1759 — первый морской хронометр. Джон Харрисон (Англия)
1759 - Вычислена орбита кометы Галлея. Жан-Сильвен Байи (Франция)
1761-1769 — Великая астрономическая экспедиция. Гийом Лежантиль (Франция)
1762 — Первые русские боевые ракеты. Демидов И.В., Данилов М.В (Россия)
1765 — «Луннoe общество» (Англия)
1759 — первый морской хронометр. Джон Харрисон (Англия)
| Моряк, скажи-ка мне, куда Свой путь ты держишь, путник? Куда ведет тебя звезда, Летящий мимо спутник? Кто скажет нам уверенно, Где радость, а где горе? Милее море с берега, Милее берег с моря. А.Городницкий |
Солнце, Луна звёзды были прекрасными навигационными маяками и с первыми проблесками разума человек ими пользовался. Точность ориентирования на суше никого не волновала. Моряки до XV века тоже не очень-то заботились о своих координатах, занимаясь каботажным плаванием.
 Ампольеты (склянки). Непременно подвешивались. Песок делали из чёрного гранита, полировали, варили в вине, сушили. Кстати говоря, основная проблема у изготовителей песочных часов — прозрачность стекла. Очень долго стекло было непрозрачным. Регулировка была тоже сложной. |
 Скромный памятник на острове Силли жертвам проблемы долготы |
Самый ужасный случай произошёл в 1707 году. Английский флот (18 кораблей) под командованием адмирала Шовелла возвращался после боёв с французами в Средиземном море домой, в Англию. В штормовую погоду флот 12 дней шёл от Гибралтара (в 1704 как раз Шовелл и был участником его захвата Англией). Флот метил в середину Ла-Манша, но вычисления были неточными и в 8 часов вечера 22 октября (2 ноября по современному календарю) с флагмана увидели впереди скалы у острова Силли. До них оставалось всего 3-4 минуты хода. Последовал сигнал крайней опасности — выстрел из пушки. Большинство кораблей спаслось, но 4 больших корабля разбилось о скалы, погибли почти 2000 моряков, в том числе адмирал Шовелл и два его пасынка.
Доколе? — решили в Британском адмиралтействе и принялись решать проблему. Надо сказать, что Англия только превращалась в морскую сверхдержаву, вытесняя конкурентов. Не столь давно хозяевами океана были голландцы, а ещё раньше испанцы. И они сталкивались с той же проблемой, их корабли тоже бились о скалы, неверно определяя долготу. Но в Англии в начале XVIII века наука была самой передовой.
 «Восемь склянок» (Eight Bells ), Уинслоу Хомер, 1887 16 часов по нашему, сухопутному |
Джон Харрисон родился 24 марта 1693 в Фолби, рядом с городом Уэйкфилд в Уэст-Йоркшире. Он был старшим ребёнком из пяти детей в семье плотника и с ранних лет помогал отцу в работе. Примерно в 1700 году семья переехала в деревню Линкольншир Барроу. Харрисон создавал и ремонтировал часы в свое свободное время. Легенда гласит, что в возрасте шести лет, лёжа в постели с оспой, он разбирал и собирал часы, изучая механизм.
Он также любил и музыку, был даже хормейстером в приходской церкви Барроу.
Харрисон получил лишь ограниченное образование. Он построил свои первые напольные часы в 1713 году, в возрасте 20 лет. Механизм был сделан полностью из дерева, который был естественным выбором материала столяра. Трое из ранних деревянных часов Харрисона сохранились: они в лондонских музеях. Забавно, что внешний корпус был снабжен небольшими окошками по обе стороны, чтобы убедились в их деревянных внутренностях (ну и для контроля износа тоже).
В 1720 году английский часовщик Генри Салли изобрел морские часы, которые были разработаны для определения долготы: они были с большим балансиром, который был вертикально установлен на фрикционных роликах. Оригинально — колебания балансира контролировались грузом на конце поворотного горизонтального рычага, прикрепленного к балансиру шнуром. Это компенсировало ошибки вследствие теплового расширения. Но часы Салли сохраняли точное время только в тихую погоду, никакой качки они не терпели. Однако его часы были одной из первых серьезных попыток найти долготу таким образом.
В начале 1720-х годов, Харрисон был принят на работу, чтобы сделать новые часы в Brocklesby Park, Северный Линкольншир. Часы до сих пор идут и тоже сделаны из дерева. В отличие от своих ранних часов, они включают в себя некоторые оригинальные детали, чтобы улучшить точность. Между 1725 и 1728 Джон и его брат Джеймс, также опытный столяр, сделали по меньшей мере три "часовых шкафа", из дуба и железного дерева. Они создали колосниковый маятник. Эти часы, как полагают некоторые, были самые точные часы в мире в то время.
Долгое время Харрисон работал со своим младшим братом Джеймсом. Их первым проектом были башенные часы, которые, в отличие от часов того времени, не требовали смазки.
В 1725 году изобрёл компенсацию маятника (для устранения влияния температуры на продолжительность качания) стержнями.
И в 1728 году Харрисон решил заработать 20 тыс. фунтов стерлингов (более 200 кг золота, эквивалентно 2,84 миллиона фунтов сегодня). Два года он изучал корабельную качку.
В 1730 году Харрисон разработал морские часы, чтобы конкурировать с Салли по точности и отправился в Лондон, ища финансовую помощь. Он представил свои идеи Эдмунду Галлею, Королевскому астроному. Директор Гринвичской обсерватории Галлей рекомендовал его Джорджу Грэхэму. George Graham считался лучшим в стране часовщиком, изобрёл ртутный маятник, применил планетарную передачу, изготовил многие инструменты для Гринвичской обсерватории. В России был также известен под фамилией Грагам. Дж.Грэхэма называли "честный Джордж Грэм". Он не только не хотел видеть в Харрисоне конкурента, но часами обсуждал с ним "часовые" хитрости (каламбур), а в 1730-м дал Харрисону беспроцентный кредит в 200 фунтов и всячески способствовал его известности, открыто признавая, что Харрисон — лучший.
В 1735 году Харрисон закончил часы H1. Он показал его членам Королевского общества, выступивших от его имени в Совете по долготе. Часы стали первым предложением, который Совет посчитал достойным для морского судна. В 1736 году Харрисон отправился в Лиссабон на военном корабле "Центурион" под командованием капитана Джорджа Проктора. Проктор умер в Лиссабоне 4 октября 1736, из-за этого корабль долго простоял на внешнем рейде. Часы перенесли на корабль "Орфорд", они хорошо зарекомендовали себя на обратном пути: и капитан, и штурман корабля их высоко оценили. Штурман отметил, что его собственные расчеты показали корабль в шестидесяти милях к востоку от истинного положения, которое было правильно предсказано Харрисоном с помощью H1. Тем не менее, огромные и тяжелые (почти 40 кг) эти маятниковые часы со среднесуточным уходом в 8 секунд показали погрешность в 150 миль по долготе после плавания из Лондона в Лиссабон и обратно (в основном и-за большого простоя корабля)
 Анкерный механизм спуска, изобретённый Харрисоном |
Совет предоставил ему еще 500 фунтов и в ожидании конца войны тот приступил к работе над Н3. Харрисон работал уже семнадцать лет, но, несмотря на все усилия, он не создал того, что хотел бы. Проблема заключалась в том, что Харрисон не в полной мере понимал физику работы пружин, используемых для контроля баланса колес. Мало того, что у него не было образования, даже учёные окончательно разобрались с механикой пружин лет через 200. Несмотря на это, Харрисон подарил миру сразу два изобретения: биметаллическую пластину и роликовый подшипник в обойме. Именно большая величина часов оказалась ошибочной — компенсаторы просто не успевали компенсировать погрешности из-за своих размеров. И всё же эти часы были более точными даже на море, чем любые другие на суше: среднесуточный уход составлял менее 2 секунд, и после 45 дней плавания точность определения долготы составила всего 10 миль. Размером они были со шкаф. Парламент к тому времени изменил условия конкурса — теперь требовалась не только точность, но и компактность. Около 1750 года Харрисон отказался от идеи "морских часов", не представляя, как часы можно уменьшить. После 30 лет экспериментов Харрисон переехал в Лондон в конце 1758 г., жил себе без особых амбиций, но внезапно обнаружил, что некоторые из часов, сделанных преемником Грэма Томасом Маджем, очень небольшие, держали время столь же точно, как его огромные морские часы. Вполне возможно, что Мадж смог это сделать благодаря фирме Benjamin Huntsman, которая где-то в начале 1740-х годов применила новое оборудование и лучшую сталь. Харрисон переделал свой проект на здравых научных принципах и на новых технологиях.
