на дореволюционном



Апо Пярнянен.
Обсерватория на Марсе *)

*) Перев. с финскаго Э. Торниайнена.

Бледная лунная ночь на планете Марсе навеяла на его жителей короткий покой. Веселая и оживленная дневная жизнь прервалась для короткаго отдыха. Даже растения накрыли свои красивые цветки, чтобы снова раскрыть их утром на радость вечной жизни. Замолкла звонкая и торжественная песня творений, которая звучала днем на Марсе, по берегам его вод. Две луны светили с противоположных сторон, одна — синеватым, другая бледно-красным светом. Их сияние озаряло озера, холмы и долины, и безчисленные отблески неуловимых отражений красиво сливались с таинственным сиянием неба, где, точно в бездне света, сверкало безчисленное множество звезд. Чудная гармония и небесно-чистое, святое, торжественное чувство царило в природе Марса.

— Как прекрасен этот мир! — прозвучал вдруг тихий голос, нарушая глубокую тишину.

— Как прекрасен этот мир! как прекрасно небо! — повторил другой, более нежный голос.

— Смотри: небо и земля слились во-едино. Их слияние дает лучшую картину, какую когда-либо видели дети природы, рождает музыку природы, величественные звуки, струящиеся в безбрежной тишине. Это — дело великаго Мастера, лучшаго Художника, который создает формы жизни.

— Наш Мастер создает нежнейшие звуки в этой песне природы, которая везде одинакова, и в безконечности вселенной, и в слабом сердце самаго ничтожнаго создания... Ну, пойдем наверх, на эту гору. Я хочу подняться на самую высокую точку нашей обсерватории. Я хочу в эту ночь опять изучать уголок этой безконечности, этой природы, созданной нашим Творцом. Я чувствую, что в моей груди подымается страстное желание узнать то, что есть неизвестнаго в глубинах пространства. Моя грудь волнуется, и желания восторженно кипят. Как велика была бы моя радость, если бы я нашел еще более струн на этой вечной лире жизни.

Оба говорящие поднялись неслышными шагами на гору. Один из них был стройный, сиявший от восторга юноша, другой был старик, лицо котораго сияло спокойством и добротою. В переливах ночного сияния они казались светящимися тенями, которыя одне решались нарушать ночной покой. По извилистой дороге они дошли до обсерватории и здесь поднялись по белым ступеням на самый верх, откуда открывался безконечно широкий горизонт Марса. Все так же красиво покоилось звездное небо в безконечной высоте.

Ты хочешь знать и изучать, — сказал старик, обращаясь к юноше и прерывая его мечты. — Знания достигаются посредством изучения. Изследование есть порог, через который проходят в сокровищницы ума. Изучающий находит часто много такого, чего ранее и не ожидал. Потому что мы стоим перед великою Неизвестностью, стараясь проникнуть за пределы своего знания и опыта или расширить их круг. В большом музыкальном инструменте много звуков, и не все они одинаково чисты. В твоей душе возникают лучшие, чистые звуки. Но знаешь ли, что скрывается в неведомых тебе глубинах мира? Жизнь течет из вечных своих источников безграничная и неизведанная. Мы только маленькия песчинки. Все остальное ве­лико и необъяснимо. Ты откроешь новый уголок Неизвестнаго и найдешь его совсем не похожим на то, что раньше знал. Перед тобою загадки, новые нерешенные вопросы, которые вле­кут тебя вперед.

— Да, вперед, вперед! Я хочу проникнуть в самыя глубокия тайны жизни.

До этого ты не дойдешь никогда, никогда, но все же многого ты можешь достигнуть. Потому что чем больше ты сделаешь завоеваний в области изследования, тем необъятнее будет становиться Неизвестное.

— Но тем сильнее трепетать мой дух от гордости. Ведь я тоже составляю часть итого целаго, пределов котораго наш разум не может постигнуть. Весело искать жемчужины там, где знаешь, что лежат безчисленныя сокровища.

— Да, это так, — сказал старик. — Но я вот что скажу тебе. Не всегда мы находим красивыя жемчужины. Часто нам попадаются некрасивые, безформенные предметы, которые мы гневно и с отвращением бросаем в сторону. Кто ищет знаний, тот может находить и такия, которыя принесут ему только страдания, подорвут его веру в вездесущую благодать и нарушат покой его сердца.

