«Земля и Вселенная» 1991 г №3 (май - июнь)
 Мстислав Всеволодович Келдыш (1911-1978) |
Люди науки
Мстислав Всеволодович Келдыш и космические исследования
(к 80-летию со дня рождения академика М. В. Келдыша)
Выдающиеся достижения науки ХХ-го столетия оказали глубочайшее влияние практически на все сферы человеческой жизни. Они преобразили экономику, социальные отношения, открыли грандиозные перспективы дальнейшего прогресса нашей цивилизации. Эти достижения были обеспечены трудами замечательной плеяды ученых, имена которых заняли достойное место в истории науки. Среди них мы по праву называем имя академика Мстислава Всеволодовича Келдыша.
Личность М. В. Келдыша чрезвычайно многообразна, она сочетает в себе блестящего ученого-математика и механика, замечательного инженера, крупнейшего организатора науки. Всем, кому посчастливилось с ним общаться, а тем более вместе работать, навсегда остались под глубочайшим впечатлением его человеческой личности, испытали влияние его интеллекта, высочайших моральных принципов. Для многих он остался эталоном руководителя любого ранга — от руководителя небольшой группы исследователей, научно-исследовательского института, крупнейших коллективов промышленности и Академии наук СССР до президента АН СССР, которым он был почти 15 лет.
Мы не стремимся здесь коснуться всех сторон деятельности М. В. Келдыша, да это вряд ли и возможно в рамках небольшой статьи. Чтобы составить представление о выдающемся таланте Мстислава Всеволодовича, достаточно бегло ознакомиться с работами по математике, механике, ракетной технике и космонавтике, вошедшими в собрание его трудов. Отличительная их особенность — нацеленность на решение конкретных (как мы теперь называем, прикладных) задач, что всегда отличало творчество ученого. Но, занимаясь инженерными задачами, М. В. Келдыш сталкивался с необходимостью решать сложнейшие математические проблемы и разрабатывать специальные тонкие методы анализа, обеспечивающие успех его исследований. Для этого требовалось удивительное умение выделить в самой сложной задаче главные звенья, найти между ними связи, поддающиеся описанию на языке математического формализма и решению с использованием нередко трудоемких, но доступных приемов (в 30-40-е годы электронно-вычислительных машин-то еще не было!). Но именно в те годы М. В. Келдышу, работавшему тогда в ЦАГИ, удалось вместе с относительно небольшой группой сотрудников решить сложнейшие проблемы флаттера и бафтинга — режимов автоколебаний и резонанса самолетных конструкций, возникающих с ростом скоростей полетов и долгое время сдерживавших развитие авиации. Блестящее сочетание инженерного подхода и виртуозной математической техники проявилось и в решении М. В. Келдышем задачи о неустойчивости трехколесного самолетного шасси. До этого шимми приводило к многочисленным авариям самолетов при посадке. Нельзя не упомянуть замечательные работы М. В. Келдыша в области аэродинамики (подъемная сила крыла с учетом сжимаемости среды, строгий математический анализ работы пропеллера). Особенно хочется
 Тридцатипятилетний академик. 1946 г. |
В ракетную технику Мстислав Всеволодович пришел с середины 40-х годов, возглавив ведущий институт отрасли — РНИИ. Эти годы отмечены громадным прорывом на самых передовых направлениях научно-технического прогресса, таких как гиперзвуковая газодинамика, теория горения и взрыва, теория теплообмена, создание различных типов реактивных двигателей и аппаратов для автономного полета в верхних слоях атмосферы. Здесь в полной мере раскрылся талант М. В. Келдыша не только как выдающегося ученого, избранного в 35 лет академиком, но и руководителя, способного увлечь и повести за собой коллектив единомышленников. Его авторитет был непререкаем, легенды о его необычайных способностях, бытовавшие еще со времен работы в ЦАГИ, находили реальное подтверждение, обрастали новыми фактами. Способности, помноженные на блестящее образование, приобретенный богатый практический опыт и великая работоспособность создавали то, что можно без сомнения назвать феноменом Келдыша.
В последующие годы М. В. Келдыш возглавил (одновременно с РНИИ) Отдел в Математическом институте им. В. А. Стеклова АН СССР. Он вместе с И. В. Курчатовым занимался атомной проблемой, а вместе с С. П. Королевым, «заболев космосом», сделал первые шаги в теоретическом обосновании полетов составных ракет, вывода на орбиту искусственного спутника Земли, полетов к Луне, Венере, Марсу. На базе Отдела в 1953 г. М. В. Келдыш создал Институт прикладной математики (ИПМ), в котором выполнялись работы по математическому моделированию различных физических процессов, численным методам расчетов с использованием ЭВМ, программированию, механике космического полета, аэромеханике. Мстислав Всеволодович оставался директором этого Института до последних дней жизни.
