Читатели журнала «Юный техник», вероятно, не знают, что в Свердловске в 1929 — 1941 годах издавался один из первых в стране детских технических журналов «ДВС» («Делай все сам»), который потом назывался «Техника — смене».

Его маленькие книжечки, размером точь-в-точь как «ЮТ», были хорошо известны школьникам Урала и соседних областей. С 1932 по 1936 год мне довелось работать в редакции этого журнала и быть в некоторой степени посредником в дружбе читателей журнала — юных техников Урала — с замечательным русским ученым Константином Эдуардовичем Циолковским.

Было это так.

Начало 30-х годов было годами, когда идеи реактивного движения, идеи космических полетов все более завоевывали успех. Газеты и журналы в тот год часто печатали материалы на эти темы.

Юные техники, как всегда чутко следящие за всем новым, конечно, также увлеклись идеями Циолковского. В авиамодельных кружках уже создавались ракетные секции, на прудах, озерах, авиамодельных полигонах, на городских пустырях и за околицей села получали «боевое крещение» первые модели с реактивными двигателями — лодки, дрезины, ракетопланы.

В конце 1934 года, составляя перспективный тематический план журнала на следующий год, я послал Константину Эдуардовичу письмо, в котором рассказал о работе юнтехов Урала и об их журнале. Послал я тогда Константину Эдуардовичу и несколько номеров нашего журнала. В письме, кроме того, я просил Циолковского написать хоть страничку воспоминаний о своем детстве.

Примерно через месяц пришел ответ Константина Эдуардовича. Это была открытка, написанная карандашом и за время пути изрядно потершаяся. Только адрес на ней был написан чернилами. Характерным, несколько «старомодным» крупным почерком Константин Эдуардович писал:

«1935 г. 22 янв. Многоуважаемый Ю.М. Получил В.(аше) письмо и В.(аш) хороший журнал. Я Вам вышлю через 20 дней мою автобиографию: 60 страниц машинописи, Вы можете взять из нее, что подойдет, и мою подпись. Машинопись всю возвратите по миновании надобности. Привет П. Д. Ч¹. Привет и Вашим юным читателям и товарищам по работе. Послал Вам «Монизм»² К. Циолковский».

Мы, коллектив редакции и актив юнтехов, группировавшийся вокруг редакции журнала, были обрадованы и взволнованы письмом Константина Эдуардовича, его простотой, отзывчивостью и вниманием, и радовались за журнал, что ему удалось «заполучить» в корреспонденты такого выдающегося ученого. Мы с нетерпением ждали, когда кончатся назначенные Циолковским двадцать дней. Высчитали, что числа 15 февраля рукопись должна быть в редакции, и не ошиблись — именно в этот день она и была получена.

Бандероль была сделана самим Константином Эдуардовичем, адрес на бандероли написан его рукой, упакована она была в черновики каких-то расчетов и таблиц, опять-таки написанных Циолковским. Константин Эдуардович не имел секретарей и делал все сам; писал он, между прочим, не на столе, а на дощечке, положив ее на колени.

Сама рукопись была напечатана на машинке, но носила следы правки автора. Называлась она «Черты из моей жизни (январь 1935 г.)». На первой странице Константин Эдуардович написал карандашом: «Можно сделать извлечение. Прошу потом возвратить».

Мы, конечно, немедленно ответили большим благодарственным письмом, а следом за этим я, выбрав из интереснейшей рукописи несколько глав, послал их Циолковскому на утверждение. Послал я ему также, как он и просил в письме, весь текст его автобиографических записок. Но не утерпел: оригинал с пометками автора и его приветом мне оставил у себя, а ему послал чистенько отпечатанную на хорошей бумаге машинописную копию.

На этот раз ответ Циолковского пришел очень быстро. Он написал еще одну страницу своих воспоминаний о детстве и на обороте ее приписку:

«1935 г., 1 мрт.

Привет тов. Курочкину от Циолковского. Ничего против Вашей комбинации не имею. Получены и выдержки и оригинал автобиографии».

Рукопись пошла в набор. Но было жаль печатать такой интересный материал без иллюстраций. Кое-какие рисунки для первого номера мы заказали нашему художнику, нашли две-три фотографии в старых журналах, но остальные номера (воспоминания печатались в нескольких номерах) хотелось иллюстрировать получше. Пришлось опять обращаться к Циолковскому: «Помогите фотографиями, не найдется ли у Вас фотографии, когда Вы были маленьким?» И вскоре опять на моем столе появился голубоватый конверт с характерным крупным почерком Циолковского. На этот раз в нем были фотографии, датированные и подписанные самим Константином Эдуардовичем. Среди них была одна наиболее обрадовавшая нас фотография, на обороте которой Константин Эдуардович написал: «Костя Циолковский, 5 — 6 лет».

