Г.В.Носкин,
ведущий научный сотрудник, кандидат технических наук
Многотиражная газета «За новую технику» РКК «Энергия»
№ 31-33 (3241-3243) от 11-18 августа 2006 г.
|
Г.В.Носкин, |
|
В ОКБ-1 начало разработки бортовых цифровых устройств для космических аппаратов (КА) относится к 1958 году, когда появилась объективная потребность создания средств программно-логического управления системами проектируемых КА, в том числе для полетов с человеком (экипажем) на борту, а также специальных КА военного и научно-прикладного назначения.
Эти разработки в комплексе Б.Е.Чертока под руководством А.АШустова, И.А.Сосновика, Г.В.Носкина, в конечном итоге завершились созданием целого ряда программно-временных и вычислительных устройств «Гранит» (все КА «Восток», «Восход)», «Ритм» (все КА «Зенит»), «Ранет» (КА «Молния-1), ПВУ (для всех орбитальных и спускаемых КА 2МВ, 3МВ).
Все устройства были специализированные с жесткими или вводимыми по радиолинии программами, разработаны на полупроводниковой потенциальной или импульсной (феррит-транзисторной) технике, практически серийно и продолжительное время выпускались на заводе ОКБ-1 и на смежных заводах даже тогда, когда все разработанные КА, кроме пилотируемых, были по инициативе С.П.Королева переданы на другие предприятия или в филиалы ОКБ-1.
Задача создания бортовых систем управления на базе применения ЦВМ универсального типа была впервые поставлена в ОКБ-1 в 1959г. перед лабораторией, которую возглавлял я, и рассматривалась применительно к управлению перспективными КА с ядерной энергетической установкой (ЯЭУ), разрабатываемой в ОКБ-1 после слияния ОКБ-1 с ЦНИИ-58 В.Г.Грабина. Ядерная тематика в ЦНИИ-58 занимала существенное место, а наша лаборатория имела уже практический опыт разработки, изготовления и установки в г. Обнинске аппаратуры систем управления и контроля четырех экспериментальных ядерных реакторов на быстрых нейтронах.
Однако в феврале 1960 года работа по управлению ЯЭУ с БЦВМ была прервана в связи с тем, что лаборатории, по предложению Б.Е. Чертока, была поручена авральная работа по созданию бортовой аппаратуры управления движением первого межпланетного космического аппарата 1М для полета к Марсу (за 6 месяцев надо было разработать, изготовить, испытать и поставить счетно-решающий блок из 6-ти приборов).
Коллектив лаборатории вернулся к работам по применению БЦВМ для разрабатываемых в ОКБ-1 космических аппаратов уже после работ по СРБ 1МВ, когда, заслужив признание начальства и окружающих специалистов, с весны 1961года уже был занят новой, не менее сложной и новаторской работой (опять же авральной) — созданием программно-временных устройств (ПВУ) для следующих 4-х кораблей 2МВ для исследования планет Марса и Венеры. Тем не менее, в большом коллективе лаборатории удалось выделить группу специалистов, которые полностью, или с частичным отрывом от работ по ПВУ 2МВ, вели работы по БЦВМ. Разработка, изготовление, испытания и сопровождение первых БЦВМ на летающих космических аппаратах продолжалось по1986 г., т.е. до времени прекращения функционирования космической станции «Салют-7». В этот период времени были задуманы, спроектированы в кооперации со специалистами одного из институтов военно-воздушных сил и изготовлены в 1962-1964г.г. на нашем предприятии применительно к пилотируемым космическим аппаратам по темам «Союз» и Л-1(облет Луны) первые БЦВМ космического применения «Кобра-1» и «Вычислитель». Партия БЦВМ «Вычислитель» для установки на КА Л-1 была запущена на изготовление на приборостроительном заводе №123 Средне-Волжского Совнархоза в г. Уфе, со специалистами которого у нас был подготовлен весь комплект КД и ЭТД, ориентированный на их производство. Однако острый дефицит массы на этом корабле и сокращение состава задач привели к тому, что для Л-1 пришлось срочно создавать более простую, с меньшей массой и электропотреблением БЦВМ в микроэлектронном исполнении. ТЗ на эту БЦВМ, разработанное в лаборатории, в декабре 1965 года было утверждено Главным конструктором ОКБ-1 С.П.Королевым и выдано на реализацию «в металле» во вновь созданное НИИ Микроприборов (в дальнейшем НПО «Элас») ГКЭТ в г. Зеленограде. Так появилась микроэлектронная БЦВМ «Салют-1», установленная на КА 11Ф91 (7К-Л1) для решения космонавтами дублирующих задач автономной навигации при возвращении корабля после облета Луны к Земле со второй космической скоростью. Она стала первенцем многочисленного семейства БЦВМ данного типа.