На протяжении четверти века ИПМ, носящий ныне имя М. В. Келдыша, остается признанным центром научных исследований по космонавтике. В значительной степени предопределялось это не только проводившимися здесь теоретическими и экспериментальными работами по механике и физике космоса, но и тем, что М. В. Келдыш руководил этими работами у нас в стране. Став в 1956 г. председателем комиссии по запуску первого ИСЗ (объект «Д», как его тогда называли), он с 1958 г. возглавил Межведомственный научно-технический совет по космическим исследованиям при Академии наук СССР и руководил им 20 лет. Причем руководил не формально, а по существу, по убежденности, по велению сердца, глубоко зная и понимая стоящие проблемы, умело и грамотно строя перспективу.
М. В. Келдыш был признанным лидером того грандиозного свершения человечества, каким стало с середины нашего столетия изучение и мирное освоение космического пространства. Оглядываясь на пройденный путь и по достоинству оценивая исторические шаги в завоевании космоса, принесшие нашей стране заслуженную славу и признание, особенно сейчас отчетливо видишь ту громадную роль, которую сыграл здесь М. В. Келдыш. И лишний раз осознаешь, сколь трагичными для нашей космонавтики оказались уход из жизни сначала С. П. Королева, потом М. В. Келдыша. Утрата передовых позиций, как это ни прискорбно сознавать, во многом связана с тем, что эквивалентной замены им по существу не нашлось, не нашлось равных по духу, уровню и размаху лидеров направления. И это, в свою очередь, позволяет обобщить и обосновать понятие лидерства как важнейшего условия достижения успеха практически в любом деле, особенно в государственном масштабе. Совершенно очевидно, что роль лидера может играть только по-настоящему авторитетный человек, профессионал, заслуживший признание коллег, являющийся идеологом направления, не дающий повода окружающим усомниться в его объективности, преданности делу и высоких моральных качествах. Такой человек становится лидером совершенно естественно, без недопустимого в науке и технике какого-либо навязывания сверху, чиновничьей ранжировки и чистого администрирования.
Что еще отличало Мстислава Всеволодовича как действительного лидера в космических исследованиях, питало исключительное уважение и доверие к нему окружающих людей, громадный авторитет? Это его исключительное умение вникнуть, разобраться в самой запутанной проблеме, всесторонне обсудить все «за» и «против», не считаясь со временем, убедиться самому и убедить других. Это — удивительная логичность и четкость мышления, способность выделить основное, поразительная интуиция, огромный кругозор. Это — и абсолютная объективность, отсутствие каких-либо побочных, конъюнктурных соображений при решении тех или иных проблем, исключительная преданность делу, последовательность в реализации принятых решений.
У читателя может возникнуть сомнение — не захваливаем ли, было ли так на самом деле? Да, мы знали Мстислава Всеволодовича именно таким, и сказанное лишь подкрепляет то, что мы назвали феноменом Келдыша. Но это не означает, что у М. В. Келдыша не было недостатков, не случалось ошибок, мучительных сомнений. Мстислав Всеволодович был человеком сложным, работать с ним было нелегко. Ведь нельзя забывать и о том, в какие годы и в условиях какой системы он работал. Далеко не всегда удавалось в чем-то убедить партийное и государственное руководство, противостоять нажиму, справляться с независимостью главных конструкторов, субъективными тенденциями руководителей отраслевых министерств. Однако зададимся вопросом, был ли в той ситуации другой человек, способный столь же мудро отстаивать необходимость принятия грамотных решений, терпеливо убеждать, а в острых случаях находить компромиссы? Едва ли. Благодаря М. В. Келдышу у нас была в те годы стройная космическая программа, которую последовательно и неуклонно выполняли (в отличие от нынешней ситуации!). Благодаря ему мы имеем ракету-носитель «Протон» конструкции В. Н. Челомея, которую вскоре после окончания хрущевской оттепели пытались похоронить по чисто конъюнктурным, а не деловым соображениям. Под непосредственным руководством М. В. Келдыша у нас были заложены и развились новые направления в космических исследованиях, проведена определенная унификация конструкций аппаратов с целью их удешевления, созданы Институт космических исследований и Институт медико-биологических проблем.
Мстислав Всеволодович интересовался буквально всем, глубоко вникал в самые разные вопросы, оперативно помогал их решению. Во многом это было связано с тем, что космические программы и их осуществление всегда оставались среди важнейших направлений его деятельности даже в пору неимоверной занятости президента Академии наук СССР. Другими словами, космос был для него делом жизни, а не очередной (какой-нибудь 25-й) нагрузкой. Отсюда и результаты.
