Вот такое неожиданное заявление сделал наш собеседник, еще вчера говоривший о смерти НФ... У нас в гостях — Ант Скаландис, известный писатель-фантаст, написавший девять романов (три из них — в соавторстве с Гарри Гаррисоном), две повести и множество рассказов. Постоянный автор нашего журнала, неизменный участник дискуссий о фантастике. А также публицист, киносценарист, редактор, составитель сборников. Секретарь Союза писателей Москвы, член правления Московского Литфонда, сопредседатель Совета по фантастической и приключенческой литературе.

— Как получилось, что вы стали писателем-фантастом?

— Давайте начнем вот с чего. Я никогда не любил разделять литературу на фантастику и не-фантастику: ни в детстве, ни сегодня, ни как читатель, ни как писатель. И авторов, соответственно, не хотелось бы делить по такому принципу, но... так уж вышло в истории. На каком-то этапе жизнь и меня заставила выбирать. Давным-давно, на заре своего становления, фантастика была своего рода литературной игрой для интеллектуалов, полигоном научных идей и предназначалась весьма узкому кругу читателей. Потом, в период эйфории от НТР она стала литературой по-настоящему массовой. А еще позже (это уже у нас в стране) как-то незаметно переросла в элитную, престижную и даже почти диссидентскую: эзопов язык, планетарное мышление... Потом и это кончилось. Фантастика сделалась коммерческой, ее низвели до «популярного легкого жанра», наряду с детективом и мелодрамой. Последние два этапа я ощутил на себе что называется по полной программе. Начинал публиковаться при советской власти, гордый собою от соседства со Стругацкими, Аксеновым, Искандером. А к концу века вдруг обнаружил, что писатель-фантаст — это не гордое звание, а скорее ярлык, если не клеймо, с которым уже — ни на страницы «толстого» журнала, ни в престижную серию элитного издательства.

— Не будем о грустном. Давайте вернемся к началу. Итак, ваша первая публикация...

— ...фантастика, конечно. Журнал «Химия и жизнь», 1986 г. О, какая это была отдушина для тогдашней интеллигенции, особенно технической, — литературные рубрики научно-популярных журналов! Я печатался и в «Знание — сила», и в «Вокруг света», и в «Энергии», и еще где-то, а вот в «ТМ» как-то не довелось. С вашим журналом я познакомился много позже, зато уже всерьез и надолго.

— В «ТМ» вы начали публиковаться в 1999-м...

— ...а принес рукопись в редакцию в конце 98-го, сразу после дефолта. Казалось бы, причем здесь финансовый кризис? Все очень просто — романами стало трудно зарабатывать: тиражи и гонорары резко упали. Заниматься приходилось сразу всем: книжной торговлей, журналистикой, сценариями, пиаром в издательствах и даже в выборных кампаниях. Но для души хотелось писать что-то свое. Вот и вернулась эра малых форм и журнальных публикаций. Родился цикл рассказов «Мышуйские хроники», написанных в соавторстве с Сергеем Сидоровым и сложившихся позднее в целую книжку. Значительная часть этих смешных и грустных историй публиковалась в «ТМ» на протяжении пяти лет. Радость быстрой публикации, возможность подарить номер журнала друзьям — это здорово.

— Что ж в многотомной подшивке нашего журнала вашими соседями оказались писатели с именами, не менее звучными, чем названные вами. Иван Ефремов, Артур Кларк... Значение первого для отечественной фантастики трудно переоценить. А Кларк? Какую роль сыграл сэр Артур в вашей творческой судьбе, в истории фантастики в целом?

— Именно теперь я вижу, что очень немалую. В студенческие годы Кларк был одним из любимых мной авторов, но все-таки — «одним из». Сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что из англоязычных фантастов он повлиял на меня, быть может, сильнее всех. Кларк — это потрясающий пример научности в литературе. Он настоящий хранитель традиций science fiction, у него нам всем учиться надо. «Фонтаны рая», «Город и звезды», «Свидание с Рамой» — эти романы, прочитанные бог знает как давно, я помню до сих пор в подробностях. А какие у мэтра рассказы: «Стена мрака», «Девять миллиардов имен бога» — это же настоящая литературная классика! И еще одна особенность сэра Артура. В большей части своих книг он — удивительно оптимистичный писатель. Для меня было откровением, что не только советские авторы, но и фантасты по ту сторону «железного занавеса» умеют писать о светлом будущем человечества.

— А сами вы — как по части светлого будущего?

