"Знание — сила" №10 1954 год

Из выступления академика А. Н. Несмеянова на сессии Всемирного Совета Мира 27 ноября 1953 года («Правда», 28 ноября 1953 г.)

... Положение с международным научным сотрудничеством... никак нельзя считать благополучным... Целые важнейшие области физики, механики, химии, биологии уходят в тень, ибо они предназначены служить целям обогащения монополий непосредственно, или посредством развязывания войны. Наука достигла такого состояния, когда реальна посылка стратоплана на Луну, создание искусственного спутника Земли, когда найдены эффективные лечебные средства для болезней — наиболее страшных бичей человечества, когда проблемы энергетики получили совершенно новые горизонты. Но слишком большие средства науки направляются против человечества, слишком многие ученые покладисто работают против человечества...

— Я прошу настоящее высокое собрание представить себе, к сожалению, пока воображаемую картину: на всем земном шаре нет больше минус-науки, работающей на уничтожение. Ученые всего мира согласованно и планомерно направляют свои усилия на решение наиболее крупных и острых вопросов науки и практики, в быстром темпе решают задачи уничтожения болезней, покорения пустынь и неиспользованных пространств Севера. Новые мощные источники энергии служат человеку. Далеко идущая автоматизация освобождает человека от тяжелого и утомительного труда. Исчезает подземный труд. Заводы-автоматы дают продукцию без затраты человеческой энергии. Рационально поставленные земледелие и химия в изобилии снабжают население Земли необходимыми продуктами. Что это: страницы фантастического романа? Да, если говорить о земном шаре в целом. Но это как раз то, над чем усиленно работает советская наука. Это основные черты плана работы Академии наук СССР и 12 Академий союзных республик. И советские ученые рады и готовы кооперировать свои усилия со всеми учеными, работающими в том же направлении.

ВЕЛИЧЕСТВЕННЫ И БЛАГОРОДНЫ ЗАМЫСЛЫ СОВЕТСКИХ УЧЕНЫХ. И МЫ ЗНАЕМ: ЭТИ ДЕРЗНОВЕННЫЕ ЗАМЫСЛЫ БУДУТ ОСУЩЕСТВЛЕНЫ. НАУКА СТРЕМИТЕЛЬНО ДВИЖЕТСЯ ВПЕРЕД — НЕДАВНЯЯ ФАНТАСТИКА НА НАШИХ ГЛАЗАХ СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ. И МЕЧТА МНОГИХ ПОКОЛЕНИЙ ПИСАТЕЛЕЙ-ФАНТАСТОВ — МЕЖПЛАНЕТНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ — НЫНЕ ТАКЖЕ ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ТОЛЬКО МЕЧТОЙ. «НАУКА ДОСТИГЛА ТАКОГО СОСТОЯНИЯ, КОГДА РЕАЛЬНА ПОСЫЛКА СТРАТОПЛАНА НА ЛУНУ», — ТАК СКАЗАЛ ПРЕЗИДЕНТ АКАДЕМИИ НАУК СССР А. Н. НЕСМЕЯНОВ. АВТОМАТИЧЕСКИЕ РАКЕТЫ С ПРИБОРАМИ УЖЕ ПОДНИМАЛИСЬ В ВЕРХНИЕ СЛОИ АТМОСФЕРЫ НА ВЫСОТУ В НЕСКОЛЬКО СОТ КИЛОМЕТРОВ. ПЕРВЫЙ ШАГ СДЕЛАН. ПРЕДСТОИТ ПРОЙТИ ЕЩЕ МНОГО ШАГОВ, ПРЕОДОЛЕТЬ МНОГО ТРУДНОСТЕЙ. НО ВСЕ-ТАКИ УЖЕ НЕ ЗА ГОРАМИ ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ПЕРВЫЕ ЛЮДИ СТУПЯТ НА ПОЧВУ ЛУНЫ. КОГДА ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ? ОСТОРОЖНЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ ПОЛАГАЮТ, ЧТО ЛЕТ ЧЕРЕЗ 50, НЕ РАНЬШЕ. ДРУГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ДОСТАТОЧНО ЛЕТ 20—30. ПОЖАЛУЙ, НАШИ ЮНЫЕ ЧИТАТЕЛИ УСПЕЮТ СТАТЬ ВЗРОСЛЫМИ, ВЗРОСЛЫЕ — СОСТАРИТЬСЯ. НО ПРЕДПОЛОЖИМ, ЭТОТ СРОК УЖЕ ПРОШЕЛ. И ВОТ ВЫ ДЕРЖИТЕ В РУКАХ НОЯБРЬСКИЙ НОМЕР «ЗНАНИЕ—СИЛА» ЗА 1974 ГОД...

Начальник взлетной установки
Инженер К. Д. САВЕЛЬЕВ

Но в одном ущелье не прекращается движение. Нескончаемым потоком идут тяжелые машины, рычат бульдозеры, счищая снег, даже лавина прервала движение не больше, чем на полчаса. Здесь проходит дорога к новому городку у подножья Казбека, а оттуда по склону горы устремляется широкая и прямая эстакада, пересекая овраги и ледники, прорезая шершавые красноватые туфы, все выше и выше, туда, где на серебристой вершине ночуют облака.

Эта эстакада — взлетная полоса межпланетного корабля «Луна-1», а городок у подножья — первый в мире межпланетный вокзал.

Чтобы победить могучее земное притяжение, прежде всего необходимы огромные скорости. Гигантская скорость при наименьшей затрате горючего — это главное условие межпланетного полета. Будете ли вы говорить с командиром корабля, с главным конструктором, со штурманом, все они разными словами расскажут вам об одном и том же — о борьбе за высокую скорость при наименьшей затрате топлива. И я расскажу вам о том же.

Чтобы скорость корабля была возможно выше, следовало использовать вращение Земли. Лодка плывет по течению быстрее, чем против течения. Скорость межпланетного корабля будет выше, если он полетит по направлению вращения Земли, то есть, с запада на восток. Но скорость вращения Земли не везде одинакова. Она равна нулю у полюса, а у экватора достигает 465 метров в секунду. Поэтому желательно было расположить межпланетный вокзал как можно дальше от полюса, в южных районах нашей страны. Мы выбрали Центральный Кавказ — 43-й градус северной широты. Скорость вращения Земли здесь около 340 метров в секунду. Эти 340 метров в секунду — наш прямой выигрыш.

Плотная воздушная атмосфера окружает Землю. Прежде чем вырваться в межпланетное пространство, космический корабль должен преодолеть сопротивление воздуха. Поэтому лучше всего стартовать с вершины высокой горы, например, с Казбека, на высоте 5 километров над уровнем моря. Давление воздуха здесь почти вдвое ниже, чем на морском берегу. Это значит, что значительная часть воздушного слоя будет преодолена, прежде чем межпланетный корабль оторвется от твердой земли.

Корабль должен весить как можно меньше, а основной его груз — топливо. Поэтому важно посильнее разогнать его на взлетной установке и отправить в полет с наибольшей возможной скоростью — тогда в пути ему потребуется меньше топлива. Для разгона корабля и служит самое сложное сооружение нашего вокзала — эстакада, ведущая на вершину Казбека.

Старт будет дан у подножья горы. Ровно в 10.00 25 ноября командир корабля нажмет кнопку и включит сразу четыре двигателя, установленные на платформе, на которой покоится межпланетный корабль. Эти двигатели будут работать недолго, всего лишь 25 секунд. За 25 секунд они промчат платформу и тяжелый корабль по наклонной эстакаде на вершину горы. А там пути разойдутся: платформа с опустошенными двигателями скатится по рельсам вниз, а освобожденный корабль полетит вверх. Скорость его в этот момент достигнет 600 метров в секунду. Это тоже наш прямой выигрыш, потому что только в этот момент начнут работать стартовые двигатели самого корабля.

До сих пор в межпланетное пространство отправлялись только автоматические ракеты без людей. Они начинали свой путь с взлетной установки 150-метровой металлической башни. «Луна-1» обновляет более совершенную взлетную установку — кавказский межпланетный вокзал. Вслед за этим кораблем отсюда отправятся на Луну и другие ракеты. Мы надеемся, что в будущем с нашего вокзала начнут свой путь корабли «Марс-1» и «Венера-1».

ИТАК, летим на Луну. Приближается день, к которому мы так долго и тщательно готовились. Понятно волнение всего экипажа корабля «Луна-1». Советский народ поручил нам осуществить первый в истории межпланетный полет. Нам выпала великая честь и еще большая ответственность.

Огромная работа, проделанная за последние два десятилетия, вселяет в нас уверенность в успехе.

Ученые с помощью астрономических инструментов и радиолокаторов вели наблюдения за Луной и автоматическими межпланетными ракетами.

Развитие реактивной техники в нашей стране заложило основу межпланетных путешествий. Вы знаете, что уже несколько лет тому назад начались регулярные сверхдальние рейсы пассажирских ракетопланов в ионосфере. Обстановка полета в этих ракетопланах очень близка к условиям межпланетного рейса. И там и здесь — резкая перегрузка при взлете и отсутствие тяжести в середине пути. Недаром, тренируясь, все члены нашего экипажа неоднократно летали из Москвы во Владивосток, в Пекин и даже в Южную Америку на ионосферных самолетах.

Конечно, возможны всякие неожиданности, но вряд ли мы встретим серьезные препятствия. С межпланетным пространством наука уже познакомилась. Уже 4 года советские ученые регулярно получают сведения от своих помощников с высоты 35 тысяч километров. Я имею в виду приборы, находящиеся на искусственном спутнике Земли.

Трасса Земля-Луна тоже облетана, пика, правда, без людей, — автоматическими ракетами. Если вы помните, первый полет такой ракеты был неудачным: из-за погрешности электронного регулятора, который выключил двигатель раньше времени, ракета не долетела до Луны и теперь движется в пространстве, превратившись во второй искусственный спутник Земли. Зато вторая ракета совершила успешную посадку на Луну близ кратера Птолемея и известила об этом вспышкой специального порохового заряда.

Но больше всего дали нам последние ракеты — третья и четвертая. Одна из них облетела вокруг Луны и доставила на Землю необычайно интересный кинофильм, в котором люди впервые увидели обратную сторону Луны. Фильм этот помог выбрать и место для нашей высадки. Четвертая ракета даже совершила посадку в этом месте, и в течение двух месяцев, пока не сели аккумуляторы, на Землю четыре раза в сутки передавались по радио показания автоматических приборов.

Итак, аппараты разведали дорогу, и теперь в путь отправляются люди. Всего нас на корабле будет четверо. К сожалению, никак нельзя было увеличить численность экипажа: мы и так с трудом отвоевали у конструкторов четвертого. Они настаивали, чтобы летели трое. Скупость конструкторов понятна — на каждый килограмм полезного груза у нас приходится 9 килограммов ракетной оболочки и 120 килограммов топлива. Попробуйте подсчитать, сколько килограммов нужно прибавить, чтобы забросить на Луну еще одного взрослого человека с запасом пищи, питья и воздуха.

Малочисленность экипажа привела к необходимости широкого «совмещения профессий». У каждого из нас будет много обязанностей. Инженер корабля конструктор Ю. Н. Тамарин будет управлять двигателем, следить за всеми механизмами, устранять их неисправности. Наш штурман А. В. Соколов — по совместительству радист, картограф, отчасти астроном, метеоролог и, кроме того, кинооператор. Доктор Т. А. Акопян будет вести биологические и физиологические исследования. Ему поручен также ответственнейший пост: он шеф-повар корабля и завхоз. В его ведении наша пища, одежда, отдых и дыхание — жизнь и здоровье. Я буду вести астрономические наблюдения, ставить физические и химические опыты, собирать минералогические и петрографические коллекции на Луне. Мне пришлось всерьез изучить почти незнакомую мне геологию. Помимо того, каждый участник полета сумеет в случае необходимости управлять кораблем. В результате, непосредственная подготовка к полету, тренировка, подбор снаряжения, проверка аппаратуры заняли больше года. В заключение — коротко о наших планах. Мы отправляемся в 10 часов утра 25 ноября со взлетной дорожки в Кавказских горах. Через двое суток мы будем на Луне и высадимся в так называемом Море Дождей. Обширная, ровная, сухая и твердая поверхность этого мнимого моря очень удобна для посадки и уже разведана последней автоматической ракетой. Мы постараемся разыскать ее и снять самозаписывающие приборы. Море Дождей находится сравнительно близко к полюсу и дневная жара будет там значительно меньше, чем на лунном экваторе.