Он уже в начале 1750-х годов разработал часы большой точности для своего собственного личного использования, которые были сделаны для него часовщиком Джоном Джефферсом в 1752-1753. Эти часы имели много нового в механизме. И тогда Харрисон приступил к созданию двух хронометров — одного большого, другого меньшего размера, но аналогичных по устройству. Правда, был сделан только "номер 1" (или "Н4", как его иногда называют). Это действительно был первый настоящий морской хронометр, там была выгравирована подпись Харрисона, номер 1 и год — 1759.
Он был 13 см в диаметре. Там были применены алмазы*, это был технический подвиг в то время.
*не для красоты, конечно. На механических часах раньше непременно была надпись, например, "25 камней". Чем больше, тем лучше и дороже. Камни (опоры для осей зубчатых колёс) делались из сверхтвёрдых материалов — рубин, изумруд и т.п. и лишь в начале XX века стали использовать искусственный рубин — корунд
Эти первые часы делались шесть лет, после чего Совет по долготе отправил их в рейс из Портсмута в Кингстон, Ямайка. 50-пушечный "Дептфорд" отплыл из Портсмута 18 ноября 1761 года. Харрисон, ему к тому времени 68 лет, послал на испытания своего сына, Уильяма. Часы до этого были испытаны перед отъездом Робертсоном, магистром Академии в Портсмуте, который сообщил 6 ноября 1761 года, что часы отставали на 3 секунды и ещё отстали на 24 секунды за 9 дней. Поэтому ошибку 24/9 секунд в день учли. Когда "Дептфорд" достиг своего назначения, после коррекции начальной ошибки 3 секунды и накопленного отставания 3 минуты 36,5 секунд за 81 день и 5 часов плавания, часы ошиблись на 5 секунд, что соответствует ошибке в долготе 1,25 мин, или примерно на одну морскую милю. Харрисон на борту 14-пушечного корабля "Мерлин" вернулся в Англию 26 марта 1762 и сообщил об успешном завершении эксперимента. Харрисон-старший стал ждать премию, однако Совет был убежден, что такая точность невозможна и подозрительна, ну, просто повезло, и потребовал еще одно испытание. Харрисоны были возмущены и потребовали премию, вопрос в конечном итоге решался в парламенте, который предложил 5000 фунтов за всё. Харрисоны отказались, но в конечном итоге были вынуждены предпринять новое плавание в Бриджтаун на остров Барбадос, чтобы решить этот вопрос.
Парламент не торопился с выплатой денег ещё и вот почему. Дело в том, что в 1757 году британский морской офицер Джон Кэмпбелл разработал новую конструкцию секстанта — инструмента для измерения угловых расстояний между небесными телами. Парламент надеялся, что с помощью таблиц Королевской обсерватории и метода Вернера долготу можно будет вычислить «бесплатно» (Кэмпбелл состоял на королевской военной службе, и премия ему не полагалась).
Тем временем был готов другой метод измерения долготы: лунного расстояния. Сравнивая угол возвышения Луны над горизонтом по таблицам, долготу тоже можно вычислить.
Во втором испытании Харрисона его «Морские часы» (Н4) попросили сопровождать преподобного Невила Маскелайна и сравнивать с определением по методу лунных расстояний. Опять часы оказались чрезвычайно точны, ошиблись на 39 секунд, что соответствует ошибке в долготе Бриджтауна менее 10 миль (16 км), метод лунных расстояний ошибся на 30 миль (48 км) и он требовал значительной работы в определении. На заседании Совета в 1765 году были представлены результаты и снова приписали точность измерений удаче. Еще раз дело дошло до парламента, который предложил 10 000 сразу, а другую половину, когда другие часовщики смогут сделать копии. В то же время часы Харрисона должны быть переданы Королевскому астроному для долгосрочного испытания на суше.
К сожалению, Невил Маскелайн был назначен королевским астрономом по возвращении из Барбадоса, и, следовательно, тут же попал в Совет по долготе. Он дал отрицательный отзыв о часах, утверждая, что происходило лишь усреднение ошибок. Премию полностью не дали.
Хронометр H4
Хронометр H5
Харрисон, которому было уже 72 года, начал работать над своими вторыми "Морскими часами" (H5) в то время как первые долгосрочно испытывались, Харрисон чувствовал себя в заложниках Совета. Через три года он потерял терпение и решил заручиться поддержкой короля Георга III. Он получил аудиенцию у короля, который был крайне недоволен Советом. Король сам испытал хронометр №2 (H5) у себя во дворце и после десяти недель ежедневных наблюдений, в период с мая по июль в 1772 году, определил его ошибку в одну третью секунды в день. Король посоветовал обратиться к парламенту за полной премией, угрожая явиться лично и разогнать весь Совет и весь парламент, если они и дальше будут скупердяйничать. Наконец, в 1773 году, когда ему стукнуло 80 лет, Харрисон получил денежное вознаграждение в размере 8750 фунтов от парламента за его достижения, но официальную награду он не получил никогда (и она так и не была не присуждена никому). Он прожил ещё три года.
В общей сложности Харрисон получил 23065 фунтов за его работу над хронометром. Он получил 4315 частями от Совета по долготе за его работу, 10000 фунтов в качестве временной оплаты за H4 в 1765 году и 8750 от парламента в 1773 году. Это дало ему доход на протяжении большей части своей жизни (это эквивалентно примерно 45 000 фунтов в год в 2007 году, но все его расходы превышали эти выплаты). В последние годы жизни он успел побыть достаточно богатым (примерно, как рядовой миллиардер сейчас).
Капитан Джеймс Кук использовал метод лунного расстояния в первом рейсе, а во втором и третьем плавании — K1, копию H4. K1 был сделан Ларкумом Кендаллом, который был учеником Джона Джефферсона. Журнал Кука полон похвал за часы (пока Кука не съели), координаты южной части Тихого океана он определил с их помощью удивительно точно. K2 был отдан в аренду лейтенанту Блаю, командиру "Баунти", он был сохранен Флетчером Кристианом после печально известного мятежа. Хронометр был на острове Питкэрн до 1840 года, а затем прошёл через несколько рук и достиг Национального морского музея в Лондоне.
Первоначально стоимость этих хронометров была довольно высока (примерно 30% от стоимости судна). Тем не менее, с течением времени, стоимость упала до примерно 50 фунтов (зарплата квалифицированного работника за год) в начале 19-го века. Метод лунных расстояний конкурировал с хронометром сначала, но в XIX веке хронометр победил. В дело пошли дешёвые хронометры, не столь точные, но вполне пригодные для простых плаваний.
Позже хронометр был усовершенствован Джоном Арнольдом, он его упростил и удешевил уже к 1783 году. После истечения срока действия патентов Арнольда в конце 1790-х годов многие другие часовщики, в том числе Томас Эрншоу начали производство хронометров в больших количествах при меньших затратах, чем даже у Арнольда. К началу 19-го века плавание в открытом море без хронометра стало немыслимо.