Токарный станок, на котором работал К. Э. Циолковский.

Пакет был толстым: кроме фотографий, в нем находилось письмо мне и приветствие читателям журнала.

Мне Циолковский писал (привожу только выдержки):

«В этом письме прилагаю и свои фотографии... Относительно выбора сами смотрите, что более подходит.

Привет детям посылаю... Приветствий я писать не умею, и Вы можете его заменить (сами) другим или изменить, как надо (сообразно моему духу и моей автобиографии)».

Но разве можно исправлять такое теплое и хорошее письмо или заменять каким-нибудь своим! Мы напечатали его, не изменив ни слова, в № 4 журнала, где уже печаталось окончание воспоминаний Циолковского.

Вот что писал знаменитый ученый:

«Ребятам от Циолковского (1935 г., 31 марта).

Не только молодые люди, но даже дети иногда приходят в отчаяние от препятствий и неудач.

Берегите жизнь, дети, и вам останется впереди еще 60 — 70 лет работы, в течение которых вы можете, если захотите, достигнуть многого. Но всю жизнь надо стремиться к высшему и учиться. Смешно, что мне жалуются ребята чуть не с 10 лет: их-де изобретения и мысли не осуществляются или не принимаются! Как же мы-то терпели многие десятки лет и едва-едва кое-чего достигли! Мы же не имели детских технических станций и тех хороших условий, в которые поставлены вы.

Берегите силы, улучшайте жизнь, всегда учитесь и никогда, никогда не падайте духом, и вы, наверно, достигнете успеха в своих стремлениях быть полезными людьми.

Привет вам от дедушки Кости».

Воспоминания Циолковского были встречены нашими юными читателями с большим интересом и радостью. К тому же в № 4 журнала, где заканчивались печатанием эти воспоминания, было помещено небольшое, в несколько строк, описание простейшей модели судна с реактивным двигателем. Увлеченные рассказом Константина Эдуардовича о своей жизни и работе, многие юнтехи принялись строить такие корабли, совершенствовать их и экспериментировать с ними.

Однажды в редакцию пришло письмо из Надеждинска от нашего давнего читателя, активного юнтеха, всегда изобретавшего что-нибудь новое — от Володи Ворошилова. Володя интересовался некоторыми подробностями конструирования ракетных двигателей. Мы решили переправить письмо Константину Эдуардовичу как свидетельство интереса ребят к его работам.

Вскоре в редакцию пришла новая статья Циолковского — ответ Володе Ворошилову и всем юнтехам, увлекшимся изобретениями в области реактивной техники. Статья была датирована 28 апреля 1935 года, а выслана нам 1 мая. Вот она, эта статья.

Сущность двигателя прямого действия состоит в том, что одна материя отбрасывается направо, а снаряд от этого в силу отдачи двигается налево. Чтобы запас взрывчатого вещества был наименьшим и не обременял экипаж, нужно, чтобы скорость отбрасываемой запасной материи была наибольшей, так как скорость отброса соответствует скорости экипажа. Взрывчатые вещества или горючее, соединяясь с запасным кислородным составом, дают скорость газового отброса от 1 000 до 5 000 метров в секунду. Они и должны быть употребляемы. Когда происходит взрыв, то одна часть его энергии передается прибору, а другая идет на быстрое движение газового отброса. Дабы произошло приличное использование химической энергии, нужно, чтобы скорость снаряда не очень отличалась от скорости вылетающих газов. Допустим эту секундную скорость газовой струи в 2 000 метров. Тогда для высокого использования взрывчатого вещества или элементов, образующих взрыв, требуется для экипажа скорость, близкая к двум кило в секунду. Достаточно, пожалуй, и одного кило.

Но возможны ли такие скорости по нашим дорогам и в воздухе?

При секундной скорости в 1 000 метров давление встречного потока на кв. метр площади будет более 100 тонн (тонна = 61 пуд). На самом деле условия движения еще хуже. Действительно, при скорости, большей скорости звука, воздух перед плоскостью сгущается и представляет непреодолимую преграду (как бы твердую стену). Кроме того, все колеса от такой скорости разрываются на части, а дороги становятся невозможными: при небольшой скорости их неровности терпимы, а при большой невыносимы.