Всего на Луне мы пробудем около 10 земных суток, то есть меньше одного лунного дня, который, как известно, продолжается почти 14 суток. Мы прибудем в Море Дождей, когда там уже начнется утро, и покинем Луну с приближением ночи. Задерживаться на Луне и пережидать 14-суточную лунную ночь со 160-градусными морозами было бы слишком сложно: такая «ночевка» потребовала бы много добавочной пищи, воздуха и топлива. Еще труднее для нас было бы переезжать на противоположную сторону Луны, освещенную в это время Солнцем. Поэтому для первого раза мы ограничимся кратковременным знакомством и отправимся в обратный путь 7 декабря, совсем незадолго до заката, когда длинные черные тени уже лягут на Море Дождей.

Но некоторое знакомство с лунной ночью у нас все же состоится: 29 ноября, когда мы уже будем на Луне, произойдет полное затмение. Для Земли оно будет лунным, а для Луны — солнечным. На Луне это событие выглядит грандиозно. Солнце заходит за Землю на несколько часов. Только красные лучи частично пробиваются сквозь земную атмосферу. На лунном небе — черный диск Земли, окруженный кровавым ореолом. Горы и скалы тонут в ржаво-красной полутьме. Палящий зной резко сменяется морозом.

На Землю мы вернемся 9 декабря. Где мы сядем? Этот вопрос давно решен. «Луна-1» снизится на Цимлянском море. Если же оно замерзнет, нас предупредят, и тогда мы долетим до Аральского моря. Посадка на настоящее водяное море имеет ряд преимуществ. Прежде всего, для посадки на воду не нужны колеса и шасси — это избавляет нас от лишнего груза. Помимо того, Цимлянское море достаточно велико, нам не потребуется особенная точность при снижении, затруднительная при наших скоростях. Наш корабль с кабиной, наполненной воздухом и с пустыми баками из-под горючего, конечно, не затонет. Специальные суда будут дежурить, чтобы поскорее доставить нас на берег, и тогда вы услышите по радио наши подробные рассказы о Луне.

Мы начали штурманскую подготовку задолго до старта. Все приборы были проверены на земле, в воздухе и в вакууме, при перегрузке и при потере веса. Заново были рассчитаны пути движения ракеты, составлены специальные небесные карты, подробные таблицы и графики. Сейчас, заглянув в график полета, я могу сообщить вам, в какой точке мы должны находиться в любую секунду полета, какая у нас будет скорость, в каком направлении мы должны двигаться, по каким звездам ориентироваться. К счастью, в межпланетном пространстве неизменно ясная погода, всегда видны Луна, Земля и звезды, и мы не рискуем заблудиться.

При горизонтальном полете получается огромный выигрыш в скорости; фактическое ускорение возрастает по сравнению с вертикальным полетом.

Почти все наши трудности связаны с экономией горючего. Ради экономии мы проделываем почти весь путь с выключенным двигателем. Из 100 часов полета до Луны и обратно наш двигатель будет работать не больше 20 минут. Мы подчиняем трассу требованиям экономии, именно поэтому она у нас получается довольно сложной.

Старт, как вы знаете, произойдет в Кавказских горах 25 ноября в 10 часов утра. Сразу после взлета начинается так называемый активный участок траектории. Активным он называется потому, что только на этом участке работает двигатель, разгоняя межпланетный корабль. На этом участке у нас два врага — притяжение Земли и сопротивление воздуха. Чтобы уменьшить затрату топлива на преодоление воздушного сопротивления, следовало бы взлетать отвесно вверх, пересекая атмосферу по кратчайшему пути. Но при этом сильнее всего тормозит притяжение. Чтобы оно не мешало нам набирать скорость, следовало бы лететь не вверх, а горизонтально — огибая земной шар. Преодолевая это противоречие, мы вынуждены были остановиться на промежуточном решении. «Луна-1» сначала поднимется наклонно, опишет сложную кривую и на высоте 100 километров, где сопротивление воздуха уже невелико, полетит почти параллельно земной поверхности.

Земля вращается с запада на восток. Чтобы использовать ее вращение, и мы полетим на восток (как бы по течению). Двигатели все еще будут работать. Увеличивая скорость и постепенно набирая высоту, наш корабль пронесется над Дагестаном, Каспийским морем, Хорезмом, пустыней Кызыл-Кум, пройдет несколько севернее Ташкента. Здесь на высоте в несколько сот километров кончается активный участок полета. Набрав необходимую скорость, мы выключим двигатель.

Какова же эта необходимая скорость? Выбирая ее, мы руководствовались следующими соображениями.

Давно известна так называемая «скорость отрыва» — 11,2 километра в секунду. При такой скорости (если не принимать во внимание сопротивление воздуха) тела покидали бы земной шар, улетая в бесконечность. Но нам не нужно лететь в бесконечность. Мы хотим добраться только до Луны, поэтому нам достаточно иметь скорость 11,1 километра в секунду.

Трасса полета на Луну и график скоростей.

Эту величину можно уменьшить, так как мы выключаем двигатель не на поверхности Земли, а на высоте в несколько сот километров: ведь чем дальше от центра Земли, тем меньше сила тяжести и соответственно меньше скорость отрыва. В итоге у нас получилось около 10,7 километра в секунду.

Покинув Землю с наименьшей возможной скоростью, мы долетели бы до Луны через 115 часов (почти 5 суток). Но мы позволили себе немножко увеличить скорость, приблизительно — на 1 процент. И это скромное увеличение сократило продолжительность полета до 50 часов. Мы прибудем на Луну 27 ноября в 12 часов дня по московскому времени.

Трасса обратного полета на Землю.

Почему же ничтожная прибавка скорости так резко изменила длительность полета?

Объяснить это можно так: разгоняя ракету до скорости отрыва, мы сообщаем ей огромную энергию. Но почти весь этот запас энергии тратится на борьбу с притяжением. Посмотрите на график скоростей. Поблизости от земли скорость велика, но велика и тормозящая сила притяжения. В полете скорость быстро падает, и почти весь путь ракета проделывает с очень скромными скоростями. (При 115-часовом полете средняя скорость — около 1 километра в секунду, а на некоторых участках ракета двигалась бы много медленнее.) Можно сравнить наш корабль с пловцом, который переправился через бурную реку, истратил все силы и по берегу в изнеможении ползет на четвереньках. Понятно, что добавочная энергия, небольшая по сравнению с той, которая необходима, чтобы победить притяжение Земли, резко увеличит среднюю скорость ракеты.

Итак, мы набрали начальную скорость, двигатель выключен. Если бы на нас не действовали никакие силы, мы мчались бы по прямой. Но притяжение Земли искривит наш путь, мы будем двигаться по параболе, огибая земной шар, все время изменяя направление. В результате мы вынуждены стартовать на Луну в тот момент, когда на Кавказе она не видна, находится под горизонтом. Наше путешествие до Луны продлится 50 часов. За это время сама Луна проделает немалый путь, около 180 000 километров, и для земного наблюдателя передвинется на небе из созвездия Рыб в созвездие Овна. Поэтому мы полетим не к Луне, а по направлению к созвездию Овна. Пройдя около 340 000 километров, мы прибудем в ту точку, где притяжение Земли и Луны одинаково. По расчету, мы прилетим туда со скоростью около 1,4 километра в секунду по отношению к Земле. Но так как Луна в свою очередь движется вокруг Земли, наша скорость по отношению к Луне будет иной. Эта разница изображена на графике скоростей ступенькой. До сих пор мы летели по правильной параболе. Притяжение Луны усложнит нашу траекторию, выгибая ее по направлению к Луне. Начиная с точки равного притяжения, мы начинаем падать на Луну с высоты 40 000 километров, все быстрее и быстрее. Атмосферы на Луне нет, ничто не задержит падения, и, если не принять специальных мер, наш корабль грохнется на поверхность Луны со скоростью около 2,7 километра в секунду. Это, конечно, нельзя назвать посадкой, скорее это стрельба прямой наводкой, и, конечно, такой спуск привел бы к катастрофе.

Схема посадки корабля «Луна-1» на Луну и на Землю.

Следовательно, падение нужно затормозить. Когда корабль будет подлетать к Луне, мы повернем его кормой вперед и включим двигатель, который постепенно погасит скорость падения. Посадка на Луну должна быть очень плавной. Корабль опустится на специальное выдвижное шасси с амортизатором.

Что рассказать вам об обратном пути? На Луне взлетные установки для нас не приготовлены. Придется стартовать с того же шасси. Но так как притяжение там в 6 раз меньше земного, покинуть Луну гораздо легче. Воздуха на Луне нет, атмосфера нам не помешает, поэтому почти сразу мы можем перейти на горизонтальный полет. Когда корабль достигнет скорости 1,7 километра в секунду, двигатель будет выключен. При этой скорости мы превратимся в искусственного спутника Луны. Летя с выключенным двигателем на высоте 50 километров над поверхностью Луны, мы совершим почти полный оборот вокруг нее и посмотрим ее обратную сторону, большая часть которой к этому времени будет освещена Солнцем. Правда, автоматическая ракета уже сняла на кинопленку эту часть лунной поверхности, но как не воспользоваться случаем и не взглянуть на Луну с «запрещенной» стороны.

Когда путешествие вокруг Луны закончится, двигатель снова будет включен на короткое время, и корабль устремится к Земле. Обратный полет будет совершен по такому же пути и продлится столько же времени, но потребует гораздо меньше горючего. Чтобы добраться от Луны до точки равного притяжения, нужна сравнительно небольшая скорость — 2,4 километра в секунду. От этой точки корабль начнет падать на Землю, и скорость его будет расти за счет земного притяжения.

На высоте около 1000 километров мы повернем корабль кормой к Земле и включим двигатель, чтобы затормозить падение примерно до 5 километров в секунду. Затем корабль повернется носом к Земле, и оставшуюся его скорость почти целиком погасит сопротивление воздуха. Для этого придется, между прочим, совершить кругосветное путешествие. Таким образом весь Земной шар превратится в наш аэродром, и над этим «аэродромом» мы сделаем «круг» перед посадкой. Мы учитываем, что наш «аэродром» вращается вокруг своей оси, поэтому нам легче погасить скорость, снижаясь с запада на восток. Посадка, как известно, будет произведена на воду.

Чтобы легче перенести перегрузку, возникшую при разгоне, мы перед стартом, будем привязаны ремнями к своеобразным лежанкам.

Изучать организм человека в условиях, которые приближались бы к условиям космического полета, мы начали давно. Уже в 1952-1954 годах летчики, совершавшие полеты в ракетных самолетах, потребовали пристального внимания физиолога. Когда самолеты стали подниматься выше 15-20 километров, возникла необходимость оградить пилота от потока космических частиц, несущихся из межпланетного пространства. Космические лучи, подобно ультрафиолетовым, рентгеновым, радиоактивным лучам губительны для живых организмов. Но количество их в общем ничтожно, и, как показали полеты в ионосфере, надежной защитой от них служит металлическая кабина. Температурные условия в межпланетном пространстве невыносимы для живых существ. С одной стороны ракета накаляется потоком жгучих солнечных лучей, с противоположной стороны — ледяной мрак мирового пространства. Нам предлагались сложные устройства, выравнивающие температуру: нагревающие теневую сторону за счет солнечной и охлаждающие солнечную сторону за счет теневой. Но в нашей ракете мы отказались от этой громоздкой системы. В герметической оболочке кабины есть теплоизоляционный слой, надежно защищающий от жары и от холода, а в самой кабине имеется установка для кондиционирования воздуха, электрическое отопление и электрическое охлаждение.

Наиболее опасны для пассажиров ракеты короткие минуты взлета, когда стенки ракеты при быстром движении сквозь земную атмосферу сильно нагреваются. Поэтому, не надеясь на охладительную систему, мы еще до вылета наденем специальные костюмы — скафандры из нового теплонепроницаемого материала с герметическим шлемом. Даже если температура в кабине поднимется до 75 градусов, что почти немыслимо, — мы не почувствуем жары. Скафандры с поднятыми прозрачными щитками мы не будем снимать всю дорогу. Эта предосторожность предпринимается на тот почти невозможный случай, если стенки ракеты будут пробиты значительным по величине метеоритом, и из кабины улетучится в пространство весь воздух. Нам достаточно будет опустить щиток герметического шлема, чтобы оказаться в полной безопасности и не торопясь приступить к починке. При быстром взлете возникают также неприятные перегрузки. Это ощущение известно и тому, кто никогда не летал в ракетах, а путешествовал лишь в поезде или автомобиле. Когда машина начинает резко набирать скорость, пассажир чувствует, что его как бы отбрасывает назад, прижимает к спинке сидения. В ракете перегрузка несравненно больше. В течение нескольких минут, пока работает двигатель, мы будем ощущать утроенную силу тяжести. В эти минуты человек, весящий на твердой Земле 75 килограммов, потянул бы на весах в ракете 225 килограммов.

