Берясь за новую тему, конструктор пушечных систем авиационного вооружения Александр Эммануилович Нудельман, возглавлявший московское ОКБ-16 (сейчас — КБ точного машиностроения им. А.Э. Нудельмана), сначала попробовал путь, возможно, наиболее перспективный, но и наиболее сложный — самонаведение ПТУР. И сегодня, почти полвека спустя, противотанковых ракет с головками самонаведения не имеет на вооружении ни одна армия мира — тем более не удалось создать их в конце 1950-х...

Тогда решили опереться на свой же опыт работы с радиолокационными прицелами. В отличие от коломенского КБМ, москвичи применили в ракетном комплексе «Фаланга» передачу управляющих команд не по проводам, а по радиолинии.

Решение это было по тем временам неочевидным, таковым остаётся и сейчас. Прежде всего, радиолинии подвержены помехам. А кроме того, размеры антенн как на ракете, так и командных, жёстко связаны с используемым диапазоном радиоволн, а тот, во многом, определяется наличной элементной базой электроники... С другой стороны, нет конструктивно-технологических проблем с многокилометровым проводом и его скоростной размоткой, существенно упрощается установка ракетных систем на разные носители.

Компоновка ракеты ЗМ11 определялась размещением кумулятивной БЧ впереди, а отсека радиоуправления — в хвостовой части. Соответственно, сопла двухрежимного твердотопливного двигателя пришлось разнести на боковую поверхность. Аэродинамическая схема — промежуточная, т.е. «бесхвостка», но не «чистая» — перед крестовидным крылом в горизонтальной плоскости размещаются дестабилизаторы. облегчающие управление по тангажу. Органы управления традиционные «авиационные» рули, для привода которых использовались пневматические рулевые машинки (сжатый воздух запасён в баллоне на борту ракеты). При этом вертикальные рули работали и как элероны, управляя креном.

Любопытная деталь: после схода с направляющих ракета разворачивалась по крену и превращалась из «х» в «+».

При хранении и транспортировке ракета была достаточно компактной за счёт складывающихся крыльев. Однако при подготовке к боевому применению консоли нужно было раскрыть вручную, после чего говорить о компактности уже не приходилось. Крупными были и рельсовые направляющие.

Характерной деталью внешнего вида ракеты стали довольно массивные трассёры, установленные на горизонтальных консолях.

Комплекс с 30-килограммовыми ракетами изначально делался возимым. Первыми его «шасси» стали БРДМ-1. Но вскоре «Фалангам» нашлось куда более перспективное применение.

Над полем боя утвердился новый летательный аппарат — вертолёт. Задача создания собственно винтокрылой машины к этому времени была решена, предстояло определить, чем его вооружить. И если с пехотой противника неплохо справлялись пулемёты, то вот противотанковое оружие нужно было выбрать: автоматические пушки, бомбы, неуправляемые (НУР, НУРС) и управляемые ракеты.

Но пушки требуемой мощности для вертолётов тяжеловаты. Бомбы уж очень «подставляют» носитель. Значит, ракеты, неуправляемые, а главное — управляемые. Именно ПТУРы сделали вертолёт грозной боевой машиной, способной повлиять на исход войн. Тем более, что применяться они могут не только против танков...

И когда выбирали, чем вооружить советские боевые вертолёты, наиболее подходящей оказалась именно «Фаланга»? Прежде всего потому, что проводные каналы управления плохо сочетались с подвижным, тем более — быстролетящим носителем.

В 1960 четыре «Фаланги» поставили на Ми-1. Летать, стрелять и даже попадать в цель такой комплекс мог, но вот маневрировать над полем боя — нет, и ракеты переставили на значительно более мощный Ми-4. Однако в серию комплекс вертолётного вооружения К-4В (уже с модификацией 9М17 «Фаланга-М») пошёл лишь через 6 лет, и тормозили его не технические причины: немало сил и времени отняло отстаивание самой концепции боевого винтокрылого аппарата! И только когда началось создание гораздо более совершенного Ми-24, решили направить комплекс в войска, набраться опыта. Всего в 1966-1970 гг. в вариант Ми-4АВ переоборудовали около 200 машин.

Газотурбинный бронированный Ми-24 изначально рассчитывался под ПТРК нового поколения «Штурм» (рассказ о нём впереди), но его создание затянулось почти на 10 лет, и новый вертолёт оснастили всё тем же К-4В. Сначала на борта десантной кабины поставили фермы с Ми-4АВ, но в таком виде летал только один экземпляр. Гораздо удобнее оказалось разместить рамы с ПТУРами на пилонах под концами крыла скоростного вертолёта. Наведение ракет выполнялось с помощью танкового телескопического визира 9Ш121. Таких вертолётов — Ми-24А — было выпущено 250 шт.

В 1973 г. на вооружение приняли Ми-24Д с комплексом «Фаланга-П» (ракеты 9М17П). Изменился и сам вертолёт (обретя свою прославленную в дальнейшем «двугорбую» кабину экипажа), но главное — появилась полуавтоматическая система управления вооружением «Радуга-Ф». Теперь штурману-оператору достаточно было удерживать на цели перекрестие гиростабилизированного прицела, а управляющие команды формировались автоматически. «Радуга-Ф» позволила после пуска ракеты отворачивать вертолёт от цели на 60° по курсу, а вероятность попадания повысилась в 3-4 раза.

Ми-24Д было выпущено 350 штук. Часть их (под названием Ми-25) пошла на экспорт Вертолёты с «Фалангами» активно воевали прежде всего — на Ближнем Востоке. Хотя в начале 80-х ракета уже считалась устаревшей, её применение в арабо-израильских и ирано-иракской войнах было вполне эффективным.

И модернизационный потенциал «Фаланги» не исчерпан! Даже на МАКС-99 демонстрировались новые варианты ракеты с боевыми частями повышенной мощности и усовершенствованной системой управления. А производство мишеней на базе ПТУР продолжается и в XXI в.

Сергей АЛЕКСАНДРОВ