«Техника-молодежи» 2010 г №9, с.56-57
Унылый коттедж, на краю берёзовой рощи, голой, как бывает в самом конце осени. Ещё кусты, пара невысоких деревьев у беседки. Изгородь, ворота с калиткой, запертые, конечно.
Земля в роще и вокруг усыпана жёлтой листвой. Коттедж из-за этого кажется ещё более сиротливым, несмотря на дымок из трубы, на фоне хмурого неба едва приметный. Остановив машину в сотне метров, водитель в голубовато-сером плаще армейского типа вышел. Подумал, надевать ли фуражку, оставшуюся на пассажирском сиденье. У коттеджа негостеприимный вид... Не стал надевать.
Прикрыл дверцу, направился к воротам, со вкусом дыша прохладным чистым воздухом. Он не был здесь четыре года с лишним. Рука нащупана ключи в кармане плаща. Обитатель коттеджа вряд ли менял замки. Ни собаки во дворе — ни кошки в доме...
Ни женщины. После смерти жены отец жил в сосредоточенном уединении. Раз в неделю выезжал в город — читать лекции, делать покупки. И возвращался в коттедж, словно прятался в раковину. Отперев калитку, а потом и входную дверь, сын вошёл. В прихожей снял плащ, не глядя повесил на вешалку. Оправил китель с неброской эмблемой, Центра космических программ. В доме сейчас было тихо. Лишь временами он улавливал едва слышные, почти на грани восприятия, короткие и переливчатые звуки, сопровождавшие работу компьютеризированных бытовых устройств.
Запах горящего камина и сложный аромат сушёных трав, пучками висевших на стенах и стоявших в вазах. Плотные шторы на окнах. Ковры. Всё как при матери. Она словно ещё здесь, наполняет пространство дома своей заботой, своим теплом... Из-за низких серых облаков и штор на окнах в доме несколько сумрачно. Узкая полоска света пробиваюсь сквозь дверную щель. Кабинет в угловой комнате, на первом этаже. Отец шагов не услышал, он смотрел в раскрытый ноутбук, сидя за рабочим столом. Поднял взгляд на скрип двери, удивлённо встал. Сын вошёл:
— Здравствуй...
Неловко обнялись и — отстранились, пряча глаза, коротко взглядывая друг на друга.
— Чем занят?
— Пишу статью. — Отец сиял очки.
— Об искажениях времени?
— Да. На этот раз — из-за гравитационных возмущений в системе Луна — Земля — Солнце.
— Поговорить сможем? Я ненадолго.
— Садись. Выпьешь что-нибудь?
— Нельзя. У меня диета.
Расположились в креслах.
Отец был в клетчатой рубашке, в домашних брюках. Ноутбук не выключил, так он и сиял экраном, пока не перешёл в спящий режим.
— Ты не ответил на письмо. — Сын вздохнул.
— Я не знал, что ответить. Честно говоря, думал, ты уже прошёл трансформацию.
— Решил повидать тебя. С твоей нелюбовью к техноформам есть риск, что наше общение прекратится вообще.
Старик поёжился:
— Трансформация полная?
— Да.
— Некоторые из вас хотя бы свой мозг оставляют в неприкосновенности.
— Это очень сложно... И какой смысл? В длительном полёте живой мозг разрушается под действием жёсткого излучения. Приходит в негодность. К чему за него цепляться?
— Кем ты станешь после трансформации? Мыслящим танком?
— Оцифрованное сознание можно встроить в любой комплекс. И, по желанию, перенести на другой носитель. В андроида, например. Всё дублируется. Гарантия бессмертия.
Отец на секунду прикрыл веки:
— Слава богу, что мать не дожила...
— Ты всегда говорил мне, что я сам могу выбирать свой путь.
— Но ты решил не быть человеком.
— Зачем так категорично... Мы же носим очки, слуховые аппараты, кардиостимуляторы. Используем технику. Я просто расширю спектр возможностей.
— Было бы извинительно — в случае с калекой. Но вы, молодые, здоровые люди...
— Человек — не тело, подверженное старению и смерти, а внутренний мир, духовность.
— Какова будет человеческая духовность — с утратой человеческих органов чувств?
— Биологическая жизнь личности — период становления, подготовки и накопления опыта. Лишь стадия, перед небиологической жизнью, гораздо более долгой, плодотворной.
— А как же дети? Как же продолжение рода?
— Считаешь выполнение чисто биологических функций — настолько важным?.. В Центре останется мой генетический материал. У нас льготы.
— Я никогда не мог до конца понять, что вами движет. Такими, как ты.