После старта наши лежанки превратятся в удобные кресла.

Перегрузки — вредное явление. Они разрушительно влияют на нервную и сердечно-сосудистую систему человека, на органы слуха, зрения. Впрочем, трехкратная перегрузка, если она продолжается всего несколько минут, вполне допустима. Поэтому все расчеты двигателя и трассы строятся так, чтобы перегрузка не превосходила трехкратной. Значительно сложнее приучить человека к полной невесомости. В теле человека одновременно работает много мускулов, между ними существует координация — сложная взаимная связь, без которой невозможно сохранять устойчивость, соразмерять силы, выполнять сложные движения — ходить, прыгать, писать, управлять машиной. Однако мышечная координация рассчитана на существование у человека его нормального «земного» веса. В межпланетном полете вес исчезнет, но координация движений не должна быть нарушена. Ведь она необходима для того, чтобы люди в кабине могли не только двигаться, питаться, отдыхать, но и наблюдать за приборами, вести научные исследования. Пришлось серьезно поработать, чтобы у экипажа космического корабля путем длительной тренировки создать вторую координацию для полетов без веса.

Корабль «Луна-1» заботливо приспособлен для жизни без тяжести. Внутренние стены кабины, так же как и пол и потолок, покрыты мягким упругим материалом. Умение вести себя в невесомой кабине придет не сразу, и некоторое время мы будем, забывая о потере веса, делать слишком резкие движения, которые будут отбрасывать нас к стенам или к потолку. Смягчить неизбежные удары и должна мягкая обивка.

На стенах, полу и потолке — множество удобных ручек, держась за которые человек сможет двигаться по кабине. Ведь ходить так, как на Земле, для людей, не имеющих веса, невозможно, В межпланетном корабле перемещаться можно только отталкиваясь от предметов, или подтягиваясь к ним. Само собой разумеется, все предметы в кабине наглухо крепятся к стенам и полу. На наших скафандрах имеются ремни с застежками. Работая, мы будем пристегиваться к креслам, а отдыхая — к любой стене. И даже пуховые перины показались бы жестче воздуха, в котором мы сможем расположиться в любой позе — стоя, сидя, лежа и даже вниз головой.

Обеды, завтраки и ужины в летящей ракете будут значительно отличаться от земных. Невероятно трудно, например, в условиях полета вскипятить электрический чайник, налить чай в чашку, а затем выпить его. Неприятности при этом начались бы с того, что возле дна чайника вода кипела бы, а выше оставалась бы холодной, так как из-за отсутствия силы тяжести в чайнике не было бы конвекции — обмена слоев воды: нагретая вода не поднималась бы вверх, а холодная — не опускалась бы ко дну. Из-за отсутствия веса, наклонив чайник, мы не извлечем из него ни капли — воду ничто не притягивает вне чайника. Даже сильно встряхнув чайник, мы все же не сумеем наполнить чашку: огромная круглая капля воды, вырвавшись из носика, повиснет в воздухе. Приблизившись к какому-нибудь предмету, эта капля облепит его и растечется по поверхности.

Чтобы избежать всего этого, наша столовая (если так можно назвать откидной стол и буфет в стене) оборудована с учетом отсутствия тяжести. Все предметы в шкафу и на столе закреплены. Вместо чашек у нас бутылки с узким горлышком, жидкое содержимое их придется высасывать с помощью стеклянной трубки. Переливать жидкость из одного сосуда в другой удастся лишь приспособлением, напоминающим пульверизатор с резиновой грушей. Сварить чай, кофе и какао, если это потребуется, можно будет в специальном электрическом котелке. Для того чтобы слои жидкости перемешивались и нагревались равномерно, сосуд вращается. При этом создается центробежная сила, которая заменяет для жидкости изчезнувшую силу тяжести.

Путешественники на Луну обеспечены запасом пищи по самым строгим, научно-обоснованным нормам, Суточная потребность человека, как установлено многими опытами, зависит от выделяемой им теплоты, а теплота — от выполняемой работы. При интенсивной работе человек выделяет около 3 700 больших калорий в сутки. Исходя из такого расхода тепла строятся, например, рационы летчиков и водолазов. Пользуясь этим же расчетом, мы составили для экипажа космического корабля меню из наиболее калорийных и питательных продуктов. Путешествие продлится 14 дней, но на всякий случай корабль обеспечен пятинедельным запасом продовольствия.

Мы будем все время привязаны, к креслам, так как управлять кораблем и вести наблюдения, кувыркаясь из-за невесомости в воздухе, не совсем удобно.

Умывание оказалось сложной проблемой в невесомой кабине. Водопроводные краны, ванны, души непригодны в обстановке, где вода теряет столь привычное для нас свойство — течь, перемещаться сверху вниз... Правда, под напором можно заставить ее фонтанировать, но выброшенная из сосуда, она, как мы уже говорили, немедленно примет шарообразную форму и повиснет в воздухе. Поэтому для умывания мы будем пользоваться смоченной губкой. Губка втягивает в себя жидкость из-за того, что внутри ее создаются многочисленные полости с разреженным воздухом. А давление воздуха существует вне зависимости от силы тяжести.

Дыхание в межпланетном пространстве также требует и заботы и выдумки. Мы берем с собой запас жидкого кислорода, который хранится в особых сосудах при низкой температуре. Удельный объем жидкого кислорода невелик. Одного литра его достаточно для того, чтобы обеспечить человека в течение целых суток. Но люди не только вдыхают воздух, но и выдыхают. Специальный конденсатор будет непрерывно очищать воздух в ракете. Очистка производится при температуре сжижения углекислого газа, то есть при минус 78 градусах. Жидкая углекислота удаляется, а воздух пополняется кислородом и возвращается в кабину.

В ракете, оборудованной автоматическими приборами для подачи, очистки и увлажнения воздуха, будет поддерживаться все время свежая атмосфера, какая бывает в лесу после грозы. Это достигается тем, что вместе с кислородом будет подаваться некоторое количество озона. Озон — газ, обладающий сильным обеззараживающим действием. В герметически замкнутой кабине приток его будет особенно приятен и полезен.

С помощью конденсатора удастся, между прочим, извлекать из воздуха также воду, которая испаряется человеческим телом. Влага эта, насыщенная затем воздухом и дополненная некоторым количеством солей, сможет полностью покрыть суточную потребность человека в воде — примерно 2,5 килограмма. Это очень важно, так как позволит нам взять с собой минимальный запас воды.

Интересно отметить, что человек выделяет воды больше, чем он поглощает с питьем и пищей. Это происходит оттого, что в недрах нашею организма некоторая часть кислорода, вдыхаемого с воздухом, и водорода, содержащегося в продуктах питания, соединяются, образуя воду. Количество такой синтезированной воды доходит в сутки до 400 граммов.

Во время полета и на Луне я буду непрерывно наблюдать за состоянием здоровья и самочувствием своих товарищей. Для точного учета работы человеческого организма созданы очень небольшие электроприборы. Они вшиты в стенки скафандров или держатся, подобно ручным часам, на ремешках. Эти приборы записывают кровяное давление, пульс, биение сердца, содержание кислорода в крови, температуру тела, учитывают газообмен, дыхание клеток. Для того чтобы аппараты давали показания, члены экипажа, сидя на своих рабочих местах, будут вставлять шнуры, идущие от приборов, в специальные штепсели.

Таким образом, мы будем и наблюдателями и объектами наблюдений. Кроме того, для опытов мы берем с собой морских свинок, белых мышей и собаку.

Оглядываешься сейчас на проделанную работу и видишь, какие небывалые трудности стояли на этом пути. Поистине нелегок прыжок в мировое пространство. Только замечательные достижения последних десятилетий в области физики, химии, астрономии, металлургии, теплотехники, сопротивления материалов и в других науках позволили мам преодолеть все трудности и, прежде всего, самую главную из них — силу тяжести.

Чтобы победить земное притяжение и отправиться в полет на Луну или на планеты солнечной системы, межпланетному кораблю необходимо сообщить колоссальную скорость отрыва. Скорость эта, как вам уже известно, равна 11,2 километра в секунду или 40 000 километров в час.

Межпланетный корабль должен обладать огромной скоростью — 40 000 километров в час. С такой скоростью можно за час облететь вокруг земного шара по экватору

Основоположник реактивной техники и звездоплавания Циолковский еще в самом начале 20 века указал единственное средство для достижения такой огромной скорости — жидкостный ракетный двигатель. В этом величайшая заслуга Циолковского перед человечеством. Без его открытия наш полет был бы невозможен. Но и с помощью жидкостного ракетного двигателя разогнать корабль до скорости отрыва совсем не просто. И вот почему. Ведь двигатель межпланетного корабля должен быть очень мощным, следовательно, он будет потреблять много топлива. Это топливо приходится запасать в баках корабля, из-за чего взлетный вес корабля получается очень большим. Это в свою очередь увеличивает потребную мощность двигателя и снова возрастает необходимый запас топлива и вес корабля. Получается как бы заколдованный круг. За счет топлива взлетный вес корабля становится колоссальным, причем большая часть топлива нужна по существу для того, чтобы разогнать до большой скорости само топливо. Вот почему ученые и конструкторы в течение десятилетий бились над проблемой уменьшения потребного запаса топлива.

Запас этот можно определить с помощью знаменитой формулы Циолковского. По этой формуле конечная скорость любой ракеты, значит и межпланетного корабля, зависит от той скорости, с которой газы (продукты сгорания) вытекают из двигателя, и от того, какую долю общего веса корабля при взлете составляет вес топлива. Чем больше скорость истечения, тем меньше может быть запас топлива.

Но в действительности он должен быть гораздо больше, чем это нужно только для достижения скорости отрыва. Возьмем к примеру наш полет. Когда корабль будет взлетать, ему придется преодолевать сопротивление воздуха. На это тоже придется затратить некоторое количество топлива. Добавочное топливо понадобится и на то, чтобы с помощью двигателя затормозить корабль, стремительно падающий на Луну. Придется расходовать топливо и при взлете с Луны и при посадке на Землю. Да и какой-то резерв тоже нужно предусмотреть. Без него наш корабль может стать игрушкой случайностей.

Если бы все топливо, имеющееся на корабле, предназначенное на два взлета и на две посадки, на торможение и управление, мы израсходовали бы на разгон нашей ракеты в безвоздушном пространстве, мы получили бы скорость гораздо выше скорости отрыва — не 11,2 километра в секунду, а около 26 километров в секунду. Подсчитанная таким путем скорость носит название идеальной. Она наглядно показывает, сколько топлива надо взять для полета на луну и обратно.

Сколько же именно? Если произвести расчет по формуле Циолковского, станет ясно, почему невозможны были межпланетные путешествия лет 20-25 тому назад, в самой середине нашего века. В те времена скорость истечения газов из жидкостных ракетных двигателей не превосходила трех километров в секунду. В этом случае, как показывает формула Циолковского, для достижения идеальной скорости 26 километров в секунду, вес топлива при взлете должен был превышать вес самого корабля... в 5900 раз! Это, конечно немыслимо.

Какие же способы решения этой главной задачи были в нашем распоряжении, какой из них мы избрали?

Фотография полета одного из пробных автоматических лунных кораблей. Справа — укрытие, из которого с помощью специальных приборов ведут наблюдение.

Один из способов был указан еще Циолковским — использование искусственного спутника Земли в качестве топливо-заправочной станции в мировом пространстве. Если бы такая станция существовала 20 лет назад — уже тогда можно было бы совершить полет на Луну. Сейчас у Земли есть искусственный спутник с автоматическими приборами, который оказывает немалую службу науке. Но и теперь этот скромный спутник еще очень далек от того, чтобы стать межпланетным транзитным вокзалом. Заправка топливом в мировом пространстве все еще связана с огромными трудностями. Другой способ был тоже предложен Циолковским и развит его учеником и последователем советским инженером Ф. А. Цандером. Речь идет об идее ракетных поездов, то есть составных ракет. Эта идея уже давно используется в реактивной технике, в частности, искусственный спутник был заброшен в межпланетное пространство с помощью составных ракет. Однако этот способ, уменьшая трудности, все же не снимает их целиком.