— Старался. Иногда получалось. Я ведь оптимист в душе. Еще с детства отцом так воспитан, просто жизнь иногда уж слишком мешала верить в лучшее. И потом, я вообще не слишком-то много писал о будущем. Если честно, мой единственный от начала и до конца научно-фантастический роман — это самый первый написанный еще при советской власти. Годков двадцати от роду я начал творить большую вещь с «химическим» названием «Катализ»: сказалось соответствующее образование — Менделеевский институт. Работа над текстом шла почти десять лет. Время было бурное, и параллельно выходили рассказы и статьи, шла учеба в двух литературных семинарах; менялось место работы: сразу после младшего научного сотрудника в НИИ — должность директора издательства; увидела свет моя первая книжка — тоненький сборник фантастики «Ненормальная планета»; я вступил в Союз писателей... А многострадальный роман вышел лишь в 96-м.

— Что-то не так с ним было?

— Видите ли, для советской цензуры он был недопустим, для нового времени — показался в одночасье устаревшим. Это роман об изобилии, о том, как мы понимали коммунизм, о наших мечтах и их крахе. Но книга получилась на удивление светлая, потому что написана была самой молодостью.

— А другие ваши книги?

— Это были эксперименты, поиски себя. И всегда на грани между фантастикой и реалистической прозой. Вообще в мире, и особенно в нашей стране, где расцвет фантастики совпал с бурным освоением космоса, самой главной считалась звездная тема. А я как раз совсем не тяготел к ней, если не считать нескольких юмористических рассказов.

— Но как же ваши романы, созданные совместно с Гарри Гаррисоном?

— Ну, это отдельная тема — продолжение знаменитой трилогии «Мир смерти» Как я любил ее в юности! Если бы кто сказал тогда, что стану соавтором знаменитого американца, просто покрутил бы пальцем у виска. Но так случилось. Проект был интереснейший и коммерчески успешный. И мне вовсе не стыдно за написанные тексты. Мнения высказывались разные, но я считаю, что в рамках поставленной задачи сиквелы получились достойными и заслуженно имели огромные тиражи. Жаль, что они надолго сделались моей визитной карточкой, закрепив за мною пусть и почетное, но все же узкоспециальное «звание» соавтора Гаррисона. Я не склонен переоценивать этот проект. Просто это еще один мой вклад в НФ. Еще одна ступенька в литературной судьбе.

— Вопрос «от лица читателей»: почему люди становятся писателями?

— Наверно, тут каждый вправе говорить только о себе. Я сколько помню себя, столько и пишу. Честное слово. В такой семье родился. Мама — учитель-словесник в школе. Отец — заведующий фотолабораторией в Государственном литературном музее и настоящий художник в широком смысле слова. Между прочим он создал свой собственный жанр — фоторассказ, выступал со слайд-фильмами, является автором нескольких книг и множества публикаций. И была у нас семейная традиция — писать дневники. Я завел свой дневник, кажется, во втором классе. А сказки и рассказики начал сочинять еще раньше. Конечно, очень часто это была фантастика. Так что неслучайно все. Правда, читать НФ я начал позже других — только в старших классах, может, поэтому и отношусь к ней до сих пор очень серьезно.

— Даже слишком серьезно. Помнится, вы ее торжественно «похоронили» на страницах нашего журнала.

— Было такое. И не только в «ТМ», но и в других изданиях. Даже совсем недавно, в интервью, опубликованном минувшей осенью, сказал буквально следующее: «Научная фантастика, такая, какой мы знали и любили ее во времена Стругацких, со всей очевидностью умерла, и возвращаться к этому направлению лично для себя я просто не вижу смысла — неинтересно». Сегодня я говорю прямо противоположное. Как быстро все меняется в нашем мире!

— Что же такое могло произойти за несколько месяцев?

— Казалось бы, незначительное событие. Я прочел книгу Татьяны Семеновой «Монсегюр» (не путать с Марией Семеновой — автором «Волкодава»!). Думал, очередная фэнтези о рыцарских временах, поисках Грааля, заговоренных мечах и прочих чудесах. Обычно не читаю такого. Но оказалось, что это вовсе не фэнтези, а настоящая научная фантастика — всеми забытая традиционная, основательная, с элементами научно-популярной литературы. Никто не верил, что сегодня можно так писать, а Татьяна — человек, прежде далекий от фантастики, взяла и написала, просто чтобы не разрывалась связь времен, чтобы дети и молодые люди не забывали: книга, даже самая остросюжетная, должна быть не только развлекательной, но и поучительной И ей это удалось. Не все, но удалось. И я в очередной раз убедился, что «если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». Мы познакомились и стали работать вместе, потому что она готова была еще две книги опубликовать из этого цикла, а четвертую пишет и пятую уже задумала.

