, отработки, последующей модернизации и замены их элементов. Руководил работами по ТМК и ТОС через Тихонравова лично Королев. Подобных проработок по экспедиции на Луну в отделе 9 в тот период не проводилось и это также подтверждает, что создавалась Н1 для полета на Марс, а не на Луну.
А в Америке не теряли времени даром несколько сотен немецких ракетчиков во главе с Вернером фон Брауном. Через полтора месяца после полета Гагарина президент США Дж. Кеннеди обратился с призывом к американцам высадить до конца десятилетия человека Луну. Решение этой задачи поручается фон Брауну, и немецкий ракетчик блестяще с ней справился, использовав в полной мере созданные американским правительством максимально благоприятные условия.
Условия, в которых пришлось работать Королеву, а затем его преемнику Мишину, были весьма далеки от благоприятных, и не столько из-за более скудного финансирования, сколько из-за неумелого руководства этими новыми работами нашей политической верхушкой.
Н.С. Хрущев в 1961 г. проигнорировал заявление Кеннеди и не призывал вступать в соревнование с Америкой за высадку на Луну. В 1962 г. Хрущев поручает создание тяжелых ракет еще двум главным конструкторам и Постановлением от 16.04.62. он тормозит работы по Н1, ограничив их разработкой только эскизного проекта. Этим же Постановлением поручает создание тяжелой ракеты Р-56 днепропетровскому ОКБ-586, М.К. Янгелю. Следующим Постановлением от 24.04.62. Хрущев поручает создание еще одной тяжелой ракеты УР-500 — будущего «Протона» — В.Н. Челомею. Новые главные конструкторы тяжелых ракет, наверное, могли использовать свои связи (Л.В. Смирнов, председатель Военно-промышленной комиссии, в прошлом — директор днепропетровского завода №586; у Челомея работает сын Хрущева) и влиять на решения Хрущева о передаче им заказа на разработку Лунной экспедиции. Янгеля и Челомея поддерживает своим авторитетом Глушко, создавая для их тяжелых ракет двигатели на высококипящих агрессивных компонентах, не принятых для Н1. Рассорившись на этой почве с Королевым, Глушко активно противодействует Н1.
Может быть, Хрущев, использовав в полной мере военные и космические достижения для пропаганды преимуществ социализма и нашей боевой мощи, понимал, что Королев обеспечил эти достижения, создав и объединив вокруг себя гигантские коллективы единомышленников ученых, конструкторов, производственников, военных, и, добившись вместе с ними космических побед, созвучных победам 1945 г., несмотря на засекреченность (газетные статьи Сергей Павлович подписывал псевдонимом «профессор К. Сергеев»), неумолимо становится «Жуковым в космонавтике»?
Хрущев не отправил Королева, как Сталин Жукова, командовать Одесским военным округом, но разделил перспективный космический «пирог» — создание тяжелых ракет и межпланетных кораблей — на троих. Вместо того, чтобы объединиться для решения целевой задачи — экспедиции на Марс, над которой Королев уже работал с 1960 г., и в этом соперничать с американцами, собравшимися на Луну, талантливые главные конструкторы вместе со своими славными коллективами были вынуждены соперничать между собой в том, чья бумага произведет на окружение Хрущева более благоприятное впечатление по срокам и стоимости... Но и в таких условиях Королев продолжал работы по намеченному плану.
К середине 1964 г. обстановка изменилась. Успешные полеты наших космонавтов на кораблях «Восток» завершались, «Союз» еще только создавался, запланированный облет Луны на Л1 и УР-500 не просматривался в ближайшем будущем. За последний год были запущены только «Электроны» и «Зонд-1». В это время американцы запустили тяжелой ракетой «Сатурн-1» основной блок лунного орбитального корабля на ОИСЗ для его отработки. Все это, на фоне прошлых космических побед, вызывало в высших партийно-правительственных кругах нервозность и озабоченность вопросом: чем ответить «врагу». Ответ дал Хрущев: «Луну американцам не отдавать!».
Поскольку челомеевская УР-500 по грузоподъемности не конкурировала с Н1, невыполнимая задача — обогнать американцев в соревновании за высадку человека на Луну с опозданием на 3 года — была поручена Королеву. Очевидно, что отказаться от выполнения такого задания он не мог. Но созданный им научно-производственный задел для осуществления экспедиции на Марс, дававший явное превосходство перед американцами, подлежал консервации.