Если же в воздухе сопротивление неодолимо, то в воде еще более. Следовательно, и глиссеры не выручат.

Как же быть? Неужели реактивные двигатели прямого действия ни к чему не применимы?

Мы этого не говорим. Горю можно помочь, если придать экипажу удлиненную хорошую форму птицы или рыб и двигаться не по твердым или жидким дорогам, а по воздуху.

Таким образом, мы невольно приходим к мысли о реактивном быстро движущемся аэроплане. Но и последний, как бы ни была прекрасна его форма, не может в нижних плотных слоях воздуха приобрести секундную скорость в несколько километров. Арену действия нашего аэроплана мы должны перенести в разреженные слои атмосферы, в стратосферу.

Наш реактивный аэроплан, или ракетоплан, превращается в ракетный стратоплан. Задача сложная и непосильная для детских знаний, сил и эрудиции. Этим специально занимается исследовательский институт реактивного движения Предоставим же им эту работу и возможные достижения.

Что же можем делать мы — ребята? Мы можем устраивать очень интересные детские игрушки. К сожалению, их все уже делали и даже патентовали, якобы серьезные изобретения.

Нам остается их только повторять. Однако они поучительны для взрослых и детей.

Чертежи К. Э. Циолковского к его статье «Изобретателям реактивных машин».

Перечислим же их.

1. Лодка с пушками. Пушка пружинная, газовая или пороховая — выбрасывает ядро, а судно некоторое время двигается в обратную сторону.

2. Лодка с горизонтальным фонтаном. На маленьком судне стоит цилиндр с водой. Он расположен на корме. Вода из него выливается через нижнее отверстие наружу, в бассейн. Отдача заставляет лодочку двигаться (пока не вытекла вся вода из цилиндра).

3 Пароход. На лодочке ставится жестяный котельчик, подогреваемый спиртом. Вода кипит, обращается в пар и вырывается через очень узкое отверстие в кормовой части парохода. Последний приходит в движение. Действие будет гораздо сильнее, если посредством трубки пар направить под воду. Но это уже не будет чистым типом реактивной машины.

4. Такой же реактивный автомобиль. Но тут для лучшего успеха вместо котла поставить надо маленькую обыкновенную ракетку. Сила пара при обыкновенных условиях окажется недостаточной, чтобы двигать коляску.

5. Газовал лодка. Вместо подогреваемого котла с водой можно поставить надутый резиновый пузырь. Вырывающийся из его отверстия воздух заставит двигаться лодку. Можно употребить резиновый шар от футбольного мяча.

6. Всем известная летающая колбаса из надутой резины.

7. Обыкновенная ракета, снабженная ради эффекта камерой с игрушечными путешественниками.

8. Аэроплан без воздушного винта, но с ракетой. Полезно, ради правильного полета, сделать в кормовой его части длинный легкий хвост (хорошо из коленкора).

Кроме забавы, эти игрушки могут служить переходной ступенью к устройству реактивных стратопланов.

В июньском номере журнала мы поместили эту статью с чертежами Циолковского.

К большому нашему сожалению, на этом участие Константина Эдуардовича в нашем журнале кончилось. Но он продолжал следить за жизнью юных техников Урала. Я получал от него бандероли с его старыми и новыми трудами, давал читать их ребятам и нашим сотрудникам. Летом 1935 года Циолковский тяжело заболел, а 19 сентября телеграф принес тяжкую весть о смерти великого ученого. Мы все — и редакция и читатели — больно переживали эту огромную утрату человека, ставшего нам дорогим и близким.

Прошло уже свыше 20 лет со дня его смерти. Наши тогдашние читатели — юнтехи — выросли, многие из них стали большими деятелями науки и техники, промышленности и сельского хозяйства. А память о дедушке Косте и нашем коллективном знакомстве с ним не стерлась.

В годы войны журнал «Техника — смене» вынужден был закончить свое существование. Его архивы куда-то пропали, даже полный комплект журнала за 12 лет его деятельности теперь уже трудно найти. Но, к счастью, мне удалось сохранить в целости все письма Константина Эдуардовича, его рукописи, фотографии, посланные мне книги. Нередко за эти годы я вновь и вновь перечитывал и пересматривал их, вспоминая о великом русском ученом и чудесном человеке, пионере звездоплавания Константине Эдуардовиче Циолковском.