Сканировал и обработал Юрий Аболонко (Смоленск)

НОВОЕ В ЖИЗНИ, НАУКЕ, ТЕХНИКЕ

ПОДПИСНАЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ

КОСМОНАВТИКА, АСТРОНОМИЯ

4/1989

Издается ежемесячно с 1971 г.

В. И. Севастьянов,
летчик-космонавт СССР,
дважды Герой Советского Союза

В. Ф. Пряхин,
кандидат исторических наук


КОСМОС, ЧЕЛОВЕК, ПОЛИТИКА

(Космическому веку – космическое мышление)




Издательство «Знание» Москва 1989

ББК 39.6
С 28

Редактор: ВИРКО И. Г.

СОДЕРЖАНИЕ

Севастьянов В. И., Пряхин В. Ф.

15 к.

Выход человечества в космос ознаменовал собой не только технологический «прорыв». Сегодня, когда новое политическое мышление набирает силу, становится более отчетливой связь между космонавтикой, человеком и политикой. Эта связь была намечена трудами К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского, Н. Ф. Федорова и получила название русского «космизма».

Идеям русских «космистов» и посвящена эта брошюра, рассчитанная на широкий круг читателей.

3500000000ББК 39.6

ISBN 5-07-000490-5© Издательство «Знание», 1989 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Каково должно быть мышление в эру освоения космоса? Должны ли измениться традиционные представления о жизни и смерти, войне и мире в условиях новейшего этапа научно-технической революции, наличия ракетно-ядерного оружия? Как должны складываться отношения между людьми и народами, когда на повестку дня встали вопросы о мирном и военном освоении космоса, о возможности звездного мира и звездных войн? Наконец, как космонавтика и перспективы ее развития оказывают свое влияние на наши земные проблемы, на развитие земной науки и практики? Эти и другие вопросы, на которые пытаются ответить авторы рассматриваемой брошюры, представляют чрезвычайный интерес для читателей. Тот факт, что о них высказывают свое мнение специалисты – космонавт В. Севастьянов и ученый-историк В. Пряхин, – делает книгу убедительной и информативной.

Новое мышление, возникшее вместе с проблемой выживаемости человеческого рода, распространяется не только на жгучие вопросы современности, связанные с предотвращением ядерной войны и другими глобальными проблемами. Оно должно разработать перспективные пути развития человеческой цивилизации, включая мирную экспансию человека в космос, как альтернативы современным тупиковым проблемам современности, о которых так много сказано представителями Римского клуба. Некоторые из этих альтернатив нашли свое отражение в книге. Авторы, в частности, предлагают сосредоточить внимание ученых всего мира не на поиске новых способов уничтожения людей, а на исследовании и решении такой важнейшей общечеловеческой проблемы, как неограниченное продление человеческой жизни. Проблема бессмертия человеческого рода и отдельной человеческой личности может стать реальной альтернативой возможному уничтожению человечества в горниле ядерной войны, бесперспективной гонке вооружений. Рассматривая эту глубоко гуманную альтернативу развития человеческой цивилизации, авторы опираются на малоизвестные идеи, высказанные в свое время такими представителями космической философии, как Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский,

Следуя гуманистической традиции прогрессивной русской философской мысли, эти выдающиеся ученые считали, что человечество рано или поздно выйдет в космос, заселит его безграничные пространства, научится управлять природными и космическими процессами в интересах человека и для его блага. Ракеты и другие технические средства освоения космоса необходимы человеку не сами по себе. Они есть его орудия в целях освоения космического пространства, улучшения человеческой жизни. Препятствием здесь выступает ограниченный срок жизни людей, который лимитирует возможности космоплавания, возможности неограниченного освоения космического пространства. Вместе с тем смерть – не фатум. Причины ее познаваемы. Если человечество объединит свои усилия в общем деле устранения причин смерти, оно достигнет своей цели, добьется реализации идеи практического бессмертия человеческого рода и каждого отдельного индивида. То, что религия обещала по ту сторону бытия, будет осуществлено по сю сторону, в реальной человеческой жизни.

Для осуществления этой благородной идеи нужен мир и объединение всех людей, их интеллектуальных и культурных сил. Жизнь есть борьба со смертью, сплочение всех ради этой борьбы есть высшее проявление зрелости человеческого рода. Этот идеал, являясь смыслом жизни отдельных великих мыслителей прошлого, может стать возвышенной и реальной целью существования нынешних поколений людей, проявлением нового, поистине общечеловеческого мышления.

Не со всеми положениями авторов можно полностью согласиться. Так, весьма сомнительна, на наш взгляд, трактовка авторами «практического разума» у Канта как средства, позволяющего решить практически проблему бессмертия человека. Для Канта «практический разум» – это форма долженствования, а не форма практики, как полагают авторы. Не всегда можно согласиться с авторами и в трактовке федоровского учения «патрофикации» как тождественного с понятием реального человеческого бессмертия. Н. Ф. Федоров допускал как атеистическое, так и религиозное бессмертие. В последнем случае оно совпадало с «патрофикацией». Наконец, на наш взгляд, авторы могли бы более подробно показать трудности решения проблемы бессмертия в реальной практической жизни с позиций философских понятий конечного и бесконечного. Надо отметить, что диалектика именно этих понятий является наиболее слабым местом в соответствующих мыслях о бессмертии как у Н. Ф. Федорова, так и у его ученика К. Э. Циолковского.

Отмечая недостатки, следует подчеркнуть, что они не меняют общего положительного впечатления об этой первой научно-популярной работе на данную тему. Брошюра актуальна, интересна, доступна. Она написана в русле нового политического мышления, способствующего объединению людей на основе общечеловеческих ценностей.

«КОСМИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА ВЕЩИ...»

Отец Талбот – герой популярного на Западе романа Харольда Роббинса «Проповедник» – исповедовал учение Христа во имя трех целей: во имя любви – в молодости, во имя денег – в зрелом возрасте, ради достижения политической власти – на склоне лет. На этом третьем этапе и прерывает Роббинс жизнь своего героя душераздирающей сценой: проповедники-конкуренты решетят выстрелами из бесшумных снайперских винтовок отца Талбота на фоне распятия перед телекамерами всей Америки...

Практические соображения людей в ходе освоения космоса чередуются, на наш взгляд, в направлении, прямо противоположном тому, в котором развивались христианские чувства роббиновского проповедника. Межконтинентальные баллистические ракеты – эти вершины человеческого гения – создавались не только и не столько из любви к познанию, как орудия проникновения в космос, а в первую очередь как средства (в том числе и политические) выравнивания стратегического равновесия.

Широкое проникновение в 80-е годы на рынок космической техники товаров из Страны восходящего солнца символизирует этап «коммерциализации» в развитии космонавтики. На этом этапе категории прибыли, рентабельности и хозрасчета властно диктуют свою волю дизайнерам космических кораблей и аппаратов.

Этому не приходится удивляться. Большое космическое хозяйство должно служить людям. И оно уже служит им. Снимки из космоса помогают определять наличие и запасы полезных ископаемых, управлять движением воздушных и морских судов. В орбитальных лабораториях в условиях невесомости производятся уникальные лекарства и детали электронных вычислительных машин.

Но истинное место космоса в жизни человечества определяется не только политическими и экономическими понятиями, хотя, конечно, без них и не обойтись. Самое главное предназначение выхода человека в космическое пространство – сплочение людей в единую человеческую семью. Подобно тому как Геллеспонт объединял древних греков, служа восточной границей их расселения, точно так же черный круг космоса в иллюминаторе космического корабля служит символом единства нашей земной цивилизации.

Древнегреческий философ Эмпедокл исповедовал учение о любви как «энергии Мироздания». Ракета-носитель, которая может доставить человека на орбиты других планет Солнечной системы, называется «Энергией». Совпадение случайное, но символичное. В космосе люди в конечном итоге ищут то, чего им больше всего не хватает на Земле – сплочения в высшем единстве, носящем гордое имя «Цивилизация планеты Земля».

Выйдя в космос, мы обрели власть над окружающим нас пространством. Но эта власть распространяется и на потенциал самоуничтожения. Нам не дано знать, где, когда, при каких условиях может, независимо от воли человека, «сработать» этот потенциал. Так же как вечером 25 апреля 1986 г. мы не знали, что случится в Чернобыле в 1 час 23 минуты после полуночи.

Но поиски ответа на вопрос, почему мы до сих пор не встретились с братьями по разуму, с внеземными цивилизациями, привели нас к гипотезе-догадке о том, что, возможно, они «уже», а мы «еще» не успеваем их увидеть. Иными словами, раньше чем обитатели других миров освоят технику контактов с нами, эта техника, возможно, уничтожает их. И не ждет ли землян та же судьба, если они не овладеют, по выражению Циолковского, «космическим взглядом на вещи», не осознают себя единым целым?

Ставя вопрос таким образом, мы отнюдь не упрощаем задачу. Путь к новому мышлению сложен и тернист. Он лежит через преодоление вековых предрассудков, разоблачение застарелых стереотипов и познание друг друга. Но самое главное, что нужно для его становления, это сотрудничество во имя достижения конкретных совместных целей – будь это Луна или Марс, экологически чистый термоядерный экспериментальный реактор или нейрокомпьютер, имитирующий работу головного мозга человека, вакцина против СПИДа или антираковый препарат.

Мирные космические исследования – мощный локомотив научно-технического прогресса. Но доставить поезд человечества на станцию «Счастье, благополучие и мир» он может только по рельсам нового мышления.

Как космонавтика воздействует на формирование этого мышления? Каково место в этом процессе течения мысли, известного под названием русского космизма? На эти вопросы мы и попытаемся дать ответ.

СОВМЕСТНОЕ ОБИТАЛИЩЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Новое мышление – качественный скачок в общественном сознании, во всей совокупности политических, правовых, нравственных, философских взглядов и идей, в которых осознается и оценивается отношение людей к действительности. В системе нового мышления есть своя сердцевинная часть – философия формирования безопасного мира в ядерно-космическую эру. Есть и конкретная политическая программа – всеобъемлющая система международной безопасности, выдвинутая нашей страной.

Связи и взаимодействия между новым политическим мышлением и космонавтикой многообразны и динамичны.

Во-первых, космонавтика помогает осознать и усвоить тот непреложный факт, что Земля и окружающее ее близлежащее космическое пространство – это общий дом человечества.

Во-вторых, выход в космос символизирует достижение такого уровня развития науки и техники, на котором материальное изобилие из красивой сказки всех времен и народов становится вполне реальным.

В-третьих, раздвигая пространственные и связанные с ними временные пределы познания, выход в космос создает основы и для духовного изобилия современного человека, наполняя его смысл бесконечным содержанием познания окружающего мира.

В-четвертых, выход в космос означает качественный рубеж в совершенствовании самого человека, являющегося высшим уровнем организации материи в известной нам части мироздания.

И, наконец, космические средства связи сближают континенты и народы, способствуют взаимообогащению культур, росту взаимопонимания, вытравливанию ложных стереотипов старого политического мышления.

Эти основные черты, привносимые космонавтикой в жизнь человечества на рубеже II и III тысячелетий новой эры, позволяют увязать философские и политические начала нового мышления. Как отмечал в «Слове к американскому читателю» М. С. Горбачев: «Век XX, однако, отличается еще и тем, что возник ряд принципиально новых материальных факторов, заставляющих иначе воспринимать вес национальных решений при определении судеб цивилизации, соотношение процесса познания и способов пользования достижениями науки, само время и пространство»*.

* Горбачев М. С. К лучшему миру. Слово к американскому читателю // Коммунист, – 1987. – № 7.

Нам представляется, что одним из таких «принципиально новых материальных факторов» в полной мере стала космонавтика. Космические полеты позволили человечеству осознать, каких высот оно достигло, какой гигантской степенью могущества и власти над природой обладает. «Макровзгляд» из космоса дает возможность воочию представить нелепость войн как средства решения международных споров. Но он же оставляет и щемящее чувство беспокойства. Здесь, на Земле, мы уже достаточно хорошо усвоили, что существуют глобальные проблемы, грозящие самому существованию человечества. Это и угроза ядерной войны, и загрязнение среды, ведущее к отрицательным изменениям в биосфере, и экономические катастрофы, и неконтролируемый рост народонаселения, и истощение естественных ресурсов.

Согласно теории немецкого астрофизика С. фон Хорнера, отчасти разделявшейся советским ученым И. С. Шкловским, существование человечества в условиях высокоразвитой техносферы ограниченно и весьма непродолжительно. По оценкам, выполненным на основе этой теории американским футурологом А. Раппопортом, при экстраполяции «естественных тенденций» в развитии земной технологической цивилизации человечество неминуемо погибнет не позже 2030 г.

В свете этого сосуществование, сотрудничество и сознательное укрепление взаимопонимания представляются уже не просто как благоприятные варианты человеческой истории, а как абсолютно необходимые условия ее продолжения. И осознать это помогает столь далекая от политологии наука, как астрофизика, в поисках ответа на абстрактный, казалось бы, вопрос: почему мы до сих пор не вступили в контакт с внеземными цивилизациями?

Космос – это не только внешняя среда совместного обиталища землян. Он стремительно превращается в их общую производственную лабораторию и мастерскую. В этом смысле космическое пространство представляет собой идеальную сферу для материализации нового политического мышления. «Наша эпоха – эпоха ядерного оружия и высоких скоростей, эпоха растущей экономической и политической взаимозависимости – исключает безопасность одного в ущерб или за счет безопасности другого»* – этот императив нового политического мышления в космическом пространстве реализуется в наиболее полной и материально ощутимой форме. Космос принадлежит всему человечеству, не признает национальных, расовых, языковых или каких-либо других барьеров, традиционно препятствующих межчеловеческому общению.

* Ответы М. С. Горбачева на вопросы американского журналиста Д. Кингсбери-Смита // Правда. – 1987. – 1 января.

Около трех десятков многосторонних межправительственных договоров и других международных актов, заключенных и вступивших в силу с начала космической эры по настоящее время, фиксируют представление о космическом пространстве как о сфере деятельности всего человечества. В настоящее время в космической области осуществляется активная совместная деятельность на международном, региональном и двухстороннем уровнях, и практически каждая страна мира в той или иной степени участвует в этом сотрудничестве.

Масштабы такого международного сотрудничества требуют создания соответствующей организационной структуры, на это направлена выдвинутая Советским Союзом в рамках ООН инициатива, предусматривающая осуществление трехэтапной программы совместных практических действий государств по исследованию и использованию космического пространства в мирных целях, создание всемирной космической организации (ВКО).

Выдвигая эту идею, советская сторона исходила из позитивного опыта Международного агентства по ядерной энергии (МАГАТЭ), в практике которого уникальным образом сочетаются функции сотрудничества и функции контроля. ВКО должна быть высокоэффективной, динамичной, универсальной организацией нового типа, свободной от бюрократических структур и бюрократической схоластики. Организация должна взять на себя роль идеолога и «глобального спонсора» международного сотрудничества в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях. Она могла бы координировать национальные планы освоения космоса государств-членов, способствовать обмену результатами космических исследований и оказанию практического содействия в приобщении различных государств к космической деятельности, служить центром организации коммерчески выгодных и перспективных в научно-техническом отношении совместных космических проектов.