Ну и понятно, на суше дело хронометру нашлось тоже. И астрономам он пригодился и ракетостроителям.
Харрисон умер на восемьдесят третий день рождения, 24 марта 1776 г и был похоронен на кладбище Святого Иоанна, церковь Хэмпстеда, на севере Лондона, вместе со своей второй женой Элизабет, там же похоронен и его сын Уильям. Его могила была восстановлена в 1879 году компанией часовщиков, хотя Харрисон никогда не был членом их Общества.
В последние годы своей жизни Джон Харрисон написал книгу о своих исследованиях по музыкальной настройке колоколов. И описал технологический процесс их создания на математической основе. Ещё он утверждал, что разработал часы, способные поддерживать ход с точностью до одной секунды в течение 100 дней. В то время, такие издания, как The London Review высмеивали Харрисона, это считалось бреднями. Харрисон не создал такие часы сам, но в 1970 году Мартин Берджесс, эксперт по Харрисону и сам часовщик, изучил проект и попытался построить часы, как нарисовано. Он построил две версии, получившие название Clock A и B. Их испытали в 2015 году, поместив в закрытый прозрачный ящик. Они ошиблись на 5/8 секунды за 100 дней. Если бы эти часы были построены в 1762 году и работали непрерывно с тех пор без коррекции, то в 2016 г они бы отстали только на 9 минут и 40 секунд. Книга рекордов Гиннеса объявила эти часы "наиболее точными механическими часами с маятником в воздухе".
О Харрисоне и борьбе за долготу сняты фильмы и написаны книги.
Восстановленные хронометры H1, H2, H3 и H4 можно увидеть в Национальном Морском Музее в Гринвиче. H1, H2 и H3 до сих пор ходят, H4 находится на консервации, поскольку в отличие от первых трех хронометров требует смазки для хода. H5 в частных руках.
Харрисон был 39-й в 2002 году при опросе общественного мнения о 100 величайших британцев.
В 2008 году в Кембридже Стивеном Хокингом были представлены часы, посвящённые памяти Джона Харрисона. В часах используется «кузнечиковый» спусковой механизм, выполненный в виде гигантского кузнечика и названный хронофагом.
1759 - Вычислена орбита кометы Галлея. Жан-Сильвен Байи (Франция)
Жан-Сильвен Байи родился 15 сентября 1736 года в Париже в семье королевского художника и хранителя коллекции Лувра Жака Байи (Jacques Bailly), изучал живопись. Но увлёкся литературой. В 16 лет Байи написал две трагедии «Clotaire» и «Tancrede». Но потом он познакомился с астрономом-аббатом Лакайлем и посвятил себя исключительно астрономии. Он занимался в частности, изучением спутников Юпитера, оборудовал обсерваторию на крыше Лувра.После появления в 1759 году кометы Галлея он рассчитал её орбиту, а в 1763 г. занял место Лакайля (он умер в 1762 году) в Королевской академии наук. Он издал знаменитую «Истории астрономии» в 5 томах, 1775-1787). Не меньший интерес вызвал спор между автором и Вольтером (философ написал «Письма о происхождении наук», 1777 и «Письма об Атлантиде Платона», 1779.)
Байи был также выбран членом Академии надписей и Французской академии (что было гораздо почётней, чем Королевской); таким образом он сделался членом всех трёх Академий Франции. В 1778 году стал иностранным членом Шведской академии наук. Байи был масоном и входил в величайшую масонскую ложу «Девять Сестёр».
И тут началась Великая французская революция.
На свою беду он оказался ещё и политиком. 12 мая 1789 года - депутат Генеральных штатов от третьего сословия Парижа, 3 июня - президент третьего сословия, с 17 июня до 3 июля 1789 года занимал пост председателя Национального собрания и 20 июня первым принял знаменитую «Клятву в зале для игры в мяч».
На генеральных штатах 1789 года третье сословие было наиболее радикально, 17 июня стала именовать себя Учредительным собранием. Через три дня, явившись в зал заседаний, депутаты обнаружили его дверь запертой, с приставленным к ней караулом, - по королевскому приказу (не связанному с политикой: у короля был траур по сыну, умершему 4 июня в возрасте семи с половиной лет от туберкулёза).
Не зная причин запрета и опасаясь начала репрессий, 577 депутатов во главе с Байи собрались в близлежащем зале для игры в жё-де-пом (предок тенниса), который принадлежал брату короля. Там они принесли торжественную присягу не расходиться и собираться всюду, где потребуют обстоятельства, до тех пор, пока не будет создана и утверждена на прочных основаниях конституция королевства. "За" проголосовали 576 присутствующих из 577. Текст присяги составил нотариус Жан-Батист Бевье.
Третье сословие открыто продемонстрировало непослушание воле короля, который соблюдал траур по своему старшему сыну и по стародавней традиции считал какие-либо общественные сборища в это время неуместными. Мотивы запрета на собрание депутатам, правда, в то время не были известны. Следуя клятве, они продолжали ежедневно собираться там же, пока по настоянию короля к ним не присоединились представители дворянства и духовенства.
С 15 июля 1789 года Байи - мэр Парижа, в этом качестве 17 июля 1789 года встречал в ратуше (Hotel de Ville) короля, насильно привезённого из Версаля, преподнёс последнему национальную кокарду и ключи от Парижа со словами: «Сир, Генрих IV-й завоевал себе народ, а теперь народ завоевал себе короля»
По политическим взглядам Байи был сторонником конституционной монархии (фельян). Фельяны были либеральными монархистами, а по мере развития событий многие (и Байи) стали образцовыми роялистами.
 Эскиз к картине Давида, над которой он работал с 1790 по 1794 год. Не закончена по банальной причине - за 4 года многие нарисованные из героев превратились в предателей |
Все органы власти получили приказ Учредительного собрания об обеспечении соблюдения законов и общественного спокойствия. По приказу Учредительного собрания на Марсово поле стягивались войска Национальной гвардии. Собрание народа проходило спокойно, но господствующая власть, стремясь установить конституционную монархию, решилась действовать. Мэр Парижа Байи приказал вывесить красный флаг (знак военного положения) и разогнать демонстрацию силой.
Маркиз де Лафайет и Национальная гвардия, которая была под его командованием, разгоняли толпу, пытаясь сохранить общественный порядок. Они с успехом поддерживали мирную обстановку, но во второй половине дня, толпа, во главе с Дантоном и Камилем Демуленом, вернулась в ещё большем количестве.
Эта толпа была настроена более решительно, чем предыдущая, и представляла большую угрозу безопасности. Лафайет вновь попытался разогнать толпу. В ответ, толпа забросала камнями Национальную Гвардию. После того, как безуспешно были сделаны несколько предупредительных выстрелов, национальные гвардейцы открыли огонь прямо в толпу. Около 50 человек было убито и сотни ранено. Впервые одна часть третьего сословия выступила с оружием в руках против другой его части.
17 июля 1791 г. Марсово поле
После разгона мирной демонстрации последовали карательные меры правительства. 18 июля Учредительное собрание издало декрет о суровом наказании «мятежников», постановив начать судебное преследование участников демонстрации. Около 200 человек было арестовано, к судебной ответственности привлекли 14 человек, из них трое скрылись.
Байи потерял доверие парижан. Но он выдержал бурю насмешек, карикатур, угроз и провёл декрет от 27 сентября 1791 года (подтвержденный 30 ноября того же года) о равноправии евреев.
12 ноября 1791 года сложил с себя все политические функции, передал обязанности мэра столицы Жерому Петиону.
Байи сел писать мемуары (опубликованы в 1821-1822 гг.), жил в деревне, в Медёне (под Нантом).