Не случайно многое из того, что реализуется в космических исследованиях до сего времени, было заложено еще при жизни М. В. Келдыша. Особенно отчетливо это видно на примере исследований планет Солнечной системы. Сюда относится вся программа исследований Венеры, начиная с определения параметров атмосферы на «Венере-4» и включая запуски аппаратов «Венера-15 и -16», на которых проводилась радиолокационная съемка поверхности. Эксперименту по радиокартированию Венеры М. В. Келдыш уделял много внимания, но осуществлен он был уже после его смерти. Аппараты серии «Венера» стали базовыми в проекте «Вега», причем при Мстиславе Всеволодовиче возникла идея запуска в атмосферу Венеры аэростатных зондов и неоднократно обсуждался космический полет к комете для исследования состава ее газовой оболочки.
Всесторонне обсуждались и планы исследований Марса, включавшие в качестве задач ближайшей перспективы создание марсохода и возврат на Землю образцов марсианского грунта. Этим проектам должен был предшествовать запуск искусственного спутника Марса для получения высококачественных изображений поверхности, исследований физико-химических свойств поверхности и атмосферы и выявления районов, интересных с точки зрения выбора мест посадки. Такую программу предполагается реализовать в 90-е годы, начиная с подготавливаемого сейчас проекта «Марс-94».
 Вступление в президентскую должность 19.05.1961 г. |
Осуществлению марсианской программы в более ранние сроки помешала ситуация, сложившаяся у нас с созданием тяжелой ракеты Н-1, на которую первоначально были ориентированы планы полета человека на Луну (программа Л3). Прекращение в 1978 г. работ по комплексу «Н-1-Л3» заставило пересмотреть и планы полетов к Марсу. Пришлось исходить из возможностей существующей ракеты-носителя «Протон». В качестве первого этапа этой новой программы Мстислав Всеволодович поддержал предложение НПО им. Лавочкина о запуске аппарата к спутнику Марса Фобосу. (Это с энергетической точки зрения осуществить легче, чем посадку на саму планету). Так родился проект «Фобос», осуществленный, однако, только в 1988 г. и, к сожалению, несмотря на получение отдельных интересных результатов, в целом окончившийся неудачей. Впрочем, последнее не столь уж неожиданно, если вспомнить, в какой спешке готовился проект, без достаточной отработки. Могут возразить, что в спешке готовились и «Веги». Но те аппараты, как уже отмечалось, делались на основе хорошо «облетанных» станций «Венера», а «Фобосы» были аппаратами совершенно новой конструкции и летали впервые.
К сожалению, после кончины М. В. Келдыша появилось немного интересных идей в планетных, астрофизических, геофизических и прикладных областях исследований. Продолжающееся развитие программы пилотируемых орбитальных комплексов путем наращивания модульных конструкций, предназначенных для астрономических наблюдений и космической технологии, а также отдельные удачные запуски аппаратов типа «Вега», «Астрон», «Гранат» не могут ликвидировать нашего прогрессирующего отставания от США и Западной Европы, а в скором времени, возможно, и от Японии. Но и тот сравнительно небольшой перечень космических проектов, которые предлагается сегодня сохранить, подвергается острой критике со стороны общественности и депутатского корпуса. В этих условиях будет очень трудно реализовать даже ограниченную космическую программу фундаментальных исследований.
 М. В. Келдыш и С. П. Королев, ноябрь 1961 г. |
Вряд ли нуждается в пространных комментариях близорукость политики экономии на самых передовых направлениях научно-технического прогресса, где мы пока еще занимаем вполне приличный уровень, но легко можем необратимо скатиться вниз. Переломить эти тенденции непросто. Нужны сильные, авторитетные личности, способные убедить руководство и общественность в обосновании и необходимости принятия соответствующих решений, оправданности требуемых затрат. Другими словами, мы вновь подтверждаем тезис о том, что нужен настоящий лидер — такой, каким был М. В. Келдыш.