Важнейшей целью ВКО должно стать приобщение развивающихся государств к космической деятельности. На московском форуме «Сотрудничество в космосе во имя мира на Земле» (октябрь 1987 г.) отмечалось, в частности, целесообразность создания в рамках ВКО специального фонда развития для организации крупных международных проектов преимущественно в целях оказания помощи развивающимся странам.

Всемирная космическая организация мыслится не только как координатор международной научной и хозяйственной деятельности в космосе, но и как необходимый инструмент поддержания политической стабильности в мире. В рамках ВКО можно и должно осуществлять контроль за соблюдением соглашений о предотвращении распространения на космическое пространство гонки вооружений и об ограничении и сокращении вооруженных сил и вооружений на Земле по мере их заключения. При этом ВКО могла бы широко использовать имеющийся опыт применения космической техники в качестве национальных технических средств контроля за соблюдением двухсторонних советско-американских соглашений в области ограничения гонки вооружений.

Советская программа «звездного мира» реалистична и конструктивна. На первом этапе программы предусматривается осуществление главным образом организационных мероприятий. В течение пяти лет необходимо изучить потребности государств в использовании космической техники с учетом современных возможностей и перспектив развития космических средств.

С этой целью Советский Союз предлагает созвать не позднее 1990 г. международную конференцию либо специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН по вопросам космоса или рассмотреть эти вопросы на каком-либо другом подходящем форуме, который одобрил бы программу действий международного сообщества на 90-е годы с перспективой на последующие 10 – 15 лет. Форум учредил бы всемирную космическую организацию и – под ее эгидой – специализированные программы для реализации конкретных проектов сотрудничества.

Осуществление мероприятий первого этапа, включая подготовку конференции, мог бы взять на себя Комитет ООН по использованию космического пространства в мирных целях. На этом этапе следовало бы сконцентрировать усилия на разработке крупных проектов использования космической техники для решения общих для всех стран задач.

Основные средства на реализацию такого рода международных проектов должны выделять космические державы и другие экономически развитые страны, в то время как развивающиеся государства участвовали бы в этих проектах на льготных условиях, а наименее развитые получали бы научные и технологические результаты работ в порядке помощи. Советский Союз заявил о готовности обмениваться своими достижениями в космосе, производить запуск мирных космических аппаратов других стран и международных организаций советскими ракетами-носителями на взаимоприемлемых условиях.

Второй этап программы охватывает первую половину 90-х годов и предусматривает материальную подготовку крупномасштабного сотрудничества в космосе. Его содержание – разработка и создание космической техники по согласованным проектам. Переход к эксплуатации тех или иных систем осуществлялся бы по мере их готовности. Разумеется, поначалу можно было бы сосредоточить силы и средства на приоритетных проектах с учетом, в частности, возможностей скорейшего обеспечения их самоокупаемости и использования накопленного опыта для решения последующих задач.

Одной из центральных задач стало бы комплексное использование космической техники для глобального изучения состояния биосферы Земли с целью разработки и осуществления конкретных мероприятий по ее сохранению.

Всемирная космическая организация на втором этапе осуществления программы приступила бы к координации национальных планов освоения космоса, налаживанию обмена результатами космической деятельности, оказанию содействия странам, особенно делающим первые шаги по использованию космоса, в получении места для своих приборов и организации экспериментов на космических объектах других стран, поощрению масштабных совместных космических проектов. ВКО установила бы связи и взаимодействие с другими международными организациями, осуществляющими проекты в области мирного использования космоса. Одной из главных функций ВКО на этом этапе была бы координация специализированных международных космических программ, обеспечение их максимальной научной и экономической эффективности.

Собственно реализация крупномасштабных проектов с участием широкого круга государств предусматривается на третьем этапе программы «звездного мира». До 2000 г. последовательно был бы осуществлен запуск соответствующих космических аппаратов, налажено функционирование необходимых наземных систем, специализированные программы в различных областях применения космической техники начали бы действовать по принципу самоокупаемости, давать практическую отдачу.

Важнейшая цель третьего этапа – создание организационной и материальной инфраструктуры для целого ряда крупных проектов, связанных с совместной разработкой космических аппаратов, включая орбитальные станции и платформы научно-производственного значения, межпланетные пилотируемые корабли для перехода уже в первых десятилетиях XXI века к практическому освоению и использованию Луны, в том числе в качестве базы для осуществления полетов к другим планетам.

Иными словами, в результате реализации предлагаемой СССР программы околоземное космическое пространство использовалось бы совместными усилиями и в интересах всех народов Земли и были бы созданы реальные предпосылки для превращения земной цивилизации в межпланетную с самого начала третьего тысячелетия.

ОРБИТЫ СОТРУДНИЧЕСТВА

Проложив более тридцати лет назад дорогу в космос всему человечеству, Советский Союз одновременно выступил инициатором широкого международного сотрудничества в мирном использовании космических исследований.

Творческое сотрудничество ученых и космонавтов социалистических стран фактически началось сразу же после запуска искусственного спутника Земли. В 1967 г., когда это сотрудничество накопило определенный опыт, была принята многосторонняя программа «Интеркосмос», включающая комплексные исследования в области изучения физических свойств космического пространства, метеорологии, связи, биологии и медицины. Позднее тематика дополнилась совместными работами по дистанционному зондированию Земли.

Только за первое двадцатилетие «Интеркосмоса» ученые десяти социалистических стран реализовали крупные космические проекты и эксперименты, направленные на решение наиболее актуальных проблем в области изучения космического пространства.

Принципиально новым этапом в международном сотрудничестве по освоению космического пространства стали полеты граждан социалистических стран на советских космических кораблях и станциях.

Космические исследования и эксперименты, выполненные по программе международного сотрудничества «Интеркосмос», обогатили мировую науку. Полученные результаты имеют не только фундаментальное научное значение, но и широко используются в народнохозяйственных целях.

Советский Союз сотрудничает в освоении космического пространства и с развивающимися странами, оказывая им содействие в приобщении к передовым достижениям науки и техники. Ярким примером такого сотрудничества служат советско-индийские связи в этой области.

В 1972 г. после заключения с Советским Союзом соглашения о запуске в космос индийского спутника «Ариабата» взаимодействие двух стран в области космических исследований получило новый импульс. Вслед за «Ариабатой» советские ракеты вывели на орбиту индийские спутники «Бхаскара» и «Бхаскара-2». Одновременно расширялся процесс обмена научной информацией, взаимного обогащения идеями. В апреле 1984 г. Индия приобщилась к кругу государств – участников пилотируемых космических полетов. Первый индийский космонавт Ракеш Шарма совершил полет в составе космического экипажа вместе с советскими коллегами Юрием Малышевым и Геннадием Стрекаловым.

Важным этапом в осуществлении советско-индийского сотрудничества в области исследования космического пространства в мирных целях стало подписание 2 июня 1987 г. протокола о сотрудничестве между Государственным комитетом СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды и Индийской организацией космических исследований. Документ предусматривает дальнейшие совместные эксперименты для изучения атмосферных явлений с помощью метеорологических ракет, исследования верхних и средних слоев атмосферы, сбор различных научных данных для глобального математического моделирования погодных условий на планете и в различных районах земной поверхности.

Одновременно в Бангалоре состоялся семинар ученых двух стран, на котором обсуждались результаты советско-индийского сотрудничества в области космической метеорологии. Его участники дали высокую оценку совместной работе по сбору данных о погоде с помощью метеорологических ракет и высотных шаров-зондов, снабженных советской и индийской научной аппаратурой. Их запуск с полигона индийского космического центра в Тхумбе предоставил специалистам уникальную возможность исследовать природу экваториального движения ионов в верхних слоях атмосферы, проводить научные эксперименты для прогнозирования погоды.

Во многом благодаря сотрудничеству с нашей страной ученые Индии за короткий срок добились огромного успеха в разработке и создании собственных космических систем – за несколько лет Индия прошла путь к созданию первого искусственного спутника Земли.

Во время визита в СССР премьер-министра Индии Раджива Ганди в июле 1987 г. была подписана Комплексная программа научно-технического сотрудничества между нашими странами. В этой программе особое внимание уделено таким направлениям научных исследований, как биотехнология и медицина, лазерная техника, кибернетика и космос. Программа отражает большую заинтересованность индийских специалистов в углублении и расширении научно-технического сотрудничества с советскими коллегами. Многолетний опыт показывает, что это способствует быстрому развитию важных отраслей индийской экономики, прогрессу индийской науки.

Новой важной вехой советско-индийского сотрудничества в космосе стал запуск в марте 1988 г. ракетой «Восток» спутника дистанционного зондирования Земли ИРС-1А. Характеризуя это событие в выступлении в парламенте, Р. Ганди заявил: «Индия вслед за СССР, США, Францией и Японией стала теперь пятым государством планеты, приступившим к исследованиям природных ресурсов Земли из космического пространства».

Спутники серии ИРС призваны способствовать осуществлению национальной программы по оптимальному развитию сельского и лесного хозяйства Индии, разведке ее полезных ископаемых, водных ресурсов, исследованию почв, предупреждению засухи, наводнений и других стихийных бедствий. Одновременно запуск спутника ИРС-1А открыл горизонты коммерческой формы сотрудничества обеих стран, выгодной как для Индии, так и для СССР.

Уместно отметить, что Советский Союз, по свидетельству индийской стороны, ни в коей мере не связывает оказание технического и иного содействия в становлении национальной космической программы с какими-либо условиями. Как отметил председатель ИСРО (Индийской организации космических исследований) профессор У. Р. Рао в мае 1987 г., сотрудничество Индии в космической области с Советским Союзом строится на основе взаимовыгодности и равенства. Оно полностью отвечает целям индийской космической программы, направленной на создание спутников связи, наблюдение за земной поверхностью, поиск полезных ископаемых и изучение погоды. «Мы придаем большое значение дальнейшему сотрудничеству с СССР... Советскую космическую технику, – сказал профессор У. Р. Рао, – характеризуют точность и надежность».

Закономерно стремление Индии диверсифицировать систему сотрудничества с зарубежными государствами в сфере совершенствования национального потенциала космических исследований. Этот потенциал совместно с потенциалами других развивающихся и неприсоединившихся государств представляет собой мощную базу противостояния попыткам проводить в отношении них политику технологического империализма.

На укрепление этой базы направлено предложение СССР о создании на территории Индии с помощью ведущих космических держав международного центра для совместных исследований и разработки по заказам развивающихся стран образцов космической техники. Советское предложение встречено с интересом в развивающихся странах. В феврале 1988 г. научная печать со ссылкой на заявление государственного министра науки и техники К. Р. Нараянана в индийском парламенте отметила с удовлетворением, что переговоры между СССР и Индией о создании международного космического центра продвинулись вперед. Министр заявил, в частности, что обе страны обсудили этот вопрос, решение по которому будет принято «после определения всех деталей объема и финансирования, а также четкого фиксирования приемлемости такого центра для международного сообщества».

Практика совместных космических исследований свидетельствует о возможности и обоюдной выгоде сотрудничества в космосе государств с различным общественно-экономическим строем. Замечательный пример такого сотрудничества – исследования Венеры и кометы Галлея, проведенные в 1986 г. по проекту «Вега». В подготовке аппаратуры и осуществлении проекта вместе с СССР принимали участие ученые из многих стран – Австрии, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Франции, ФРГ, Чехословакии. Работа координировалась с научными программами США, Японии и Европейского космического агентства. Полет советских автоматических станций «Вега-1» и «Вега-2» к Венере и на встречу с кометой Галлея корректировался с помощью станций слежения, находящихся в самых различных уголках земного шара. А затем станции «Вега» стали своеобразным космическим лоцманом для более точного наведения на комету аппарата «Джотто», сконструированного Европейским космическим агентством. Результаты исследований, по единодушному мнению ученых, превзошли все ожидания. Получено и передано на Землю около 1200 изображений кометы. Все это еще раз подтверждает и целесообразность, и эффективность объединения научного и технического потенциалов различных стран в мирном освоении космоса.

Научное значение исследований кометы Галлея выходит далеко за рамки частных результатов. Как отметил на симпозиуме в Гейдельберге (ФРГ), посвященном итогам этих экспериментов, видный американский астроном Ф. Уипл, сам по себе успех миссий советских космических станций и аппарата «Джотто» был крупнейшим достижением.

Но может быть, еще более важно значение этих исследований для налаживания эффективного и широкомасштабного сотрудничества ученых разных стран на самом передовом участке современной науки и техники. В этом отношении нельзя не согласиться с Д. Хьюзом (Шеффилдский университет, Англия), принимавшим участие в конструировании аппарата «Джотто». Он так оценил итоги совместных космических исследований кометы Галлея: «Космические эксперименты явились результатом сотрудничества между учеными многих стран. Реальность международного сотрудничества, воплощенная в миниатюре советскими аппаратами «Вега», действовавшими в качестве «проводников» для европейского «Джотто», никогда не будет забыта».

Справедливости ради следует сказать, что сотрудничество СССР с капиталистическими странами в освоении космоса могло бы быть более масштабным. Пути к этому открывает выраженная Советским Союзом готовность к «космическому фрахту» своих ракет-носителей – опробованных и надежных средств доставки космических аппаратов на орбиты вокруг Земли. Вполне приемлемые цены советского «космического фрахта» вызвали значительный интерес западных предпринимателей, в том числе и американских, столкнувшихся с трудностями вывода спутников на орбиты вследствие катастрофы «Челленджера».

Очень скоро выяснилось, однако, что потенциальным арендаторам советских космических кораблей препятствует не столько сила земного тяготения, сколько инерция старого политического мышления. Орудием последнего в данном случае выступает пресловутый Координационный комитет по контролю за экспортом в социалистические страны (КОКОМ). Активность этого порождения «холодной войны» не только не снижается, но даже повышается. По словам бывшего заместителя министра обороны США Брайена, предоставление Советскому Союзу более широкого доступа к современной технологии может даже «помешать» улучшению американо-советских отношений, так как Советский Союз мог бы-де использовать эту технологию для преодоления «отставания» от США, что в свою очередь усилило бы напряженность.

Это в высшей степени странная логика. Точнее – логика наоборот. Тем не менее подготовленный КОКОМ перечень «запрещенных» к вывозу в социалистические страны товаров до сих пор включает 300 тысяч (!) наименований.

С началом разработок в рамках СОИ санкции КОКОМа все чаще стали обрушиваться на головы «нарушителей». Но не столько потому, что в США опасаются утечки «технологической информации», а из ревности к конкурентам, извлекающим немалые прибыли из торговли с социалистическими странами.

Примерам того, что ссылки на необходимость соблюдения стратегических интересов Запада служат лишь предлогом для ограничения взаимовыгодной торговли западноевропейских и японских партнеров США с Советским Союзом и социалистическими странами, является позиция США в отношении советского «космического фрахта». Стремясь любой ценой воспрепятствовать использованию союзниками по НАТО и Японией советских ракет-носителей, в США придумали версию о том, что доставка в Советский Союз космического аппарата равнозначна его экспорту в СССР, который запрещен правилами КОКОМ. Эти аргументы, как заявил представитель МИД СССР Б. Хабиров 12 апреля 1988 г., не выдерживают никакой критики: Советским Союзом на самом высоком уровне было заявлено, что он дает полные гарантии неприкосновенности космического аппарата. Это означает 24-часовой контроль со стороны заказчика, который может сопровождать свой космический объект и присутствовать при всех операциях, связанных с его запуском. Тем не менее каждый раз, когда дело доходит до заключения контракта, официальные представители госдепартамента накладывают вето на уже практически готовую сделку.