В дальнейшем для КА 11Ф93 (лунная экспедиция Н1-Л3), для всех орбитальных станций (ДОСы различных модификаций) и других КА нами были разработаны ТЗ на БЦВМ «Салют-2», «Салют-2М», «Салют-3», на бортовую информационно-вычислительную систему (ИВС) «Салют-4».Практическое использование и длительное функционирование на различных КА нашего предприятия прошли БЦВМ «Салют-1», «Салют-2» и «Салют-2М». От начала создания БЦВМ «Салют-1» до разработки ИВС «Салют-4» прошло 13 лет.
Одновременно с разработкой БЦВМ, начиная с «Салют-1», в НИИМП и других смежных предприятиях был разработан целый ряд цифровых приборов, обеспечивающих сопряжение БЦВМ с бортовыми системами и с экипажем, хранение больших массивов данных (внешние магнитные и оптико-электронные запоминающие устройства), сбор и преобразование данных от бортовых датчиков для использования при реализации задач в БЦВМ. Совокупность БЦВМ, внешних ЗУ, устройств сопряжения с экипажем и системами КА, а также сопрягаемые измерительные системы (например, измерительный секстант, орбитальный радиовысотомер, доплеровский измеритель скорости и т.п.) составляли бортовую вычислительную систему (БВС) и системы для решения целевых задач.
В 1969 году в системе управления движением (СУД) нового пилотируемого транспортного корабля 11Ф732, идеология которой разрабатывалась в отделе В.П.Легостаева (сектор И. Шмыглевского), было решено использовать БЦВМ. По просьбе Легостаева и его сотрудников — И. Шмыглевского и В.Н. Бранца — мы провели предварительный анализ возможности использования имеющейся БЦВМ «Салют-2М». Так как БЦВМ СУД должна была работать в динамическом контуре управления, характеристики БЦВМ «Салют-2М», в том числе производительность и структура (дублирование с холодным резервом) не обеспечивали всех требований, предъявляемых к БЦВМ для СУД. Другой «подходящей» машины в НИИМП еще не было. Пришлось обратиться в Научный институт электронных машин (НИЭМ) ГКРЭ, с ведущими специалистами и руководством которого у нас установились хорошие отношения еще с 1963 г. (после выхода «Решения № 214 Комиссии ВСНХ СССР по военно-промышленным вопросам по координации работ по созданию бортовых электронных вычислительных машин для ракет, ИСЗ, самолетов и кораблей»). По этому Решению на ГКРЭ возлагалась ответственность за разработку базовых бортовых ЭВМ для ракет, самолетов, кораблей, ИСЗ и координацию работ в этой области. Головным институтом в этой части был определен НИЭМ ГКРЭ.
В январе 1964 г. директор НИЭМ Сергей Аркадьевич Крутовских с сотрудниками приезжал к нам «посмотреть» наши ЦВМ. «Кобра-1» и «Вычислитель» произвели на них настолько хорошее впечатление, что поначалу они даже думали пойти по этому же пути — сделать у себя образец БЦВМ на дискретной технике.
Весной 1969 г. я встретился с начальником управления НИИЭМ А.Ф.Кондрашевым и договорился с ним о проработке параметров БЦВМ для нового пилотируемого транспортного корабля для работы в системе управления. К этому времени в НИЭМ уже был завершена разработка и изготовлены первые образцы микроэлектронной БЦВМ для системы автоматического управления корабля Л1, головным разработчиком которой был НИИАП с Главным конструктором Н.А.Пилюгиным. Основу этой БЦВМ составила БЦВМ «Аргон-11А». Ее эскизный проект НИИЭМ в марте 1966 г. выполнил совместно с НИИАП для систем управления новых баллистических ракет. Элементной базой БЦВМ были первые отечественные серийные толстопленочные микроэлектронные схемы «Тропа-1» предприятия Госэлектронпрома. БЦВМ для системы управления Л1 получила название «Аргон-11С».