Оставался один путь: поиски более совершенного топлива, с большей скоростью истечения газов. На первых порах нас ожидало разочарование. Ракетная техника использует сейчас гораздо лучшее топливо, чем 20 лет назад. Это позволяет современным ракетным самолетам перелетать из Москвы в Пекин за полчаса. Скорость истечения газов на этих самолетах доходит до 4-5 километров в секунду. Это большой успех, замечательная победа авиационной техники, но для межпланетного полета этого недостаточно.

Помощь пришла со стороны атомной техники. Ее новые успехи позволили создать атомный ракетный двигатель со скоростью истечения 10 километров в секунду. Это была грандиозная по трудности задача, но она решена. На нашем корабле установлен именно такой двигатель. При скорости истечения 10 километров в секунду вес топлива* должен превышать вес самого корабля с пассажирами и всем прочим всего в 12 раз. Конечно 12:1 по сравнению с 5900:1 — это большая удача. Но все же не так просто построить и снарядить корабль, который был бы в 12 раз легче его содержимого. Напомню вам, что самое обыкновенное ведро весит только в 7 раз меньше, чем налитая в него вода. Здесь отношение 7:1, а на нашем корабле 12:1, то есть относительный вес сложного корабля со всеми механизмами и оборудованием должен быть меньше чем у простого ведра.

* Точнее, в данном случае имеется в виду не топливо, а рабочее вещество — вода. Об этом рассказано в статье «Атомный Двигатель.»

Создание такой экономной, сверхлегкой и вместе с тем прочной конструкции корабля было сложнейшей задачей. О том, как создавалась эта конструкция, расскажет наш главный «прочнист». Как вы уже знаете, предварительный разгон ракета получит еще на эстакаде. Атомный двигатель вступит в строй на сравнительно большой высоте. Это нужно, в частности, и потому, что работающий атомный двигатель — источник радиоактивного излучения, вредного для людей; команда же корабля защищена от этого излучения и топливными баками и специальными перегородками. Пустые баки будут сбрасываться, что также облегчит корабль. И все же «Луна-1» будет весить при взлете примерно 650 тонн. Из них около 600 тонн придется на долю различного топлива — для атомного двигателя, для стартовых ракет, для добавочных ракетных двигателей, установленных на крыльях и служащих для управления в полете. Из оставшихся 50 тонн — 45 тонн весит корпус корабля, двигатели и баки. Всего 5 тонн — полезный груз, в том числе мы сами: четверо мужчин, весящих 270 килограммов, пятинедельный запас пищи — по 1 кило в сутки на человека (всего 140 килограммов на четверых), столько же воды, по одному литру жидкого кислорода (около 150 килограммов). Прибавьте к этому посуду, одежду, скафандры, установки отопления, охлаждения, очистки воздуха, конденсации воды, аптечку, необходимые инструменты, механизмы управления, радиостанцию, радиолокаторы, телескоп, киноаппарат и фотоаппараты со всеми материалами, книги, карты, таблицы и справочники, приборы для физических, химических и физиологических опытов и наблюдений, генератор, который снабжает все приборы, аппараты и механизмы энергией, подопытных животных с запасом пищи, воды и воздуха для них и так далее. Можете представить себе, как трудно было ограничиться 5 тоннами, сколько споров было вокруг каждого предмета, как мы старались урезывать себя во всем, чтобы взять еще одного товарища, чтобы выкроить еще несколько дней для пребывания на Луне.

Но теперь все споры позади. 25 ноября в путь.

Для того чтобы отправить на Луну 5 тонн полезного груза,
потребуется 600 тонн топлива.

В полутьме лаборатории испытывалась прозрачная модель корабля.

Но колоссальные скорости увеличивают сопротивление воздуха. При разгоне возникают огромные силы инерции. А высокие температуры! А возможные столкновения с метеоритами! Нелегко было сделать корабль и прочным и легким.

Отечественная промышленность снабдила нас великолепными материалами. За последние годы металлурги создали высокопрочные сплавы легких металлов: титана, магния, бериллия, не уступающие по своим свойствам самым лучшим сортам стали прошлых лет и с удельным весом в 3-4 раза меньше, чем у железа. В нашем распоряжении есть чрезвычайно прочная пластмасса, хорошо гасящая колебания и шумы. Наши жаропрочные материалы выдерживают теперь температуру в два — два с половиной раза выше чем 20 лет назад. Так, реактор двигателя выложен изнутри пористой керамикой, изготовленной на основе окиси бериллия. Эта керамика выдерживает температуру свыше 4000 градусов. Рабочее вещество — вода — продавливается в реактор через мельчайшие поры в стенках, одновременно охлаждая их. Но жароупорная керамика не в состоянии выдержать большие давления, возникающие в двигателе. Поэтому она заключена в прочную оболочку из сплава менее жароупорного, но более прочного. Сплав этот изготовлен металлокерамическим способом, путем спекания тонкого металлического порошка. Благодаря этому он тоже весь пронизан порами и охлаждается так же, как и керамическая облицовка.

Десятки домкратов растягивали и гнули корабль, исследуя его прочность.

Но легкие, прочные и жаростойкие материалы сами по себе еще не решают задачи. Важно так ими распорядиться, чтобы наилучшим образом использовать их достоинства, то есть создать такие конструкции, в которых не было бы ни одного лишнего грамма. А для этого нужны наиболее совершенные методы расчета. Такие методы созданы за последние десятилетия нашей наукой о прочности. И сами расчеты ведутся теперь по-иному — с помощью новейших, быстродействующих счетно-решающих машин, умеющих решать самые разнообразные уравнения. Если бы вы зашли в наш расчетный отдел, вам показалось бы, что вы попали в исследовательскую лабораторию. Представьте себе большой зал, вдоль стен которого расположены высокие стенды со светящимися экранами. Цветные лампочки зажигаются и гаснут. Движутся стрелки множества приборов. Легкие щелчки переключателей: это оператор задает условия уравнения. А через несколько секунд на лентах самопишущих приборов и на экранах появляется решение. Теперь дело инженера-прочниста оценить его и дать рекомендацию конструкторам.

Несмотря на все совершенство наших расчетных методов, решить все задачи математически не удалось. Здесь нам на помощь пришел эксперимент.

Еще до того, как были выпущены окончательные рабочие чертежи, в лаборатории прочности начались испытания моделей отдельных деталей, а затем и всего корабля, изготовленных из прозрачного металла. Этот материал (одна из солей серебра) под действием различных нагрузок меняет свои оптические свойства. На специальной установке прозрачная модель испытывалась под различными нагрузками, и в полутьме лаборатории вспыхивало цветное изображение корабля, рассказывая о напряжениях в любых точках конструкции.

Эти испытания позволили уточнить форму корпуса и построить первый вариант ракетоплана. Весь он был покрыт тонким слоем очень хрупкого металлического сплава. Десятки домкратов начали его гнуть, растягивать, скручивать. Корабль оставался цел, но хрупкое металлическое покрытие трескалось при сравнительно небольших нагрузках, указывая нам наиболее опасные зоны и позволяя подсчитать допустимые напряжения. Двигатель испытывался в скале, в глубокой пещере, чтобы атомные взрывы никому не могли повредить. Испытатели не входили в пещеру, все сведения они получали от автоматических приборов. В итоге конструкторы создали корабль без добавочных внутренних стен или перегородок. Всю основную нагрузку несет корпус корабля. Это дало нам возможность целесообразно использовать каждый кубический дециметр объема для того, чтобы разместить наибольшие запасы горючего, все необходимые приборы, создать максимум удобств экипажу.

Наивысшая скорость корабля «Луна-1» — около 38 000 километров в час, в 30 раз выше скорости звука. Допустим — препятствие. Сколько нужно, чтобы заметить его, осмыслить, протянуть руку, нажать кнопку, повернуть корабль? Предположим — четверть секунды. А за это время корабль пролетит почти три километра. Человеческого зрения, сообразительности, умения оценивать обстановку здесь не хватает. Человек слишком медленно думает и движется, чтобы управлять стремительным космическим кораблем. Ему нужны более проворные помощники. Помощники эти — многочисленные и верные — будут сопровождать людей в космосе. Это радиотехнические и электротехнические устройства, аппараты и приборы, автоматически работающие и автоматически контролирующие сами себя. Причем на корабле будет меньшая часть их — самые легкие и небольшие по размеру. А бóльшая часть их располагается на Земле, возле взлетной установки. Этой группой аппаратов буду ведать я.

Оператор наземной станции управления наблюдает за стартом ракеты.

В короткой беседе невозможно охарактеризовать каждый прибор и аппарат. Количество аппаратуры и ее сложность можно представить себе, если сказать, что в ее состав входит несколько десятков тысяч электронных и кристаллических ламп и сотни километров различного кабеля и провода. Напомню, что в телевизоре всего лишь два десятка ламп. Главная задача аппаратуры — полная автоматизация управления. На корабле предусмотрено резервное ручное управление, которым экипаж сможет воспользоваться, если выйдет из строя и наземная и бортовая аппаратура. Но практически это почти невероятно, так как на борту находится два комплекта аппаратуры, автоматически дублирующих друг друга, а на Земле действуют три комплекта.

Добавочные трудности создает нам вращение Земли. Радиоволны не проходят сквозь земной шар, и когда ракета будет скрываться за горизонтом, мы не сможем управлять ее полетом. Поэтому нам пришлось создать вторую станцию управления на противоположной стороне земного шара — на берегу Берингова моря. Эта дальневосточная станция и наша — кавказская — будут поочередно управлять космическим кораблем.

Взлет корабля и достижение космической скорости осуществляется автоматически. Командиру корабля оставлена только одна функция: проверив полную готовность экипажа и всего корабля, нажать кнопку и тем самым подать электрическую команду многочисленным автоматически действующим приборам. Как видите, мышечные усилия здесь ничтожны. Человек выступает как дирижер в слаженном оркестре электро— и радиоаппаратов. И так же, как дирижер, прежде чем взмахнуть палочкой, он должен изучить, настроить, испытать каждый инструмент в этом автоматическом оркестре.

Итак, кнопка нажата. Приведен в действие концентрированный труд многочисленного коллектива ученых, инженеров, рабочих, и корабль отправлен в первый полет на Луну. Вот корабль избрал необходимую скорость, двигатель выключен, и начинается свободный полет. А с Земли за полетом корабля автоматически следит специальная радиолокационная станция. Она сообщает данные о местонахождении корабля с очень высокой точностью.

В случае надобности земные врачи устроят консилиум и передадут по радио врачебные предписания.

Эти данные подаются в электронный счетно-решающий прибор, который непрерывно ведет расчет траектории корабля и определяет его отклонение от заранее рассчитанной траектории и графика полета. По полученному отклонению вырабатываются команды, которые по радио передаются на борт корабля. Там команды принимаются, усиливаются и передаются на моторы, включающие и выключающие выравнивающие двигатели, установленные на концах крыльев ракеты.

Чтобы избежать опасных столкновений с метеоритами, мы сконструировали специальную бортовую радиолокационную станцию. Радиолокаторы, установленные на корпусе корабля, заблаговременно сообщают о приближении метеоритных частиц, направлении их полета и скорости. Если грозит столкновение, по данным этих радиолокаторов, автоматы посылают электрические сигналы, которые передаются двигателям крыла, а те изменяют направление полета. Все это выполняется в доли секунды. Весьма ответственный этап — посадка корабля на лунную поверхность. В это время вступает в действие дополнительная очень сложная бортовая и наземная аппаратура, которая названа нами «лучевым высотометром». С ее помощью непрерывно определяется расстояние между кораблем и лунной поверхностью и совершается посадка на Луну. Четверо советских людей улетают за сотни тысяч километров от Родины. Но они не будут одиноки в межпланетных просторах. Радио свяжет их с Землей. На корабле установлены радиотелефон и аппарат для передачи изображений. На одних частотах будут передаваться сигналы от наземной станции к механизмам корабля, на других — с корабля на Землю. Особый радиоканал отведен врачам. Они будут непрерывно наблюдать за самочувствием путешественников и получать сведения об их здоровье от тех маленьких приборов, которые вставлены в скафандры и прикреплены к телу путешественников. В случае каких-нибудь непредвиденных событий, влияющих на самочувствие экипажа, земные врачи устроят консилиум и передадут по радио врачебные предписания. Обо всем не расскажешь. Нужно отметить только, что электротехника и радиотехника обеспечили полет так, что успех его не подлежит сомнению.

Самым ответственным этапом строительства была сборка корабля.

В обычных (неатомных) реактивных двигателях имеется камера сгорания и отверстие для выхода газов — сопло. В камере сгорания идет химическая реакция, и горючее, например, бензин или спирт, превращается в газы, которые стремительно вырываются из сопла. При этом ракета летит в обратную сторону и тем быстрее, чем меньше ее масса, чем больше масса вытекающих газов и чем выше их скорость.