Пример Индии, воспользовавшейся советским «космическим фрахтом» для запуска спутника ИРС-1А, оказал большое воздействие на деловые круги как развивающихся, так и промышленно развитых стран. Заинтересованность в использовании советских ракет по ценам более дешевым, чем запуски американских носителей, проявили, в частности, западногерманские деловые круги. Министр иностранных дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер выступил в Европарламенте за пересмотр пресловутых списков КОКОМ и снижение барьеров, препятствующих развитию советско-западногерманских экономических связей. Он справедливо подчеркнул, что действующие ограничения несут отпечаток мышления минувших дней.

Еще до выступления Геншера западногерманская компания «Кайзер Трэде» заключила соглашение о запуске советскими носителями начиная с 1989 г. трех космических объектов весом по 100 – 150 кг каждый. С помощью аппаратуры, размещенной на этих объектах, предполагается осуществить ряд биологических и физических экспериментов в условиях невесомости.

Первоначально «Кайзер Трэде» запускала свои аппараты с помощью американских челночных кораблей многоразового пользования. Но в связи с тем что в запусках американских «челноков» был сделан более чем двухлетний перерыв из-за катастрофы «Челленджера», западногерманские предприниматели вынуждены были прибегнуть к советской альтернативе «космического фрахта». Тем более что советская сторона (Главкосмос) обеспечивает полную сохранность запускаемых объектов, а цена советского фрахта ниже любой другой. Так советские космические ракеты помогают достижению вполне мирной цели – пробивают бреши в «железном занавесе» старого политического мышления.

МАРС – НЕ БОГ ВОЙНЫ, А СОВМЕСТНАЯ ЦЕЛЬ

По американским данным, стоимость пилотируемого полета на Марс составит около 50 млрд. долл., по советским – 25 – 30 млрд. руб. Расхождение в данном случае не столь существенно, так как оно отражает скорее разницу в методике ценообразований, нежели технологических подходов. Важно то, что и для СССР, и для США было бы исключительно трудно, если вообще возможно, выполнить программу пилотируемого полета на Марс при сохранении нынешних весьма высоких военных расходов. Обращение их на мирные цели – это главная предпосылка успеха марсианских программ в обеих странах.

Но коль скоро работа в направлении пилотируемых полетов к Марсу может увенчаться успехом при условии сокращения военных расходов, что в свою очередь невозможно представить без общего укрепления политической стабильности в мире, логично возникает вопрос о целесообразности крупномасштабного международного сотрудничества в достижении цели. Прежде всего, конечно, советско-американского. Вот почему идея совместного полета на Марс родилась в первую очередь не только и не столько как научная, но как антивоенная, как идея, сплачивающая людей доброй воли на борьбу за устранение угрозы ядерной войны.-

Вскоре после обнародования советской программы безъядерного и ненасильственного мира от 15 января 1986 г. название планеты Марс стало лозунгом движения за мир и разоружение, за сотрудничество в космосе. Такое сотрудничество – не простое арифметическое сложение космических потенциалов, но их многократное умножение, так как оно. позволяет вычленить из национальных программ наиболее удачные, наиболее совершенные компоненты. В советском космическом потенциале таковым является новая ракета-носитель тяжелого класса «Энергия». В американском – современные суперкомпьютеры. Сочетание национальной космической программы любой страны с интернациональной «марсианской» программой, безусловно, принесет дополнительный эффект.

Сама по себе постановка проблемы мирного использования космоса и мирного сотрудничества государств в космосе в альтернативном по отношению к гонке вооружений плане послужила могучим стимулом для мобилизации широкого общественного мнения в поддержку нового политического мышления. По подсчетам ученых, выигрыш мирового сообщества от реализации советской программы, изложенной в Заявлении М. С. Горбачева от 15 января 1986 г., составил бы до конца текущего столетия минимум 1,3 триллиона долларов. Это позволило бы, подчеркнул министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе, «приступить к осуществлению долговременных мирных социально-экономических программ, стало бы возможным объединить усилия государств в решении общих для всего человечества проблем».

Непосредственно после обнародования программы безъядерного и ненасильственного мира советские ученые обратились к американским коллегам с призывом объединить усилия в исследовании космоса. «Человечество, – говорилось в обращении, – стоит на пороге гигантских шагов в освоении космоса, которое нуждается в широкомасштабном международном сотрудничестве. Впереди еще более интенсивное использование околоземного пространства для нужд экономического развития и науки, исследование планет Солнечной системы и многое другое. Но эти возможности могут быть реализованы лишь в отсутствие любого оружия в космосе, какие бы функции для него при этом ни декларировались»*.

* Правда. – 1986. – 8 февраля.

Призыв советских ученых встретил понимание их коллег в США. Возобновилось широкое обсуждение альтернативных космических проектов, как бы возвратившее человечество к середине 70-х годов, когда стыковка космических кораблей «Союз» и «Аполлон» стала символом реальных плодов мирного сосуществования государств с различным общественно-экономическим строем. Это был период разрядки и нормализации советско-американских отношений, когда руководители космической программы США заявляли о том, что международное сотрудничество. является единственным реальным средством осуществления таких грандиозных замыслов, как создание крупной станции на околоземной орбите, научной базы на поверхности Луны или пилотируемый полет на Марс, разработка орбитальных систем сбора и распределения информации, необходимой для обеспечения безопасности, контроля над вооружениями, реализации программ социально-экономического развития всех государств. В те годы получило развитие и двухстороннее сотрудничество между СССР и США в исследовании космоса. Два межправительственных соглашения, заключенные в 1972 и 1977 гг., – заметные рубежи в истории этого сотрудничества. Желая вернуться к этим вехам дружбы и прогресса, несколько американских ученых выступили с идеей начала реализации в 1992 г. советско-американского проекта пилотируемого полета к Марсу, который был бы приурочен к 500-й годовщине открытия Америки Колумбом и 75-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. По мнению исполнительного директора Общества исследования планет Л. Фридмана, такой проект имел бы огромное значение для глобальной безопасности и международной стабильности.

Инициатива ученых встретила поддержку у реалистически мыслящих политиков. Благодаря их усилиям 30 октября 1984 г. президент Р. Рейган подписал совместную резолюцию обеих палат конгресса США, в которой выражена рекомендация возобновить сотрудничество с Советским Союзом в исследовании и использовании космического пространства. Подписание этой резолюции дало толчок новым предложениям, касающимся содержания и сроков реализации советско-американских проектов в космосе. Наиболее далеко идущее предложение было сделано сенатором М. Матсанагой и одобрено конгрессом в феврале 1985 г. В нем предлагалось начать подготовку советско-американских полетов к Марсу.

Выполнить такую грандиозную космическую программу, как полет к Марсу, было бы, естественно, легче, привлекая материальные ресурсы и исследовательский потенциал возможно большего числа стран. В свою очередь государства, не имеющие возможностей для самостоятельного осуществления подобной программы в обозримом будущем, также заинтересованы в участии в проекте. В числе первых, например, интерес к планам марсианской экспедиции проявили ученые Великобритании. От их имени профессор физики Д. Саутвуд выразил готовность участвовать в той или иной форме в советских космических экспериментах. Особый интерес британских ученых вызвали изложенные им в беседе с академиком Р. З. Сагдеевым соображения относительно доставки в 1996 г. образцов породы марсианского грунта на Землю. Этот и другие эксперименты сыграют важную роль, как писал английский журнал «Нью Сайентист», в получении информации, необходимой для осуществления пилотируемого полета к Марсу на рубеже XXI века.

Объективная потребность в международном сотрудничестве в космических исследованиях наряду с другими факторами сыграла позитивную роль в возобновлении и развитии советско-американского политического диалога в период после апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС.

В числе первых документов, подготовленных в этот период (вслед за имеющим историческое значение Совместным советско-американским заявлением от 21 ноября 1985 г.), Соглашение между СССР и США о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях, подписанное членом Политбюро ЦК КПСС, министром иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе и государственным секретарем США Дж. Щульцем в Москве 15 апреля 1987 г.

Согласованный сторонами перечень проектов сотрудничества включает координацию проектов «Фобос», «Веста» и «Марс-обсервер», использование сети дальней космической связи США для слежения за советскими аппаратами «Фобос» и «Веста»; приглашение, по взаимной договоренности, соисследователей для участия в проектах «Фобос», «Веста» и «Марс-обсервер»; обмен научными данными по исследованию поверхности Венеры, по космической пыли, метеоритам и лунному грунту, а также в области радиоастрономии и по другим темам. Соглашением предусмотрены также совместные исследования по определению наиболее перспективных мест посадки на Марсе, что отвечает взаимному стремлению ученых и космонавтов обеих стран.

Новое развитие «марсианская» тема получила в период визита М. С. Горбачева в США в декабре 1987 г. Как было подчеркнуто советским руководителем в выступлении на пресс-конференции в Вашингтоне 10 декабря 1987 г., «...в двухсторонних вопросах, как только мы начали думать, как нам сближаться, сразу обнаружилось много проблем, которыми можно заняться: и климат, и сохранение атмосферного озона, и, мирный космос, и полет на Марс, медицина, термоядерный реактор, торговля и т. д. Это открывает возможности для того, чтобы мы занялись конкретными совместными проектами»*.

* Правда. – 1987. – 12 декабря.

Знаменательно, что одновременно с переговорами на высшем уровне в Вашингтоне в Москве проходила первая советско-американская рабочая встреча по планетным исследованиям, участники которой обсудили представляющие взаимный интерес вопросы исследования Марса. Советские ученые пригласили американских коллег выделить пятерых исследователей для участия в реализации программы космических экспериментов «Фобос».

По завершении встречи американский ученый и высокопоставленный сотрудник НАСА С. Келер заявил, что экипаж пилотируемого космического корабля, который первым достигнет Марса, наверняка будет международным.

Что касается советских участников научной встречи, то, приветствуя желание своих американских коллег участвовать в совместных космических экспериментах, директор Института геохимии и аналитической химии АН СССР академик В. Л. Барсуков подчеркнул значение сотрудничества в космосе для укрепления мира и безопасности на Земле. «Мы очень надеемся, – сказал он в интервью газете «Известия», – что визит в США Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева укрепит позиции нового мышления на нашей планете, в том числе и в США, будет способствовать укреплению научно-технического сотрудничества».

Пока продолжаются поиски политических договоренностей, необходимых при согласовании такой крупной программы, как совместный полет к Марсу, внимание международной общественности привлек сценарий такого полета, составленный американским астронавтом Б. О'Лири. Сценарий О'Лири включает 23 стадии – от провозглашения программы осуществляемых в сотрудничестве пилотируемых полетов советских и американских космонавтов к Марсу до основания в 2020 г. мирового правительства, провозглашения всеобщего мира, изобретения средств телепатической коммуникации людей друг с другом и внеземными цивилизациями.

Этот сценарий, несмотря на утопичность его отдельных стадий, служит позитивной альтернативой пессимистическим прогнозам технологической катастрофы в результате бессмысленного развития науки и техники в отрыве от действительных потребностей человека.

По мере развития советско-американского политического диалога от Женевы – к Рейкьявику, от Рейкьявика – к Вашингтону и Москве активизировались ученые, выступающие за непилотируемые полеты к Марсу. Важным этапом этой «внутренней» дискуссии сторонников исследования Марса стал телемост «Вместе к Марсу», состоявшийся летом 1987 г. Характерной чертой дискуссии «на телемосту» была поляризация спорящих не по национальному признаку, а по критерию целесообразности полета к Марсу. Так получилось, что американский планетолог К. Саган в союзе с советским физиологом О. Г. Газенко отстаивали необходимость марсианских экспедиций против советского писателя А. Стругацкого, выступавшего совместно с американскими оппонентами Пилотируемых полетов к другим планетам из-за их дороговизны. Точка зрения последних, безусловно, также заслуживает внимания. Экономическая сторона – далеко не маловажная при реализации космических проектов. Но еще более важно, что впервые перед аудиторией в несколько миллионов советских и американских телезрителей ученые СССР и США выступали, руководствуясь соображениями общечеловеческой целесообразности. Эта целесообразность, как сказал академик О. Г. Газенко, заключается в том, что, познавая космическое пространство, стремясь познать Марс, мы в необычайно сильной степени начинаем познавать самих себя, свое место во Вселенной, свое происхождение и свое будущее.

Можно согласиться с тем, что средства на подготовку пилотируемых космических полетов к Марсу не следует изыскивать за счет, например, экологической или продовольственной программ. Об этом говорилось и на «телемосту». Энтузиасты пилотируемой экспедиции ставят вопрос о выделении средств для реализации их желания «потопать» по Марсу отнюдь не за счет сокращения объемов жилищного строительства где бы то ни было или уменьшения помощи странам Азии, Африки и Латинской Америки. Сколь ни велика, казалось бы, сумма, необходимая для осуществления совместно пилотируемого полета на Марс, она все-таки намного (в 2 – 3 раза) меньше средств, требующихся для реализации первой стадии работ по созданию СОИ (осенью 1988 г. Пентагон объявил о сокращении этой суммы со 115 до 69 млрд. долл).

Как подчеркивает в своем сценарии Б. О'Лири, в американском аспекте подготовка к полету на Марс представляет великолепную возможность перенаправить энергию НАСА, а также использовать интеллектуальный потенциал, запрограммированный на милитаризацию космоса. Отстаивая этот тезис, О'Лири ссылается на национальный закон по аэронавтике и космосу 1958 г., согласно которому цель НАСА заключается в том, чтобы «исследовать космос в мирных целях в интересах всего человечества и сотрудничать с другими нациями и группами наций в достижении целей закона». Действенность этого закона была подтверждена президентом США, подписавшим в 1984 г. совместную резолюцию палаты представителей и сената конгресса США № 236, в которой американо-советское сотрудничество в космосе рассматривается в качестве альтернативы «гонке вооружений, которая не представляет выгоды ни для кого».

Новый импульс деловым контактам советских и американских ученых по вопросу о сотрудничестве в исследовании Марса был дан советско-американскими переговорами на высшем уровне в конце мая – начале июня 1988 г. В ходе переговоров стороны, в частности, достигли договоренности о расширении обменов космическими научными данными и обменов учеными в целях повышения научной отдачи космических научно-исследовательских экспедиций обеих стран. В качестве областей возможного двухстороннего и международного сотрудничества в Москве были названы научные экспедиции на Луну и Марс.

Уже к июлю 1988 г. на рабочем уровне был практически решен вопрос о двух проектах изучения с помощью автоматов. Один предположительно намечен из 1994 г., когда на поверхность планеты будут десантированы «марсоходы». В 1998 г. планируется доставка на Землю марсианского грунта. Эти программы будут базироваться на всем опыте, имеющемся в сегодняшней мировой науке и технике.