К власти пришли якобинцы, в июле 1793 года Байи был арестован в Мелюне и доставлен в Париж, где предстал перед Революционным трибуналом, 11 ноября 1793 года приговорён к смертной казни. На следующий день, 12 ноября 1793 года его привезли на Марсово поле в тележке для приговорённых. За тележкой по грязи волочился красный флаг, как напоминание (тогда красный флаг был символом контрреволюции). Место казни дважды переносилось, каждый раз начинали строить заново помост для гильотины. Байи спокойно сидел в тележке под дождём, покрытый грязью и плевками парижан. Перед эшафотом один из палачей спросил его: «Ты дрожишь, Байи?» и получил спокойный ответ «Да, но только от холода»
Казнь Байи. Фотографии ещё не было, но художники научились делать мгновенные зарисовки
И голова астронома-политика упала в корзину. Ему было 57 лет.
В 1935 году в честь него назвали кратер на Луне, очень большой - 300 км в диаметре.
1761-1769 — Великая астрономическая экспедиция (Франция)
Прохождение (транзит) Венеры по диску Солнца имеет место тогда, когда планета Венера находится точно между Солнцем и Землёй, закрывая собой крошечную часть солнечного диска. При этом планета выглядит с Земли как маленькое чёрное пятнышко, перемещающееся по Солнцу. Очень удобный случай ТОЧНО измерить расстояние до Солнца методом параллакса.
Продолжительность прохождения обычно составляет несколько часов (в 2004 году оно длилось 6 часов). Прохождение Венеры по диску Солнца — самое редкое небесное явление. Оно повторяется правильными циклами в 243 года. Но зато парами — через 8 лет транзит повторяется. Порядок такой — транзит в декабре, через 8 лет опять в декабре, после чего следует промежуток более века, а потом следует транзит в июне и опять через 8 лет в июне. Очень давно от 427 г. до н. э. до 484 г. н. э. периодичность была иной — одиночные через 121,5 года. Последние декабрьские прохождения произошли 9 декабря 1874 года и 6 декабря 1882 года, а июньские 8 июня 2004 года и 6 июня 2012 года. Последующие прохождения произойдут в 2117 и 2125 годах, опять в декабре. Так что в XX веке вообще ни одного прохождения не было.
Иоганн Кеплер первым предсказал прохождение Венеры 1631 года. Однако никто в Европе так и не смог его наблюдать: прогноз учёного не был настолько точен, чтобы установить, что оно не будет видимо с большей части территории Европы.
Джереми Хоррокс в 1639 году впервые наблюдает прохождение Венеры.
 Транзит 1761. Рисунки Джеймса Фергюссона. |
 Французский рисунок о наблюдении транзита Венеры в 1769 |
По инициативе Делиля Парижская академия наук разработала программу международных наблюдений прохождения Венеры в 1761 году. Старейший из французских астрономов составил детальную карту видимости прохождения планеты и разослал письма европейским коллегам, призывая их участвовать в наблюдениях. На предложение Делиля в 1761 году откликнулись 120 ученых, а еще через восемь лет — 150. Визуальные исследования производились в 40 пунктах при участии 176 человек. Наблюдения проводились во всех частях света.
Обо всём не расскажешь — до того было масштабное мероприятие. Нас больше всего интересует Россия и странствия Гийома Лежантиля.
Приближается 1761 год.
Англией, Францией и другими странами были организованы экспедиции в Северную Америку, Китай, Батавию, оборудовано около полутора сотен пунктов для наблюдений прохождения Венеры по диску Солнца. Джеймс Кук специально для наблюдения этого явления отправился на Таити.
Россия
По инициативе М. В. Ломоносова Петербургская Академия наук командировала для наблюдения прохождения 6 июня 1761 г. Н. И. Попова в Иркутск и С. Я. Румовского в Селенгинск. Сам М. В. Ломоносов наблюдал явление в телескоп из окна своего дома в Петербурге и описал его в статье "Явление Венеры на Солнце, наблюденное в Санкт-Петербургской императорской Академии наук мая 26 дня 1761 года". При наблюдении этого прохождения Ломоносов заметил помутнение края солнечного диска при первом контакте ("черная капля"). А когда черный диск Венеры, повернутой к наблюдателю неосвещенной стороной, частично вступил на диск Солнца, вокруг его края, еще находившегося на фоне неба, вдруг вспыхнул тонкий огненный ободок. Этот ободок теперь принято называть явлением Ломоносова. Он вызван рефракцией света в атмосфере планеты. Ломоносов писал: "Сие ничто иное показывает, как преломление лучей солнечных в Венериной атмосфере". И заключает: "По сим примечаниям господин советник Ломоносов рассуждает, что планета Венера окружена знатною воздушною атмосферою, таковою (лишь бы не большею), какова обливается около нашего шара земного".
Наличие атмосферы на Венере М. В. Ломоносов рассматривал как неоспоримое доказательство сходства планет и, в частности, сходства между Венерой и Землёй. Этот эффект наблюдался многими, его видели Т. Бергман, П. Варгентин, Шапп д'Отрош, С. Я. Румовский, однако лишь М. В. Ломоносов правильно его интерпретировал. В астрономии этот феномен рассеяния света, отражение световых лучей при скользящем падении (у М. В. Ломоносова — «пупырь»), получил его имя — «явление Ломоносова».
Открытие великого ученого 30 лет спустя было подтверждено И. Шретером и В. Гершелем, которые обнаружили на Венере сумеречные явления, порождаемые рассеянием солнечных лучей в верхних слоях ее атмосферы.
 Марка посвященная наблюдению Венеры Дж.Куком на Таити |
Ожидая вступления Венерина на Солнце около сорока минут после предписанного в эфемеридах времени, увидел наконец, что солнечный край чаемого вступления стал неявственен и несколько будто стушеван, а прежде был весьма чист и везде ровен. Полное выхождение, или последнее прикосновение Венеры заднего края к Солнцу при самом выходе, было также с некоторым отрывом и с неясностью солнечного края.
1769 год
Обработка наблюдений 1761 года дала большой разброс в значениях параллакса Солнца — от 8,5 до 10,5 секунды, отчасти поэтому для его уточнения наблюдения следующего прохождения Венеры по диску Солнца, происходившего в 1769 году, были развёрнуты с большим размахом во всём мире. В нескольких километрах от Ораниенбаумского дворца, вероятно, в районе села Бронна прохождение Венеры по диску Солнца 1769 года и последующее затмение Солнца наблюдала Екатерина II. Петербургская Академия наук организовала множество экспедиций не только российских, но и специально приехавших для наблюдения этого редкого явления иностранных учёных в различные уголки страны. С. Я. Румовский направился наблюдать явление в Колу, Х. Л. Эйлер — в Орск, И. И. Исленьев — в Якутск. В путь их провожала лично Екатерина II. В Петербурге готовились к наблюдениям другой сын Л. Эйлера — Альбрехт — и академик С. К. Котельников. Из числа иностранных учёных Жан-Людовик Пикте и Андре Малле отправились в Поной и Умбу, Людовик Крафт — в Оренбург, Георг Ловиц — в Гурьев, в Петербурге проводили наблюдения Христиан Майер и А. И. Лексель. Кроме того, была организована астрономическая экспедиция в Азию в составе П. С. Палласа, С. Г. Гмелина, Н. П. Рычкова. Увы, Ломоносова уже не было в живых.
