Дорогая редакция!

Мы, к сожалению, не члены кружка юных космонавтов. Но уже два года занимаемся ракетным моделизмом. Поэтому мы решили откликнуться на ваш вопрос в первом номере журнала и поделиться своими успехами и неудачами.

В 1962 году наш старший товарищ дядя Павлик, который во время войны испытывал снаряды для «катюш», ознакомил нас с основами реактивной техники, посоветовал, какие книги следует прочитать, научил строго соблюдать правила безопасности. Тем же летом мы построили первую ракету. Она взлетала хорошо и развивала большую силу тяги. Но никогда нельзя было знать заранее, куда она полетит. И все же мы были довольны своей первой ракетой. Потом нас увлекла техника ракетной артиллерии, и мы построили легкую установку для запуска небольших ракет.

А в прошлом году сделали высотную ракету, на этот раз двухступенчатую.

Конечно, не сразу все у нас получилось. Сначала прогорела камера двигателя, не отделилась первая ступень, не сработала вторая. Мы наглядно убедились, что конструирование двухступенчатых ракет — сложное и трудное дело. После трех удачных запусков мы потеряли в лесу вторую ступень ракеты.

Теперь мы работаем над конструкцией управляемой ракеты.

Мы мало знаем об успехах других ребят. Было бы очень хорошо, если бы в «Юном технике» чаще появлялся отдел ракетного моделизма, в котором можно было бы обмениваться опытом, получить ответы на многие вопросы.

Слава и Савва ШОШМИНЫ,
члены детского клуба при ЖЭК 1
Ждановского района Москвы

Конечно, не один парнишка мечтает об увлекательной работе в этих шумных цехах. И не только мечтает. Сотни вчерашних школьников постигают рабочие профессии в учебном комбинате ЧКД, а потом идут в большую трудовую жизнь на известные всему миру машиностроительные заводы: «Татра », «Соколово», «Дукла», «Ява».

Есть недалеко от Праги такой городок — Устья-над-Лабом. А в нем школа, которая называется «Трмице». Большая просторная школа, каких много строится для ребят в новой Чехословакии.

Яна Воржишкова, Вера Цабицерова и Яна Шмелева мечтают о межпланетных трассах, об открытии новых миров. А Рэк? Наверное, о космической трапезе...

И, конечно, работают в школе разные кружки. Мальчишки мастерят катера с электрическими моторчиками или запускают в речке трехмачтовые бригантины. А девочки». А девочки готовятся к космическим полетам. Да, да, не удивляйтесь: Яна Воржишкова, Вера Цабицарова и их подружки из шестого класса первыми решили вступить в ракетную посадку (так чешские ребята называют кружки космонавтов).

Правда, на должность «главного конструктора» все-таки пришлось назначить мальчишку. Ведь, пожалуй, в школе никто так не разбирается в разных там приемниках и передатчиках, как Ян Воржишек. А без радиосвязи, без радиоуправления какие же космические полеты? Приняли и Петра Грштфельда — он коротко дружит с азбукой Морэе, и Ярослана Петра... Словом, космонавтов оказалось хоть отбавляй.

Когда я пришел в их ракетный класс, ребята достали с полки большой альбом. На нем написано: «Бортовой журнал Гагаринской ракетной посадки». А внутри каких только нет записей, фотографий, и одна другой интереснее! Вот рапорт о спортивных тренировках, вот занятия по астрономии, вот приемники, телеграфные ключи и другие приборы — все это построено своими руками. В бортовом журнале отмечается и школьная успеваемость. Будущие космонавты учатся только на единицы и двойки — это в Чехословакии означает «отлично» и «хорошо».

— Слушайте! Ведь вы еще не со всеми познакомились! — вдруг вспомнила командир посадки Яна Воржишкова. И ребята показали мне еще одного «космонавта». Только для этого всем нам пришлось... залезть под стол, «Космонавт» яростно чесал задней лапой за ухом и тоненько поскуливал.

— Его зовут Рэк, он очень умный, хором заговорили ребята. — Понимает уже три команды: «садись», «вперед» и «кушай». Правда, две первые команды он еще не очень крепко усвоил...

А потом рассказали мне такую историю.

Как-то в кружке было задумано построить большую ракету. А потом запустить ее на пустыре за школой. Долго готовили чертежи, бумагу, разводили краски. Девчата сварили даже специальный клей, чтобы бумажный корпус был прочнее. И вот через несколько дней ракета была, наконец, готова. Конструкторы еще раз полюбовались ею и оставили посушиться на солнышке.

А наутро на этом месте обнаружили следы ракетной катастрофы. «Космонавт» Рэк, виновато повиливая хвостом, доедал ярко раскрашенный бок корпуса. А рядом со стартовой площадкой валялась изгрызенная головка — последили ступень ракеты.

Видно слишком уж вкусный клей сварили девчата...

Л.НЕДОСУГОВ
Фото М. КОЦАРА
и автора

Очень четко представлял себе Витька Скрипкин этот будущий страшный разговор. Все вот так и будет: ребята будут стоять грустные, жалко им Скрипкина, хороший парень, хоть и двоечник; здесь вот, у двери, сгорбится он сам — маленький, щуплый, да еще эти слезы... А напротив — высокий, чуть седоватый мужчина с молодым лицом и добрыми веселыми глазами; руки он будет держать в карманах старых брюк, заляпанных краской и бензином. И станет говорить Витьке Скрипкину очень неприятные вещи и не пустит больше в кружок. «Не нужны нам, — скажет, — двоечники».

Над головой — планер. Самый первый его планер. Очень неплохо получился. Второй — на верстаке. Не успел доделать...