В нашем атомно-реактивном двигателе тоже есть «камера сгорания». Она называется реактором: в ней происходит ядерная реакция. Сюда из баков подается раствор одной из солей урана-235. Баки устроены так, что в каждом из них ядерная реакция не может развиться. Но когда уран поступает в реактор из нескольких баков одновременно, и смешивается несколько его порций, начинается цепная реакция, то есть непрерывный распад урановых ядер. В ходе ядерной реакции развивается температура около 4000 градусов. Самые тугоплавкие вещества, которые были известны 20 лет тому назад, не выдерживают этой температуры — при ней плавятся вольфрам, осмий и графит. Наш двигатель построен из новых жаростойких материалов. О них вам рассказал наш «прочнист».

Корабль будет поворачиваться с помощью добавочных двигателей, установленных на крыльях.

Жар атомного котла используется для нагревания рабочего вещества. Пример рабочего вещества — вода в паровозе. В паровозной топке горит уголь, за счет его жара вода нагревается и превращается в пар, который и движет машину. В нашей атомной «топке» «сгорает» уран. За счет его энергии нагревается рабочее вещество — у нас также вода. При температуре 4000 градусов вода распадается на водород и кислород, и горячие, ослепительно светящиеся газы вылетают из ракеты со скоростью около 10 километров в секунду.

Такой скорости истечения нельзя получить ни при одной химической реакции. Там рекорд — 4-5 километров в секунду. Таким образом, только сочетание атомного горючего с рабочим веществом дает нам возможность совершить межпланетный полет с двумя взлетами и двумя посадками.

Атомное горючее — идеальное топливо. Оно позволяет получить баснословно высокую температуру, лишь бы выдержали стенки реактора. Килограмм урана дает в миллион раз больше тепла, чем килограмм бензина. Поэтому «Луна-1» берет с собой совсем немного ядерного горючего — меньше тонны.

К сожалению, на тонну уранового раствора приходится тащить 600 тонн рабочего вещества. По существу мы отправляем на Луну огромную цистерну с водой, на стенках которой прилепились 4 пассажира с аппаратурой. Очень заманчиво было бы обойтись без рабочего вещества. Теоретически это возможно. Можно представить себе двигатель, где вместо газа из сопла вылетали бы осколки ядер. Скорость «истечения» этих осколков может доходить до десятков тысяч километров в секунду. Но увы! При этом развились бы температуры в миллионы градусов, с которыми мы не умеем справляться. Кроме того, осколки ядер полетят во все стороны, и мы не можем направить их в сопло. Если когда-нибудь ученые победят эти трудности, вы прочтете о кораблях, улетающих не на Луну, а к соседним звездам — в другие планетные системы.

Схема межпланетного корабля «Луна-1».

Межпланетному кораблю, как и всякому другому, нужны рули. Принцип действия рулевых механизмов был предложен еще Циолковским. Если нужно изменить положение корабля в полете, то есть повернуть его вокруг центра тяжести (например, при посадке на Луну), пассажиры включают небольшой электромотор, который раскручивает массивный диск. При этом корабль «Луна-1» начинает поворачиваться в другую сторону. Таково свойство тел, на которые не действуют внешние силы. По той же причине колесо крутится навстречу бегущей в нем белке. Если пассажиры ракеты вздумают бегать вокруг своей «комнаты» по часовой стрелке, весь корабль очень медленно начнет поворачиваться против часовой стрелки.

Чтобы изменять направление полета, на корабле имеется тугоплавкий жароупорный руль. Он помещен в струе газов и может отклонять их в сторону. При этом вся ракета отклонится в противоположном направлении. Конечно, этот руль можно применять лишь тогда, когда работает двигатель, то есть при взлетах и посадках. В остальное время «Луна-1» будет поворачиваться с помощью добавочных двигателей, помещенных на крыльях. На ракете есть еще двигатель генератора, доставляющего электрическую энергию всем рулям, механизмам управления, аппаратам и приборам.

В двигателе будут небывалые температуры и небывалое давление. Поэтому применялись и небывалые материалы — самые прочные и самые жароупорные. Немало хлопот нам доставили, например, металло-керамические плитки для камеры сгорания. В каждой плитке нужно было сделать 10-15 отверстий, одни с палец толщиной, другие тоньше волоса. Сверлильный станок не справился бы с этой задачей: самые твердые сверла не берут металлокерамику. Помог новый ультразвуковой станок. В нем 24 аппарата: генератор высокой частоты, усилители, реле и так далее. Рожденный ими ультразвук, то есть неслышные колебания с частотой — 20000 в секунду и выше, передается «пуансону» — инструменту, отлитому по форме отверстия. Пуансон же передает свои колебания твердому абразивному порошку — в данном случае кристалликам фабричных алмазов.

Кристаллики, в свою очередь, воздействуют на керамику и довольно быстро выбивают в ней отверстие. Трудности были и с жароупорной облицовкой. Обычно такие материалы обрабатываются на термофрезерном станке, на котором я работаю уже 6 лет. Терморезание предложено советскими учеными. Идея его состоит в том, что при высокой температуре все материалы становятся одинаково мягкими. Высокая температура на нашем станке получается с помощью диска трения. Диск этот, вращаясь, накаляет деталь, а затем из отверстий в диске выдвигаются зубья фрезы, которые и снимают стружку.

На этот раз для жаропрочной керамики нам пришлось сделать особые диски и особую фрезу из той же самой керамики. При терморезании диск можно делать из того же материала, что и деталь, так как, вращаясь, он касается детали все время разными частями, а деталь трется в одном и том же месте и поэтому накаляется быстрее, чем диск.

Надо сказать также, что скорость диска не так уж далека от скорости ракеты. Если бы диск соскочил с оси и покатился по рельсам, за пять минут он добежал бы от Москвы до Ленинграда. Таким образом, для создания космических скоростей и в цехах нужны скорости... почти космические.

Теперь изделия наших рук проверены, смонтированы, готовы отправиться на Луну. Наши ученые могут лететь уверенно. Мы сделали все для того, чтобы корабль был прочным и надежным.

Президент Межпланетного общества
профессор В. Н. ХОМЕНКО

Экспедиция заложит три буровых скважины.

Эта эра открывается полетом советских ученых на Луну. Тысячи и тысячи лет — все то время, что существует человечество, Луна служила ему «фонарем», рассеивая мрак ночей. Тысячи лет люди отсчитывали по Луне время, древнейший календарь был связан с фазами Луны. У многих народов Востока до сих пор — лунный календарь. Наш месяц разошелся с лунным, но попрежнему он называется в честь Луны «месяцем». Древние народы считали Луну богиней, поклонялись ей и приносили жертвы. Астрологи — лжеученые средневековья уверяли, что Луна ведает снами, ранами, грабежами, управляет первым днем недели и серебром. Только в начале 17 века Галилей направил на Луну телескоп и увидел там горы. В середине прошлого века астрономы составили точные карты Луны. Они любовались лунными пейзажами, строили догадки... И вот эпоха догадок закончена. Через короткое время советские ученые ступят ногой на лунную почву, возьмут в руки горсть лунной пыли.

Первая экспедиция пробудет на Луне недолго, и хотелось бы, чтобы она осмотрела как можно больше. Поэтому для высадки выбрано место в Море Дождей, южнее кратера Платона (под правой «бровью» лунного лика). Здесь в непосредственной близости находится лунный материк, горные цепи — лунные Альпы и лунный Кавказ, конусообразная гора Пико и кратер с кольцевым валом. Наконец-то мы узнаем, чем отличаются друг от друга лунное «море», «материк» и различные типы гор. Не так далек отсюда кратер Аристарх. Нас давно интересует, почему он так ярко светится в полнолуние. Кроме того, сам кратер Платон представляет особенный интерес — там наблюдаются суточные изменения окраски. Связаны ли они с освещением, с какими-либо химическими реакциями, или (чего нам больше всего хочется) с появлением живой плесени? Десятки лет ученые гадали на эту тему, наконец-то мы получим достоверные сведения.

Прежде всего нас будут интересовать горные породы луны.

Астрономы и геологи заготовили длинный список вопросов: действительно ли лунная поверхность покрыта пухлой пылью? Это путешественники увидят в первые же секунды. Велика ли толщина этой пылевой прослойки? Какова температура под ней? Какие там горные породы? Чтобы получить ответы на эти вопросы, экспедиция заложит три буровые скважины: в «море», на «материке» и в кратере.

Сложный полет на Луну предпринят не ради спортивных достижений и даже не ради удовлетворения любознательности. Знакомство с Луной принесет нам, может быть, не сразу, может быть, не в первый год, огромную пользу.

Прежде всего нас интересуют горные породы Луны. Заведомо известно, что все лунные породы состоят из таких же химических элементов, как и земные. Поэтому вполне возможно, что на Луне будут найдены залежи полезных ископаемых. Конечно, нас интересуют только такие, которые на Земле редки и дороги, и которые имеет смысл возить за 400 тысяч километров, например, редкие элементы, благородные металлы, драгоценные камни.

Луна сложена из таких же атомов как Земля, но эти атомы находятся в иных условиях: сила тяжести меньше, воздуха нет, нет кислорода и окисления, нет воды, велики колебания температуры. Поэтому, возможно, на Луне встретятся минералы, непохожие на земные. Мы надеемся открыть новые химические соединения. На что они пригодятся? Это выяснится, когда будут изучены их свойства.

С великим нетерпением ждут полета на Луну астрономы, хотя с момента этого полета Луна выходит из их ведения и поступает в распоряжение селенологов и селенографов (от греческого слова «селене» — Луна) — лунных геологов и географов. Астрономы чрезвычайно заинтересованы в наблюдении светил за пределами атмосферы. Атмосфера — их главный враг. Она искажает изображения планет, рассеивает лучи, отклоняет их, отводит в мировое пространство, крадет у астрономов дни и часы работы, когда тучи заволакивают небо. На Луне нет или почти нет атмосферы, там эти трудности отсутствуют. У астрономов уже намечен обширный план наблюдений за пределами атмосферы. Чтобы выполнить его, понадобятся многие годы. Поэтому перед первой советской экспедицией поставлена задача: выяснить, можно ли создать на Луне постоянно действующую астрономическую обсерваторию. Подробнее о ней вам расскажет профессор Румянцев.

С Луны будет удобно вести астрономические наблюдения за Землей

Если такая обсерватория будет создана, она сможет заниматься не только небесными, но и земными делами. Верхние слои атмосферы с Луны изучать удобнее, чем с Земли, ибо земные метеорологи глядят на них сквозь толщу плотного воздуха, а наблюдатель с Луны — сквозь прозрачное межпланетное пространство. С Луны видна сразу целая половина земного шара. Поэтому оттуда удобно изучать движение облаков, перемены погоды сразу на обширном пространстве и, в особенности, в малолюдных районах — возле полюсов и над океанами. Это может показаться удивительным, но карты Луны, имеющиеся в нашем распоряжении — подробнее и точнее, чем карты Антарктиды или африканских пустынь. Когда мы попадем на Луну, с помощью фотографии в инфракрасных лучах будут нанесены на карту все малоисследованные области. Оказывается это проще, чем детально изучать эти районы непосредственно на Земле, ибо, как говорится, «сверху лучше видно».

Наконец, обсерватория на Луне поможет распространению телевидения, ибо одна единственная ретрансляционная станция на Луне может заменить все кабели и все ретрансляционные станции, которые сейчас мы ставим через каждые 100 километров. Конечно, «лунные» передачи будут видны только на одной половине земного шара, там, где Луна находится над горизонтом.

Наравне с астрономией огромные выгоды получает и физика. Покинув Землю, физики приобретают в свое распоряжение две природные лаборатории: одна из них Луна, другая — межпланетное пространство. Пожалуй, вторая лаборатория для физики еще интереснее первой.

Условия в ней таковы: на освещенной Солнцем стороне ракеты обильный поток световых, ультрафиолетовых, рентгеновых и прочих лучей, которые не проходят сквозь атмосферу и на Земле изучаются лишь в лабораториях. В тени — температура, близкая к минус 273 градусам, которую мы на Земле получаем с большим трудом, с помощью сложных механизмов. Вокруг — небывалая разреженность вещества — несколько атомов на кубический сантиметр. Вакуум межпланетного пространства в тысячи миллионов раз выше вакуума лучших радиоламп.

Все опыты, связанные с низкими температурами, с резким переходом от низких к высоким, и с чрезвычайной разреженностью вещества имеет смысл проводить в межпланетном пространстве. Эти исследования уже начаты частично на искусственном спутнике. На Луне и в полете они будут продолжены в расширенном объеме.