— Я не знаю покоя, когда жажда знаний горит в моей груди. Этот прекрасный мир зажигает во мне пламя, которое не потухнет до тех пор, пока, напрягая все силы, я не подниму завесы, скрывающей еще большия чудеса.

— Я показывал здесь, в обсерватории, многим, так же увлекающимся юношам картины мировой жизни. Я приподнимал края завесы, скрывающей глубины мира. И многие из них плакали, как дети. Они приходили сюда, наверх, восторженными и счастливыми, а возвращались вниз с грустью на сердце.

— Я хочу тоже плакать вместе с другими. Не запрещай мне смотреть.

— Тогда смотри. Многаго ты не можешь увидеть. Не увидишь даже всего того, что я могу тебе показать. Покажу тебе одну маленькую точку в безбрежности Целаго.

Сказав это, он развернул большую карту, на которой были обозначены звезды. Указав эту маленькую точку на карте, старик спросил:

— Какая звезда находится на этом месте?

— Тут находится та планета, которую ты называл Землею, — ответил юноша.

— Да, я ее так называл. Я однажды был на ней. Здесь, в обсерватории, изучая небесныя тела при помощи наших лучших приборов, я увидел на одной планете картины, которыя воскресили в моей душе прежния воспоминания. Это была Земля. С тех пор я напряженно следил за ея движением.

После этого старик коснулся маленькаго прибора, и большой телескоп обсерватории Марса был направлен на Землю.

— Смотри, — произнес старик.

Юноша начал всматриваться.

— Я вижу красивую планету. На ней одни пространства темнее, другия светлее. Среди них выделяются другия небольшия пятна. Из этого я заключаю, что там большие материки и океаны. На материках можно видеть озера, горы и долины. Красива земля, когда на нее глядишь в телескоп.

— Теперь присмотримся к одному ограниченному месту, — сказал старик и соединил телескоп с другим астрономическим прибором, изобретением жителей Марса. Юноша стал смотреть с еще большим напряжением.

— Я вижу часть самаго большого материка. Море омывает его с трех сторон и изрезывает его берега неправильными заливами. Различное отражение света доказывает, что там неровная разнообразная поверхность. В долинах роскошная расти­тельность, которую можно сравнить с богатою природою нашего Марса. Местность очень привлекательна. Там, наверно, жители счастливы.

— Я знаю это место. Я в последнее время часто его изучал. Но подожди, мы прибавим к нашему телескопу еще вспомогательный прибор; тогда можно будет подробнее осмотреть некоторыя частности.

Старик нажал кнопку, и тихо стали вращаться зубчатыя колеса, передвигая на свои места части новаго прибора. Силы природы Марса, которыя жители его научились применять для всех работ и назначений, стали послушно действовать. Изобретенная гением машина собирала едва уловимые моменты движений и составляла из них настоящия живыя картины.

Юноша радостно воскликнул:

— Я вижу множество существ, движение и жизнь! Там жилища, которыя напоминают наши дома, и жители, похожие на нас. Я вижу в лесу небольшие домики, а в стороне большия и красивыя строения. В одном месте целая группа зданий, ко­торыя касаются друг друга.

— Это называется городом.

— Но -- замечательно! Из этого места выходит большая толпа жителей стройными рядами. Они проходят через равнину, на которой видны обработанныя поля, как и на Марсе. Вдали от них видна другая такая же толпа, обращенная лицами к первой. Они, видимо, с напряжением ожидают друг друга. Но они идут как-будто против своей воли. Между теми и другими воздух какъ-будто пронизан исходящими от них лучами злобы.

— Следи, следи за их движениями.

— Теперь они близко друг от друга, — продолжал юноша спустя некоторое время. — У них в руках какие-то предметы... Я не могу хорошо разсмотреть их.

— Это оружие, которое употребляют для убийства.

— Для убийства!

— Да. Но смотри еще.

— Ах, Боже мой! они дерутся... и в передних рядах пронзают оружием друг друга. Их много падает; они падают грудами! Целые валы образуются из павших. Другие бегут из задних рядов на место убитых и делают то же самое. Ах, да они перебьют друг друга!

— Да, они этого и хотят. Но взгляни на другия места.