Поскольку наряду с наблюдениями собственно прохождения Венеры по диску Солнца в задачу российских экспедиций входило множество других научных и прикладных исследований, они имели очень большое значение не только для астрономии, но и для развития науки в целом. Что касается главной задачи — вычисления по наблюдениям 1769 года параллакса Солнца, то, пожалуй, наибольших успехов здесь добился С. Я. Румовский, использовавший методы Л. Эйлера и получивший значение параллакса 8,62 секунды, что ближе к теперешнему значению (8,80 секунды), чем широко распространённая в научных кругах XIX века оценка Энке (8,58 секунды). Результаты работы российских экспедиций (по крайней мере в области астрономии) были опубликованы Петербургской Академией наук в 1770 году на латинском языке в издании «Novi commentarii Academiae scientiarum imperialis petropolitanae»
Из Франции в дальние страны по указу Людовика XV наблюдать за Венерой отправились три экспедиции: аббат Шапп д'Отерош — в Сибирь, в Тобольск, аббат Пингре — на остров Родригес в Индийском океане, а Гийом Лежантиль — в Пондишери, столицу французских владений в Индии. Для последнего это путешествие неожиданным образом затянулось на 11 лет.
 Портрет Лежантиля, который у меня вызывает сомнения (инет и не такое преподносит)  Карта странствий злосчастного астронома |
Семилетняя война (1756-1763), охватившая почти весь мир, была в самом разгаре. Англия и Франция враждовали, и потому капитан «Беррье» менял курс, едва увидев корабль на горизонте. Обойдя с юга Африку, судно достигло Иль-де-Франс 10 июля, затратив на переход три с половиной месяца. А через два дня с кораблем, прибывшим из Индии, пришло известие о начавшейся там войне. Покинуть остров Лежантиль смог только 11 марта 1761 года на борту фрегата «Сильфида», срочно направленного из Франции на помощь Пондишери, осада которого английскими войсками длилась с осени предыдущего года. На Иль-де-Франс еще не знали, что в январе, после четырех месяцев осады, город капитулировал, а его цитадель англичане сровняли с землей. Постоянный встречный муссон, дувший с северо-востока, вынудил «Сильфиду» сделать большой крюк — пройти вдоль восточного побережья Африки, мимо острова Сокотра и пересечь Аравийский залив. Наконец 24 мая судно подошло к юго-западному побережью полуострова Индостан близ Маэ. С индийской лодки капитану сообщили, что этим городом, также как и Пондишери, теперь владеют англичане. Корабль поднял для маскировки португальский флаг и отправился вдоль побережья Индии к югу. Лежантиль еще надеялся, что слухи о падении столицы французских колониальных владений окажутся ложными и у него появится возможность добраться до пункта наблюдений. Но 29 мая «Сильфида» сделала остановку у голландского форта Галле на юге Цейлона, и печальная новость подтвердилась. Капитан решил вернуться на Иль-де-Франс.
Наблюдения за прохождением Венеры 6 июня 1761 года французскому астроному пришлось проводить прямо с палубы корабля посреди Индийского океана немного южнее экватора, в районе с примерными координатами 5° 45' ю. ш., 87° 15' в. д. от меридиана Парижа, который тогда использовался французскими астрономами как начало отсчета долготы (ныне это соответствует 89° 35' в. д. от Гринвича). В телескоп Венера выглядела маленьким черным кружком размером в 30 раз меньше, чем Солнце, на ярком фоне которого она перемещалась. Лежантиль зафиксировал время вхождения планеты на диск Солнца и схождения с него, но вот определить координаты места наблюдения с высокой точностью не мог, поскольку корабль постоянно перемещался. Кроме того, маятниковые часы, которыми пользовался астроном для определения долготы, в условиях морской качки были ненадежны. Из-за этого полученные результаты оказались бесполезными для расчета расстояния до Солнца. 23 июня «Сильфида» вернулась на Иль-де-Франс, и Лежантиль вновь оказался на острове, с которым попрощался три с половиной месяца назад.
Ученому вовсе не хотелось, чтобы после стольких усилий и испытаний его экспедиция завершилась так бесславно. К счастью, оставался еще шанс — следующее прохождение Венеры в 1769 году. Поэтому Лежантиль решил отложить возвращение в Париж и потратить восемь лет на исследования природы ближайших островов. С 1761 по 1765 год он совершил три плавания на Мадагаскар, где базой ему послужила крепость Форт-Дофин (ныне Тауланару), составил точные карты восточного побережья этого острова, собрал сведения по этнографии и изучил направления ветров, приливы и отливы, флору и фауну. Не надеясь попасть в Пондишери, Лежантиль вычислил, что при прохождении Венеры в 1769 году самые полные данные можно будет получить из районов восточнее Индии. Он решает отправиться на Марианские острова в Тихом океане, владение союзной французам Испании. Добираться туда нужно было через Филиппины.
1 мая 1766 года Лежантиль покидает Иль-де-Франс на испанском корабле «Эль Буэн Консехо», полагая, что теперь он навсегда расстается с этим островом (ученый планировал вернуться на родину через Мексику, минуя сначала Тихий, а затем Атлантический океан, чтобы совершить редкое в ту пору кругосветное путешествие). С такой мечтой француз прибыл 10 августа в столицу Филиппин, где по просьбе доставившего его испанского капитана занялся точным определением широты и долготы Манилы. Наблюдения и расчеты заняли несколько дней. За это время небольшое судно, на котором астроном планировал добраться до Марианских островов, покинуло порт. Впрочем, при выходе из пролива в открытый океан оно затонуло, и не всем пассажирам удалось спастись. Так что на этот раз Лежантилю повезло: ведь даже если бы он выжил при крушении, то все его научные дневники были бы утрачены.
Ученый решил, что три года, остающиеся до прохождения Венеры, лучше провести в Маниле. Кроме того, здесь он нашел поддержку в лице увлекавшегося астрономией дона Эстевана Мело, священника кафедрального собора, и дона Андреса Рохо, племянника и секретаря архиепископа.
Несколько месяцев Лежантиль тщательно измеряет координаты своей обсерватории, следит за погодой и изучает природу Филиппин. Он в восторге от страны, называет ее лучшей в Азии, а местные апельсины — самыми вкусными, «против которых португальские — ничто». Но обнаружив, что число облачных дней в Маниле велико, астроном решает все-таки перебраться в Пондишери. Семилетняя война окончена и Пондишери снова французский. Окончательно подтолкнул его к отъезду конфликт с испанским губернатором Филиппин, который заподозрил француза в шпионаже.
Лежантиль отправился из Манилы 5 февраля 1768 года на португальском паруснике «Сан Антонио». Судно зафрахтовали армянские купцы, жившие по соседству с Пондишери — в Мадрасе (ныне Ченнаи). Они везли выручку — сундуки, полные серебряных пиастров, — и зашли в Манилу по пути из Макао домой. 27 марта 1768 года, спустя ровно восемь лет после отплытия из Франции, Лежантиль наконец добрался до Пондишери. В честь долгожданного гостя генерал-губернатор Французской Индии граф Жан Ло де Лористон устроил роскошный званный обед в загородной резиденции. И уже на следующий день было выбрано место для устройства обсерватории — руины губернаторского дворца Радж Нивас. Над уцелевшей частью мощной стены возвели каменное здание, где Лежантиль и работал, и жил.
В общей сложности ученый провел в Индии почти два года. Здесь он продолжил наблюдения за характерными для этого района ветрами — муссонами, начатые еще на Иль-де-Франс и продолженные на Мадагаскаре и Филиппинах, и в итоге составил важную для парусной навигации карту сезонных ветров в Индийском океане. Ученый собрал и этнографические сведения об основном народе Южной Индии — тамилах, почти неизвестных в то время в Европе.
Кроме того, Лежантиль успел хорошо познакомиться с индийской астрономией. Жрец-брахман, предвычислявший лунные и солнечные затмения, обучил его своему методу, который оказался, по словам ученого, «весьма простым и быстрым». На глазах изумленного француза за 45 минут брахман произвел расчет лунного затмения, не делая записей, а лишь перемещая по столу ракушки каури, словно костяшки на счётах. На момент прибытия Лежантиля в Пондишери до прохождения Венеры (которое можно было бы наблюдать здесь 4 июня 1769 года с 5 часов 20 минут утра) оставалось больше года. Однако ученому предстояло еще определить точные координаты обсерватории, а также испытать новый телескоп, неожиданно присланный в подарок неким англичанином из Мадраса.