Результаты экспедиции помогут развитию геологии, физики и химии.

Межпланетная лаборатория интересует также химиков и биологов. Важно знать, как идут химические реакции и жизненные процессы в мире без тяжести и на Луне, где тяжесть ослаблена. В области жизни мы не ждем больших открытий, хотя некоторые ученые все еще надеются найти в лунной почве бескислородных бактерий (так называемых анаэробов). Но даже, если их там нет, вполне возможно, что некоторые земные бактерии способны прижиться в лунных условиях. Эти опыты произведет врач экспедиции. Он должен будет выяснить также, как чувствуют себя люди на Луне. Возможно, уменьшение силы тяжести благотворно повлияет на людей с утомленным сердцем. Мы уже представляем себе в будущем курорт для сердечных больных на Луне.

В этой статье высказано много предположений и многие из них будут опровергнуты через месяц. Я уже говорил: мы заканчиваем эпоху догадок и начинаем эпоху точной науки о Луне. Возможно, мы найдем ожидаемое, возможно — нет. Самое важное не в этом.

Чтобы пояснить, я приведу пример. Представьте себе писателя, который пишет роман, зная одного единственного человека. При всем его таланте, трудолюбии и наблюдательности, сколько случайного, нехарактерного, неверного будет в его описании и выводах!

Наука до сих пор часто попадала в положение этого воображаемого писателя. Мы говорили о жизни, зная историю жизни на Земле, о происхождении горных пород, зная земные горные породы, об образовании гор, зная как образуются горы на Земле и т. д. До сих пор мы знали, как следует только один мир — планету по имени Земля, теперь мы будем знать еще один — лунный. И хотя это мир не равноценен нашему, хотя он скучнее, однообразнее, бесцветнее, хотя он расширит кругозор ученых не вдвое, а допустим, на 5-10 процентов, — и эти 10 процентов принесут нам огромную пользу. Отныне советские изобретатели, создавая новые конструкции, материалы, приборы, аппараты будут иметь в виду факты, добытые на Луне. Они будут говорить: «На Луне этот минерал возникает таким образом; значит, если подействовать на него так-то, мы получим то, что нужно». Они будут говорить: «В межпланетном пространстве под дейстием космических лучей происходит то-то, значит если мы направим поток сходных лучей, мы получим нужный результат».

Именно в этом расширении кругозора ученых, увеличении человеческого опыта — главное значение межпланетного полета. Мы отправляемся на Луну для того, чтобы развивать геологию, астрономию, физику, химию и биологию. В конечном счете это значит: «Мы летим на Луну, чтобы улучшать жизнь на Земле».

За эти скромные услуги экспедиция воздаст нам сторицей. Только в межпланетном полете земной наблюдатель оказывается за пределами атмосферы. Атмосфера — давнишний и самый упорный враг астрономов. Сколько наблюдений испортили нам облака, пыль, отсветы городских огней, просто неспокойная атмосфера с воздушными струйками различной плотности! Сколько раз тщательно подготовленная и дорогостоящая экспедиция, направленная для наблюдения затмения в далекие страны, возвращалась с пустыми руками, потому что в последнюю минуту на Солнце набегало облачко!

На Луне и в межпланетном пространстве наблюдение затмений — не проблема. Стоит только заслонить Солнце плотным кружочком, и вы получаете затмение. Только во время затмений можно с удобством наблюдать атмосферу Солнца — хромосферу, гигантские языки раскаленного газа — протуберанцы и солнечную корону. Во время затмений наблюдается очень интересное явление — искривление лучей, идущих от далеких звезд мимо Солнца. До сих пор все это изучалось в редкие минуты затмений. На Луне этому можно посвятить часы и дни.

Солнце и звезды посылают в пространство различные лучи: радиоволны — длинные, средние и короткие, инфракрасные лучи, световые лучи, ультрафиолетовые, рентгеновы, гамма-лучи. Через атмосферу проходят далеко не все. Мы не получаем радиоволн длиннее 100 метров. В атмосфере поглощаются инфракрасные лучи с длинами волн от 3 миллиметров до 1-5 микронов; более короткие инфракрасные волны, световые и часть ультрафиолетовых лучей доходят до земной поверхности, но все лучи короче 0,3 микрона для нас пропадают. Впервые вылетев за пределы атмосферы, мы сможем подробно изучить спектр Солнца в этих неизвестных пока участках.

Что это даст? Мы будем лучше знать Солнце, а Солнце для нас — не только источник жизни, тепла, но и самая удобная лаборатория, где изучается вещество при температуре 6 тысяч градусов и выше. В земных условиях мы получаем такие температуры с большим трудом.

Сильно подвинется радиоастрономия — новая наука, которая появилась в середине 20 века. Радиоволны излучаются Солнцем и звездами, но чаще всего эти волны сообщают нам о гигантских космических катастрофах — о вспышках сверхновых звезд и, возможно, о столкновениях звездных систем. Появятся новые разделы науки — инфракрасная астрономия и астрономия лучей и частиц с большой энергией — ультрафиолетовых, рентгеновых, гамма-лучей и космических. Все эти лучи либо поглощаются в земной атмосфере, либо меняют там свой состав и направление. Земная атмосфера крадет у нас и отражает в мировое пространство примерно половину лучей. Вырвавшись за ее пределы, мы увидим звезды, которые светят вдвое слабее и находятся в 1,4 раза дальше чем известные до сих пор. Вселенная раздвинется для нас в 1,4 раза как только мы поднимемся на 1000 километров над Землей.

Мы составили большую программу по изучению слабых туманностей. Сейчас их свет теряется в свечении ночного неба. Вылетев за пределы атмосферы, удобнее изучать также верхние слои атмосферы и газовый хвост земного шара, который мы видим как неясное светлое пятно — так называемое противосияние. Неспокойная земная атмосфера сильно мешает и наблюдению планет. В большие телескопы планеты выглядят сияющими волнующимися пятнами. Разобрать какие-нибудь детали там почти невозможно. Астрономы часами дежурят у телескопа, ожидая, чтобы атмосфера успокоилась и изображение установилось. На Луне нет атмосферы и нет атмосферных искажений. Мы получим там четкие и определенные изображения планет. Мы надеемся наблюдать с Луны ближайшие противостояния Марса и уверены, что узнаем об этой планете много интересного.

Гораздо легче будет открывать и изучать малые планеты — астероиды. Так часто бывало, что планета найдена, но прежде чем удалось изучить ее путь, начинается пасмурная погода... и ищи планету вторично. На Луне таких неприятностей не будет никогда.

Сравнительно мало получит та часть астрономии, которая изучает движение небесных тел. Здесь мы не ждем новостей. Но сильно подвинутся изучение Солнца, планет, все отделы астрофизики, изучение межпланетного пространства. Наши наблюдения будут достовернее, измерения — точнее, фотографии — гораздо лучше. Поэтому, обосновавшись на Луне, мы собираемся заняться заново фотографированием всего неба.

Но для этого нужно обосноваться на Луне. И первая межпланетная экспедиция должна выяснить возможность устройства постоянной обсерватории на Луне и подыскать для нее место. На Луне благоприятствует нам не только отсутствие атмосферы, но и уменьшенная сила тяжести. В самых крупных телескопах сила тяжести начинает мешать нам. Из-за нее прогибаются зеркала и искажается изображение. На Луне прогибы меньше, значит, крупнейшие лунные телескопы могут быть больше земных.

Такова наша программа использования Луны для развития астрономической науки.

Диаметр луны — 3476 километров. Он почти в 4 раза меньше земного диаметра и равен расстоянию от Москвы до Ташкента. По площади поверхность Луны равна Африке и Австралии вместе взятым, так что для путешественников-исследователей там достаточно простора.

Объем Луны в 50 раз меньше земного, масса же в 81 раз меньше. Следовательно, плотность Луны меньше земной, она примерно равна плотности базальта. Но у Земли под слоем базальта находится очень плотное ядро. Возможно, у Луны нет ядра. Если там бывают землетрясения (надо бы сказать «лунотрясения», но такого слова пока нет), ученые сумеют обнаружить ядро или установить его отсутствие.

Сила тяжести на небесных телах возрастает с массой тела и уменьшается пропорционально квадрату радиуса. Масса Луны меньше земной в 81 раз, квадрат радиуса — в 13 раз. Разделив 81 на 13 получаем 6 с дробью. Следовательно, все предметы на Луне весят в 6 с небольшим раз меньше, чем на Земле. Участники экспедиции будут весить там по 10-15 килограммов, как маленькие дети. Но они сохранят мускульную силу взрослого человека, и, хотя среди них нет выдающихся спортсменов, все они сумеют прыгать в высоту метров на 5, в длину — на 20, нести на плечах трех товарищей.

Луна совершает один оборот вокруг Земли за 27 суток 7 часов 43 минуты 12 секунд и за то же время делает один оборот вокруг своей оси. Благодаря этому Луна всегда обращена к нам одной стороной. На противоположной стороне мы время от времени видим пограничные области, но около 40 процентов всей территории Луны оставались тайной для астрономии до той поры, пока не удалось послать в полет вокруг Луны автоматическую ракету с киноаппаратом. (Как уже говорилось в беседах с членами экипажа корабля «Луна-1» и участниками подготовки полета, посылка автоматических ракет с приборами предшествовала межпланетному перелету советских ученых). Выяснилось, что невидимая часть Луны ничем существенным не отличается от видимой.

Так выглядит одно из лунных морей в небольшой телескоп.

На диске Луны прежде всего бросаются в глаза светлые пространства и темные пятна. Светлые места называются материками, темные — морями. Их сочетание образует лик Луны. Правый «глаз» ее именуют Морем Дождей, левый — Морем Ясности, «рот» — Морем Облаков. Все эти названия условны. На Луне нет ни дождей, ни облаков, ни морей, никаких следов воды или пара. Вопрос о существовании атмосферы на Луне — до сих пор спорный. В лучшем случае атмосфера Луны очень разрежена и напоминает земную ионосферу.

Схематическая карта Луны.

На самом деле, моря — это плоские равнины. По берегам их часто расположены горные цепи, похожие на земные. Лунные хребты высоки и круты. Есть вершины, возвышающиеся над равниной на 8 и более километров. Материки Луны как бы изрыты оспой. Они покрыты кольцеобразными горами — цирками и кратерами. Кольцевые валы этих гор окружают обширные равнины. Есть цирки, внутри которых могла бы уместиться небольшая европейская страна, например Бельгия или Голландия.

Кроме морей, горных цепей и кратеров на Луне заметны борозды или трещины, валы, лунки и светлые лучи, расходящиеся от кратеров. Один из таких лучей кратера Тихо (названного так в честь великого астронома Тихо де-Браге) достигает длины 2000 километров. Большие телескопы позволяют различать на Луне предмет размером в несколько десятков метров и высотой всего лишь несколько метров.

Внимательно наблюдая Луну уже несколько сот лет, астрономы не подметили почти никаких изменений. Луна — мертвый мир. Там нет воды и ветра, горы не размываются и не выветриваются. Незначительные изменения, происходящие на Луне и замеченные астрономами, объясняются, возможно, различным освещением. К числу их относится зеленоватый оттенок, который появляется в кратере Платон в начале лунного дня.

Лунный лень, как уже сказано, продолжается около 14 земных суток, ночь — столько же. В течение двухнедельного дня почва Луны накаляется до плюс 120 градусов, за ночь охлождается до минус 110 градусов. Но так как лунная почва очень плохо проводит тепло, по всей вероятности, на небольшой глубине находится область равномерной невысокой температуры. Экспедиция проверит это предположение. Поверхность Луны отражает мало света — только 7 процентов. Это означает, что почва там темная. Она коричневатого оттенка, и на «морях», и на «материках». Предполагается, что она состоит из неплотной пухлой пыли. Холмы и пригорки бросают резкие угольно-черные тени. Рассеянного света на Луне нет: путник, попавший в тень, будет невидим и сам ничего не увидит, если поблизости нет освещенных склонов.

В заключении — о лунном небе. Днем и ночью, даже при ярком Солнце небо там черное, и видны звезды. Они гораздо ярче чем на Земле, и никогда не мерцают. Это опять-таки связано с отсутствием или крайней разреженностью атмосферы и отсутствием рассеянного света. На одной половине Луны видна Земля. Диск ее по площади в 14 раз больше лунного на нашем небе. Земля висит почти неподвижно, и звезды медленно проплывают позади нее.