Два года назад Витя Скрипкин, пятиклассник Фрязинской школы, почувствовал себя достаточно взрослым и храбро перешагнул порог городской станции юных техников.

Мальчишке дали инструмент, поставили к верстаку. Он был самым маленьким, и старшие ребята наперебой старались помочь ему.

— Чем будешь заниматься? — спрашивали его и показывали свои планеры, пилотажные модели, полукопии, таймерные. Оглушали непривычными, но красивыми названиями. А какие они легкие, все эти «летательные аппараты», как чисто отделаны! Ему нравилось все, но он выбрал планеры.

Многое изменилось за год. Планеры, сделанные Скрипкиным, становились с каждым разом все лучше. Его уже допускали к соревнованиям, и места на них Виктор занимал далеко не последние. Но все чаще стала приходить в школу мать.

— Вот вы завуч и кружком у них руководите, — говорила она Леониду Петровичу Зайцеву, — подскажите, что делать. Сын совсем учиться перестал, по русскому очень часто двойки получает. Может, самолеты его виноваты? Может, лучше ему не ходить в кружок?

А Виктор клялся, что эта двойка последняя, что больше их не будет. Потом наступил момент, когда обещаниям перестали верить. И тогда Леонид Петрович сказал:

— Не хотел бы ты, Виктор, заняться ракетами? Следующей весной мы свою команду собираемся послать на областные соревнования юных ракетчиков. Почему бы и тебе не попробовать свои силы? Но насчет двоек — сам смотри. Не маленький. Учти только, что русский язык — тоже наука инженерная...

Кружок занимался три раза в неделю. Это официально. А неофициально ребята приходили в небольшую полуподвальную комнатку почти каждый день. Сделают уроки — и бегут строгать, клеить, выпиливать, красить.

Скрипкин теперь стал являться только по вторникам, четвергам и субботам.

— Некогда, — отвечал он приятелям, когда те звали его запустить вечерком планер или испытать новый моторчик на полукопии.

...Шла зима 1963 года. Авиамоделисты Фрязинской станции юных техников допоздна засиживались над верстаками.

Одна за другой сходили со стапеля ракеты. Одноступенчатые — маленькие, стремительные; двухступенчатые — эти солиднее, основательнее, даже раскраска не такая яркая. Потом пошли ракеты экспериментальные. В обтекателе у них устанавливались миниатюрные приборчики, которые должны были зафиксировать наивысшую точку подъема летательного аппарата, наибольшую скорость встречного воздушного потока. Паялись крохотные вертушки и чашечки малюсеньких анемометров, монтировались из тончайшей проволоки микроскопические самописцы, вырезались из папиросной бумаги разноцветные парашютики. Работали дружно, слаженно...

Но на соревнования Витьку не взяли, а когда он попробовал протестовать, деликатно намекнули на не совсем благополучные дела в школе. Скрипкин обиделся, грозился совсем бросить кружок, но подумал и сел за учебники.

Лето прошло быстро. Сначала — с утра и до вечера диктанты в пустой и гулкой школе, суффиксы, окончания, приставки, правила и исключения из них, долгожданное: «Молодец, значит, все-таки можешь, если захочешь». Потом — пионерский лагерь, и там — он — инструктор по авиамоделизму.

— Упорный парнишка, — говорили про него те, кто видел в окне мастерской мальчишескую голову, с утра и до вечера склоненную над верстаком. А Леонид Петрович (он и здесь не оставлял своих ребят) слушал эти разговоры и усмехался про себя. Он-то знал настоящую цену Витькиному упорству. Каждую осень приходит в кружок около сотни ребят. Все горят желанием, все энтузиасты. Но проходит месяц-другой, и большинство разбегается. Остается 10—15 мальчишек, у которых все мысли связаны с небом, с космосом. Витька был из таких. Любовь к ракетам помогла ему даже двойки ликвидировать.

...Три месяца готовил Виктор к соревнованиям свою ракету. Вариант за вариантом искал нужное решение. Срывал со стапеля и выбрасывал непонравившиеся корпуса, заменял обтекатели из липы более легкими — бальзовыми.

— Теперь все зависит от тебя, — сказал он «пиротехнику» Жене Меньшикову, когда тот однажды заглянул к нему через плечо.

— Не волнуйся, топливо будет на славу, — уверял Женя. Наконец все было готово.

И вот огромное поле под городом Монино. Пять стартовых площадок — пять пусков одновременно. Финал ожидался только вечером.

Ушли в небо первые ракеты. Высоко, хорошо полетели. За ними еще и еще. Фрязинцы пока на старт не выходили, но волновались: борьба намечалась упорная.

Вот нажал кнопку электрозапала Слава Табаков, за ним вышел на старт Толя Мендорев. Запустил свою модель Слава Соломонов. Судьи занесли результаты в протокол, и стало ясно — четвертое место. Впереди — Щелково, Загорск, Пушкино.

— Одна теперь надежда, Витька, на твою одноступенчатую. Хоть бы метров на 700 взлетела. Тогда на второе место по сумме очков вышли бы, — говорили болельщики.

— Команда города Фрязино, последний запуск. Стартует одноступенчатая модель Виктора Скрипкина, — оповещают рупоры.

На огненном хвосте взлетает маленькая ракета. Теодолиты нацелились в небо: они должны поймать ее там, зафиксировать победу или поражение...

Такого результата не ждал никто. Даже оптимистичный Леонид Петрович надеялся самое большее на 1 000 метров. А тут...

1 512 метров — зафиксировали точные приборы!

На обратном пути Витька был главным в автобусе. Он бережно держал на коленях приз, его хлопали по плечу, смеялись, а он вел себя чинно, торжественно, как и полагается победителю.

М. ШЕКГЕЛЕВИЧ,
г. Фрязино Мосноесной обл.