Погода благоприятствовала наблюдениям. Весь май и начало июня небо над Пондишери по утрам было ясным. Да и вечером накануне события Лежантиль с губернатором наблюдали спутники Юпитера. Но, проснувшись посреди ночи, астроном с ужасом обнаружил, что все небо затянуто облаками. Несмотря на царивший штиль, у него еще оставалась слабая надежда, что к утру ветер их разгонит. Однако поднявшийся в 5 часов слабый ветерок не изменил ситуацию. Тучи полностью развеялись лишь спустя два часа после завершения долгожданного события, в 9 утра, и с этого момента Солнце, словно в насмешку, сияло весь день. После подобной неудачи Лежантиль две недели пребывал в таком унынии, что не мог даже вести дневник: перо буквально падало из рук. Позднее он записал: «Я преодолел более десяти тысяч лье, но похоже, что я пересек столь обширные морские пространства, отправив себя в изгнание с родины, лишь для того, чтобы увидеть злосчастное облако, заслонившее Солнце именно в момент моих наблюдений и лишившее меня того, к чему я всеми силами стремился». Горесть усугубило письмо из Манилы — дон Эстеван Мело сообщил результаты своих наблюдений, выполненных при отличной видимости.
В ходе затянувшейся более чем на 11 лет экспедиции Гийом Лежантиль дважды не смог выполнить свою главную задачу — провести полноценные наблюдения прохождения Венеры на фоне Солнца, зато получил обширные научные данные об Индии, Филиппинах и островах Индийского океана. Суммарная длительность его морских рейсов — почти два года. Ученый составил подробные карты и определил точные координаты многих пунктов, собрал сведения по географии, ботанике, зоологии, этнографии. Через восемь лет после возвращения на родину Лежантиль опубликовал результаты своего труда — два тома объемом 1600 страниц — «Путешествие по Индийским морям, предпринятое по указу короля в связи с прохождением Венеры по диску Солнца 6 июня 1761 и 3 того же месяца 1769 мсье Лежантилем из Королевской академии наук» (дата 3 июня соответствует моменту начала прохождения по времени Европы, а в Индии уже было 4 июня). Благодаря этому сочинению европейцы впервые получили научные сведения о странах Индийского океана. Книгу встретили восторженно и читали как авантюрный роман. Ее факсимильные переиздания пользуются успехом до сих пор.
Сразу покинуть Пондишери Лежантиль не смог: его силы были подорваны отчаянием и болезнями — дизентерией и тропической лихорадкой. Только 16 апреля 1770 года ученый вновь увидел Иль-де-Франс, где из-за изнуряющей болезни ему пришлось ждать следующего судна. Три месяца спустя на остров прибыл французский корабль «Эндьен». Лежантиль погрузил на него восемь ящиков с коллекциями и с нетерпением ждал отплытия, зная, что осенью начнутся ураганы. Но «Эндьен» взял курс на Францию лишь через четыре месяца, 19 ноября 1770 года. На этот раз Лежантиль не сомневался, что окончательно прощается с островом. Однако буквально пару недель спустя, 3 декабря, при стоянке у Иль-де-Бурбон (ныне Реюньон) судно попало в сильнейший ураган и потеряло руль, бушприт и две из трех мачт. Паруса порвались, в бортах и на палубе были пробоины. Для ремонта пришлось возвращаться на Иль-де-Франс. Путь в 220 км, на который обычно хватало и одного дня, занял почти месяц. Лишь 1 января 1771 года истерзанное судно подошло к острову, вызвав, по словам ученого, «величайшее удивление его жителей, которые менее всего ожидали увидеть нас снова».
Между тем Лежантиль еще в Пондишери узнал, что родственники в Нормандии распространили слух о его смерти и решили поделить имущество. Однако на пути ученого возникло неожиданное препятствие. Из-за личной неприязни новый комиссар Иль-де-Франс запретил капитану французского судна «Дюк де Дюрас», которое шло из Китая на родину, взять Лежантиля на борт. Ученый потом вспоминал, что это был единственный неприятный эпизод, с которым он встретился во французских колониях за все время путешествий: «Я изведал со стороны администрации острова те же трудности, с которыми четыре года назад столкнулся в Маниле. А ведь при предыдущем комиссаре острова мне предоставлялись все имеющиеся возможности».
Но Лежантилю повезло — уже 7 марта 1771 года на остров прибыл испанский военный корабль «Астрея». Его капитан, с которым ученый познакомился еще в Маниле, сказал, что будет рад доставить его в Европу. Однако за проезд на иностранном судне следовало заплатить. И хотя астроном, путешествовавший за счет государства, опасался обвинений в излишней трате казенных денег, выбора у него в сложившейся ситуации не было. Восемь ящиков с коллекциями кораллов, редких раковин и других диковинок «индийских морей» пришлось оставить на острове, с тем чтобы их доставили на французском судне. К сожалению, это собрание так никогда и не прибыло во Францию, несмотря на поиски, предпринятые впоследствии.
Заранее погрузив свои вещи на борт «Астреи», Лежантиль каждое утро с нетерпением ждал обещанного капитаном сигнала об отплытии. Наконец 30 марта в 10 утра прозвучал пушечный выстрел, и он поспешил на корабль, чтобы на этот раз покинуть Иль-де-Франс уже навсегда. Лишь к началу мая «Астрея» с трудом обогнула юг Африки, попав у мыса Доброй Надежды в череду штормов, с которыми боролась две недели. «В бушующем океане я беспокоился, что придется вновь увидеть Иль-де-Франс, остров, весьма полюбившийся мне, но вид которого стал невыносимым из-за недавно пережитых там неудач. Однако капитан заверил меня, что повернет назад лишь в самом крайнем случае», — вспоминал впоследствии Лежантиль.
В июне 1771 года, вскоре после перехода через экватор в Северное полушарие, 26-пушечный испанский корабль «Астрея», на котором Лежантиль возвращался в Европу, повстречал в Атлантике английское судно. Испанцы приказали судну остановиться, а его капитану, которого решили арестовать, приказали прибыть на «Астрею». Ведь кто знает — может быть Испания и Англия опять воюют? Однако английский капитан предъявил последние выпуски «Лондон газетт» — войны нет! Капитан «Астреи» немедленно отметил мир пирушкой, выставив на стол несколько видов испанских вин, безе с кремом, бисквитное печенье и другие сладости. Английский капитан, растроганный угощением, прислал в ответ со своего корабля мешок картошки и сливочное масло. Лежантиль и испанцы были крайне удивлены — картофель в их странах считался несъедобным. Однако употребили продукт с удовольствием.
1 августа 1771 года, после четырехмесячного плавания, «Астрея» прибыла наконец в столицу испанской морской торговли — порт Кадис. Здесь путешественник перегружает свои инструменты, книги и вещи на французское судно, идущее в Гавр, но научные записи и дневники оставляет при себе. Пережидая жаркий сезон, Лежантиль задержался в Кадисе почти на месяц. Его приютил известный астроном, морской офицер Антонио де Ульоа, основатель первой испанской астрономической обсерватории. Он же ссудил коллегу испанскими деньгами, когда выяснилось, что расплачиваться французскими здесь невозможно — везде требовали серебряные пиастры. 31 августа на конной повозке Лежантиль выехал из Кадиса в Мадрид. Поездка по Испании заняла больше месяца. Утром 8 октября 1771 года Лежантиль преодолел горный перевал в Пиренеях и оказался на родине. В дневнике он записал: «Я наконец ступил на землю Франции, где не был 11 лет 6 месяцев и 13 дней».