— Стремление принести людям пользу, какую не сможет никто иной. Выход человечества за пределы Земли неизбежен. И чем скорее — тем лучше. Если ждать, когда наука и техника обеспечат людям стопроцентную безопасность в полёте к другим планетам, к другим звёздам — пройдут века. Но лететь нужно сегодня. Мы те, кто приближает далёкое будущее. Человек хрупок, слаб и уязвим. Он не может выдержать полёты без ущерба для здоровья, а главное — для способности работать в чужом мире. Ты знаешь, когда ещё готовились миссии на Марс, находились те, что были готовы на билет в один конец, долететь, увидеть и умереть. А нужна эффективная деятельность. Путь к другим планетам займёт годы. Прибыть туда развалиной, с хрупкими костями, с атрофированной мускулатурой и повреждённым радиацией мозгом?.. Альтернативы нет.
— Человек родился на Земле! И место его — на Земле! Только не нужно её губить!..
— Ты не хочешь попять.
— Что понять? Я верю, чужих планет вы достигнете. Но вы не будете людьми. Не высока ли плата?
— Лишь изменяясь и приспосабливаясь к новым условиям, вид может выжить. Это закон природы.
— Очень мило! Ты апеллируешь к природе, которую вы попрали.
— Но зачем природа нам дала разум? Не физическая сила, не быстрота реакции, не длина когтей и клыков возвысила человека над миром животных. Разум — наиболее совершенный инструмент выживания, результат эволюции. Теперь он станет базой дальнейшей эволюции гомо сапиенс. Человек сам меняет себя, не дожидаясь, когда это сделает природа. Изменения целенаправленны. Мы станем инструментом, механизмом ускорения прогресса.
— Инструментом, механизмом... А где же человек? Где — мой сын, которого я растил?
— Моя любовь к тебе останется прежней.
— А я смогу видеть сына в куске металла?
— Извечная проблема, любить душу или тело... Признаю, внешне я буду как робот. Но во мне останется моя человеческая душа.
— Сомневаюсь. Вы неизбежно противопоставите себя людям. И скоро придёте к выводу о необходимости их устранения. Людей много, они потребляют столько ресурсов...
— Брось, отец. Не будет войн роботов с людьми. Это сказки для детей. Люди сами захотят столь же легко переносить сверхвысокие и сверхнизкие температуры, огромные перегрузки, давление в сотни атмосфер, полное отсутствие кислорода. В освоении космоса человечество не сдвинется с мёртвой точки, если не решится менять себя, исходя из новых задач.
— А так ли нужен космос? Он лишь прикрытие. Вам интересно. Привлекают технические возможности, игрушки. Вы как дети.
— Многие видят в нас героев. Отец потёр лоб:
— Ты уже всё решил...
— Да, решил. Трансформация дорога. И право на неё получают лучшие — те, кто обладает интеллектуальным совершенством, психической стойкостью. Мы станем передовым отрядом человечества.
— Боюсь, вы станете его могильщиками.
— Я буду иначе выглядеть — только и всего. Но моя личность сохранится. Представь. По собственной воле копировать сознание, помещать копии в целую группу разных аппаратов... Идеальный экипаж, никакой психологической несовместимости. Единство, неведомое людям раньше.
Отец смотрел с горечью. Видимо, думал о том, что скоро глаза родного человека заменят объективы.
— Мать не дожила... — сказал он. — Сын, её плоть и кровь, станет куском железа...
Прощание вышло ещё более неловким, отчуждённым. Покинув двор, сын аккуратно запер калитку. Зашагал к машине. Разговор ничего не изменил.
Что поделаешь... Так было всегда. Конфликт поколений. Унылый коттедж, отцовская раковина, удалялся, таял в сумерках. Но мысли занимало другое.
Венера. Давление около ста атмосфер, температура достигает четырёхсот шестидесяти градусов. Плотный облачный покров, насыщенный парами серной кислоты. Чудовищные ветра, чудовищная турбулентность.
Он словно уже там. Отливающая синевой черепаха на гусеницах. Его сознание почти сроднилось с изменённым обликом. Не зря сотни часов проведены за тренажёрами, в кабине симулятора. Обтекаемый, сплющенный корпус выполнен из оптимальных сплавов, не подверженных коррозии, надёжных, прочных. Реактор снабжает энергией системы. В полёте уже не нужны большие запасы воды, пищи и дыхательной смеси. Нет проблем со здоровьем. Ходовая часть и манипуляторы готовы к работе всегда. Он человек, изменивший себя, чтобы изменить враждебный мир, сделать его пригодным для жизни людей. Разве это не искупает всё?