БЦВМ «Аргон-11С», хотя и уступала «Салюту-1» по вычислительным возможностям, но имела существенно выше производительность и трехканальную структуру, обеспечивающую высокую надежность во время решении динамических задач.
БЦВМ «Салют-1» и БЦВМ «Аргон-11С» предстояло вместе решать новые задачи автономного управления и навигации. Причем, связь между ними была не только функциональная, но и прямая. По результатам решения навигационных задач на БЦВМ «Салют-1» рассчитывались уставки для ввода в БЦВМ системы управления, т.е. в «Аргон-11С». А пульт ручного ввода уставок и контроля состояния «Аргон-11С» (ПРВУ) входил в систему автономной навигации ОКБ-1. Разработку этого пульта выполнили также в нашей лаборатории в группе под руководством Николая Рукавишникова. В ее состав входили квалифицированные специалисты, освободившиеся от разработки ПВУ кораблей 2МВ и 3МВ.
Будучи загруженными «текущими» БЦВМ и связанными с ними вопросами, а также испытаниями КА Л1, договорились с Б.В.Раушенбахом и В.П.Легостаевым, что, начиная с ТЗ дальнейшие работы с НИЭМ по новой БЦВМ будут вести отделы В.П.Легостаева и Е.А.Башкина (отдел приборов СУД).
Так родилось у нас на предприятии направление новых БЦВМ «Аргон» разработки НИЭМ ГКРЭ.
С завершением работы станции «Салют-7» в 1986 г. закончился 15-ти летний период практического использования космической БЦВМ «Салют-2М», других уникальных и пионерских приборов, бортового программного обеспечения и созданных на их базе различных модификаций систем автономной навигации «Дельта».
Далее хочу рассказать о событиях 60-х годов, которые предшествовали разработке упомянутых выше космических БЦВМ.
События эти связаны с именами, я бы сказал, легендарных личностей: Филиппа Григорьевича Староса и Иосифа Вениаминовича Берга — американских специалистов, создавших и возглавивших в СССР в конце 50-х годов КБ по разработке первых ЦВМ на микроэлектронной базе.
В последние годы об этих людях, нелегально приехавших в СССР из Америки, появилось немало публикаций, на телевидении снято два или три фильма, а известный писатель Даниил Гранин по мотивам их сложных судеб написал роман «Бегство в Россию». Везде упоминалось, что они делали бортовые ЦВМ для Королева и Туполева.
В силу закрытости и относительной давности этой темы истинные события тех лет либо вообще не нашли отражения в открытой печати, либо искажены людьми, практически к ним не причастных.
Вскоре после запуска на орбиту корабля «Восток» с Ю.А.Гагариным и корабля «Восток-2» с космонавтом Г.С.Титовым перед проектным отделом была поставлена чрезвычайно сложная и интересная в прикладном плане задача-создание полуавтоматического комплекса для сборки на орбите спутника Земли космических аппаратов с использованием пилотируемого космического корабля типа «Восток». С.П.Королев считал это одной из важнейших задач, стоящих в то время в области ракетной и космической техники, потому что сборка на орбите позволяла, не дожидаясь создания новых тяжелых носителей, решать на базе имеющегося носителя (Р-7) и кораблей-спутников «Восток» многие задачи, требующие больших полезных масс на орбите. Исходные данные на проведение проектных и расчетных работ по сборке объектов на орбите Земли, подготовленные К.П.Феоктистовым и К.С.Шустиным, были утверждены С.П.Королевым летом 1961 г.
В ОКБ-1 под эту задачу была развернута работа под шифром «Союз» и стала создаваться кооперация для выполнения основных проблемных НИР, к которым, в частности, относили создание радиолокационной системы измерения относительного положения объектов. ТЗ на создание этой системы было выдано проектным отделом в 1961 г. в одно оборонное ленинградское НИИ, в составе которого находилось довольно самостоятельное конструкторское бюро — КБ-2, возглавляемое Ф.Г.Старосом. Причем, о существовании этого КБ -2 (и о Ф.Г.Старосе) в то время в нашем ОКБ ничего не знали.
В октябре 1961г. из Ленинграда был получен солидный отчет в 6-ти томах по теме «Блок». Одна книга 2-го тома была посвящена вопросам использования бортовой цифровой управляющей машины при решении задач сближения и стыковки космических объектов, а том 3 в двух книгах был целиком посвящен описанию управляющей машины УМ-2Б.