— Вы стали соавторами?

— Нет, не совсем так. Я просто помогаю ей, используя свой опыт фантаста и литератора вообще. Все-таки человек только входит в литературу. А лично у меня планы более масштабные — задумал целый проект, озаглавленный, как и цикл романов, «Фаэтон» — по названию прибора, позволяющего попасть в прошлое. Смысл этого брэнда в том что мы намерены путешествовать не только в прошлое человечества, но и в прошлое фантастики. Мы хотим вернуть сегодняшнему дню все лучшее, что было в старой доброй НФ. Наш главный лозунг — «Вперед, в прошлое!» Под этим девизом на последнем конвенте российских фантастов «Роскон-2005» мы провели презентацию проекта и даже организовали Клуб друзей «Фаэтона», поставивший своей целью возрождение научной фантастики вообще. Вот такой неожиданный поворот.

— Когда ждать новых книг?

— Вторая — «Дочь Нефертити», о путешествии в Древний Египет, — уже вышла, третья будет летом, четвертая, наверно, осенью. А там и узнаем, кто еще подхватит упавшее было знамя НФ. О коммерческом успехе этого проекта говорить пока рано, но пресса уже заметила его, так что будем надеяться.

— Однако сегодня не лучшие времена для книжного бизнеса. Интерес к чтению падает, тиражи книг и журналов неуклонно сокращаются. Есть ли будущее у художественной литературы в целом и фантастики в частности?

— Этими опасениями я тоже переболел недавно. Да, в контексте всеобщего кризиса культуры литература выглядит неважно Может быть, получше, чем музыка, но явно хуже, чем кино. И все же... Во-первых, именно сегодня, подстегнутая новыми технологиями, возрождается научная фантастика. А во-вторых, снижение интереса к чтению — это очередной миф нашей эпохи. Да, бумажные книги читают теперь меньше. Многие люди стали читать по-другому — с экрана компьютера. Как со взрывным расширением Интернета вновь по-настоящему расцвел эпистолярный жанр, так с возникновением широкого рынка CD-ROM наступает эра электронных книг. Очень скоро тратить на книги бумагу будет вообще нерационально, неэкологично и немодно.

— Насколько скоро?

— Специалисты говорят, лет через пять, а то и через три года. Вы знаете, что сегодня объем продаж компакт-дисков составляет уже десять процентов от объема книжных продаж, а несколько лет назад это были доли процента. Появилось огромное число читателей в Интернете, читателей с экранов карманных компьютеров, наконец, слушателей.

— Вы имеете в виду аудиокниги?

— Разумеется. Если сегодня вы видите на улице или в общественном транспорте человека с наушниками, знайте: он совсем не обязательно слушает любимую рок-группу или новости по радио. Очень многие — прослушивают книги. В первую очередь, классику, учебники и... фантастику. На сегодняшний день аудио-книги выпускают не так много издательств — всего-то полдесятка, и лидером среди них является «Равновесие», создавшее специальную дочернюю фирму «Говорящая книга». Вот они-то как раз и издали тот самый цикл «Мышуйские хроники», который начинал публиковаться в «ТМ», что особенно приятно. И на упомянутом уже «Росконе» эти издатели заявили о себе очень серьезно, у них большая программа по фантастике. Так что рано, совсем рано говорить о снижении интереса к художественной литературе! Дело ведь не в носителях информации: пусть читают хоть с микрочипов, вживленных в головной мозг, — главное, чтобы литература была жива. А она будет жить, я это теперь отчетливо вижу.

— Поговорим о кинематографе. Вы считаете, что у киношников дела идут лучше, чем у книжников. Почему?

— Ну, это частное мнение фантаста. Кинематограф в целом, на мой взгляд, в упадке: громкие имена сегодняшнего дня несопоставимы с гениями недавних десятилетий. Но в кинофантастике мы наблюдаем потрясающий прорыв. Как не упомянуть о триумфе «Ночного дозора» Сергея Лукьяненко! И дело не только в небывалых кассовых сборах, главное в другом. Пару лет назад о таком и не мечтали: русскую фантастику покупают для проката в США! Более того, совместно с Голливудом будет сниматься продолжение «Ночного дозора»! Это так подстегнет всех наших собратьев по перу! Мы с вами находимся на пороге настоящего взлета российской кинофантастики.

— Откуда такая уверенность?