На состоявшейся 7 июля 1988 г. встрече советских компетентных специалистов с представителями США, присутствовавшими на старте «Фобоса-1», было вновь заявлено, что задача полета на Марс может быть решена лишь объединенными усилиями разных стран. Существует несколько вариантов таких экспедиций, причем это уже не только научные, но и конструкторские проработки. Наиболее серьезная техническая проблема – создание ядерной энергетической установки и обеспечение в связи с этим радиационной безопасности экипажа. Если мы будем работать сообща и сумеем преодолеть все трудности, то проект может быть реализован в 2015 – 2017 гг. Отвечая на вопрос, считает ли он реальной такую экспедицию, американский астронавт, участник первой экспедиции на Луну М. Коллинз, сказал: «Такой полет вполне возможен. Только для этого нужно объединить силы не только СССР и США, но и других стран, разрабатывающих космические технологии и средства, для участия в такой программе. И тогда международный экипаж непременно ступит на поверхность «красной планеты».

«ЛОКОМОТИВ» НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА

Мирное освоение космического пространства опровергает прежние представления о розни и вражде между людьми как естественном состоянии человеческого общества.

Конечно, сами по себе космические исследования не могут избавить человечество ни от социального неравенства, ни от материальных лишений. Но в то же время они наглядно и убедительно свидетельствуют: научно-технический прогресс с выходом человека в космос -достиг уровня, на котором материальное изобилие для всех и каждого становится реальным и достижимым.

Мирные исследования космоса в этом отношении играют принципиально важную мировоззренческую роль. Они помогают опровергнуть один из постулатов старого политического мышления, а именно, что совершенствование материальных средств ведения войн – «локомотив научно-технического прогресса». Этот опасный тезис и в настоящее время разделяют многие ученые капиталистических стран, в том числе и придерживающиеся в целом либеральных мировоззренческих позиций. В современном военном производстве видит, например, прообразы технологий будущего французский кибернетик и популяризатор науки А. Дюкрок. В вышедшей недавно в США книге «Военное предприятие и технический прогресс» военные заказчики характеризуются как своеобразные «архитекторы политики по внедрению новейших технических достижений».

«Архитекторы милитаристской науки» и практически стремятся реализовать свои представления о прогрессе человечества. По данным газеты «Ди прессе» (Австрия), в Ливерморской лаборатории (США), занимающейся разработкой оружия для «звездных войн», работают 8000 человек, в числе которых 1140 инженеров, 777 физиков, 286 химиков и материаловедов, 448 математиков и специалистов по компьютерной технике. В распоряжении лаборатории 800 млн. долл. в год. Из них две пятых идет на развитие новых видов оружия, 300 млн. – на исследования, связанные с СОИ.

Военно-промышленный комплекс изощренно спекулирует на благородном стремлении научных работников к познанию и использованию результатов своих исследований на благо людей. Ученые Гарвардской медицинской академии, например, уже давно трудятся над использованием лазеров для разрушения холестериновых образований в артериях животных. Луч лазера, подобно целительному скальпелю хирурга, позволит в случае успеха этих экспериментов найти радикальное средство лечения одного из злейших врагов здоровья человека – сердечно-сосудистых заболеваний. Для этой цели пригоден, однако, не любой лазер, а специальный – на свободных электронах, работающий в широком спектре длин волн – от ультрафиолетовых до инфракрасных включительно. Создание такого типа лазера до последнего времени тормозилось из-за высокой стоимости разработок. Однако проблема стоимости была «решена» посредством контракта на сумму 4,9 млн. долл., заключенного в рамках реализации СОИ между Национальным бюро стандартов (НБС) и научно-исследовательскими отделами ВВС и ВМС США.

Характерно, что в сообщении печати об этом контракте даже не упоминается «основное» предназначение такого лазера в системе СОИ. Имеется, видимо, в виду, что-де реальность создания «стратегической оборонной инициативы» весьма сомнительна, а возможность «урвать» у Пентагона хотя бы 5 млн. долл. на гражданские медицинские исследования совершенно реальна.

Такого рода логика – неотъемлемый атрибут старого политического мышления. Она служит самооправданием для тех ученых, которые используют свой талант в целях получения личных доходов от продажи открытий военно-промышленному комплексу, а иногда и сами выступают с инициативой военно-прикладного применения научных достижений.

Английский военный историк К. Пиблз следующим образом выражает позицию этой части научного сообщества в конкретном аспекте разработки оружия направленной передачи энергии, предназначенного для использования в космосе: «Лучевое и пучковое оружие, – пишет он, – принадлежат нашему миру как таковому... Разоружение представляется сегодня столь же иллюзорной и отдаленной целью, как и в конце второй мировой войны. Сила, как представляется, все еще продолжает доминировать в международных спорах, и наше время вряд ли может быть названо в этом аспекте эпохой Возрождения. Если лучевое оружие является аутентичной альтернативой настоящему положению дел и перспективной системой поддержания мира, то мы имеем право разрабатывать его».

Но если К. Пиблз утверждает лишь право на создание новых, еще более разрушительных видов вооружений, то реализация этого права прямо ведет к участию ученых в прибылях от производства этих вооружений. Материальная заинтересованность ученых в начале нового витка гонки вооружений носит очевидный характер. В печать США просочилась, в частности, информация о резком увеличении прибылей акционерного общества «Гелионетикс» по НИОКР в области лазерной техники. Эта компания была на грани банкротства до того момента, пока в состав ее директората в октябре 1980 г. не вошел видный американский физик Э. Теллер, вложивший в активы общества 0,8 млн. долл. Цены акций компании за неделю после объявления о намерении создания в США новой ПРО с элементами космического базирования подскочили на 30 процентов, а число продаваемых акций возросло в 10 раз по сравнению с 1982 г. По подсчетам журналистов, только Э. Теллер увеличил свой капитал на четверть миллиона долларов.

Такого рода махинации, преследующие цели личного обогащения, всегда претили гражданскому сознанию ученых. Однако, чтобы труд ученых не эксплуатировался милитаристами, необходимо не только создание соответствующей нравственной атмосферы, но и реальная альтернатива полнокровной отдачи труда ученого в гражданских отраслях.

Такую альтернативу дает космонавтика. Каждый шаг человечества в освоении космического пространства требует множества новых научных открытий, смелых технических решений, оригинальных находок в области производственной технологии. Эти открытия, решения и находки становятся нашим земным богатством. Современная космонавтика образует в совокупности цельную концепцию научно-технического прогресса, альтернативную по отношению к научно-исследовательским и опытно-конструкторским разработкам военного значения.

Роль космических исследований как фактора, стимулирующего общий уровень науки и техники, подтверждается на примере зарубежных стран, в частности Австралии. На заре космической эры эта страна занимала передовые позиции в космической технологии. В 1967 г. она вслед за СССР и США стала третьим государством, с территории которого был запущен искусственный спутник Земли.

Ситуация затем изменилась. Правительство Австралии предпочло закупки более дешевой американской космической техники ассигнованиям на использование своих весьма благоприятных для развития потенциала космических исследований условий.

Это решение, по мнению австралийских ученых, отрицательно сказалось на общем уровне научно-технического развития страны. «Мы в Австралии часто говорим о нашей подчиненности другим в области культуры, – считает, в частности, директор Управления космических исследований недавно образованного в рамках организации Содружества наций по исследованиям в области науки и промышленности К. Маккрэкен. – Но, я думаю, что, помимо этого, мы испытываем также сильное чувство подчиненности и в области технологии, чувство неспособности к тому, на что способны другие страны. Это положение нужно изменить, мы должны использовать наши промышленные возможности, в частности в области космоса, для повышения нашего уровня в области науки и техники».

Необходимость в космических исследованиях для ускорения общего научно-технического прогресса испытывает и такая высокоразвитая в промышленном отношении страна, как Япония. «Доступ в космос необходим ей, – говорится в журнале американских деловых кругов «Бизнес уик», – для того, чтобы приобщиться к внутрикосмическому производству фармацевтических и специальных материалов, таких, как полупроводники, для обеспечения высокого качества которых необходимы условия невесомости».

Разумеется, космонавтика пока больше символизирует материальное изобилие, чем служит его практическим источником. Космические полеты все еще дороги, а главным их продуктом остается в основном информация. Но к этой информации уже сейчас применимы такие категории, как рентабельность, прибыльность, самофинансирование.

В СССР, например, более 900 министерств и ведомств являются потребителями космической информации, получаемой с помощью фотографирования отдельных участков территории Земли. Экономическая эффективность ее – пять рублей на рубль затрат. Съемка земной поверхности с борта станций «Салют-6» и «Салют-7», произведенная посредством стационарных фотокамер КАТЭ-140 и МКФ-6М, принесла в итоге 100 млн. руб. чистой прибыли. Экономическая эффективность бортовой аппаратуры новой станции «Мир», как ожидается, будет еще выше. А в сумме потенциальный экономический эффект от использования материалов космической съемки земной поверхности для народного хозяйства в скором будущем может составить около 1 млрд. руб. в год. Основные потребители снимков – геологи, Агропром, рыбаки, мелиораторы, лесоводы и лесники. В целом же использование спутников серий «Метеор – Природа» и «Космос», наряду с орбитальными станциями, создание системы государственного космического мониторинга природных ресурсов страны дают возможность учреждения со временем единого банка данных, необходимых для решения множества научно-производственных задач.

В сельском хозяйстве, например, с помощью космических данных можно решать задачи прогнозирования урожая, инвентаризации земель, контроля за состоянием посевов и ходом сельскохозяйственных работ, ранней диагностики заболеваний растений и распространения вредителей.

Космические снимки помогают изучать малоисследованную часть лесного фонда нашей страны. Традиционными методами на эти цели было бы необходимо затратить 300 млн. руб., использовать труд 4 – 5 тыс. специалистов на площади, равной территории Франции. Применение космической съемки и визуального наблюдения позволяет выиграть время при одновременном сокращении объема материальных затрат. Космическая техника оказалась полезной и при тушении лесных пожаров, а также в профилактике этого стихийного бедствия. Тут уж экономический эффект воистину трудно переоценить.

Решению продовольственной проблемы прямо содействует космический мониторинг Мирового океана. Он позволяет выявить и оценить биопродуктивность отдельных акваторий и участков лова, а также текущее состояние промысловых зон.

Космические аппараты – неутомимые разведчики полезных ископаемых. Благодаря им удельные затраты на региональные геологические работы понизились на 15 – 20%. Этот экономический эффект – результат повышения вероятности открытия новых месторождений за счет предварительного дистанционного зондирования с помощью космической аппаратуры.

Факт становления космонавтики как важной отрасли народного хозяйства бесспорен. Но в ряде случаев космонавтике принадлежит хотя и существенная, но второстепенная роль. Что же касается транспорта, навигации, связи, метеорологии, то эти виды человеческой деятельности сейчас просто не смогли бы без космической аппаратуры выполнять возлагаемые на них функции.

Вот уже более двадцати лет земные станции «Москва» и «Орбита», спутники «Молния», «Радуга», «Горизонт», «Экран» обеспечивают функционирование бесперебойной космической связи. В ближайшее время сеть космического телевещания будет распространена практически на всю страну. Экономический эффект от космических средств телевещания на отдельные районы по сравнению с обычными методами трансляции составляет 180 млн. руб. в год. Советские космические средства связи применяются и для обслуживания жителей ряда зарубежных государств.

Незаменимы космические средства наблюдения, оповещения и связи для обеспечения безопасности мореплавания. Навигация из космоса позволяет сократить ходовое время судов и расход топлива, повысить эффективность рыбопромыслового флота, ощутима их польза в решении многих задач океанологии и геофизики. С учетом имеющегося опыта в СССР в настоящее время создается новая космическая навигационная система «Глонасс».

Применение космической связи в целях международного непосредственного телевизионного вещания в соответствии с принятыми XXXVII сессией Генеральной Ассамблеи ООН «Принципами использования государствами искусственных спутников Земли для международного телевизионного вещания» открывает широкие возможности для культурных обменов во всемирном масштабе, для роста взаимопонимания и духовного сближения народов. Наглядный пример тому, как может и должно служить формированию нового политического мышления непосредственное телевизионное вещание, – телемосты для обмена мнениями между представителями советской и американской общественности, проведенные в 1985 – 1988 гг. с помощью спутников связи.

Освоение космического пространства только начинается. В будущем космонавтике, безусловно, будет принадлежать главная роль в решении глобальных проблем мирового развития, в частности проблемы охраны окружающей среды. «На современном этапе, – считает советский философ А. Д. Урсул, – важно не столько освоение космоса само по себе, сколько его связь с развитием общества на планете, с решением неотложных глобальных проблем, в частности, экологической проблемы».

Наблюдения из космоса за состоянием земной атмосферы предполагают координацию усилий на международном уровне и в планетарном масштабе. Практически все международные соглашения в области исследования космоса предусматривают развитие сотрудничества в этой области. Особенно важны в этой связи соглашения и проекты, объединяющие усилия государств с наиболее мощным потенциалом космических исследований – СССР и США. Согласованный перечень проектов сотрудничества, приложенный к советско-американскому Соглашению о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях, включает обязательства сторон по координации работ по изучению глобальных изменений природной среды (п. 11).

Новый стимул сотрудничеству в этой жизненно важной сфере общечеловеческих интересов был дан в ходе переговоров на высшем уровне в декабре 1987 г. Руководители СССР и США одобрили советско-американскую инициативу по проведению совместных исследований в таких вызывающих взаимную озабоченность вопросах, как защита и сохранение атмосферного озона. На встрече была отмечена важность продолжения сотрудничества в этой области, в том числе и в рамках советско-американских соглашений о сотрудничестве в области охраны окружающей среды и сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях. Продолжив диалог на эту тему в Москве в мае – июне 1988 г., М. С. Горбачев и Р. Рейган выразили удовлетворение расширением сотрудничества по вопросам, связанным с обеспечением экологической безопасности, в частности возможного глобального потепления.

Для определения места мирных исследований в системе глобальных проблем весьма важно уяснить, что первые тридцать лет космической эры – это всего лишь старт длительного исторического процесса. Значение космического пространства будет все более повышаться в решении как проблем жизнеобеспечения человечества, так и проблем сферы общественных взаимоотношений.

ОТ ЗВЕЗДНОГО НЕБА «НАДО МНОЙ» К МОРАЛЬНОМУ ЗАКОНУ «ВО МНЕ»

Человек приблизил к себе звездное небо, посмотрел «со стороны» на свою Землю, ступил ногой на поверхность Луны, послал корабли к Марсу, его радиотелескопы «разглядывают» объекты, удаленные от нас на миллиарды световых лет.

Но стал ли он от этого богаче духовно? Укрепился ли в «моральном законе» в себе? Занят ли любимым делом? Уверен ли в будущем своих детей? Стал ли, говоря попросту, счастливее, обретя власть над природой? Увы, не всегда. Увы, не везде.

Среди глобальных проблем современного мира не менее важной, чем экономические, является проблема разрушения нравственных устоев, потери моральных критериев и ориентиров.