Отделу А.А.Шустова, а в нем мне и коллективу лаборатории, было поручено проведение анализа отчета и подготовка отзыва в части применения управляющей ЦВМ в этой задаче и конкретно по УМ-2Б.
Представленное предложение по использование ЦВМ в рассматриваемой задаче и собственно описание УМ-2Б произвело на нас сильное впечатление.
Во-первых, потому, что это было первое знакомство с разработкой прибора (ЦВМ) для космического аппарата, предлагаемой на отечественной микроэлектронной базе на гибридной схемотехнике.
Все наши разработки и приборы наших смежников до сего времени выполнялись на дискретных элементах и корпусных полупроводниках. Практическая реализация УМ-2Б с применением микроэлектроники и на бескорпусных элементах означала бы прорыв, переход к новому качеству отечественных приборов, принципиальному снижению массы и дефицитных объемов на КА, а также к снижению электропотребления.
Во-вторых, на конкретной сложной задаче была показана эффективность применения цифровой вычислительной машины универсального типа.
Удивило нас то, что разрабатываемая на микроэлектронике БЦВМ имеет большую мощность — 160 Вт по вторичной цепи.
В Ленинград в конце 1961 г. было отправлено общее положительное заключение ОКБ-1 на проект «Блок», в том числе на применение ЦВМ УМ-2Б для решение задачи сближения и обработки бортовых измерений. Лаборатории было поручено курирование работ по ЦВМ УМ-2Б при реализации проекта «Союз». Вскоре после отправки заключения на этот проект к нам в ОКБ приехал Ф.Г.Старос.
Мы ничего не знали об этом человеке, кроме того, что сообщалось в проекте о нем как Главном конструкторе УМ-2Б. Перед его приездом с нами побеседовали, навели «некоторого туману» на его личность, предупредили особо не быть разговорчивыми. Состоялось наше первое знакомство с этим человеком, при котором присутствовали: Б.Е.Черток, К.П.Феоктистов (он был зам. начальника проектного отдела по пилотируемым кораблям), А.А.Шустов и я.
Очень хорошее впечатление осталось от общения с этим интересным человеком. Перед нами был не только руководитель и специалист, но и одержимый оптимист победы микроэлектроники в приборостроении.
Обсуждая технические вопросы по УМ-2Б, Филипп Григорьевич убеждал нас в том, что через пять лет вычислительная часть УМ-2Б будет величиной со спичечный коробок. Причем, весь облик Филиппа Григорьевича: его темные горящие глаза, хорошая русская, почти без акцента, речь не оставляли у собеседников сомнений в его правоте. От таких перспектив, как говорится, захватывало дух.
Вскоре для ознакомления с работами КБ-2 на месте я был направлен туда с моим сотрудником К.Чернышевым. Ф.Г.Старос лично показал нам все, чем в то время располагало КБ-2. Целиком, естественно, микро ЦВМ еще не было, но были показаны отдельные узлы, технология проектирования и изготовления микросборок. Познакомились с заместителем Филиппа Григорьевича — Бергом Иосифом Вениаминовичем, с которым впоследствии пришлось тесно общаться.
Так мы начали работу с КБ-2 Ф.Г. Староса вначале как кураторы УМ-2Б для задачи стыковки и сборки КА.
Однако вскоре, и не совсем по причинам техническим, дальнейшие работы с ленинградским предприятием по разработке и использованию радиолокационной аппаратуры сближения и стыковки с БЦВМ были прекращены. Но для нас УМ-2Б уже была «засвечена» и по ней мы продолжали работы по теме «Союз», теперь для системы логического управления и централизованного контроля (СЦКУ) всего КА. Во 2-м квартале 1962 г. мы выдали туда предварительное ТЗ на БЦВМ, был выпущен план разработки эскизного проекта, по которому предусматривался выпуск тома и по БЦВМ.
К сожалению, в конце 1962 г. при более детальном и близком ознакомлении со схемотехническим и конструктивным обликом будущей БЦВМ, разрабатываемой в КБ-2, мы убедились, что ближайшие 2 года не получим БЦВМ пригодную для установки на создаваемые тогда пилотируемые космические аппараты.
ЦВМ УМ-2Б или ее модификация не «проходили» на проектируемый КА по массовым и энергетическим характеристикам. Плюс к этому необходимо было повышать возможности системы обеспечения теплового режима КА, поскольку предполагалось использовать жидкостной СОТР, что опять же приводило бы к дополнительному увеличению массы.