— Я вижу на другой стороне холма такую же группу жи­телей. У них оружие еще больших размеров... Оно разставлено рядами на укреплении. Вдали, в долине, находится против них такая же группа с такими же укреплениями. С обеих сторон вспыхивают огни; а там, где огонь показывается, жители валятся сразу целыми рядыми. Группы редеют и приближаются друг к другу. Ряды сходят с холма и быстро направляются к долине. Находящиеся впереди бросаются в бегство, другие их преследуют. Бегущие входят в какое-то строение, окруженное большими стенами и укреплениями. Другие становятся перед этим строением. Снова вспыхивают огни и показывается дым. Большие круглые предметы ударяются о стены, за которыми находятся убежавшие. Стены рушатся. Опять грудами падают жители Земли. Другие через пробоины в стенах врываются в укрепление. Масса жителей падает замертво. Я вижу, что стены и полы заливаются красною жидкостью. А вон, в стороне, загораются строения. Огонь быстро распространяется и зажигает другие дома. Жители мечутся в безпорядке. Многих пожирает пламя, другие же протискиваются вон. Ах, это ужасно! Что это такое?

— Это война.

— Теперь я вижу море. На нем плавают большие корабли, как и на водах Марса. Они расположены двумя большими ря­дами; в них находятся жители Земли. Они плывут навстречу друг другу. На них также вспыхивают огни, и они окуты­ваются целыми облаками дыма. В одном корабле пробит бок! Корабль покачнулся... тонет! Другой взлетает на воздух, рас­павшись на тысячи кусков! Осколки, разбросанные предметы и тысячи бывших на кораблях существ плавают в волнах. Между волнами подымаются вверх руки, — наверное, с мольбой о помощи. Но никто не спешит к ним на помощь с других кораблей. Никто не спасает их. Зачем все это1? Нет, закрой телескоп; я не могу больше на это смотреть!

— Да, зачем все это? Это происходить оттого, что жители Земли, которые называются людьми, ненавидят друг друга. Они ведут между собою войны, убивая при этом тысячи своих ближних. Они делятся на государства и дают сильным гос­подствовать и делать слабых рабами. Преследуя свои цели, они готовы с оружием в руках напасть на своих соседей, чтобы отнять кусок земли или добыть какую-нибудь материальную пользу. Я видел, как была уничтожена целая нация, потому что другой, более сильный народ захотел присвоить себе ле­жавшее в недрах ея земли мертвое вещество, которое назы­вается золотом. У них безчисленное множество больших учреждений, в которых учат людей воевать, — иными словами, уби­вать своих ближних. Они устраивают, благодаря своей гениальности, большие корабли, которые снабжают страшными орудиями убийства. Пользуясь ими, они нападают на другия госу­дарства и народы. Все это они не считают злым делом и не­справедливостью. Они думают, что Бог, который сотворил и нас и их, и в котораго мы, жители Марса, верим, присутствует с ними на войне. Все войска просят у него помощи, и победители славят его после своих убийств.

— О, несчастные люди!

И юноша заплакал.

— Все же они считают себя венцом творения, — прибавил старик, — и говорят, что находятся в центре вселенной, и что все вокруг существуешь только для них. Они верят, что нигде в мире нет лучших и более совершенных жителей.

— Мне жаль их, — сказал юноша, — потому что они несчастны и живут во тьме. Один Бог создал их. Они принадлежат к проявлениям той же могучей жизни, которая струится сквозь безконечность пространства. Они также наши ближние, потому что все создания на безчисленных небесных телах в неизмеримых глубинах пространства — дети одного и того же Отца. Неужели они не могут понять того, что они только ничтожныя песчинки во всей этой безграничной жизни, мощный пульс которой отражается на всех небесных телах. Если бы они это поняли, то стыдились бы считать своими врагами жителей одной и той же планеты.

Безмолвно стояли они некоторое время под хрустальным куполом небес: старик — погрузившись в прежния воспоминания, а юноша — обдумывая возникшие перед ним новые вопросы жизни. Безмолвно, с серьезными думами, спустились они с обсерватории Марса и отправились в долину. Жители Марса спали еще тихим безмятежным сном. Вторая луна скрылась за горизонтом, послав цветущим холмам последние отблески сияния. Вместо нея скоро появилось солнце, лучи котораго, все разго­раясь, залили потухающий лунный свет. Прекрасно было утро на Марсе, и его природа дышала вечным миром.