В последний момент перед сдачей этого номера журнала в печать мы получили радостное известие: межпланетный корабль «Луна-1» достиг цели и «приземлился» на Луне. Наш специальный корреспондент на борту корабля кандидат медицинских наук Т. А. Акопян ведет репортаж из космического пространства и с Луны. Помещаем здесь первые его сообщения, принятые по радио.

27 ноября, 11 ч. 12 м. по московскому времени. Борт корабля «Луна-1». Луна уже близка — вот она перед нами! На Земле мы сказали бы «над нами», но здесь мы уже давно потеряли всякое представление о «верхе» и «низе», о «над» и «под», о «право» и «лево». Вот сейчас ко мне опять приближается, подтягиваясь на поручнях, Алеша Соколов, наш штурман и радист. Будто бы следит за радиоаппаратурой, а на самом деле просто старается подслушать, что я тут передаю... Ноги его торчат от меня вверх, а ему, конечно, представляется, что это я — «вверх ногами». В общем, мы знаем только одно истинное направление — вперед, — это туда, где Луна.

А она продолжает расти. Уже почти полнеба занимает ее диск. Да нет, простите, ошибка, какой там «диск»! Это на Земле Луна выглядит диском, а тут — шар, настоящий, выпуклый шар, глобус. Несмотря на одинаковую резкость теней, видно ясно, что края — дальше, чем середина...

Удивительно, как хорошо все видно на этой планете! Ясность необычайная. Мы то и дело сверяем открывшийся перед нами рельеф с прекрасно выполненными нашими «лунографами» фотокартами, где нанесены все названия. И уже начинаем, «осваиваться» в этом рельефе. Вот, у самого края темное пятно «Моря Кризисов», левее — «Море Ясности», а еще левее, за горными цепями «Кавказа» и «Апеннин» — «Море Дождей» — обширная темная равнина. Здесь, на это сухое «море» нам предстоит сесть...

Да, это — не Земля. Тут все иное. Суровый, дикий, хаотический пейзаж. Большая часть видимого полушария — сплошное нагромождение гор, бесконечного количества кратеров, черных провалов и ущелий. Тени в них резки и черны, они кажутся дырами; и небо здесь совершенно черное. На Земле не бывает такой черноты. А освещенные части окрашены странным пепельным цветом, тоже каким-то «неземным», мертвым. Пожалуй, во всем этом есть своеобразная красота, но очень уж она мрачна и, я бы сказал, тревожна. Да и что может быть веселого и спокойного на планете, где нет ни капли воды, нет воздуха, нет ничего живого!..

Впрочем, чувство тревоги внушает не пейзаж, конечно. Сейчас я понял, в чем дело. Луна приближается к нам с возрастающей скоростью. Мы падаем на нее носом вперед. Непривычная резкость очертаний сокращает расстояния, и поэтому кажется, что уже нам пора повернуться к Луне кормой и начать тормозить, чтобы избежать катастрофы. Профессор с Алешей уже не отрываются от приборов, о чем-то советуются, видно проверяют друг друга, чтобы не ошибиться в самый ответственный момент... Волнуются, небось, тоже...

Не понимаю, зачем так рисковать, ведь есть же некоторый запас горючего... Им видней, конечно, но... Хорошенький будет подарок Родине, Земле — если мы не успеем повернуться и врежемся в эту шершавую поверхность. Астрономы наши отметят с Земли небольшую вспышку — облако пыли и появление новой воронки в Море Дождей...

Лунная громада продолжает нестись на нас. Интересно, что чувство нашей полнейшей неподвижности в пространстве не исчезает. Даже огромность Луны перед нами не может его нарушить. Надо сказать, что это — тоже гнетущее чувство. С того момента, как был выключен двигатель — после старта — ощущение движения полностью исчезло. Наш корабль просто остановился в пространстве. А Земля под нами стала поворачиваться и уменьшаться, потом начала расти Луна... Я думаю, что в будущем, когда люди привыкнут к этим зрительным впечатлениям, космический полет будет самым нудным из всех путешествий. Все равно, как если бы ваш поезд остановился где-нибудь на захолустном полустанке на двое суток... Однако мы все еще не...

Ну, наконец-то!..

Лунный пейзаж вдруг тронулся с места и плавно уходит в сторону. Земля, звезды — все движется в том же направлении, вокруг нас... Прерывисто ворчат, как бы переговариваясь спросонья, боковые моторы. Мы поворачиваемся кормой к Луне...

Вот... Полный оборот... Стоп... Заработал главный двигатель, падение корабля замедляется, чувствуется вибрация...

Появился вес! Наконец мы все становимся на ноги и теперь ясно: мы летим вниз. Уже Луна. Дальние горы постепенно скрываются за горизонтом, а близкие к нам — увеличиваются. Недалеко от нас вырастает какой-то щербатый кратер. Под нами, как будто ровно... Юрий Николаевич делает какие-то знаки профессору. Алеша крутит киноаппарат. Ага, профессор включил шасси: сейчас из корабля выдвигаются три ноги. Они смягчат толчок и не дадут кораблю свалиться на бок...

Еще несколько секунд и — сядем...

Пока прекращаю.

Мы — люди, посланцы советской страны, пришли в этот мертвый, никому не нужный мир. Мы увидели его, мы знакомимся, осваиваемся с ним... В жизни Луны начинается новая — человеческая эпоха.

ОТ РЕДАКЦИИ Дорогие читатели! Вам придется оставить на Луне профессора Седова и его спутников и вернуться в 1954 год. Мы поторопились и забежали на много лет вперед, на самом деле корабль «Луна-1» не построен и даже не проектируется. Но читая этот номер, вы узнали о завоеваниях техники, которые уже сегодня сделали реальной посылку ракетоплана на Луну, узнали и о трудностях, которые еще стоят на пути к межпланетному путешествию. Эти трудности не побеждены еще, но будут побеждены обязательно. Мы признаемся также, что профессор Седов, инженер Тамарин, доктор Акопян, штурман Соколов и другие названные нами лица не существуют на самом деле, мы выдумали их в редакции, потому что не знаем еще фамилий будущих межпланетных путешественников, но мы не сомневаемся, что они уже родились и некоторые из них возможно будут держать в руках этот журнал. Огромное большинство наших читателей своим творческим трудом участвует (или будет участвовать в ближайшее время — по окончании учебы) в развитии народного хозяйства и тем самым вносит свою лепту в прогресс техники и науки, в том числе и в подготовку к завоеванию космических просторов. Безусловно, многие из наших читателей примут участие в постройке будущего межпланетного корабля, пошлют на Луну изделия своих рук. Желаем вам успеха в работе, передовики будущих десятилетий, надеемся, что вы приложите все усилия, чтобы подлинный, а не фантастический корабль отправился как можно скорее на Луну, а мы со своей стороны могли бы выпустить не фантастический, а подлинный отчет о первом межпланетном перелете.

В подготовке научно-фантастического номера «Знание-сила» за 1974 год принимали участие: кандидаты технических наук К.Гильзин и Ю.Хлебцевич, инженеры И. Осипов, В. Левин, Л. Орлов и Ю. Степанов, литераторы Г. Гуревич, Ю. Долгушин, В. Львов, Б. Ляпунов и М.Поповский, художники К. Арцеулов, И. Грюнталь, Б. Дуленков, Ф. Завалов, С. Каплан, М. Милославский и И. Фридман.

Рисунки Н. Петрова

ПРИГОТОВИТЬСЯ к старту на Луну!

В ангаре, где на ажурной эстакаде лежало стальное туловище гигантского межпланетного ракетоплана «СССР-1», установилась тишина. Сотни людей устремили взоры к кабине ракетоплана, где за мощной броней находился экипаж отважных астронавтов.

Еще несколько томительных минут, и снова громоподобный голос командира ракетоплана академика Седых, переданный сверхмощными репродукторами:

— Внимание! Старт!

Ракетоплан плавно сдвинулся с места и помчался по трассе эстакады. На спидометрах замелькали показатели фантастической скорости — 10, 15, 20, 25 тысяч километров в час! И только после того, как стрелки спидометров стали на цифре 11 километров в секунду, ракетоплан выбросил из своих дюз мощные снопы огня и устремился ввысь.

Все это происходило в Москве летом 1935 года в павильонах киностудии «Мосфильм», где шли съемки научно-фантастического фильма «Космический рейс». Идея создания фильма, посвященного межпланетным сообщениям, возникла у меня много лет назад. Еще в 1924 году я написал «космический» сценарий, очень наивный и технически невыполнимый. Фильм снят не был, но мысль о создании фильма на эту тему не оставляла меня долгие годы.

Кадр из фильма. Старт ракетоплана.

В 1932 году Центральный Комитет комсомола поставил перед работниками советской кинематографии задачу — создать для нашего юного зрителя как можно больше фильмов на самые разнообразные темы, в том числе и научно-фантастические. Я тотчас же приступил к решительным действиям. Вместе со сценаристом Александром Филимоновым мы создали сюжет фильма о первом полете на Луну. Сюжет этот получил одобрение, но нам предложили усилить научно-познавательную сторону сценария и привлечь для участия в постановке видных деятелей космонавтики. В мае 1934 года я опустил в почтовый ящик письмо, на конверте которого значилось: Калуга, Константину Эдуардовичу Циолковскому.

Я просил Константина Эдуардовича — основоположника теории звездоплавания — принять на себя обязанности научного консультанта будущего фильма. Через неделю — бандероль, книга Циолковского «Вне земли», а еще через сутки — письмо, в котором Циолковский приглашал нас в Калугу и просил предупредить дней за семь о своем приезде и захватить с собой небольшую куклу.

Не помня себя от радости, в тот же день я написал Константину Эдуардовичу, что я и мои товарищи по фильму будем в Калуге через семь дней.

Домик на берегу Оки. Здесь живет Циолковский. Какой же он? Может быть, суровый ученый, погруженный в математические расчеты? Поймет ли он нашу задачу — создать фильм для детей? А вдруг потребует создания чисто научного фильма?

Мы позвонили точно в указанное время и тотчас же были впущены в дом. Вошли в небольшую столовую и не успели осмотреться, как откуда-то сверху, по крутой лесенке чуть ли не бегом спустился Константин Эдуардович, высокий, седовласый, весело улыбающийся.

— Это вы на Луну собрались? — спросил он, крепко пожимая нам руки и пытливо рассматривая каждого из нас.

— Мы! — нестройным хором ответили кинематографисты и сразу стало необычайно просто и хорошо в этой маленькой комнатке. Через несколько минут, за чаем, мы уже начали обсуждение кинематографического полета на Луну.

Бывший учитель, Константин Эдуардович прекрасно знал интересы и психологию детворы и радостно подхватил идею фильма.

Буквально засыпаемый нашими вопросами, он терпеливо выслушивал их и затем, полузакрыв глаза, исчерпывающе ясно отвечал.

— ...Когда я впервые вышел из звездолета на Луну, на мне был скафандр, — говорил Циолковский.

Константин Эдуардович просмотрел и подписал эскизы декораций...

Я сделал легкий прыжок вперед и улетел на несколько метров...

И вдруг встревоженный взгляд — все ли понятно собеседникам?

— Притяжение на Луне в шесть раз меньше, чем у нас. Вот скачками и можете двигаться вперед. А лучше по-воробьиному, так легче! — и сразу раскатистый, добродушный смех. А потом демонстрация передвижения человека по лунной поверхности при помощи привезенной нами куклы.

— Осуществима ли мысль о полете человека в космос? — спросили мы у Циолковского.

— Математически разработанная теория реактивного прибора появилась уже в 1903 году, — задумчиво отвечал ученый. — Как я сам гляжу на космические путешествия? Верю ли я в них? Будут ли они когда-нибудь достоянием человека? Чем больше я работал, тем больше находил трудностей и препятствий. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полетов. Но в последнее время найдены приемы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет. Внимание, которое уделяет наше правительство развитию индустрии в Советском Союзе и всякого рода научным исследованиям, надеюсь, оправдает и утвердит эти мои надежды.

Константин Эдуардович считал очень важным возбуждение интереса к идее космического полета у нашего юношества, у юношества, которому бурный расцвет социалистической техники даст возможность осуществить путешествие в просторы Вселенной.

Кадр из фильма. Мир без тяжести.

В этот день нами были обсуждены все пути возможного решения сюжета фильма. Константин Эдуардович заботился о том, чтобы в картине все было интересным и занимательным, чтобы фильм увлек юного зрителя. Ученый точно определил, что должно быть показано в фильме о межпланетных сообщениях и что не может быть технически осуществимо. В фильме обязательно должен быть мир без тяжести, передвижение людей на Луне прыжками и черное небо космоса с ярко горящими немигающими звездами.