Руководству ОКБ-1 было высказано предложение о разработке макета бортовой ЦВМ и различных устройств связи с объектом и смежными системами на обычной дискретной полупроводниковой технике для проведения экспериментальных работ по СЦКУ КА и на основе макета — создание в кратчайшие сроки на нашем предприятии БЦВМ. Создание макета предлагалось реализовать на базе имеющихся интересных разработок малогабаритных ЦВМ в ЦНИИ-30 ВВС МО для макетирования и отработки задач автоматизированного врачебного контроля состояния экипажа на борту пилотируемого космического корабля.
Опыт разработки ЦВМ универсальной структуры с прогрессивным тогда микропрограммным управлением, полученный в ЦНИИ-30, и наш опыт конструирования бортовой аппаратуры и понимание необходимых минимальных требований для БЦВМ КА и опыт работы с КБ Ф.Г.Староса, давали основание и уверенность в создании макета ЦВМ в бортовом исполнении на обычной дискретной технике в кратчайшие сроки при минимальных затратах. Следующим шагом должен был стать летный образец с удовлетворительными характеристиками.
В ноябре 1962 г. заместитель Главного конструктора Б.Е.Черток собрал совещание по вопросу организации в ОКБ-1 работ по БЦВМ. Были приглашены сотрудники проектного отдела (отдел М.К.Тихонравова), отдела бортового комплекса управления (отдел Ю.С.Карпова), отдела бортовых цифровых приборов (отдел А.А.Шустова), расчетного отдела и наземных ЦВМ (отдел С.С.Лаврова). На совещании было принято решение о разделении работ между отделами А.А.Шустова и С.С.Лаврова.
Отделу С.С.Лаврова (лаборатории И.И.Перцовского), который в целом представлял собой теоретический отдел с принадлежащим парком универсальных и аналоговых ЦВМ, было поручено продолжение работ с КБ Ф.Г.Староса, разработку и выдачу в эту организацию ТЗ на перспективную БЦВМ космического применения.
За отделом А.А.Шустова (нашей лабораторией) были затверждены работы по разработке макета БЦВМ совместно с ЦНИИ-30, экспериментальная отработка идеологии бортовых систем управления и контроля, построенных на базе использования ЦВМ, разработка всего комплекса средств взаимодействия БЦВМ с системами КА.
Этим решением, с одной стороны, был подведен итог первого этапа работы нашего предприятия с КБ-2, а с другой — «узаконен» параллелизм в работах по БЦВМ. Особой крамолы в этом не было, наоборот, это выглядело как усиление и расширение фронта работ по применению БЦВМ. Только был в этом один штрих: отдел С.С.Лаврова подчинялся первому заместителю Главного конструктора В.П.Мишину, а отдел А.А.Шустова — заместителю Главного конструктора Б.Е.Чертоку.
В конце 1963 г. отдел С.С.Лаврова заключил договор с КБ-2 на разработку и поставку двух ЦВМ. Одна ЦВМ (УМ-2М) для экспериментальной отработки задач, возлагаемых на бортовую ЦВМ, должна была быть поставлена во 2-м квартале 1965 г. Вторая — как штатная — в феврале 1966г.
До поставки УМ-2М сотрудники отдела С.С.Лаврова вели проработку задач, предполагаемых к реализации на БЦВМ и занимались созданием стенда с жидкостной системой охлаждения УМ-2М.
Однако через некоторое время упомянутый выше «штрих» привел к противоборству сторон, которое вылилось в том числе в поток докладных записок на имя Главного конструктора С.П.Королева.
С одной стороны подписантами были В.П.Мишин, С.С.Лавров, И.И.Перцовский, с другой — Б.Е.Черток, А.А.Шустов, Г.В.Носкин.
Главные мотивы стороны В.П. Мишина выглядели так (по одной из докладных):
1) «...не надо на нашем предприятии разрабатывать и изготавливать БЦВМ, а отдать эту задачу специализированным организациям...»;
2) «...весь комплекс работ, в том числе курирование БЦВМ, должен проводить теоретический отдел 50, ...вырабатывать ТЗ и выдавать его другим организациям, проводить лабораторную отработку БЦВМ»;
3) Отделу А.А.Шустова предлагалась роль «разработчика схем и конструкторской проработки связей БЦВМ с другими бортовыми системами, стыковку и отладку работы БЦВМ на борту изделия, проведение цеховых и полигонных испытаний».