Постановлением Правительства от 03.08.64. целеустремленная работа по созданию межпланетного комплекса для полета на Марс была прервана. Важнейшей задачей в исследовании космического пространства с помощью ракеты Н1 объявлена экспедиция на Луну. Установлены сроки: проведение ЛКИ — 1966 г., осуществление экспедиции — 1967-1968 гг.
Королев становится главным конструктором ракетно-космического комплекса для полета человека на Луну. После выхода постановления он провел реорганизацию.
Американская ракета «Сатурн» выводила на ОИСЗ 130 т, а наша Н1 — только 75 т (достаточные для полета на Марс с учетом орбитальной сборки), что сразу обрекало нашу Лунную программу на жесточайший весовой дефицит, весьма болезненные мероприятия по форсированию мощности Н1 и, с учетом трех потерянных лет, на неизбежное поражение в соревновании за Луну с американцами.
Начались болезненные поиски путей увеличения веса полезного груза. Основные из них: изменение наклонения плоскости трассы запуска, снижение высоты орбиты с 300 до 220 км, установка цилиндрических вставок в баки для увеличения запаса топлива, снижение температуры горючего до -15-20°С и переохлаждение кислорода до -190°С, установка шести дополнительных двигателей (к 24-м!) в центральной части блока «А», форсирование тяги двигателей. Стартовый вес ракеты возрос до 2800 т, вес полезного груза стал приближаться к 95 т.
Комплекс в весовом отношении не завязывался, несмотря на все наши усилия. Сергей Павлович приходил в отдел, садился за мой кульман (я тогда занимался компоновкой и весовой сводкой ЛОКа), наступал на ногу и говорил: «Я из вас выжму нужный вес!». Но нужный вес не выжимался...
Королев был в первую очередь авиационным конструктором, а потом ракетчиком. Он не мог не понимать катастрофического положения с весами. Но в его поведении сквозило скрытое внутреннее спокойствие. От некоторых эпизодов создавалось впечатление, что Сергей Павлович, подчинившись решению высшего руководства страны о полете на Луну, про себя понимал, что мы уже проиграли лунную гонку американцам, начав ее на 3 года позже. Не имея возможности возражать, он, видимо, рассчитывал, что наступит момент, когда высшее руководство поймет бесперспективность лунной затеи и, когда возникнет вопрос — что делать дальше, можно будет обоснованно и весомо предложить вернуться к начальной идее полета ТМК на Марс. Вряд ли он с кем-то делился этой мыслью.
Эту версию — возвращения к работам по ТМК (как следует из воспоминаний Б.Е. Чертока), неоднократно подтверждал в своих высказываниях М.В. Келдыш, вместе с которым Королев разрабатывал стратегию космонавтики, и не он один. В январе 1969 г., за месяц до первого пуска Н1, на совещании с участием председателя ВПК И.Д. Сербина, Г.А. Тюлина, С.А. Афанасьева, Келдыш прямо призвал вернуться к первоначальной задаче Н1— полету на Марс. Вот выдержки из его выступления:
«...Давайте честно скажем, действительно ли мы все считаем, что высадка одного человека на Луну будет приоритетом? Можем ли мы опередить в этом американцев, или, может быть, нам следует сегодня подумать о Марсе?... Я не уверен, что надо модернизировать Н1 ради Луны... Но нужно иметь цель... Сегодня есть две задачи: высадка на Луну и полет к Марсу. Кроме этого, никто ничего не называет. Первую задачу американцы решат. Это ясно. Что дальше? Я за Марс... Мы можем в 1975 г. осуществить запуск пилотируемого спутника Марса двумя носителями Н1 со стыковкой на орбите. С научной точки зрения Марс важнее Луны».
«История нашей космонавтики могла пойти по-другому, — пишет Черток — окажись мы храбрее. Эх, вот когда действительно нашей истории не хватало Королева! Да, он мечтал о Марсе больше, чем о Луне».
Сергея Павловича не стало в 1966 г. Он скоропостижно скончался во время операции.
Весь огромный объем работ после ухода Сергея Павловича целиком лег на плечи его бессменного заместителя с 1946 г. и преемника, Василия Павловича Мишина. Для человека, не работавшего в такой каше, трудно осознать всю тяжесть и меру ответственности руководителя, обремененного таким объемом работ, понять, что это не только чисто производственная, но и очень высокая эмоциональная нагрузка.
В период 1960-1974 гг. проходила разработка, изготовление и испытания других объектов нашего предприятия. Неудачные испытания — а их было много — влекли за собой создание аварийных комиссий, в состав которых включались лучшие умы, и начиналась лихорадочная работа по поиску причин дефектов и их устранению.