Из-за долгого отсутствия вестей Академия наук перевела Лежантиля в разряд ветеранов, а его должность занял другой человек. Жена, посчитав слухи о смерти супруга правдивыми, вновь вышла замуж. Поверенный в делах, которого Лежантиль до отъезда в Индию нанял заботиться о своем имении, потребовал увеличения оплаты, несмотря на то, что не смог объяснить куда была израсходована большая сумма из хозяйских средств. Родственники жаждали распродать имущество и поделить деньги. Прежде всего, чтобы развеять слухи и привести в порядок дела, Лежантиль отправился в Нормандию. Жители города Кутанс с интересом смотрели на «ожившего» земляка. Доказать, что он жив, ему удалось, но вот выиграть суд — нет. Он не только не получил назад пропавшие деньги, но еще вынужден был оплатить судебные издержки.
28 февраля 1772 года король восстановил ученого в Академии наук. А два года спустя в возрасте 48 лет Лежантиль женился во второй раз, посватавшись к дальней родственнице из Нормандии — юной мадемуазель Мари Потье, наследнице богатого состояния. В Париже семья поселилась в здании обсерватории, где ученый вновь стал работать, обретя спокойствие и семейное счастье. В архиве сохранился забавный документ: мадам Лежантиль получила замечание от администрации за то, что сушила в саду под окнами обсерватории пеленки своей дочери.
После публикации книги о путешествии Лежантиль указом короля был назначен в 1782 году одним из трех академиков по разряду астрономии Парижской академии наук.
События начавшейся в 1789 году Французской революции — восстания, погромы помещичьих усадеб, отмена дворянских титулов — коснулись и академика-астронома, который был потомственным сеньором малюсенького, с населением в несколько сот человек, городка Галезьер по соседству с его родным Кутансом. Но гораздо большее впечатление на него произвело свержение монархии в сентябре 1792 года. Отличавшийся хорошим здоровьем Лежантиль вскоре серьезно заболел и 22 октября умер у себя дома в возрасте 67 лет. Из-за суровости революционного времени речей над его могилой не произносили, а некролог появился лишь спустя 18 лет, уже при Наполеоне. Умер он вовремя — через год после его смерти началась эпоха террора — его жертвами стали многие «враги революции», включая 10 из 48 академиков, среди которых был и директор Парижской академии наук, знаменитый химик Антуан Лавуазье.
Несмотря на неудачу миссии Лежантиля, Парижской академии наук удалось добиться успеха в реализации своего проекта. Наблюдения за прохождением Венеры, выполненные многими учеными в различных точках Земли, были сведены воедино и обработаны. Трудоемкие вычисления расстояния от Земли до Солнца завершил в 1771 году ученик Делиля, астроном Жером Лаланд. Полученная им величина — около 12 000 диаметров Земли — превышает современную всего на 2%. Аналогичный результат («11 964 поперешниковъ земныхъ») был получен и в Петербурге. Расчеты под руководством академика Леонарда Эйлера выполнили по результатам наблюдений, проведенных в 1769 году из восьми пунктов в России (Петербург, три точки на Кольском полуострове, Гурьев, Оренбург, Орск и Якутск). Английские астрономы получили результат, близкий по значению. Сейчас среднее расстояние между центрами Земли и Солнца (его называют астрономической единицей) принимается равным 149 597 870,7 км. Это в 11 740 раз больше диаметра Земли.
Много научных экспедиций наблюдали прохождения, но результаты не были и не могли быть точны. Точное время контактов вступления на диск Солнца измерить было невозможно из-за таинственного эффекта "черной капли", при котором край диска Венеры, искажался. Черная перемычка между краем Венеры и краем Солнца — "черная капля" мешала точно фиксировать время контактов. Не смутившись такими результатами, другие экспедиции была направлены многими странами для наблюдения прохождений Венеры в 1874 и 1882 года. И снова "черная капля" снижала точность наблюдений и определение расстояния до Солнца. Современные исследования показывают, что "черная капля" является результатом эффектов из-за волнений атмосферы Земли. Расстояние до Солнца и планет в настоящее время может быть измерено, при использовании радиотелескопов с помощью отраженного радиосигнала.
1762* — Первые русские боевые ракеты. Демидов И.В., Данилов М.В (Россия)
* — дата издания книги М.В.Данилова
До Конгрева попытки создания боевых ракет в разных странах были очень редкими. Ракетчики Индии, опыты во Франции — вот и всё пожалуй. Но в России ракетчики уже были. Фейерверки и сигнальные ракеты были отработаны давно. Начинались опыты с боевыми ракетами. И начались они задолго до 1-й ракетной революции и иностранных влияний не отмечено. Два имени необходимо в данном случае вспомнить.
1. Михаил Васильевич Данилов.
Михаил Васильевич Данилов родился в 1722 году в семье бедного дворянина из села Харино (ныне Тульская обл.). Он был одним из ближайших сподвижников генерал-фельдмаршала графа П.И.Шувалова. В 1737 г брат Василий записал Михаила в артиллерийскую школу у Сухаревской башни. В 1743 году другой брат, Егор, перевёл его в Санкт-Петербург в чертёжную школу, которая скоро слилась с Артиллерийским училищем. Окончил училище фурьером в 1743 году. Был зачислен в лабораторию, где занимался приготовлением разрывных снарядов, фейерверками. Затем армейская служба. В 1752 г в звании подпоручика вместе со своим учителем М.Г.Мартыновым открыл способ "зелёного огня" для фейерверков. С 1756 г. совместно с М. Г. Мартыновым и другими офицерами и техниками занимался конструированием артиллерийских орудий, были созданы орудия, известные под названием шуваловских единорогов (по имени генерал-фельдцейхмейстера П. И. Шувалова). В 1757 году — капитан. В 1757 г женился на Анне Нечаевой. И был уволен графом Шуваловым из лаборатории — Анна была вдовой его двоюрного брата и граф остался недоволен браком. Через год Данилова перевели в Ригу и собирались отправить на войну в Пруссию, но здоровье у него было плохое и он в 1759 г ушёл в отставку и продолжал заниматься ракетами, в основном сигнальными. В 1765 г произведён в секунд-майоры.
Очень интересные "Записки артиллерии майора М.В. Данилова", написанные им в 1771 г., изданы только в 1845 г., П.М. Строевым. Написал несколько книг об артиллерии, в т.ч и о ракетах. Составил и напечатал первый русский курс артиллерии («Начальное знаніе теоріи и практики въ арт-ріи», 1762), где упоминал и ракетчиков, работавших еще при Петре I — "бомбардирские офицеры Карчмин и Писарев, чьи записи сохранились". Как о своём предшественнике, пишет о Демидове:
"По выпуску моему из школы, директор наш капитан Гинтер причислил меня в свою роту и к лаборатории для рисования планов, в которой тогда был фейерверкером Иван Васильевич Демидов"
2. Иван Васильевич Демидов.
Иван Васильевич Демидов родился 2 января 1713 года, В 1743 году он служил фейерверкером в лаборатории рисования планов в Санкт-Петербургской морской артиллерийской школе, которую возглавлял капитан Гинтер. Далее, состоял в чине генерал-цейхмейстера и генерал-поручика флота. В 1775 году был награждён орденом св. Анны 1-й степени и был избран в поверенные для выборов главы и депутатов от Санкт-Петербурга в созванную Императрицей Екатериной комиссию для составления проекта нового законодательства.
Умер 24.12.1792 года и похоронен с супругой Фёклой Петровной Морозовой ( 17.09.1728 г. — 24.08.1776 г. ) на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.
Именно Демидов создал специальный станок для одновременного пуска пяти ракет — первый «стартовый комплекс» боевых ракет в России. Сочинения Демидова по ракетной технике тоже сохранились. В них он упоминает некоего Ивана Павловича Шретера, который «трудился более 50 лет <...> и нашел множество хороших, любопытных и малоизвестных составов» порохов для ракет.