Главные мотивы стороны Б.Е.Чертока были сформулированы в ответе на докладную:
1) «...работы с КБ-2 ГКЭТ пересмотреть в части использования УМ-2Б по теме «Союз»;
2) «...форсировать работы по коррекции документации на БЦВМ «Вычислитель» для передачи на завод № 12 в г. Уфа для изготовления партии БЦВМ...», «...в связи с тем, что ряд организаций ВВС МО и ГКАТ заинтересованы в серийном изготовлении ЦВМ, разработанной ОКБ-1 совместно с ЦНИИ-30 и заводом № 123 Средне — Волжского совнархоза, целесообразно в августе 1964 г. обсудить с заинтересованными организациями мероприятия и определить степень участия ОКБ-1 в серийном изготовлении этой машины»;
3) «...рассмотреть и принять организационно-технические мероприятия по обеспечению создания в ОКБ-1 летной системы контроля и управления, включая комплексную отладку экспериментальной системы в IV квартале 1964 года на базе отдела 21»;
4) Разработку бортовых вычислительных машин систем контроля и управления перспективных объектов целесообразно возложить на НИЭМ ГКРЭ, являющийся головной организацией в разработке базовых бортовых машин.
5) «...отдел 50, как вычислительный центр предприятия... должен обеспечивать моделирование задач и помощь в отработке алгоритмов на универсальных ЭВМ, а также участвовать в программировании задач для бортовых и наземных ЭВМ».
Поток служебных записок и докладных в адрес С.П.Королева на тему «БЦВМ для космических аппаратов» в 1964 году достиг высокой плотности. И, тем не менее, он, видимо, не считал возможным принимать административные решения по «наведению порядка» в этом вопросе. Понимал: идет становление новых подходов и принципиально новых технических решений в космической технике, доступной, в основном, молодым и инициативным. Учитывая общую напряженность работ коллектива ОКБ-1, хронический дефицит времени для решения стоящих не только технических, но и политических задач, рисковать он не мог, идти на волевые технические и административные решения — тоже. А потом, честно говоря, большинство отечественных руководителей еще не считало «машинизацию и автоматизацию борта» космического объекта архи серьезным делом. Понимание важности этого вопроса придет через 1-1,5 года, когда сложность поставленных новых задач объективно приведет главных конструкторов систем к необходимости повернуться лицом к универсальным бортовым ЦВМ.
Пока же В.П.Мишин и Б.Е.Черток получили указание С.П.Королева искать пути «примирения» и объединения усилий в «работах по бортовым ЦВМ».
Коллектив нашей лаборатории, имея уже практически два макета БЦВМ, вел напряженную работу по разработке и программированию задач совместно с кооперацией и по созданию других аппаратных средств цифровой системы и их стыковке с ЦВМ. В частности, с октября 1964 г. проводились работы с первыми макетами адресного ВЗУ, полученного из ОКБ МЭИ и адресной системой сбора и преобразования данных, полученной из Запорожского филиала института автоматики. Проводились климатические испытания модулей «Вычислителя». Алгоритмы автономной навигации примерялись на «Вычислителе» двумя организациями: ИПМ МИ АН СССР (группа специалистов под руководством Т.М.Энеева) и НИИ-88 (группа специалистов под руководством И.К.Бажинова).
Серьезный импульс к форсированию работ по системам контроля, управления и автономной навигации с применением БЦВМ на космических аппаратах был дан решениями партийных и правительственных органов по масштабному освоению Луны. Работы по первой лунной программе — облет пилотируемым космическим кораблем Луны — начались в конце лета 1965 г. и интенсивно развернулись после выхода Постановления ЦК КПСС и СМ СССР по изделию варианта 7К-Л1 и Л3. Задача облета Луны пилотируемым кораблем в 1967 году возлагалась на ОКБ-1 и ОКБ-52 (Главный конструктор В.Н.Челомей). Все работы наши и смежников по системе СЦКиУ и «Вычислителю» теперь были привязаны к изделию 7К-Л1. Причем, Главным конструктором системы управления этого изделия был определен Н.А.Пилюгин, т.е. НИИАП. ОКБ-1 было ответственно за разработку системы автономной навигации с участием экипажа, ручные режимы управления, автоматизированный контроль состояния экипажа, а также обеспечение системы управления комплексом оптических датчиков. Функции, возлагаемые на нашу СЦКиУ и БЦВМ «Вычислитель», теперь определялись кругом упомянутых выше задач ОКБ-1.