Необходимо объединение усилий, а не разброд, создание настоящей творческой атмосферы, а не стремление к удовлетворению амбиций. В этом случае не будет места разного рода монополизму в руководстве космическими исследованиями, обвинения в котором (подчас не лишенные оснований) нередко появляются в печати. О последнем хочется сказать особо, поскольку любые притязания на монополию были глубоко чужды Мстиславу Всеволодовичу, встречали его решительный отпор. Не случайно МНТС по космическим исследованиям был при нем не только объективным, но и демократическим органом. М. В. Келдыш никогда не принимал решений по составу научной аппаратуры космических аппаратов и зависящим от научных задач техническим решениям, предварительно не обсудив эти вопросы со всеми заинтересованными учеными и специалистами, внимательно выслушивал разные мнения, руководствовался исключительно соображениями научной значимости и технической целесообразности. В такой атмосфере проходили у него совещания по всем космическим аппаратам, и, в первую очередь, по аппаратам для лунно-планетных исследований, которым он уделял особое внимание. Чтобы глубоко вникнуть в существо проблем и иметь возможность оперативно влиять на принятие решения, он активно участвовал в Советах главных конструкторов (для чего регулярно выезжал в НПО им. Лавочкина). Часто именно благодаря этому удавалось найти новые интересные решения, обеспечить оптимальное решение научных и технических интересов при осуществлении космических проектов.
 М. В. Келдыш на семинаре по молекулярной биофизике Института радиофизики и электрофизики АН УССР. 12.05.1964 г. |
 М. В. Келдыш ведет заседание Президиума АН СССР. Март 1970 г. |
Мстислав Всеволодович находился у самых истоков налаживания научных связей с другими странами в области изучения и освоения космоса. При нем был создан Совет «Интеркосмос», заключены соглашения по космическим исследованиям с США, Францией, Индией. М. В. Келдыш считал, что сотрудничество должно быть взаимовыгодным, отвечающим интересам нашей национальной программы. К сожалению, пока к объединению усилий в реализации космических проектов с нашей стороны проявляется значительно больше заинтересованности, чем со стороны западных партнеров. Последние чаще всего ограничиваются участием в разработке научных приборов, не расходуют средства на создание и запуск самих космических аппаратов (как, например, имеет место в сотрудничестве США с ЕКА). Западным партнерам такое сотрудничество с нами, естественно, выгодно, мы же оправдываем его необходимостью как-то компенсировать отставание нашего приборостроения. Однако вопрос о том, удастся ли преодолеть это отставание таким образом, остается спорным.
Если добавить к сказанному, что наших ученых практически не приглашают участвовать в престижных западных проектах, то станет ясно: ни о каком равенстве интересов пока говорить не приходится. А ведь в отличие от американских, наши космические проекты, начиная с «Веги», перестали называться «советскими», их стали теперь называть «международными». Собственной национальной программы исследований Солнечной системы у нас пока нет. В то же время НАСА чрезвычайно ревностно относится к своим проектам. Пока не подтверждаются практическими шагами разглагольствования о том, что на смену соперничеству в эпоху конфронтации пришел период широкого сотрудничества в космосе во время потепления международного климата. Новое мышление сюда пока не проникло и пробивается с трудом. В результате такие американские проекты нынешнего десятилетия как «Галилей», «Улисс», «Кассини», «КРАФ», делаются либо целиком американцами самостоятельно, либо с ограниченным привлечением европейцев, но не нас. Нет стремления со стороны американских коллег объединить усилия и в марсианской программе, в деле создания марсохода и возвращаемой ракеты с грунтом. Причины называют разные — нежелание делиться с нами передовой технологией, что мы ненадежные партнеры и т. д.
 Академики М. В. Келдыш и А. П. Александров в кулуарах XXV съезда КПСС (1976 г.) |
В результате складывающейся у нас тревожной ситуации в космических исследованиях, мы постепенно отодвигаемся с тех передовых позиций, которые еще сравнительно недавно занимали. Положение еще больше усугубится, если мы и дальше не будем иметь своей национальной программы, тогда не войдем в международный космический альянс в качестве равноправных партнеров. Если и дальше будет проводиться близорукая политика сильного ограничения финансирования космических проектов и не будет возможности убедить в обратном даже многих наших прогрессивных деятелей, подчас выступающих с легкомысленными заявлениями. Если у нас не будут усовершенствованы организационные структуры, отвечающие за подготовку и осуществление космических программ. Если, наконец, у нас не появится настоящий авторитетный лидер, способный переломить сложившуюся ситуацию. В противном случае нам предстоит длительный период стагнации в одной из самых передовых областей научно-технического прогресса — в области изучения и освоения космоса. А возврат на достойные нашей страны рубежи будет, несомненно, сопряжен с несравненно большими усилиями и расходами. Осознание происходящего на историческом фоне прошедших десятилетий и еще пока сохранившихся традиций неразрывно связано с уроками Мстислава Всеволодовича Келдыша.
В. С. АВДУЕВСКИЙ,
академик АН СССР
М. Я. МАРОВ,
член-корреспондент АН СССР