Разрушение нравственной «среды обитания человека» – процесс, безусловно, сложный. Самое опасное, на наш взгляд, заключается в том, что, не имея еще реального представления о масштабах пространства-времени, с которым соприкоснулись, выйдя в космос, мы подчас пытаемся успокоить себя банальными сопоставлениями рубежа XX и XXI веков с былыми «докосмическими» временами. Дескать, люди всегда боролись со злом, молодежь всегда тяготилась опекой старших, а старшие всегда ворчали по поводу нравов молодежи. Из поколения в поколение шел процесс количественного накопления информации об окружающем пространстве и о себе. И поколения, скажем, X века новой эры, в сущности, – с высоты наших сегодняшних понятий – не так уж сильно отличались от поколений X века до новой эры.

И вдруг как бы рухнула плотина, удерживавшая этот поток в традиционном русле. За семьдесят пять последних лет своей истории человечество усвоило 90% научного знания, которым располагает на сегодняшний день. Это значит, что ныне здравствующее поколение людей, родившихся накануне первой мировой войны, отличается от предшествующего больше, чем их папы и мамы от своих прародителей времен рождества Христова.

Иными словами, наш космический корабль «Земля», преодолев определенное «количество» пространства-времени в относительно спокойном состоянии «свободного падения», вышел на «активный участок» траектории полета к некой, говоря условно, «цели». Пора включать тормозные двигатели, ориентировать корабль и готовить его к возможной посадке.

Но для всего этого нужно прежде всего разбудить экипаж, ибо ни одна, даже самая умная машина, не сможет работать, когда выполнена заложенная в нее программа. Хуже, если она не остановится, а будет продолжать выполнять команды, повинуясь старой программе. Не это ли происходит сейчас с человечеством, которое в новых пространственно-временных координатах бытия еще не отказалось окончательно от таких постулатов старого мышления, как «человек человеку – волк», «разделяй и властвуй», «дружи только тогда, когда не можешь убить», «если столкновение неизбежно – бей первым»? Да мало ли еще подобных «заповедей» было впитано людьми из поколения в поколение от пунических войн до «холодных» войн второй половины нашего века. И сейчас, когда реальная, а не вымышленная угроза всеобщего рукотворного уничтожения нависла над нашим общим космическим кораблем-домом, не уподобляемся ли мы все еще мальчикам, которые, стоя в луже бензина, спорят, у кого из них спичек больше.

Мы отнюдь не хотели бы брать на себя роль Кассандры, предсказывающей конец Трои. Добро по крайней мере столь же закономерно, как и зло. И сам по себе тот факт, что человек разумный вырвался в одухотворенный им космос, говорит о том, что он – объективный продукт движения материи.

Человек вовсе не бессилен перед лицом надвигающихся на него глобальных проблем. Надо лишь разобраться в них, выделить главную, первоочередную – ту, решение которой способствует совместному выживанию.

И в поисках этого главного мы обращаемся к Человеку. Великий русский писатель Ф. М. Достоевский, характеризуя задачи России на этапе ее капиталистической трансформации, подчеркивал необходимость решения всех проблем – экономических, финансовых и т. д. Но при этом он призывал: давайте на минуту обо всем этом забудем, давайте начнем с «другого конца» – начнем с человека. «Оздоровление корней» надо начинать именно с него.

В наши дни решение глобальных проблем также начинается с человека, с этических основ социального бытия. «Без нравственного начала, без человечности в мировой политике, без гуманизации международных отношений трудно представить процесс сближения народов»*, – сказал М. С. Горбачев, обращаясь к членам руководства Международного фонда за выживание и развитие человечества, собравшимся в Москве.

* Известия. – 1988. – 17 января.

Осмысление выхода человека в космическое пространство в значительной степени способствует духовному единению человечества, формированию морально-этических основ безъядерного, ненасильственного мира. Американский астронавт Э. Митчелл в беседе со студентами и преподавателями Ленинградского государственного университета 9 сентября 1987 г. сказал: «Я считаю, что Вселенная состоит из двух компонентов: первое – нечто физическое, второе – нечто... другое. Мы все испытываем это «нечто». Именно оно нас объединяет, ведет, возвышает, оно – духовное в нас – должно вывести человечество на новый уровень сотрудничества».

С Э. Митчеллом нельзя не согласиться. Но, видимо, стоит подумать над внутренним содержанием того, что он имеет в виду под «нечто». Тем более что бытует и противоположная точка зрения. «Человек, – писал канадский историк А. Лоуэр еще на заре космических полетов, – если он и выйдет в космическое пространство, останется таким же диким животным, каким он является в настоящее время».

Сразу же хочется возразить А. Лоуэру в том смысле, что и до выхода в космос, еще на Земле, человек перестал быть «диким животным». «Нечто», выделившее его из животного мира, включает радостное ощущение труда, привязанность к близким, любовь к Родине, ощущение принадлежности к цивилизации, наконец, естественный страх перед небытием. Причем, как писал Ж.-П. Сартр, страх перед космическим небытием цивилизации бывает сильнее и острее, чем даже страх перед неизбежным личным концом.

Но А. Лоуэр прав в том, что с выходом в космос не меняется биологическая сущность человека. Те же самые эмоции он испытывает в новом пространственном масштабе. В этом, на наш взгляд, кроется противоречие, может быть, одно из важнейших противоречий нашего времени. Попытки осмыслить себя и свое место в пространстве, измеряемом миллиардами световых лет, вызывают, как правило, глубокий эмоциональный стресс. В бесконечных пространственно-временных координатах бытия обозначена точка, носящая твою фамилию, имя и «отчество. Из чего вдруг вспыхивает эта точка, чтобы на какое-то мгновение осветить крошечную сферу космоса? И во что превращается, отгорев? Что представляет из себя то, что остается после нас и что Ф. Энгельс эскизно обозначил как «некий жизненный принцип, нечто более или менее тождественное с душой»?*

* Маркс К., Энгельс Ф. – Собр. соч. – Изд. 2. – Т. 20. – С. 610.

Парадокс заключается в том, что чем больше мы привыкаем к космосу, тем менее мы становимся способны к ответу на эти вопросы. Космос все более превращается в будничную мастерскую, место тяжелого труда в сложных условиях с непознанными пока до конца последствиями для организма. В силу этих причин, наверное, первое восприятие космоса как возможной сферы практической деятельности человека дало больше интересных философских интерпретаций.

На наш взгляд, непревзойденное до сих пор по глубине и целостности толкование космоса и человека в нем дано выдающимися отечественными учеными – представителями, по определению академика Н. Н. Моисеева, «умонастроения», «течения мысли», получившего в мировой науке определение «русского космизма». К этому течению относятся ученые с мировым именем – основоположник теоретической космонавтики К. Э. Циолковский (1857 – 1935), основоположник геохимии В. И. Вернадский (1863 – 1945), основоположник гелиобиологии А. Л. Чижевский (1897 – 1964) и мыслитель-энциклопедист Н. Ф. Федоров (1829 – 1903).

Космисты с самого начала исходили из чисто человеческих потребностей освоения космоса. Более того, в некотором смысле познание космоса считалось ими необходимым только лишь как средство познания человеком самого себя, «улучшения условий его самовыражения как личности». «Надо идти в космос, чтобы понять нашу Землю» – эти слова В. И. Вернадского являют собой главный исходный пункт космизма.

В представлении космистов выход в космос на определенном этапе должен быть неизбежным следствием увеличения численности человечества. Экспансия в околосолнечное пространство, а затем и в дальний космос должна была, по мысли К. Э. Циолковского, открыть перед человеком «горы хлеба и бездну могущества».

У Н. Ф. Федорова космическое пространство служит местом расселения отцов и детей, т. е. практически всего человечества, победившего смерть и овладевшего методами «патрофикации», т. е. рукотворного воскрешения предшествовавших поколений. Осуществление такого проекта означало бы увеличение численности «всеобщего братства», как именовал Н. Ф. Федоров человечество, до 60 – 70 млрд. человек. Выход в космос представлялся Н. Ф. Федорову единственным средством спасения от перенаселения. К. Э. Циолковский считал при этом, что жизнь будет попеременно принимать лучистые и корпускулярные формы, образуя в пространстве-времени вереницу «великих космических эр и великий рост разума».

Идеи русских космистов о космическом предназначении человека находят подтверждение в практике космических полетов, в международном сотрудничестве ученых в освоении околоземного пространства и планет Солнечной системы.

Не забыты и философские аспекты проблемы. С учетом новых качественных характеристик, привносимых в жизнь человечества освоением космоса, – в частности расширением «занимаемого им пространственного объема», – советский философ А. Д. Урсул выдвинул идею о том, что на определенном этапе развития материи должна появиться новая форма на основе социальной, которую можно условно назвать «надобщественной», или «постсоциальной».

Эта мысль находит подтверждение в работах советских философов и биологов, исследующих возможности и социальные аспекты расширения временных пределов продолжительности жизни людей. В середине 60-х годов группа видных ученых во главе с А. И. Опариным поддержала идею о необходимости создания специальной биологической лаборатории для этой цели. На втором Всесоюзном симпозиуме «Искусственное увеличение видовой продолжительности жизни» была высказана гипотеза, прямо созвучная с мыслью А. Д. Урсула, но не в аспекте пространства, а в аспекте времени: «Человек с увеличенной видовой продолжительностью жизни, – говорилось в одном из докладов, представленных на симпозиуме, – будет являться материальным носителем новой формы движения материи».

Теоретическая разработка и практическая реализация этой гипотезы придают новое конкретное содержание старым как мир понятиям цели бытия и смысла жизни, национальных и общечеловеческих интересов, видов и форм движения материи. Еще в древней индийской философии понятия космоса и смысла бытия были тесно связаны. Полет к высшей планете материального мира Брахмалоке считался менее важным, чем полет к Кришналоке или любой другой планете духовного мира, на которых отсутствуют смерть, болезни и старость.

И в более поздние исторические эпохи глубокое осмысление космоса неизменно вело к осмыслению гармонии между телом и душой. Не случайно, видимо, в одном из переводов с древнегреческого космос означает «лад», «порядок», «чин». Тема гармонии духа и тела привлекала и Вернадского, и Циолковского, и в особенности близких к ним в понимании задач научного познания представителей талантливой семьи Рерихов.

В представлениях космистов проникновение за пределы околоземного пространства объективно сопряжено с совершенствованием самого человека как нравственным, так и биологическим. Циолковский, например, исходил из того, что «высшие животные» (человек) очень несовершенны. Например, невелика продолжительность жизни, мал и плохо устроен мозг и т. д. «У людей, – писал великий русский ученый, – нет ни одного порядочного или безукоризненного органа». Проблему человека, понимаемую ныне зачастую исключительно как проблему «защиты человека» от негативных последствий научно-технического прогресса, К. Э. Циолковский понимал, на наш взгляд, глубже и реалистичнее – как проблему активного воздействия на человеческий организм, использования достижений научно-технического прогресса для совершенствования его природы. «Разве человек не имеет бездну физических, умственных и социальных недостатков, чтобы оставаться с тем, что имеет!» – восклицал он, предвосхищая наступление того времени, «когда человек примется за преобразование своего тела».

Истины ради следует заметить, что ни сам Циолковский, ни другие космисты не собирались сразу же радикальным образом менять природу человека, относя эту задачу к весьма отдаленным «космическим эрам».

Спрашивая себя о том, каким должен быть человек космической эры, корифеи русского космизма задумывались над феноменом человека вообще, над его внутренней сутью как средства материи познать самое себя.

Одним из главных направлений совершенствования человека им представлялось увеличение продолжительности жизни. Н. Ф. Федоров считал это моральным императивом, движущим прогресс. К. Э. Циолковский полагал, что только человек, живущий сверхдолго, сможет отважиться на сверхдлительное пребывание в космосе.

Оригинальна и заслуживает отдельного рассмотрения точка зрения В. И. Вернадского. Но в принципе космисты были едины. Они считали познание тайн старения живых организмов (человека в первую очередь) и овладение механизмом воздействия на эти процессы возможным, желательным и даже необходимым с точки зрения прогресса человечества.

Своеобразную концепцию смысла бытия на основе осмысления космоса и места человека в нем выдвинул Николай Федорович Федоров – мыслитель, незаслуженно, на наш взгляд, забытый. Наряду с искусственным увеличением видовой продолжительности жизни людей он считал необходимым развивать науку и технику в направлении моделирования личности, создать для этого центры, которые изучали бы научно-технические приемы управления всеми молекулами и атомами внешнего мира, так чтобы рассеянное собрать, разложенное соединить, т. е. сложить в тела отцов.

Федоровский проект «патрофикации» был столь дерзок и смел, что отталкивал от себя современников – как материалистов, так и идеалистов. Материалисты полагали – достаточно резонно, – что даже если в проекте и есть что-то рациональное, то оно, наверняка, удел весьма и весьма отдаленного будущего. Что касается идеалистов, то они не видели в нем ничего, кроме, по выражению Е. Трубецкого, «рационалистического юродства мысли, непонятного стремления совлечь с воскресения покров тайны, наивной веры в естественные, научные способы победы над смертью».

После Октября интерес к Федорову стараниями его сподвижников некоторое время неуклонно повышался: готовился к изданию третий том «Общего дела», к его наследию было вновь привлечено внимание М. Горького, на Федорова в одном из выступлений сослался М. И. Калинин.

С 1929 г. над мыслителем задернулся полог забвения. Клеймо мистика на десятилетия отделило читающую аудиторию от его творческого наследия, хотя томики «Общего дела» хранились в частных библиотеках интеллигенции. Так, в начале 80-х годов исследователям Московского государственного университета удалось «обнаружить» первый и второй тома Н. Ф. Федорова в частном собрании книг пианиста А. Б. Гольденвейзера. Сохранили память о Федорове работники Всесоюзной государственной библиотеки им В. И. Ленина. Здесь и сейчас хранится картина, на которой изображен Н. Ф. Федоров в обществе Л. Н. Толстого и В. С. Соловьева. Л. Н. Толстой, по признанию современников, с глубочайшим уважением относился к Н. Ф. Федорову и был весьма терпим к критическим замечаниям философа касательно несоответствий жизненной позиции и мировоззрения великого писателя. Собственно говоря, глубокое внутреннее согласие с Н. Ф. Федоровым в неприятии форм собственности и явилось причиной драмы Л. Н. Толстого и его ухода из Ясной Поляны в роковую ночь с 27 на 28 октября 1910 г.

Нет сомнения, что забвение наследия Н. Ф. Федорова – одно из проявлений нигилистического отношения к отечественной и общечеловеческой культуре в годы сталинских десятилетий. Федоровское наследие замалчивалось и третировалось как религиозное и мистическое, многие разрабатывавшие его философы и специалисты были репрессированы. В их числе А. К. Горский, В. Н. Муравьев, Н. А. Сетницкий. В настоящее время, когда в нашей стране решительно осуждены нарушения свободы совести, имевшие место ранее, сложилась парадоксальная ситуация. Имеется склонность «реабилитировать» Федорова как религиозного мыслителя, как «последователя» В. С. Соловьева, как одного из представителей русского идеализма XIX века. На наш взгляд, величие Н. Ф. Федорова заключается в другом. Он, по существу, дал толкование религии как своеобразной концепции научно-технического прогресса, обозначив библейское бессмертие и воскресение в качестве символов практических задач, которые предстоит решить человечеству.