ЦВМ УМ-2М была поставлена в ОКБ-1 в августе1965 г., на год позже, чем предусматривалось договором с КБ-2. Ее надо было «начинять» задачами, что не было заранее подготовлено ни в отделе С.С. Лаврова, ни в кооперации со смежными организациями. Поэтому, выполняя указания С.П.Королева по «объединению усилий в работах по БЦВМ», С.С.Лавровым с участием сотрудников нашей лаборатории и специалистов НИИ-88 был подготовлен и утвержден «План-график совместных работ по разработке алгоритмов и программированию задач автономной навигации объектов Л1, Л3, а также их реализации на БЦВМ «Кобра» и УМ-2М». По этому графику срок выполнения последнего пункта: «Экспериментальная проверка задач на реальных БЦВМ применительно к кораблю Л1» был определен 20.06.66 г.
Алгоритмы и программы для решения задач автономной навигации на БЦВМ «Кобра» («Вычислитель») были подготовлены в конце апреля 1966 г. Аналогичные работы применительно к УМ-2М почти остановились из-за неготовности стендовой базы и стандартного программного обеспечения и появившейся напряженности в отношениях с КБ-2 по времени совпавшей со смертью С.П. Королева (все письма в КБ-2 при жизни С.П.Королева подписывались В.П.Мишиным).
Результатом затягивания сроков работ стало прекращение действия договора № 4, закрепленное протоколом. Инициатором подписания этого документа стал Ф.Г.Старос. И УМ-2С перешла в собственность КБ-2.
То, что инициатива закрытия работы по УМ-2 в ОКБ-1 исходила от Ф.Г.Староса, говорит о том, что он в то время раньше кураторов понял бесперспективность применения УМ-2С на наших объектах. В 1965 г. БЦВМ, разработанные в США на микроэлектронной базе для лунной программы, уже несравненно превосходили УМ-2С, о чем Ф.Г.Старос и И.В.Берг были прекрасно осведомлены.
Работая над космическими БЦВМ, КБ-2 одновременно начало вести работы по созданию БЦВМ для подводного флота. Умнейший человек Филипп Григорьевич понял, что все, что они наработали с нами, в подводный флот пойдет «на ура». Тогда зачем же растрачивать силы? Надо бросать их туда, где можно победить. Он правильно рассчитал и победил, получив заслуженное признание и реальные успехи в создании БЦВМ для советского морского флота.
Решением В.П.Мишина весь состав лаборатории И.Перцовского отдела С.С.Лаврова, занимавшийся УМ-2, вскоре был переведен в комплекс Б.Е.Чертока, в нашу лабораторию. Они активно включились в работы по созданию системы автономной навигации и реализации иных задач с использованием БЦВМ на изделиях Л1, Л3 и на других.
Очевидно, что знакомство с проектом ЦВМ УМ-2Б в 1961 г. и последующая работа с КБ-2 положительно повлияли на рост «собственных знаний ОКБ-1» в области бортовой вычислительной техники, даже если это происходило и за счет «отрицания» УМ-2. Возможно, Ф.Г.Старос все-таки не оставил мысль создать БЦВМ космического применения, или хотя бы оценить такую возможность. По его просьбе в ноябре 1966 г. мы выслали частично документацию на «Вычислитель-2», а позднее и ТЗ на разработку БЦВМ пилотируемого корабля Л3. Это было то ТЗ, которое впоследствии было реализовано в НИИМП в виде БЦВМ «Салют-3».
Приведенные в этой статье материалы являются краткими выдержками из готовящейся автором совместно с Б.Е.Чертоком книги. В заключение считаю необходимым назвать фамилии ведущих сотрудников лаборатории, дружным и самоотверженным трудом которых создавались эти первые космические БЦВМ, новые цифровые приборы, программное обеспечение. К сожалению, многих из них уже нет с нами. Это: К.Чернышев, Р.Казаринов, Н.Рукавишников, Е.Васенков, Ю.Стишев, В.Шаров, В.Казначеев, Ю.Багдасарян, В.Шутенко, В.Волошин, М.Власюк, Н.Миракова, Т.Казакова, П.Масенко, Б.Тарасенко, Н.Белякова, В.Глазнев, В.Овчаренко, Л.Калинина, Н.Вольнов, З.Вартанова, А.Гелюх, Н.Масилевич, Т.Федцова, Е.Буршинов.