Полные благодарности за внимание и за целую груду заданий, мы покинули дом Циолковского.

Перед второй встречей мы послали Константину Эдуардовичу сценарий и перечень наших вопросов. А затем, в один из весенних дней 1935 года, мы в том же составе остановились в Калуге на улице Циолковского перед новым домом № 1, предоставленным ученому Советским правительством. В просторном кабинете, заваленном множеством книг и журналов, закипела работа. Константин Эдуардович уже проверил наш сценарий. Вот некоторые его замечания по тексту:

«Кадр 253 — Ремни не нужно... Держаться за ручки кресла.»

Кадр из фильма. В иллюминатор видна поверхность Луны.

Стр. 12 — Миллиардов звезд невооруженным глазом не видно, а только тысячи.

Кадр 334 — Прыжок с 6-10-метровой высоты безопасен.

Кадр 299 — Все предметы в кабине падают, приобретая тяжесть».

Основательному обсуждению подверглись все приключения героев фильма на Земле и на Луне. Циолковский просмотрел и подписал эскизы декораций, дал нам целый ряд практических советов и в заключение сказал:

— Ну, а теперь вы можете отправляться в кинокосмический рейс!

В сценарии все выглядело очень увлекательно, интересно, а главное — просто.

Кадр № 152... Многочисленные прожекторы бороздили бездонные глубины звездного неба, освещали ажурную эстакаду ракетопланов, гигантское здание института межпланетных сообщений.

Кадр № 221. Снопами искр обдавая ангар, на фоне сияющей огнями Москвы ракетоплан срывается с эстакады и уходит в свободный полет.

Кадр № 252. В кабине академик Седых, взмахнув руками, срывается с места и плавно, без всяких аварий, отлетает от ванны к пульту управления ракетоплана. За ним плавно летят Андрюша и Марина.

Декорации для съемки были названы тоже просто: «Космос», «Лунный кратер № 3», «Встреча с Землей», «Ангар ракетопланов».

И вот из всех цехов несутся вопросы:

— Позвольте, а как же делать мир без тяжести? Каким путем два полновесных человека и один мальчуган будут «чувствовать себя» невесомыми?

— Циолковский пишет, что звезды в космосе не мигают из-за отсутствия атмосферы. Как же этого добиться? И как сделать этот «космос» вообще? — волнуются работники электроцеха.

— А как делать «Старт ракетоплана»? А его посадку?

— А лунные кратеры?

Десятки людей самых различных профессий, инженеры и архитекторы, астрономы и летчики, медики и физики начинают группироваться по нашему приглашению вокруг съемочного коллектива. Архитекторы помогают нашим художникам — Швецу, Уткину и Тиунову — найти наиболее интересные решения здания института, ангара и других. Инженеры помогают художникам и строителям в создании ангара ракетопланов. Работы хватает всем!

Задача построения ангара нашими кинематографическими средствами была решена так.

Реальный размер каждого ракетоплана — 100 метров. По замыслу сценария их в ангаре два. Следовательно, длина ангара должна быть не менее 400-450 метров, а ширина — 250 метров. Вес ракетоплана перед стартом примерно сто тони. По весу можно судить о конструкции эстакады.

Сначала художники фильма создали на бумаге эскиз декорации, который был точным выражением всех указаний. Эскиз был проконсультирован с инженерами, имевшими опыт по строительству железобетонных конструкций, и переведен в чертежи настолько точные, что по ним можно было построить настоящий ангар.

Рижиссер-художник комбинированных съемок Федор Красный, которому предстояла работа по съемке ангара, рассчитал, что минимальный размер куколки, которая может заменить человека при комбинированной съемке в макете, равен 7 сантиметрам. Куколка в 25 раз меньше человека, значит и ангар и ракетоплан можно уменьшить в 25 раз. Кинематографические размеры ангара должны быть 18 X 10 метров.

Были сделаны технические чертежи макетного ангара, а по ним заготовки тысяч деталей — стены, фермы эстакады и т. д. Работники макетного цеха изготовили сотни куколок, изображающих рабочих ангара, монтеров, шоферов. Началась сборка макета.

Рядом с «ангаром» создается «космос». На огромном полотнище размером 20 X 20 метров, сшитом из черного бархата и натянутом на деревянную раму, монтируют «звезды»: и двухвольтовые, для карманного фонаря, и автомобильные шестивольтовые, и двадцати-сороковаттные — всего 2500 штук. Потом включаются рубильники, и наш «космос» загорается в полную мощь!

А перед «космосом» постепено вырисовываются лунные пейзажи. Деревянные каркасы «лунной поверхности» обтягиваются мешковиной, и в результате искусной работы бутафоров и маляров становятся мертвенно-бледными.

Около огромной декорации «кабина ракетопланов» целая толпа. Переплет из стальных тросов уходит вверх, к электрическим талям, используемым в павильонах для подъема тяжестей. Здесь распоряжается крупнейший советский авиаконструктор Александр Александрович Микулин.

— Внимание! Полет! — раздается его властный голос. Взлетают вверх подвешенные на рояльных струнах мешки с песком, затем циркачи, заменяющие в опытных полетах артистов.

— Отставить! Вниз!

Взлет получается, но никакого парения... Вскоре в кабине появляется новая конструкция. Под потолком павильона на рельсах укреплена электроталь с мотором и шкивом, на котором намотан стальной трос. От троса идет пружинистый резиновый амортизатор, тот, что применяется при запуске планера. От амортизатора вниз тянутся рояльные струны. Они крепятся к специальному корсету со стальными пластинами, плотно обтягивающими тело актера. По команде «Полет!» монтер включает мотор электротали. Выбирается слабина троса, амортизатор тоже натягивается и подтягивает струны, поднимающие актера. Но амортизатор пружинит и тем самым дает актеру возможность плавно летать. Очень трудно парить в таком корсете, требуется большая тренировка, но это единственное найденное нами решение. Как сейчас, помню день, когда я был приглашен для приема удавшейся конструкции. Все в торжественно— приподнятом настроении. В костюмах, под которыми прячутся корсеты, стоят молодые циркачи. Команда, и циркачи, взмахнув руками, взлетают, как птицы. Радости нет границ! Все аплодируют сияющему конструктору и его помощникам. Сидя в сторонке, я уже строчу телеграмму Константину Эдуардовичу о создании «мира без тяжести», как вдруг раздается отчаянный крик оператора Гальперина:

— Простите, а на скольких струнах летает этот юноша?

— На... восьми, — отвечает кто-то не очень бодро.

— Вы сошли с ума! — восклицает оператор. — Я вижу их все до единой!

— Сколько же можно использовать струн? — мрачно спрашивает конструктор.

Оператору явно хочется сказать «Ни одной!», но...

— Вообще... Ну, две, от силы три! Но это уже без гарантии!

Кадр из фильма. Над горизонтом показался огромный диск Земли.

Я прячу бланк телеграммы в карман — видение струн невозможно, этим уничтожается эффект трюка.

Схема остается той же, но по одной убираются струны. Остаются только три — они держат актера и абсолютно невидимы, так как выкрашены в тон декорации.

Почти все уже решено. Остаются воробьиные прыжки по Луне.

— А может быть, обойдемся без них? Пусть себе ходят, как нормальные люди по Земле. Что они — птички, что ли?

Но эти одиночные голоса не находят поддержки. Мы полны решимости во что бы то ни стало не отступать от указаний Циолковского.

И вот после многих месяцев подготовки в съемочную группу стали приходить сообщения: «Вышло», «Получилось!», «Полетели!».

На полу огромного павильона, занимая площадь более чем в 200 квадратных метров, раскинулся макет института межпланетных сообщений. На макете слева — многоэтажный дом с множеством ярко освещенных окон. Напротив — ангар и эстакада. Все это из досок и фанеры. Вокруг института — деревья, широкие проспекты улиц. Мчатся вереницы автомобилей, движутся толпы людей. Все в 1/25 натурального размера, но самый придирчивый глаз не отличит все это на экране от настоящего.

Снимают макет работники комбинированных съемок во главе с режиссером-художником Ф. Красным. Их задача — создать полную иллюзию движения вокруг института при помощи маленьких фигурок и машин — требует большого труда, мастерства и терпения. Повернет оператор ручку съемочного аппарата на один оборот, зафиксирует на одном кадрике положение фигурок и машин, и мультипликаторы передвигают их на один, скажем, миллиметр. И вот так терпеливо, миллиметр за миллиметром снималось продвижение автомобильчиков и людей по всей длине десятиметровой улицы. А на экране получается плавное движение сотен автомобилей и тысяч людей, торопливо идущих к институту межпланетных сообщений в день первого старта на Луну.

В «ангаре ракетопланов» мультипликаторы работали месяц. Изо дня в день они двигали фигурки и автомобильчики, а на экране мы увидели, как оживленно сначала в ангаре, как потом движение замирает и как ракетоплан, набирая скорость, скрывается за воротами ангара.

На макете института межпланетных сообщений пиротехники зарядили металлический корпус ракетоплана специальным составом, дающим массу огня и искр. Невидимые струны тянут ракетоплан по эстакаде от ангара в небо. В установленный момент смесь воспламеняется, из дюз вылетает огненный хвост, и ракетоплан уходит в полет. Так был снят один из самых важных кадров, всегда производивший большое впечатление.

В центральном павильоне кипела работа около «космоса». Здесь снимали полет ракеты. На невидимых струнах к макетной Луне мчался макет металлической ракеты. Из дюз летели мощные снопы огня и искр, кругом сияли немигающие звезды. Каждый полет ракеты снимался десятки раз, и только после просмотра на рабочем экране съемочная группа отбирала лучший вариант, который и шел в картину.

В главных ролях в картине снимались заслуженный артист республики Сергей Петрович Комаров — академик Седых, киноартистка Ксения Москаленко — Марина, киноартист Василий Иванович Ковригин — профессор Карин, пионер Витя Гапоненко — Андрюша Орлов.

Очень удачной была сложная съемка в кабине. Она прошла без сучка и задоринки.

«Мир без тяжести освоен тчк Академик Седых зпт Марина зпт Андрюша зпт другие члены коллектива зпт шлют вам дорогой Константин Эдуардович сердечный привет из кино-космоса находясь в полете Москва тире Луна восклицательный знак» — такой телеграммой сообщили мы своему научному консультанту о нашей большой производственной победе.

Но впереди — съемки на Луне. Здесь на каждом актере, кроме стального корсета и обычного земного одеяния, — тяжелый скафандр с кислородными приборами. Однако все исполнители, включая и юного Витю, наотрез отказались от нашего предложения использовать на общих планах дублеров-циркачей. Они стоически переносили и физическую нагрузку, и жару от множества прожекторов и бесконечное количество раз прыгали со скалы на скалу, водружали знамя, перетаскивали тюки с горючей массой для подачи сигнала на Землю.

По ходу съемок академик Седых должен оступиться на вершине скалы, скатиться вниз, а обвалившаяся скала должна придавить его. Кадр этот был далеко не из приятных. Съемка не ладилась. Первый дубль — слишком много пыли, ничего не видно. Снимаем еще раз — не рассчитав линии падения, академик Седых падает вне поля зрения аппарата. В третий раз академик удачно свалился вниз, а скала не упала: заело механизм. В четвертый раз — хорошо, но съемочная группа должна иметь несколько хороших дублей. В пятый раз — снова пыль. Снимали этот кадр 11 раз! Только благодаря великолепнейшей физической тренировке и дисциплинированности актера Комарова нам удалось хорошо заснять этот сложнейший кадр.

После таких трудных кадров съемки в кабинете академика Седых, в комнате Андрюши, в «Пулковской» обсерватории были для нас сущим отдыхом.

В самом конце съемок произошла история «по вине» нашего юного артиста пионера Вити Гапоненко. В начале съемок ему было 12 лет, а в конце — 13, и он вырос больше чем на полголовы. Когда мы стали монтировать картину, то увидели, что в одних кадрах Андрюша был на уровне груди академика Седых, а в других доставал до подбородка! Пришлось переснять целый ряд кадров.

Сейчас кинематографическая техника стала неизмеримо выше. Появились «блуждающая маска» и другие изобретения, при помощи которых можно провести великолепные трюковые съемки, добиться любых эффектов космического полета. И мы уверены, что советская кинематография, используя богатейшее наследие основоположника теории звездоплавания Константина Эдуардовича Циолковского и свои новые возможности, создаст в недалеком будущем чудесный научно-фантастический фильм о полете в космос, а немного позже — это время уже не за горами — в документальном фильме расскажет миллионам советских зрителей о первом путешествии советских космонавтов.