Именно так, кстати говоря, воспринимался Н. Ф. Федоров первыми советскими исследователями его творчества. В статье в «Известиях» по случаю 100-летия со дня рождения мыслителя А. К. Горский писал: «Он ждал грандиозной технической революции и за нее боролся всю жизнь. Революция эта должна была перевернуть все общественные отношения, разбить старый семейный уклад, разрушить национальные и классовые обособления и стереть территориальные границы... Гигантский октябрьский сдвиг и идущие за ним культурная и техническая революция поставили многое из того, о чем говорил Федоров, на повестку нашего текущего дня...»*

* Известия ЦИК СССР и ВЦИК. – № 300 (3534). – 1928. – 28 декабря.

Длительное время федоровский проект научно-технической революции и преобразования человека отпугивал материалистов церковной терминологией (бессмертие, воскресение, воскрешение, душа и т. п.). Между тем одно из выдающихся достижений космистов как раз заключается в том, что они предприняли попытку сопоставить библейские идеалы с достижениями науки и техники на основе материализма, воспринимая религию прежде всего как эмоциональное отражение подспудных чаяний человечества. По сути дела, ими была практически реализована идея родоначальника немецкой классической философии Иммануила Канта о первичности чувственного познания над аналитическим в освоении человеком окружающего мира. «Всякое наше знание, – писал И. Кант, – начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и для подведения его под высшее единство мышления».

Высшее единство мышления в понимании космистов есть не что иное, как приведение всей совокупности знаний, которыми располагает человечество, в систему, в центре которой находится человек со своими устремлениями и чаяниями. Отсюда дерзновенная мысль о допустимости рукотворного осуществления на Земле религиозных идеалов. Эта мысль присутствует во многих произведениях космистов. Наиболее четко она была выражена К. Э. Циолковским в беседе с А. Л. Чижевским в 1932 г. В этой беседе Циолковский дал определение религиозной символике как «смутной догадке о будущем человечества». «Мы должны признать за ней право на существование, ибо, – сказал он, – нельзя многие миллионы людей признать полуумными или просто глупцами! Над этими общепринятыми во всех религиях символами («душа», «потусторонний мир», «рай», «ад». – Авт.) надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения».

Весьма основательная естественнонаучная интерпретация этих символов дана в философском наследии В. И. Вернадского и, в частности, в его учении о ноосфере. Особого внимания заслуживает, на наш взгляд, отношение В. И. Вернадского к проблеме индивидуального бессмертия. Великий ученый сравнительно редко обращался к этой теме, но всегда с максимальной серьезностью и глубиной. Один из таких моментов в его биографии приходится на 9 сентября 1941 г. Находясь в эвакуации в Боровом (Казахстан), Владимир Иванович тяжело переживал неудачи первых недель войны. Танковые клинья гитлеровских армий уже нависли над родным его сердцу Киевом, 8 сентября кольцо блокады сомкнулось вокруг Ленинграда – города гимназической и студенческой юности Вернадского.

В этот день Н. Е. Вернадская достала старую тетрадку, о существовании которой ученый не знал. В тетрадке содержалась запись его беседы с Л. Н. Толстым, состоявшейся в 1893 г. Из записи явствовало, что тридцатилетний будущий ученый с мировым именем доказывал тогда возможность личного бессмертия. Спустя сорок восемь лет Владимир Иванович подтвердил, что «одно время верил в личное бессмертие» и что в его письмах «есть на это указания».

В последующем, однако, этот вопрос как вопрос научный для В. И. Вернадского «отпал». Отчасти потому, Что для него выяснилось, что «человек – личность – тоже планетное явление (ноосфера)».

В наше время, когда с «ноосферой» связывается главным образом гармония во взаимодействии между природой и обществом, такое ее толкование самим автором понятия представляется несколько необычным. В чем тут дело? На наш взгляд, ноосферу Вернадского следует толковать прежде всего как элемент всей системы этических ценностей космизма. Главное в ней – познание окружающего мира. Ноосфера – это информационная модель его. Энтропии разрушения противостоит информация порядка. Жизнь каждого человека имеет смысл как «ячейка» ноосферы, носительница «своего» отражения окружающего мира. При таком понимании ноосферы понятно, почему для В. И. Вернадского вопрос о личном бессмертии «отпал». Творческая жизнь, познающая и преобразующая природу, продолжается за ее биологическими пределами. Лучший пример тому – жизнь самого мыслителя, идеи которого и сейчас используются при решении глобальных проблем – от освоения космоса и экологии до предотвращения ядерной войны.

С другой стороны, если сейчас, как подчеркивал В. И. Вернадский, познание истины коллективными поколениями является наиболее целесообразным, то будет ли оно оставаться таковым и впредь? Сам ученый диктовал в Боровом: «Мы приближаемся к гилозоизму (всеобщей одушевленности универсума. – Авт.) атомному». Каковы эти формы одушевленности на атомном уровне? Каковы наиболее целесообразные способы познания в будущем, в новых пространственно-временных координатах? Не близки ли они к тому, что Н. Ф. Федоров имел в виду, когда считал необходимым «рассеянное собрать, разложенное соединить, т. е. сложить в тела отцов...».

Система взглядов и идей В. И. Вернадского и его сподвижников имеет еще одну интересную мировоззренческую грань. В условиях преобладания идеалистической клерикальной философии на Западе сформировался устойчивый стереотип отношения к материалистам как к «абсолютно» аморальным людям.

Вернадского и его единомышленников опровергает представление о несовместимости материализма и высокой нравственности. Нравственность была для них законом бытия, способом осуществления «большей целесообразности жизни». Но, оперируя категориями духовными (смысл жизни, любовь, бессмертие), Вернадский не поступался материалистическими убеждениями. Он как бы продлял их в нашу эпоху, когда человек поймет, что «не может он любить человечество, не любя отдельных лиц», поймет, что не любовью будет его сочувствие к человечеству, а «чем-то холодным, чем-то деланным, постоянно подверженным сомнениям или отчаянию, что много будет гордости, много будет узости, прямолинейности, невольного зла в его поступках, раз он не полюбит, раз не забудет самого себя, все свои помыслы, все свои мечты и желания в одном великом чувстве любви... И для людей, которые не надеются найти лучшую жизнь за гробом... для таких людей необходимо это чувство, необходима поддержка, оказываемая этим чувством, без него невозможна жизнь для них...».

Толкование космистами религии как «смутной догадки о будущем человечества» имеет особое социальное звучание. Космисты исходили из того, что если ковер-самолет является, так сказать, умозрительной эмоциональной концепцией будущего самолета, то бог – это не что иное, как концепция человека будущего, «по образу и подобию» такого же, как и «гомо сапиенс», но отличного от него увеличенной в биологических пределах видовой продолжительностью жизни, понимавшейся древними как бессмертие.

На наш взгляд, такое отношение к религии благоприятствует не только науке, но и общественному прогрессу в целом, способствует политическому объединению людей, признающих необходимость продолжения жизни на Земле. Оно созвучно с мировоззрением прогрессивной интеллигенции стран, народы которых борются за преодоление экономической отсталости. В этом мировоззрении религия играет значительную роль. Выдающийся политический деятель современности Джавахарлал Неру сказал, в частности, что он видит «высшее назначение Индии» в синтезе религии и науки. При этом Неру подчеркивал, что такой синтез предполагает отказ от созерцательного, пассивно выжидательного отношения к окружающей человека реальности как в обществе, так и в природе.

Иными словами, религия как бы отдает науке силу своего эмоционального воздействия на массы, в то время как реальное содержание целей массовых общественных движений на основе нового мышления призвана дать наука. Этот «синтез» достигается благодаря тому, что на определенном этапе развития науки библейские идеалы из недостижимых при жизни канонических символов понемногу начинают трактоваться как цели научно-технического прогресса.

Возьмем, например, такой древний религиозный идеал, как бессмертие. С естественнонаучной точки зрения «абсолютное» бессмертие невозможно. Но проблема искусственного увеличения видовой продолжительности жизни поставлена в науке. Президиум Академии наук СССР принял решение об учреждении секции по данной проблеме еще в 1976 г.

Серьезное обсуждение биологии старения и возможностей воздействия на процессы жизнедеятельности организма не случайное и не утопическое явление, а закономерный результат научно-технического прогресса. Формулируя проблему искусственного увеличения видовой продолжительности жизни людей, советские ученые неоднократно подчеркивали, что речь идет о биологической стороне вопроса. Так, президент АН БССР В. Ф. Купревич писал в свое время, что овладение механизмом искусственного воздействия на процесс старения «не значит, конечно, что люди не будут умирать вообще... Но это будет означать, что нормальный здоровый человек будет жить неопределенно долгое время». Убеждение в том, что продолжительность жизни человека может быть значительно увеличена, разделял выдающийся советский ученый И. С. Шкловский.

На Западе успехи биологии и медицины время от времени служат источником компрометирующих науку сенсаций. Однако и в серьезных прогнозах допускается возможность открытия способов радикального увеличения видовой продолжительности жизни. Так, английский геронтолог Кристоферсон еще в 60-е годы утверждал, что человек сможет прожить 300, 400 и даже 1000 лет, если его организм будет обеспечен всеми необходимыми для жизнедеятельности элементами.

Авторы ряда прогнозов полагают, что к 2005 г. наука сумеет установить контроль над процессами старения и увеличить среднюю продолжительность жизни человека на 50 лет. Ученые считают, что в ближайшие пятнадцать лет им удастся приступить к непосредственному изучению проблемы биологического бессмертия человека. Один из основоположников кибернетики американский ученый Н. Винер в своей последней книге «Творец и робот» допускает возможность открытий, благодаря которым «сама смерть станет столь же случайной, как это бывает у гигантских секвой...».

Разрешимой считает, например, проблему увеличения видовой продолжительности жизни советский биолог Л. А. Гаврилов. «Примеров возрастных изменений, – пишет он, – много. Однако с большинством из них все-таки можно смириться как с неприятной неизбежностью. Есть, однако, одно возрастное изменение, смириться с которым трудно, – это резкое увеличение риска гибели с возрастом... В обыденной жизни люди стараются как можно меньше думать на эту тему. Для науки, однако, такая позиция неприемлема. Поэтому самый первый и самый важный вопрос, который стоит перед биологией старения, заключается в следующем: почему частота смерти увеличивается с возрастом?»

Характерную для академического сообщества Запада позицию в оценке реальных перспектив достижения биологического бессмертия на Западе занимает главный редактор американского журнала «Сайенс» Д. Кошленд, «Пришло, видимо, время, – считает он, – когда можно реалистически сконцентрироваться на цели достижения бессмертия». Кошленд подчеркивает при этом, что речь идет не о «старомодном» нравственном толковании этого понятия, а именно о его биологическом содержании, о том, чтобы «жить всегда» в прямом, а не переносном смысле этих слов.

Аналогичную позицию занимает канадский ученый, сотрудник отдела междисциплинарных исследований Университета им. Саймона Фрэзера (Британская Колумбия) Б. Макдэрмотт. «Современные научные знания, – пишет он в статье, опубликованной в конце 1987 г., – развиваются такими темпами и в таких направлениях, что вводят современного человека в соблазн переосмыслить необходимость смерти. Когда научный потенциал обогатится настолько, что наделит человека способностью откладывать смерть на неопределенное время, мы сможем предположить возникновение целого ряда новых идей, чувств и проблем...»

Идеи русских космистов, и в частности Н. Ф. Федорова, вызывают сегодня оживленный интерес. В мае 1988 г. в живописном городе Боровске близ Москвы, где П. Ф. Федоров до 1867 г. преподавал в местном училище, были успешно проведены «Федоровские чтения». Собравшиеся отметили глубокую связь учения космистов с развитием науки и общества в наши дни.

Всякое знание человека об окружающем мире, говорилось в одном из представленных на «Чтениях» докладов, реализуется в конечном итоге в функциональных моделях самого человеческого организма – эффекторов (мышц), рецепторов (глаз, ушей и т. п.) и, наконец, программы (мозга). На определенном этапе процесса познания можно ожидать построения достаточно полных моделей живого человеческого организма, наделенных всеми признаками живого. «При последовательном проведении функциональной точки зрения на жизнь и мышление как на способы организации материальной системы мы, естественно, приходим к выводам, которые могут привести в некоторое смущение, – писал в этой связи еще в 1964 г. академик А. Н. Колмогоров. – Дело в том. что моделирование способа организации материальной системы не может заключаться ни в чем ином, как создании из других материальных элементов новой системы, обладающей в существенных чертах той же организацией, как и система моделируемая. Поэтому достаточно полная модель живого существа по справедливости должна называться живым существом, модель мыслящего существа – мыслящим существом».

На определенном этапе, видимо, возникнет возможность абиогенного синтеза человеческих организмов. Современная наука уже выходит на подступы – хотя и очень дальние – к решению этой задачи. «Объединение усилий специалистов в области нейрофизиологии, психологии, лингвистики, математики, – считает вице-президент АН СССР, председатель Совета директоров Международного фонда «За выживание и развитие человечества» академик Е. П. Велихов, – позволяет надеяться на прогресс в решении одной из самых волнующих и сложнейших научных проблем – познания сущности процессов и механизмов мышления, что в свою очередь открывает путь к созданию высокоразвитого искусственного интеллекта, сложнейших кибернетических систем».

Конкретная практика научных исследований буквально каждый день приносит подтверждения верности этого прогноза. Качественный рубеж в развитии как фундаментальной, так и прикладной науки обозначился, например, в области высокотемпературной сверхпроводимости. Одним из наиболее реальных направлений практического использования нового открытия специалисты называют электронно-вычислительную технику и слаботочные процессы. Новый высокотемпературный сверхпроводник может быть, в частности, эффективно использован для изучения процессов высшей нервной деятельности, познания материального субстрата мышления и памяти, т. е. всего того, что является носителем человеческой индивидуальности.

Интересную попытку свести воедино в одном материальном объекте (модели) имеющиеся знания о биологической природе человека сделали японские ученые. В альтернативном по отношению к американской программе «звездных войн» плане ими подготовлен доклад о перспективных направлениях исследований в сфере наук о жизни. Если один из вариантов американской программы «звездных войн» носит название «Высотная граница», то предлагаемая японскими учеными комплексная программа биологических исследований известна как проект «Человеческая граница».

Подготовленный Агентством индустриальной науки и технологии министерства внешней торговли Японии доклад содержит, в частности, положение о «создании всех необходимых компонентов андроида (искусственный мозг, глаза, органы, мышцы, ткани) посредством изучения функций человеческого тела».

Сама по себе постановка столь дерзкой задачи – яркое свидетельство того высокого уровня, которого достигла современная наука. Несомненно, что комплекс фундаментальных и прикладных исследований даст уже в сравнительно недалеком будущем широкую и разнообразную палитру практических результатов – в лечении опасных болезней, выведении новых сортов сельскохозяйственных культур, совершенствовании методов диалога «человек – машина» и т. д.

Вместе с тем бросается в глаза, что осуществление такого рода программ – помимо того, что оно символизирует высокий уровень развития современной науки,– буквально вопиет о несовершенстве современного мира, политического мышления, основанного на стереотипах «холодной войны». Согласно этим стереотипам война всех против всех – bellum omnium in omnes – есть естественное состояние общества.

