«Юность» 1966 г №4, с.100-102


● Юрий Зерчанинов
Космическое Узморье
Б

ыло Узморье, село на Саратовщине, обычным земным селом, но пять лет назад приземлился между Узморьем и соседней Смеловкой Юрий Гагарин, и пошла здешняя жизнь по космическому исчислению. Здесь своя история космоса, и, кажется, никто до меня не пытался ее записать.

Должен сразу предупредить, что единой, общеузморской оценки происшедшего нет. Взять хотя бы вопрос самый начальный: ожидалось ли в Узморье приземление первого космонавта?

Старший киномеханик колхоза Рубан Петр Семенович свидетельствует:

— Когда мы фундамент нового Дома культуры размечать начали, в это время сообщает радио, что первый космонавт включил тормозную аппаратуру. И в это время получился над головой у нас взрыв. В облаках — не в облаках, в общем, в воздухе мы ничего не заметили. Потом появилось что-то, но на очень большой высоте. Ну, значит, мы посмотрели, но не обратили внимания. И сами, значит, начали продолжать работу. Не подумали, что космонавт приземляется.

Но тут же — мы беседовали с Рубаном в правлении колхоза — были высказаны и совершенно иные мнения:

— Нет, подумать, конечно, подумали, потому что народ весь был на воле: и на плантациях многие работали и на огородах у себя лично. Подумали о чем? Что за взрыв? Или Пауэрса, как говорят, поймали еще одного, понимаете? Вот в таком духе.

— Подумали: это космонавт. У всех мысль была: это космонавт. И все работу приостановили не только, как говорится, в общественном, но и в личном хозяйстве. И все бросились узнать, как космонавт приземлился.

— Как раз по радио сообщили, что запущен спутник с человеком на борту, который, понимаете, в спутнике нажимает на тормоза и приземляться начинает.

— Не спутник, а космический корабль!

— Ну да, спутник...

— Корабль с космонавтом, еще раз повторяю!

— Ну да, я побег, запряг лошадь, и мы с председателем сельпо Абраменко помчались в галоп. Выскочили на бугор — смотрим, корабль. Мы хотели увидеть Гагарина, но немножко не доехали, как его взяла машина и повезла.

— Правильно, вот и мы с Ефимычем тоже...

Рубан, однако, остался стоять на своем. Он считает: как можно было подумать, что это космонавт приземляется, если еще недавно радио передавало: «Гагарин, пролетая над Африкой...» Рубан бросил работу и перестал фундамент под клуб размечать лишь после того, как около правления колхоза началось оживление...

— Потому что туда позвонили из области и спросили: «У вас что-нибудь замечается?» Председатель колхоза сказал, что замечается, и тогда-то ему сообщили: это — приземление первого в мире космонавта Гагарина. После того и мы все узнали...

Многие видели, как опускался Гагарин, но встретить его успели лишь трактористы, которые близ того поля работали, где космонавт приземлился. Трактористы ходят в Узморье в главных историках. А самый главный из главных — учетчик бригады Руденко Иван Кузьмич, который и факты изложит складно и даст им оценку грамотную, политическую. А еще есть некий шофер, который ходит в изгоях, потому что в то утро, 12 апреля, сколько трактористы его ни просили, к месту приземления их не повез, говоря, что спешит семена подвозить к сеялкам. Ему до сих пор не простили той неразумности: лишь по его вине не был Гагарин доставлен в правление— для первой связи с Москвой, а также для местной истории.

Самый лучший разговор у меня получился со старым бригадиром трактористов Казаченко Василием Ивановичем:

— Отработал на тракторе смену, захожу в общежитие. Передают, что Юрий Алексеевич Гагарин над Южной Америкой, вот... Ну, прослушали мы это известие, и, значит, ложусь я спать. Только лег, слушаю— взрыв. Выскакиваем мы: в чем дело, что за взрыв? Кругом смотрим, нет ничего. Потом смотрим: что-то большое, в виде котла такого в небе висит. Значит, смотрим. Кто залез на крышу, а кто, значит, так. Да. А может, это Гагарин? Тут нас стояло человек двадцать. Мы, шестеро, пошли. Остальные все не пошли. Значит, пошли мы, шестеро. А его все дальше и дальше сносит, за грань за нашу. Тут склон, овражек, и уже не видать нам за ним ничего. Когда с овражка поднялись, видим, так метров пятьдесят от нас, идет Гагарин. С этой, с Тахтаровой. Она с девчонкой. Идут, разговаривают...