Загрузка ОКБ-1 другими темами только по пускам, не учитывая работ по созданию и сопровождению изготовления и испытаний: к Марсу и Венере запущено 19 объектов, к Луне — 12, «Молний» запущено 6, «Электронов» — 4, «Зенитов» — 4, «Востоков» — 10, из низ шесть пилотируемых, «Восходов» — четыре, из них два пилотируемых, «Союзов» — 18 (в тот период), Л1 — 12...
Увеличить объем работы активно помогали не в меру активные специалисты нашего предприятия. В частности, осенью 1969 г. инициативная группа, которую Черток в своих книгах называет «заговорщиками», дождавшись, когда Мишин уйдет в отпуск, отправилась через голову министра Афанасьева к Устинову с заманчивым предложением — создать и запустить через год орбитальную станцию. Для этого предлагалось отобрать у Челомея два корпуса, предназначенных для военной станции «Алмаз», быстренько начинить их любой аппаратурой, разработанной для других кораблей, и запустить впервые в мире орбитальную пилотируемую станцию. Ничего похожего на ТОС, которая разрабатывалась в 9-м отделе, у этой станции не было. Мишин и Челомей резко возразили против этой затеи, но вынуждены были подчиниться напору высшего руководства, соблазненного обещаниями новых и быстрых космических успехов на станциях, не в ущерб основной теме Н1-Л3, о чем энтузиастами были даны не соответствующие истине заверения.
Успехов пришлось ждать долго. Лишь через 5 лет, на четвертой станции, начались работы, но это был уже 1974 г. Что касается ущерба, нанесенного энтузиастами легкомысленных орбитальных станций работам по Н1— ЛЗ, то он был огромным.
Весь дополнительный объем работ, обрушившийся на перегруженные коллективы кооперации, тормозил работы по Н1-ЛЗ, она становилась не главной темой. Четыре неудачных пуска позволили считать ракету Н1 виновницей проигрыша в лунной гонке.
Пятый пуск Н1-Л3 № 8Л намечался на IV квартал 1974 г. В мае были реализованы практически все замечания, которые имели место при предыдущих испытаниях. На ракете установлены новые двигатели. Был подготовлен штатный орбитальный корабль ЛОК. К этому пуску зрела всеобщая твердая уверенность в неизбежном успехе. Но успех Н1 не всем был нужен.
22 мая 1974 г. Василий Павлович Мишин был освобожден от работы. На его место пришел Валентин Петрович Глушко, который с молчаливого согласия вышестоящих организаций ВПК, ЦК, Академии наук, своим приказом прекратил работы по комплексу Н1-Л3. Производственные заделы на заводах, на полигоне и в других организациях были уничтожены.
Таким образом, лебединая песня С.П. Королева была оборвана на полуслове. Но в лунной гонке Королев сыграл свою межпланетную игру и ее он выиграл. Он создал тот уникальный коллектив, коллектив единомышленников в своем ОКБ и в смежных организациях, который был способен решать задачи любой технической сложности, в том числе создать межпланетный корабль для полета к Марсу. Но, чтобы привести его к намеченной цели, должен был появиться второй Королев. К сожалению, В.П. Мишин им не был...
К тому же, некоторые соратники Королева по-своему видели пути дальнейшего развития космонавтики. Используя давление вышестоящих инстанций, вопреки отчаянному сопротивлению Мишина, они стремились к достижению своих целей, не совпадавших с целями отрасли.
Руководители последующих лет в полной мере воспользовались возможностями созданного Королевым и Мишиным коллектива, и могли выбрать достойные задачи. Но они не вернулись к полету на Марс. Возвращение повлекло бы вопросы: зачем закрывать Н1, если для той же цели создавать через 13 лет ракету с такой же грузоподъемностью, истратив в дополнение к уже истраченным 4,5 млрд. рублей еще 15 млрд.? Зачем нужны двигатели Глушко, если у Кузнецова они были бы готовы раньше? Зачем снимать с работы Мишина? И многие другие...
В.П. Глушко поставил задачу: создать семейство ракет с самыми мощными в мире двигателями собственной конструкции, которые должны были заменить предшествующие ракеты (в том числе Н1). Созданный Королевым коллектив справился с этой задачей, но... Мишину дали возможность отрабатывать вновь создававшуюся Н1 лишь 8 лет, а Глушко, воспользовавшийся уже имеющимся опытом Н1-Л3, работал 13 лет. Только 15 мая 1987 г. успешно стартовала мощная ракета «Энергия», оказавшаяся невостребованной.