«Андроид», который планируют создать японские ученые, может быть незаменимым при исследовании поверхности Венеры, но он может стать и орудием войны. В рамках «стратегической компьютерной инициативы» Управление перспективного планирования научно-исследовательских работ министерства обороны США решает такие задачи, как создание танка, не нуждающегося в механике-водителе, и компьютерной системы, способной мгновенно подсказывать пилоту верные решения во время воздушного боя. По свидетельству «Нью-Йорк таймс», ежегодно на работы в рамках этой программы, рассчитанной на 10 лет, расходуется свыше 100 млн. долл.

Существуют опасения, писала газета в августе 1988 г., что вмешательство Пентагона полностью подчинит исследования в области «нейрокомпьютеров» военным целям. «Всех наших лучших ученых вовлекают в военные разработки, поскольку именно на них отпускаются деньги», – признал профессор-психолог из Станфордского университета Д. Румелхарт.

Взяв курс на создание безъядерного и ненасильственного мира, следует сделать «естественным» строгий международный контроль над всяким прикосновением к «высоким технологиям», с тем чтобы это прикосновение каждый раз было достаточно компетентным и исключительно добронамеренным.

Но окончательно опасность риска при соприкосновении с высокими технологиями будет исключена, когда не только передовые ученые, но и широкие массы населения проникнутся гуманистическими идеями дружбы и сотрудничества в условиях реализации безграничных возможностей современной науки. «Нас не может не интересовать и другое, – пишет академик, президент Философского общества СССР И. Т. Фролов, – в какой мере подготовлено общественное мнение, сознание общества к новой ситуации в науке, связанной с развитием генной инженерии, робототехники и др.».

Действительно, уровень осмысления достижений научно-технического прогресса оставляет желать много лучшего. «Нам не дано знать, к каким результатам приведут научные поиски» – эти слова из радиообращения Р. Рейгана к нации 2 апреля 1988 г. достаточно полно отражают состояние дел в философии науки, во всяком случае американской. Умонастроение русских космистов служит резким контрастом этой потере технократически мыслящим человеком самого себя в джунглях созданной им самим техносферы. Контраст заключается в том, что еще в начале века, когда аэроплан являл собой вершину науки и техники, наши отечественные ученые увидели цели познания более четко, чем они представляются современным исследователям, владеющим супер-ЭВМ и техникой синтезирования генов. Эта парадоксальность, видимо, закономерна: человек не всегда различает берег, к которому плывет, хотя хорошо видел его до того, как спустился в реку с высокого обрыва. Главное – не потерять ориентиры, указывающие цель.

Идеи К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского, Н. Ф. Федорова сегодня служат такими ориентирами. Их социальная предназначенность в том, чтобы готовить общественное мнение и формировать сознание общества в духе новой ситуации в науке вокруг «общего дела». «Общего» для всех, независимо от расовой, национальной и социальной принадлежности. Так, как это мыслилось русскими космистами. Их представления о целях научно-технического прогресса и в наши дни имеют актуальное политическое звучание, а идея «общего дела» как альтернативы войнам и разрушению гармонично вписывается в систему нового мышления. Федоровский призыв «... дать истинно братский исход накопившимся громадным силам и всякого рода горючим материалам вместо того, к чему все это готовится, т. е. вместо войны» отражает драматическое противоречие эпохи. Гомо сапиенс достиг высочайших вершин в развитии техносферы. К своему изумлению он сплошь и рядом вынужден констатировать, что не стал от этого счастливее. Мир наших дней – это не только «золотой век» науки, но и реальность рукотворного самоуничтожения, социальных контрастов, голода и болезней миллионов людей.

Проектируя современные нейрокомпьютеры, человек начинает понимать, что уже в обозримом будущем он сможет построить себе подобного. Но он не может дать ответа на один краткий и настоятельный вопрос: зачем?

Отечественное философское наследие помогает сформулировать ответ на этот вопрос. Четкий и ясный. Для того чтобы, объединившись, достичь не в космосе, а на нашей Земле гармонии и единства в отношениях между людьми и человечества с природой.

RESCUE?

Космонавтика занимает особое место среди различных областей человеческой деятельности. Обратная связь между практической деятельностью человека и этическим и эстетическим «освоением» окружающего мира проявляется в ней в наиболее прямой неопосредованной форме. Это обстоятельство интуитивно отмечалось и ранее, в особенности мыслителями Востока. В западной философии оно четко зафиксировано И. Кантом. «Две вещи, – писал родоначальник немецкой классической философии, – наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Широкая социальная осязаемость космонавтики представляется особенно важным обстоятельством, так как благодаря ему она приобретает особое политическое значение. Именно поэтому первопроходец космоса Юрий Гагарин стал одновременно глашатаем нового политического мышления, потому что в доступной для миллионов людей форме с убежденностью очевидца не уставал повторять: наша планета прекрасна, но слишком тесна для драк, жить на ней надо в дружбе.

Длившееся три года кругосветное путешествие Магеллана поразило современников необъятностью просторов Мирового океана и обитаемой суши, 1 час и 48 минут полета Юрия Гагарина сделали мир человечества миром каждого человека, 73 секунды рокового полета «Челленджера» наглядно показали землянам всю хрупкость их совместного обиталища, безопасность которого ни в коей мере нельзя передоверять даже самым совершенным автоматам.

В конце 1986 г. обломки «Челленджера» были захоронены в двух старых шахтах на мысе Канаверал.

Это вызвало непонимание части научной общественности. Так, например, ученый и публицист Д. Уайтхаус выступил с предложением поместить хотя бы часть обломков в имеющихся в ряде стран аэрокосмических музеях как напоминание, что человечество еще не овладело в совершенстве космической технологией.

Думается, однако, что ничто не отражало бы более выразительно и точно связь между космонавтикой и новым политическим мышлением как помещенный в парке Секретариата ООН рядом со скульптурой Вучетича «Перекуем мечи на орала» искореженный осколок «Челленджера», на котором сохранилась надпись «Rescue» – «Аварийный выход».

Мир, мирное сотрудничество на Земле и в космосе – вот единственный выход из аварийной ситуации на космическом корабле «Земля» в ядерно-космическую эру.

СССР: МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В КОСМОСЕ

Новые соглашения. В октябре – ноябре 1988 г. Советским Союзом были заключены новые договоры и соглашения с рядом государств о сотрудничестве в области космических исследований.

11 октября 1988 г. Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков и Федеральный канцлер Австрийской республики Ф. Враницкий подписали в Москве соглашение между СССР и Австрией о проведении совместного советско-австрийского пилотируемого космического полета. В развитие этого двустороннего соглашения 24 ноября в Вене состоялось подписание договора о проведении такого полета, который будет осуществляться на коммерческой основе. Договор предусматривает подготовку гражданина Австрии к космическому полету с целью проведения им серии научных экспериментов в условиях невесомости.

14 октября 1988 г. министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе и министр иностранных дел Италии Дж. Андреотти подписали в Москве соглашение между правительством СССР и правительством Итальянской Республики о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях. Соглашение подписано на 5 лет и автоматически продлевается на последующие пятилетние периоды, если одна из сторон за 12 месяцев до истечения первоначального периода или после этого не заявит о прекращении действия соглашения. Сотрудничество в рамках соглашения будет охватывать такие области, как физика Солнечной системы, планетология, астрофизика, космология, космическое материаловедение, космическая биомедицина, геодезия, наблюдение за Землей. Совместные мероприятия в рамках этого соглашения могут осуществляться путем обмена учеными и специалистами, проведения совместных исследовательских и проектных работ научными и другими исследовательскими организациями, обмена опытом, научной информацией, материалами и аппаратурой, организации совместных симпозиумов, проектирования, разработки и запуска аппаратуры, а также путем проведения совместных экспериментов на орбите.

В рамках конкретного наполнения этого соглашения итальянской стороне было сделано предложение об участии итальянского космонавта в одном из советских космических полетов.

19 октября 1988 г. министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе и министр иностранных дел Бразилии Роберто де Абреу Содре подписали в Москве протокол о сотрудничестве между правительствами СССР и Бразилии в области исследования и использования космического пространства в мирных целях. Протоколом предусмотрено, что сотрудничество может охватывать такие научные направления, как физика солнечно-земных связей, изучение космической плазмы, радиоастрономия и астрофизика высоких энергий, исследования Солнечной системы и космического вещества, атмосферные (включая метеорологические) исследования, космическое материаловедение (включая физику твердого тела), дистанционное зондирование Земли, а также исследования и разработки в области создания космических аппаратов и систем, содействие осуществлению работ и прикладных программ, связанных с развитием навигационных систем и систем связи.

Сотрудничество в рамках советско-бразильского протокола может осуществляться в форме обмена учеными и специалистами, а также содействия участию в совместных исследовательских и проектных работах, определяемых научными организациями; обмена экспериментальными данными и результатами, научной информацией и литературой, проведения совместных симпозиумов и конференций, использования ракет-носителей, стартовых площадок, космических и наземных станций для проведения космических исследований; обеспечения приема и передачи телеметрии и слежения за спутниками; обмена оборудованием и взаимного оказания услуг, а также совместного производства компонентов и систем, предназначенных для использования в космосе.

Срок действия советско-бразильского протокола о сотрудничестве в космосе 10 лет; в дальнейшем его действие будет автоматически продлеваться на последующие десятилетия, если одна из сторон не уведомит другую не позднее чем за 6 месяцев о своем решении прекратить действие протокола.

25 октября 1988 г. президент Академии наук СССР Г. И. Марчук и министр научных исследований и технологии ФРГ X. Ризенхубер подписали в Москве соглашение между Академией наук СССР и федеральным министерством научных исследований и технологии ФРГ о научно-техническом сотрудничестве в области исследований и использовании космического пространства в мирных целях.

Соглашение предусматривает сотрудничество в области пилотируемых и непилотируемых полетов с целью исследования и использования космического пространства и может распространяться на следующие направления: исследование солнечно-земных связей; космическая астрономия и астрофизика; исследование Солнечной системы, планет и комет; исследование атмосферы из космоса; изучение Земли из космоса; фундаментальные исследования в области микрогравитации; космическая биология и медицина, а также другие направления, представляющие взаимный интерес и специально оговариваемые сторонами.

В соглашении подтверждается достигнутая ранее принципиальная договоренность об участии в полете на советском космическом корабле и орбитальной станции космонавта ФРГ; условия осуществления этого полета будут согласованы дополнительно.

Советско-западногерманское соглашение о сотрудничестве в космосе заключено сроком на 5 лет; если не позднее чем за 6 месяцев до истечения этого срока одна из сторон не заявит о прекращении действия соглашения, оно остается в силе на неограниченное время.

20 ноября 1988 г. министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе и министр иностранных дел Индии П. В. Нарасимха Рао подписали в Дели соглашение о долгосрочном сотрудничестве двух стран в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях.

СССР – Франция: второй пилотируемый полет. 26 ноября 1988 г. в 18 ч 50 мин (здесь и далее – время московское) в Советском Союзе с космодрома Байконур был осуществлен запуск космического корабля «Союз ТМ-7» с международным советско-французским экипажем в составе: летчик-космонавт СССР А. А. Волков (командир), С. К. Крикалев (бортинженер), гражданин Французской Республики Ж.-Л. Кретьен (космонавт-исследователь)*. Это второй советский пилотируемый полет и второй полет в космос французского космонавта Жан-Лу Кретьена: он же вместе с советскими космонавтами В. А. Джанибековым и А. С. Иванченковым 25 июня – 2 июля 1982 г. на корабле «Союз Т-6» и орбитальной станции «Салют-7» совершил первый космический полет в качестве космонавта-исследователя.

* Дублирующий экипаж: летчики-космонавты СССР А. С. Викторенко (командир) и А. А. Серебров (бортинженер), гражданин Французской Республики М. Тонини (космонавт-исследователь).

Второй советско-французский космический полет проводился в соответствии с договоренностью между правительствами СССР и Французской Республики. Во время визита в Москву в ноябре 1988 г. президента Французской Республики Ф. Миттерана достигнута также договоренность о том, что в дальнейшем советско-французские экипажи будут стартовать в космос каждые два года. Таким образом, космический полет третьего советско-французского экипажа должен состояться в 1990 г.

28 ноября в 20 ч 16 мин корабль «Союз ТМ-7» состыковался с орбитальным научно-исследовательским комплексом «Мир», советско-французский экипаж присоединился к космонавтам В. Г. Титову, М. X. Манарову, В. В. Полякову и приступил к проведению исследований на околоземной орбите.

Совместный советско-французский проект «Арагац» включал 15 исследований и экспериментов в области космической биологии и медицины, космического материаловедения, а также технические эксперименты. Для выполнения некоторых из них космонавты А. А. Волков и Ж.-Л. Кретьен совершили выход в открытое космическое пространство.

Ж.-Л. Кретьен стал первым представителем третьей страны (после СССР и США), который работал в открытом космосе. А. А. Волков и Ж.-Л. Кретьен осуществили выход в открытое космическое пространство 9 декабря 1988 г. с целью выполнения ряда научно-технических экспериментов: прежде всего это эксперимент «Эра» – испытание развертывания в открытом космосе ферменной конструкции, которая в будущем может служить платформой для различных антенн или крупногабаритных сооружений.

Развертываемая конструкция из углепластиковых трубок с шарнирными соединениями из легкого металлического сплава включала 24 ячейки и в свернутом виде напоминала вязанку хвороста. Каждая ячейка состояла из 12 складных и трех неразборных трубок диаметром 30 мм и толщиной 0,04 мм. По окончании развертывания и поворота конструкция становилась похожей на шестигранную призму высотой около метра.

Во время развертывания с помощью оптических и акселерометрических измерений определяются технические характеристики движения и формы конструкции. Развернутая конструкция подвергается механическому возбуждению (виброрежим), при этом акселерометрические и температурные измерения позволяют изучить различные режимы вибрации всей системы, затем конструкция автоматически отделяется. На конструкции были установлены 21 вибродатчик и 10 температурных датчиков; информация о ходе испытаний записывалась на видеотелеметрические магнитофоны, находящиеся внутри станции.

Выход начался в 12 ч 57 мин, когда космонавты открыли люк станции и вынесли необходимые для работы оборудование и инструменты (общая масса вынесенного оборудования 300 кг). На конической части переходного отсека они установили крепежную платформу и на ее штанге смонтировали ферменную конструкцию в сложенном состоянии. Однако раскрыть конструкцию удалось не сразу (бортинженер С. К. Крикалев с пульта управления внутри станции дал команду на термоножи, которые должны мгновенно разрезать тонкие нити, стянувшие конструкцию, но в положенное время она не развернулась). Лишь в следующем сеансе радиосвязи А. А. Волков доложил в Центр управления полетом о том, что им удалось справиться с конструкцией, которая была раскрыта и приняла форму шестигранной призмы с максимальным размером в поперечнике около 4 м.

После примерно 10-минутного виброрежима эксперимент «Эра» был завершен: по команде бортинженера термоножи перерезали келаровые нити, и пружинный механизм произвел отделение ферменной конструкции от крепежной платформы.