(Тут я должен прервать Василия Ивановича и в скобках напомнить читателям слова Гагарина о женщине в платочке и о маленькой девочке как о первых землянах, которые его встретили. И хотя женщина эта, жена лесника Анна Акимовна Тахтарова, и ее внучка Рита встретили Гагарина не на земле колхоза имени Шевченко, что в Узморье, а на земле соседнего колхоза «Ленинский путь», но во имя истории и при этом не покушаясь на роль Узморья в истории космоса я разыскал все же семью Тахтаровой, которая живет сейчас в Энгельсе. Поскольку Анна Акимовна была больна, я взял интервью у ее внучки Риты. Сейчас она учится в третьем классе, а в то апрельское утро, когда она сказала бабушке по-татарски: «Смотри, чего-то летит!» — Рите было неполных шесть лет. Что же запомнила Рита?

— Мы с бабушкой ходили сажать картошку. Я носила картошку, а бабушка сажала ее. Потом прибежала корова.

— Какая корова?


12 апреля 1961 года.

— Звездочка прибежала и начала есть картошку. Я больше ничего не знаю.

— А кого ты видела?

— Гагарина. Бабушка звала его молока попить, а он не хотел.

— Разве ты знала тогда, что это космонавт Гагарин?

— Нет.

— Когда стала старше, узнала?

— Да.

— Ты испугалась Гагарина?

— Да. Бабушка тоже испугалась. На деревьях были ласточки. Они тоже испугались, когда Гагарин прилетел.

— Так, значит, Звездочка начала есть картошку, да?..

— Да, она прибежала, начала есть картошку, а я отогнала ее и смотрю, как бабушка с Гагариным разговаривает. Потом бабушка расстегнула ему пуговицы. Он был в черных перчатках.

— А кто первый увидел Гагарина, ты или бабушка?

— Я в ведре носила картошку, а бабушка сажала. Потом я увидела, как он летит, и говорю бабушке: «Смотри, чего-то летит!» Она поглядела, он летел прямо на наш огород. Бабушка испугалась. Мы с ней взяли ведро и отбежали. Потом он кричит: «Мамаша, куда вы бежите? Свои!» Бабушка остановилась, посмотрела на него и побежала к нему, разговаривать с ним начала. Я тоже побежала за ней.

— И тоже с Гагариным разговаривала?

— Он спросил: как тебя зовут? Я говорю: Рита. Потом я испугалась и убежала домой.

Рита побежала домой, а ее бабушка сказала Гагарину, что, если он лошадь запрячь сможет, она отвезет его до телефона. Гагарин засмеялся и тут увидел шестерых трактористов.)

— Гагарин глянул, — продолжает рассказ Казаченко, — народ появился возле: ага, тут, значит, мне помощь дадут. Оборачивается и с этой Тахтаровой идет сюда. Близко, метров на пять подходит. Видим, пожарная каска на нем, скафандр. Ну, значит, подходит и: «Разрешите представиться, первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин». Ну, у нас все затряслось. Да как же это так! А он Руденко Кузьмичу руку, а тот говорит: Иван Кузьмич. Вторым я стою. Я растерялся, да, и вот он руку держит, мне нужно сказать свои инициалы, а я не могу... Он говорит: «Что вы, отец, так волнуетесь?» «Юрий Алексеич, говорю, как же не волноваться? Пятнадцать минут, как мы вас слушали над Южной Америкой, и вдруг мы с вами сейчас». А сам плачу, и радостно так мне, и слезы у меня, не выговорю инициала никак. Держу его, значит, за руку, а он говорит, что при такой технике все может быть, да, батя. Ну и спрашивает: «Как вы сюда попали?» «А мы тут, значит, сеем». «Ах, сеете, вот хорошо,— он говорит,— вы сумеете, значит, помочь мне быстрее связаться с Москвой». А затем просит: «Помогите мне раздеться». Рядом со мной стоял Алексей Веревка. Он начал одну руку расшнуровывать, скафандр на шнурке, как вот ботинки, ну а я начал вторую руку. Вдруг появляется машина по оврагу, подъезжает, и старший лейтенант сразу подскакивает: «А, Юрий Алексеич, здравствуйте, здравствуйте!» Обнялись, значит, да. И вот они обнялись с этим лейтенантом, то есть с этим майором, и тот говорит: «Ну, как самочувствие?» Гагарин говорит: «Ничего. Как мне быстрее с Москвой связаться?» Сели они в кабину и поехали...

Гагарин вскоре вернется на место своего приземления, и Казаченко еще увидит первого космонавта. А пока я хочу дать слово Мишанину Анатолию Семеновичу, которого в Узморье называют «космонавтом № 2». Будучи большим знатоком всяческих механизмов, Мишанин сильно заинтересовался космическим кораблем Гагарина.


6 января 1965 года.

