Л.Голованов

...И для меня этот город совсем недавно был всего-навсего маленьким кружком, затерявшимся на большой карте. Глазов, север Удмуртии, железнодорожная станция на магистрали Москва — Тихоокеанская.

Но я когда-то уже был здесь. Был, путешествуя по страницам короленковских очерков. Бродил по глухим, неприветливым улицам слободки, обходя грязные лужи, заглядывал в окна, замечая в них порой изображение сапога из белой сахарной бумаги — знак слободского «чеботного»

В будние дни здесь стояла непробудная тишина. В праздники — поголовное пьянство, переходящее в запой. Выбитые из колеи жизни обыватели — такая уж «вышла линия» — выказывали на народе свой «карахтер». Да еще полунищие вотяки — предмет озорства бедного впечатлениями города. «Ничего, что должно быть в настоящем городе: ни фабрик, ни заводов... Город-амфибия с недоразвившимися задатками, с тоской ожидающими завершения».

Я не узнал его. Это был другой город. Хотя все так же, как и полвека назад, крутой излучиной Чепца врезалась в его центр. За годы советской власти в нем выросли заводы и фабрики, возникли дома культуры, появились высшие и специальные средние учебные заведения. Меня встретили деловые и общительные люди. Здесь, в этом далеком «кружке», бился тот же пульс, что и в столице.

Я восторженно радовался башенным кранам, гордо поднявшим свои стрелы высоко над строящимися кварталами. Мысль невольно понесла меня далеко вперед, в будущее, в завтра. Но, раздумывая о ростках этого завтра, я сегодня видел их главным образом не в заложенных зданиях, не в новых, уже зримых свободных линиях будущего прекрасно благоустроенного города. Нет. Навстречу мне бежала ватага озорных, задорных, бойких — таких же, как и во всех городах, — мальчишек. Вот она, настоящая, живая поросль вступающего в наш день завтра, и я — в который раз за свою короткую командировку! — направился к Детскому клубу.

В городе гордятся этим клубом. Подаренный глазовскими рабочими своим детям, клуб являет собой один из главных мотивов жизни сегодняшнего Глазова.

Добротное двухэтажное здание, просторные помещения, щедро оснащенные самым разнообразным оборудованием — от станков и верстаков до киноаппаратуры и музыкальных инструментов.

Мне как-то особенно радостно было приходить сюда по утрам.

...Поминутно хлопает дверь. Деловито надеваются халаты, из столов, из шкафов извлекаются какие-то схемы, какие-то недоделанные модели, достаются инструменты. Мало-помалу становится более шумно. Вот в углу заработал сверлильный станок. Стук молотков, скрежет пилы. Кто-то на плитке варит столярный клей. И над всем этим веселый «птичий базар» детских голосов.

Я прохожу от комнаты к комнате. В помещении кружка судомоделистов наполняется водой бассейн: новая модель судна будет испытываться на плаву. В соседней комнате — кружок технического творчества, юных автоматизаторов и астронавтов. В глаза бросается большая, правда, еще не законченная космическая станция — воплощение в модели рисунка из популярной книги А. Штернфельда. Через коридор в открытую дверь видны вихрастые головы, склонившиеся над любопытной «трехэтажной» резиномоторной моделью самолета. Конструкция ее была обнаружена ими в одном из получаемых клубом иностранных журналов. Из отдаленной комнаты доносятся звуки «свистящих атмосфериков» — там в радиокружке уже кто-то настраивает приемник...

С нескрываемым любопытством смотрю, как ребята из автомодельного кружка закладывают в стальные формы сырую резину, затягивают их болтами и затем помещают в муфельную печь. А через некоторое время из форм извлекают теплые, только что отформованные колеса для моделей. Сквозь стекла шкафов глядят удивительнейшие экспонаты — здесь целый музей самых разнообразных действующих моделей автомобилей. Я никогда и не подозревал, как может быть богат и пестр автопарк юных техников. На стенах — пособия по двигателям внутреннего сгорания, по устройству «взрослых» автомобилей.

Вот она, азбука большой техники!

Алексей Александрович Сенюткин со своими юными астронавтами.

Лунная танкетка.

На одном из верстаков несколько мальчишек, увлеченно сгрудившись над чертежом, производят разметку на деревянном чурбаке. Штангенциркуль, стальная линейка, угольник, чертилка... Глядя, как ловко эти инструменты ходят в их руках, нанося размерные линии, я немножко позавидовал. Насколько беднее были мы в их возрасте! Ведь ту же самую нехитрую и полезную науку пришлось познавать лишь в институте.

Да что разметка! В судомодельном кружке, например, мне показали миниатюрные леерные стойки, которые были так тонко выточены, как не всякому токарю-профессионалу удалось бы. А в кружке технического творчества я наблюдал, как один паренек вычерчивал на клетчатом листке бумаги проект ему одному ведомой конструкции. Что-то прикидывал, что-то подсчитывал, смело орудуя несложными формулами.

Да, в этом клубе, куда ребята прибегают после школы, где руководителям приходится не подталкивать, а, напротив, сдерживать их, чтобы занятия в кружке не помешали основной учебе, совершается великолепная лепка подрастающих людей, лепка, в которой пластика формирующегося характера подчиняется труду. И какому труду! Естественная человеческая потребность к нему здесь окружается ореолом романтики, которая будит стремление к поиску, к творчеству, к изобретательству.

Ну, вот, например, кружок юных астронавтов, руководимый Алексеем Александровичем Сенюткиным. Кроме чисто технических приемов, умения отлично выполнить любое посильное задание, от членов кружка обязательно требуется самостоятельное решение — своя выдумка. У Алексея Александровича бездна полезных советов и самых любопытных идей, но, как опытный и любящий свое дело руководитель, своими советами и идеями он стремится прежде всего разбудить инициативу ребят. На моих глазах рождалась оригинальная модель. Автором ее был семиклассник Лева Ампилонов. Ружейная гильза, маленький сточенный на конус металлический стаканчик, два электрода, кусок киноленты, вырезанные из фанеры ажурные фермы — все это в руках юного изобретателя мало-помалу превращалось в ракету с пусковым столом. Трудно сказать, чего здесь было больше — детской игры, мечты, хорошего технического вкуса или просто отчаянной любви к моделизму.

Мне довелось в Детском клубе присутствовать на одной беседе, которую проводил известный всему городу рабочий-новатор. Скинув пиджак, он демонстрировал ребятам приемы своего искусства на токарном станке, поучал, как следует и как не следует работать. А потом, после беседы, когда мы разговорились, неожиданно заметил:

— Помните, Мичурин прививал — пересаживал — черенок или почку с одного растения на другое? Получались очень устойчивые, с крепкой корневой системой поколения. Так и мы прививаем свой опыт, свои навыки вот этим совсем зеленым росткам, чтобы из них выросли крепкие деревья, которые подымутся выше нас.