Затем космонавты установили на внешней поверхности рабочего отсека станции панель с образцами, предназначенными для дальнейшего изучения влияния факторов открытого космического пространства на различные конструкционные материалы (эксперимент «Образцы»), и аппаратурой для регистрации потоков микрометеоритов, а потом вернулись в помещение станции. А. А. Волков и Ж.-Л. Кретьен провели в открытом космосе рекордное время – 5 ч 57 мин (основной – гарантийный ресурс скафандров 6 ч).

Кроме «Эры», советско-французский экипаж выполнил технические и технологические эксперименты «Амадеус», «Эркос», упомянутый выше эксперимент «Образцы», а также был продолжен эксперимент по регистрации потоков микрометеоритов.

После запуска любого космического аппарата на орбиту одной из наиболее ответственных операций является установка и раскрытие панелей с солнечными элементами. В эксперименте «Амадеус» и проводились испытания развертывания внутри станции в условиях невесомости макета силовой конструкции солнечного генератора, использующей шарнирные соединения нового типа «Карпантье» с уменьшенной силой тяжести. В ходе испытаний с помощью специальной системы записи кинематики развертывания (две телекамеры с инфракрасной подсветкой, видеомагнитофон, блок электроники и т. д.) была проведена запись на видеокассету перемещений отражающих маркеров, установленных на платах макета силовой конструкции.

Результаты эксперимента позволят дать оценку качества шарнирных соединений, опытным путем подтвердить развертывание системы «Амадеус» в условиях невесомости и создать математическую модель развертывания таких конструкций.

Несмотря на то что околоземные орбиты, как правило, находятся внутри магнитосферы, сквозь нее все же проникают и достигают орбитальной станции легкие частицы (протоны, электроны) солнечного ветра, а также тяжелые ионы солнечного, галактического и внегалактического происхождения. В эксперименте «Эркос» исследовалось воздействие только тяжелых ионов солнечного, галактического и внегалактического происхождения, проникающих внутрь орбитальной станции, на элементы электроники с высоким уровнем интеграции (например, интегральные микросхемы). Именно тяжелые ионы наиболее отрицательно сказываются на всех элементах электроники с высоким уровнем интеграции: попадание тяжелого иона на интегральную микросхему может полностью видоизменить ее состояние или даже разрушить. Как известно, на многих ИСЗ отмечалось определенное количество отказов, предполагаемой причиной которых было разрушение того или иного элемента электроники тяжелым ионом. Вот почему научно-исследовательскими лабораториями разных стран проводятся интенсивные разработки для оценки вероятности появления тяжелых ионов внутри космических аппаратов, а также для изучения наиболее устойчивых к таким воздействиям элементов электроники.

Исследования в эксперименте «Эркос» охватывают следующие направления: определение содержания тяжелых ионов в околоземном пространстве; подтверждение расчетных моделей; оценка работоспособности различных микросхем памяти.

В эксперименте «Образцы» изучается воздействие на различные материалы факторов открытого космического пространства – солнечного УФ-излучения, свободных атомов водорода, в значительном количестве имеющихся на высоте полета станции «Мир», космических излучений, пыли, низких температур и т. п. Оборудование для эксперимента было смонтировано на внешней поверхности станции во время выхода космонавтов в открытый космос. Эксперимент предусматривает оценку длительного (не менее 6 месяцев) воздействия космической среды на различные материалы и покрытия, предназначенные для использования в открытом космосе. Исследование материалов проводилось во время полета, будет проводиться и на Земле после того, как советские космонавты в следующем выходе в открытый космос снимут их с внешней поверхности станции. В зависимости от исследуемого материала эксперимент «Образцы» распадается на 5 отдельных экспериментов с различными методами проведения и анализа.

Основными целями эксперимента «Комес» (поведение материалов в космосе) являются:

– оценка стабильности характеристик различных материалов в космической среде на сравнительно низкой орбите; в качестве материалов были использованы покрытия, обеспечивающие терморегулирование (краски и отражающие покрытия), конструкционные материалы (адгезивы, композитные материалы, полимерные пленки) и оптические материалы (различные слои, подложки из стекла);

– определение последствий воздействия атмосферного кислорода и УФ-излучения; на панели на внешней стороне станции один образец подвергается воздействию УФ-излучения и атомарного кислорода, другой находится за фильтром из расплавленного кремния, пропускающего только УФ-излучение, третий образец находится за оптическим фильтром, не пропускающим УФ-излучение, наконец, четвертый подвержен только воздействию вакуума;

– оценка воздействия загрязняющих слоев на снижение защитных качеств терморегулирующих покрытий;

– изучение механизмов снижения оптических характеристик материала под воздействием УФ-излучения;

– исследование воздействия атомов водорода на отражающие поверхности.

Исследования в рамках эксперимента «Комес» обеспечат получение данных, которые могут оказаться полезными при выборе материалов для космической техники, а также подтвердить точность методов лабораторного моделирования.

Цель эксперимента «Мапол» – изучение поведения в условиях космической среды полимеров, предназначенных для применения в надувных блочно-модульных и армируемых блочно-модульных конструкциях.

Эксперименты «Дис» и «Дмс» имеют задачей изучение характеристик и распределения космической пыли в близком околоземном космическом пространстве.

Как известно, межпланетная космическая пыль представляет собой первичную материю, сравнительно недавно высвобожденную астероидами или кометам или попавшую в пределы Солнечной системы из межзвездного пространства. Лабораторные исследования Космической пыли, собранной в стратосфере, показали, что это вещество представляет собой сложную систему кристаллической и аморфной фаз, отражающую огромное многообразие условий его образования.

Технические методы, используемые в экспериментах «Дис» и «Дмс», различны: первый эксперимент (емкостные детекторы столкновений) – пассивный и заключается в сборе частиц для их последующего анализа, второй (многослойные детекторы) – активный, в нем ведется измерение потоков частиц и их изменение во времени.

В эксперименте «Мкал» с помощью микрокалориметров измеряются поглощательная и излучательная способность белой краски в зависимости от времени экспозиции; результаты эксперимента планируется использовать в математических моделях.

Пять медико-биологических экспериментов преследуют общую цель – изучение различных аспектов адаптации человеческого организма к условиям невесомости на разных стадиях полета.

Эксперимент «Эхология» является логическим продолжением исследований, начатых на борту станции «Салют-7» в 1982 г. во время работы первого советско-французского экипажа. Он посвящен углубленному изучению состояния сердечно-сосудистой системы человека в космическом полете и получению максимально полных данных о процессах приспособления организма к условиям невесомости. Для выполнения эксперимента на станции «Мир» установлен комплекс современной аппаратуры «Эхограф», разработанный и изготовленный во Франции в соответствии с последними достижениями медицинской техники.

Возможности новой аппаратуры «Эхограф» позволили включить в научную программу эксперимента исследование кровотока по сосудам мозга и внутренних органов – печени, почек, кишечного тракта. Получению этих данных придается особое значение, поскольку ранее подобных исследований в условиях невесомости не проводилось.

Исследования в полете проводил Ж.-Л. Кретьен, который в наземных условиях прошел специальный курс практической и теоретической подготовки. При этом исследование сердечно-сосудистой системы осуществлялось не только в состоянии покоя, но и при проведении специальных функциональных тестов – дозированной физической нагрузки на велоэргометре, отрицательном давлении на нижнюю половину тела.

В эксперименте «Минилаб» на различных этапах космического полета был получен биоматериал в целях изучения динамики и закономерностей метаболических сдвигов при адаптации человеческого организма к необычным условиям жизнедеятельности. Эксперимент подготовлен учеными СССР, Франции и ЧССР; в частности, чехословацкая сторона разработала и изготовила специальный комплекс «Плазма-02» для получения, обработки, хранения и транспортировки образцов биоматериала (пробы крови, сбор мочи) для последующего их биохимического анализа в земных лабораторных условиях.

Комплекс включает три основные части: центрифугу, предназначенную для разделения крови на плазму и форменные элементы (клетки крови), а также для подготовки проб биоматериала к замораживанию; холодильник, позволяющий замораживать образцы биоматериала и хранить их при температуре –25°С; теплоизолирующий контейнер, обеспечивающий доставку образцов на Землю в замороженном состоянии. Дополнительно советские и французские специалисты разработали комплект принадлежностей для сбора мочи в условиях невесомости, что значительно расширило возможности исследований с помощью аппаратуры «Плазма-02», а также специальную укладку для взятия крови из вены.

В целом эксперимент «Минилаб» направлен на изучение гормональной регуляции водно-солевого обмена в организме человека на различных этапах космического полета и выявление взаимосвязи между состоянием системы кровообращения и водно-солевого обмена. С этой целью у космонавтов во время полета периодически бралась кровь из вены и производился сбор мочи при одновременном измерении центрального венозного давления и регистрации других показателей кровообращения с помощью аппаратуры «Эхограф».

В эксперименте «Физали» проводилось комплексное исследование системы управления движениями в целом и отдельных подсистем при выполнении космонавтом различных типов движений. Особое внимание было уделено изучению работы различных органов чувств. Эксперимент является продолжением и развитием эксперимента «Поза», выполненного в ходе полета первого советско-французского экипажа в 1982 г.

Исследование психофизических характеристик операторской деятельности человека на модели управления летательным аппаратом и их изменения в процессе адаптации к невесомости было задачей эксперимента «Виминаль». Эксперимент позволит получить данные о состоянии системы зрительного пространственного восприятия в условиях невесомости, исследовать влияние невесомости на состояние мышечной памяти, исследовать особенности взаимодействия зрительной двигательной систем в процессе операторской деятельности космонавтов.

В эксперименте «Цирцея» с помощью аппаратуры французского производства были продолжены исследования взаимодействия компонентов ионизирующего излучения на организм человека и вызываемые этим излучением биологические эффекты. Эксперимент дал новую информацию, необходимую для повышения точности оценки радиационного воздействия на космонавтов в полете. Аналогичная аппаратура будет использована в перспективных космических проектах Франции и Советского Союза, а также для контроля радиационных условий при высотных полетах самолетов гражданской авиации.

4 и 18 декабря 1988 г. были проведены две бортовые пресс-конференции международного экипажа, в ходе которых космонавты ответили на многочисленные вопросы советских и иностранных журналистов, освещающих этот полет и находившихся, в Центре управления полетом. Из своей резиденции в Париже с космонавтами беседовал по телефону Президент Франции Ф. Миттеран.

После выполнения научной программы полета Ж.-Л. Кретьен вместе с членами длительной экспедиции на «Мире» – космонавтами В. Г. Титовым и М. X. Макаровым, проработавшими на орбите год, вернулся на Землю (посадка из-за сбоя в бортовой вычислительной машине корабля была отложена на 2 витка); спускаемый аппарат космического корабля «Союз ТМ-6» совершил посадку 21 декабря 1988 г. в 12 ч 57 мин в 180 км юго-восточнее Джезказгана. Длительность полета французского космонавта Ж.-Л. Кретьена составила 24 сут 18 ч 7 мин.

НОВОСТИ АСТРОНОМИИ

Сверхпроводящие струны – источник космических лучей?

Теория Великого объединения в ее нынешнем варианте (вариантах?) предсказывает существование различного рода «экзотических» объектов, сохранившихся в качестве реликтов от момента Большого взрыва. Это и знаменитые магнитные монополи Дирака с громадной (с микроскопической точки зрения) массой (~10^–8г), сосредоточенной в неимоверно малой (~10^–28 см) области. Это и так называемые хиггсовы бозоны, переносящие вместе с такого же рода – «диковинными» Х- и Y-бозонами силы Великого объединения. Это, наконец, объекты, получившие название струн.

Доставшиеся нам в наследство от момента «рождения» Вселенной, эти объекты обладают рядом необычных свойств, учитывая которые ученые пытаются объяснить некоторые нерешенные проблемы космологии.

Так, в частности, выдвинуто предположение, что источником энергии космических лучей могут быть именно струны, но сверхпроводящие. Когда эти тончайшие (10^–33 см) и массивные образования пересекают области космической плазмы, возникают сильнейшие; электрические токи, вызывающие, в свою очередь, мощнейшие магнитные поля, которые и ускоряют заряженные частицы плазмы, – образуются космические лучи.

Струны, переплетаясь, могут образовывать петли. Такого рода замкнутая сверхпроводящая петля может «засесть» внутри звезды при ее образовании в результате сжатия газопылевого облака. Часть энергетического «выхода» звезды обязана существованию внутри нее сверхпроводящей цепочки. Предполагается, что почти половина «энергетики» нашего светила связана именно с сверхпроводящей петлей. Правда, расчеты (пока, естественно, предварительные) показывают, что в этом случае поток нейтрино от Солнца был бы весьма значителен по сравнению с тем, который фиксируется сегодня. Напомним, что «дефицит» солнечных нейтрино привел к требованию пересмотра некоторых наших представлений о Солнце.

Еще несколько слов о струнах. Многочисленные и довольно точные измерения анизотропии реликтового излучения дают пока отрицательные результаты – в пределах точности существующих методов измерений фон изотропен. В то же время если струны действительно существуют, то они должны искажать этот фон.

Правда, если анизотропия реликтового излучения будет обнаружена, это вовсе не означает, что здесь «действуют» струны: есть еще несколько теорий, объясняющих возможную анизотропию другими механизмами. И все же струны были бы «удобнее» для ученых, поскольку с их помощью можно было бы объяснить возникновение галактик, которое сегодня наталкивается на серьезные трудности. Поэтому вопрос о поисках анизотропии реликтового излучения не снимается с повестки дня.

Это не черная дыра

Кандидатов на этот экзотический объект, «существующий» пока на кончике пера теоретиков, но в реальности которого большинство астрофизиков не сомневается, много. Один из таких кандидатов – квазар ЗС 273.

Однако надежды, связанные с этим квазаром, рассеялись. Астрономы обнаружили, что квазар ЗС 273 значительно (в 2 раза) меняет свою яркость менее чем за сутки. В Чили и на Гавайских островах исследователи с помощью оптического и инфракрасных телескопов наблюдали несколько «вспышек» квазара с такого рода переменной яркостью. Измеренное время изменения яркости позволяет рассчитать размеры квазара. Они оказались весьма большими – порядка размера Солнечной системы. Черная дыра таких размеров не «сочетается» с тем, что астрономы знают о квазаре ЗС 273.

Севастьянов Виталий Иванович

Пряхин Владимир Федорович

КОСМОС, ЧЕЛОВЕК, ПОЛИТИКА

(Космическому веку – космическое мышление)

Гл. отраслевой редактор Л. А. Ерлыкин

Редактор И. Г. Вирко

Мл. редактор С. С. Патрикеева

Обложка художников Э. К. Ипполитовой, А. А. Смирнова.

Худож. редактор К. А. Вечерин

Техн. редактор Н. В. Клецкая

Корректор В. И. Гуляева

ИБ № 10138

Сдано в набор 24.01.89. Подписано к печати 10.03.89. Т-07259. Формат бумаги 84×108^1/₃₂. Бумага тип. № 3. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 3,36. Усл. кр.-отт. 3,57. Уч.-изд. л. 3,64. Тираж 27 164 экз. Заказ 168 Цена 15 коп. Издательство «Знание». 101835, ГСП, Москва, Центр, проезд Серова, д. 4. Индекс заказа 894204.

Типография Всесоюзного общества «Знание». Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4.

4-я стр. обложки