— Подъезжаю я к кораблю на своем мотоцикле, а потом Петр Иванович Серегин, председатель райисполкома нашего, подъезжает. «Ты, Мишанин, здесь?» Я говорю: здесь. «Ну, в общем,— говорит,— ты давай охраняй, а я поеду сообщать». Охраняю; посмотрел — гудит, шумит, да. Я, значит, нахожу ключ, открываю скважину, там горит электричество, приборы все светятся.. Я залезаю, значит, туда, залезаю и начинаю опробывать механизмы, как они работают: доброкачественно, или недоброкачественно... Ну вот, питом я нашел в корабле такие отделения, в которых было кушанье: пюре мясное, шоколадный соус, малиновый соус, крыжовниковый соус, и яблочки были, хлебцы были. Ну, хлебцы были, как вот спичечная коробка, только пополам, конечно. Маленькие такие... Я это, конечно, попробовал: аппетитно, сытно. А один тюбик шоколадного соуса даже привез до дому. Я взял тюбик не для того, чтобы скушать, а как реликвию хотел содержать его. Тюбики все небольшие были, вместимостью грамм сто—сто пятьдесят примерно, и заворачивались гайкой. Я, когда привез тюбик-то до дому, дал шоколадный соус дочке Ире попробовать. Дочка Ира попробовала: «Ой, папка, вкусно». И по всей улице угощала детвору: «Попробуйте, папка от Гагарина гостинец привез!» Не сохранил я этот соус как реликвию. Да и сам тюбик кто-то из детворы унес... Так вот, опробываю я это, значит, контейнер (Мишанин, как и многие его односельчане, называет космический корабль также контейнером.— Ю. З.), и тут опять подъезжает Серегин Петр Иванович: «Ну как, Мишанин?» Я говорю: в порядке. Я говорю: Петр Иванович, тут на целый месяц покушать можно. Я говорю: очень все вкусное, съедобное. Затем прилетел Алексей Иванович Шибаев, секретарь обкома партии наш. Ну и спрашивает: «Мишанин, как, ты уже побывал в контейнере?» Я говорю: был, Алексей Иванович, но там все в порядке, я могу рассказать, где что находится. А военные уже подъехали, огораживать начали. Один майор, правда, на меня закричал: «Какого, дескать, ты черта лазаешь, где тебе не положено?..» А я ему по-солдатски: на фронте пять лет был, не убили, а здесь как-нибудь, говорю... А майор: «А если бы взорвался?» А я говорю, что нет, взорваться мы не взорвались бы...

Мишанин сказал, вылезая из корабля с шоколадным соусом: «Я космонавт № 2». И по сей день слывет в Узморье «вторым космонавтом».

Рассказ о событии, знаменательном в истории Узморья, а также всей нашей планеты, Василий Иванович Казаченко завершает так:

— Смотрим, уже отсюда бежит народ и отсюда. А Гагарин возвратился на вертолете, вышел, направился к нам идти, но военный врач сказал что-то, и усадили его в вертолет, и полетел вертолет. Да... Шел я домой по селу, наверное, часа четыре, хоть мне до дому пятнадцать минут, как в село вошел. Рассказывал каждому как было и не мог дойти. Говорю, шел часа четыре домой. Никак не дойду. Домой пришел, и опять говорят: «Ну, рассказывай». Да, говорю, отработал тридцать один год на тракторах, а на тридцать втором все ж таки счастье такое у меня получилось...

И пошла с того дня жизнь Василия Ивановича Казаченко, как и вся здешняя жизнь, по космическому исчислению. В годовщину со дня Гагарина все село вышло в поле, а на то место приземлялись парашютисты.

Приземляться на то место — одно удовольствие, еще Гагарин сказал...

— Еще Гагарин сказал: хорошая у вас местность, — вспоминает Руденко Иван Кузьмич. — Ну, правда, местность очень хорошая. Проходит овраг, лесопосадка, возле оврага тоже деревья кругом посажены, и характерно, что в день его приземления там хороший такой кустарник рос, к тому же это дело было 12 апреля, и как раз уже посевная шла, и очень хорошая такая местность была.

На этой местности теперь стоит монумент, чуть поменьше московского, но, конечно, не хуже...

А 6 января прошлого года Узморье вновь встречало Гагарина, познакомилось с его женой Валентиной.

Жена тоже очень понравилась.

Эта вторичная встреча — история совершенно отдельная. Приведу ее лишь в коротких выдержках:

— Он теперь наш, окончательно наш. Председатель вручил ему трудовую книжку!

— Он сказал, правда, постоянно работать у вас не могу, у нас много сейчас своей работы...

— Нет, он сказал, участвовать в труде сильно не могу, но, как член колхоза, я целиком и полностью...

— Он выступал у нас в Доме культуры, а после этого у председателя на квартире было устроено угощение небольшое.

— Все было на столе: курицу жарили, торт приготовили, мед поставили. А он самовар попросил, попросил картошки, и все картошку в шинели ели. И Юрию Алексеевичу и Вале очень у нас понравилось.

Я спросил Руденко:

— А что бы вы пожелать хотели члену колхоза имени Шевченко и космонавту Гагарину по случаю пятилетия того приземления?

— Понятно, пожелать еще лучших успехов и, может быть, если понадобится, он должен слетать на Луну тоже!