Работы по ракетам в основном велись в Военно-ученом комитете в Петербургской пиротехнической лаборатории, созданной по распоряжению Александра I. Возглавлял лабораторию Ф.С.Челеев. В лаборатории изготовлялись ракеты стоимостью от 14 копеек до несколько тысяч рублей, а также ракетные игрушки в виде гусей и лебедей. Вот в таком виде Россия приняла 1-ю ракетную революцию.
1765 — «Луннoe общество» (Англия)
 На картине они встречаются в доме скромного изобретателя Джеймса Уатта. |
| "небольшая группа думающих людей может изменить мир. В самом деле, это единственная штука, которая что-то меняет". Мэри Мид, антрополог |
Лунное общество (Лунное общество Бирмингема, англ. Lunar Society of Birmingham) — клуб и неофициальное учёное общество видных деятелей британского Просвещения, включавшее промышленников, натурфилософов и интеллигенцию, заседания которого проводились между 1765 и 1813 в Бирмингеме, Англия.
Сначала общество называлось Лунный круг (англ. Lunar Circle), «Луннoe общество» стало официальным названием с 1775 года. Название возникло потому, что общество собиралось раз в месяц по понедельникам, предшествовавшим полнолунию, так как, в отсутствие уличного освещения, дополнительный свет делал возвращение домой после ужина проще и безопасней. Члены общества в шутку называли себя «lunarticks», что являлось аллюзией на lunatics (сумасшедшие).За период около пятидесяти лет Лунное общество прошло через несколько стадий развития, оставаясь неформальным объединением. Правила, протоколы заседаний, публикации и списки членов общества не сохранились, и доказательства происходившего в обществе обнаружены только в переписке и дневниках людей, принимавших участие в обществе. Поэтому историки не пришли к единому мению относительно того, что является свидетельством членства в Лунном обществе, кто входит в список его членов и даже того, существовало ли общество.
Даты основания общества варьируются от «до 1760» до 1775. Некоторые историки считают, что Лунное общество прекратило существование в 1791; другие, что оно действовало до 1813.
Несмотря на отсутствие определённости, считается доказанным, что четырнадцать человек принимали участие в заседаниях общества в течение долгого времени и во время периодов активной работы сообщества.
Oткрытость общества означала, что любой мог быть приглашен на заседание». Места встречи общества включали дома Мэттью Болтона, Эразма Дарвина в Личфилде, Сохо Хаус и Грейт Бар Холл. Вот с них и начнём.
 Сохо Хаус в Бирмингеме, где регулярно собиралось Лунное общество |
 Мэттью Болтон родился 3 сентября 1728 в Бирмингеме — английский промышленник и деловой партнёр шотландского инженера Джеймса Уатта. Болтон первым применил современные методы для чеканки монет, выпуская миллионы штук для Великобритании и других стран, и снабжал Королевский монетный двор самым современным на то время оборудованием. В Сохо он вводил в производство новейшие технологии, куда входило изготовление серебряных пластин, золочёной бронзы и других предметов декоративно-прикладного искусства. Джон Робак, деловой партнёр Уатта не смог выплатить долг Болтону, и тот принял долю Робака в патентах Уатта как компенсацию. Затем он успешно лоббировал в парламенте продление патента Уатта ещё на 17 лет, что позволило компании выпустить на рынок паровую машину Уатта. Компанией были установлены сотни паровых машин «Болтона и Уатта» в Британии и за рубежом, сначала в шахтах и затем на заводах. Они сделали возможной механизацию заводов и фабрик. Его портрет вместе с портретом Джеймса Уатта присутствует на банкноте в 50 фунтов банка Англии. Умер в возрасте 81 года. | |
 Эразм Дарвин родился 12 декабря 1731 в Элтоне. Был он натуралист, врач и поэт.Был дважды женат. Имел 10 законнорожденных детей и не менее двух дочерей на стороне. Среди его детей был известный врач Роберт Дарвин, среди его внуков создатель Эволюционной теории Чарльз Дарвин и антрополог Фрэнсис Гальтон. Лектор, на занятиях по анатомии человека вскрывавший тела казненных преступников. Организатор Личфилдского ботанического общества. Участвовал в переводах «Системы природы» (1735) и «Философии ботаники» (1751) первого президента Шведской АН Карла Линнея. Собеседник Ж. Ж. Руссо. Верил в сексуальную жизнь растений, чему и посвятил «Любовь растений» (вторая часть поэмы «Ботанический сад»). Родоначальник учения о борьбе за существование и особом значении полового отбора. Пропагандировал идеи эволюции животного мира под непосредственным воздействием факторов внешней среды. Озвучивая первые идеи исторического развития жизни, настаивал на особом значении перехода предка человека в вертикальное положение и поэтапного формирования членораздельной речи. Утверждал, что зародыши как тончайшие волокна отделяются от нервных окончаний отцовского организма, чтобы попасть в материнское яйцо для оплодотворения. Роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» был написан в 1818 Мэри Шелли под влиянием его опытов. За 100 лет до Жюля Верна прогнозировал пути развития техники. Среди эзотерически настроенных исследователей существует мнение, что автор пользовался поэтическим стилем для шифровки пророчеств по методу Нострадамуса. Якобы предсказал кислородно-водороный РД, небоскрёбы, фонограф, авиацию и даже Большой Взрыв. Подвергался гонениям со стороны церкви. В 1817 году «Зоономия» была внесена в католический Индекс запрещённых книг. Первым использовал испытания людей на центрифуге. Были тогда такие попытки — изгонять болезни перегруками верчением на мельничном жернове. И Эразм экспериментировал на таком жернове, а м.б. и сам изобрёл такой метод. Умер в возрасте 71 года | |
 Ричард Лоуэлл Эджуорт родился в 1744 г. Внук по материнской линии известного судьи сэра Лоуэлла, отец 22 детей, среди которых была писательница Мария Эджуорт. А экономист Фрэнсис Эджуорт — его внук. Выпускник Тринити-колледжа и Оксфорда. Изобретатель машины для измерения площади земельных участков, а также гусеничного движителя (1770). Разработал свои методы обучения. Занимался осушением болот и улучшением дорог. Соратник Генри Граттана в парламенте Ирландии с 1798 до принятия акта об унии Великобритании и Ирландии. Выступал за равноправие католиков и реформу парламента. Основатель Ирландской королевской академии. | |
 Джозеф Пристли родился 13 марта 1733 г в семье ткача. Выдающийся химик, открывший кислород и углекислый газ.Из-за финансовых затруднений родители отдали мальчика на воспитание его тётушке. Стал рано проявлять способности к наукам, и его тётушка решила дать ему хорошее образование, чтобы он мог стать впоследствии пастором. В связи с тем, что религиозные взгляды Пристли отличались от взглядов сторонников англиканской церкви, он поступил в академию в Дэвентри, где и получил филологическое и богословское образование. Эта академия готовила священников-диссентеров, противников англиканской церкви. Благодаря заботам тётушки и собственному усердию к моменту окончания академии Пристли был хорошо образованным для своего времени человеком, знакомым не только с теологическими трудами, но и с работами современных и древних философов. Он изучил девять иностранных языков — французский, итальянский, немецкий, латинский, древнегреческий, древнееврейский, арабский, сирийский, халдейский. Пристли начинает свою деятельность в качестве проповедника в диссентерских общинах. Однако в полной мере его талант педагога раскрылся после 1761 года, когда он начал работать в качестве преподавателя в Уорингтонской академии. В этот период он начинает свои занятия естественными науками, успехи в которых принесли ему впоследствии международную известность. Именно тогда и произошла встреча Пристли с Франклином, одобрившим интерес молодого преподавателя к проблемам электричества. В 1766 году Пристли установил обратно пропорциональную зависимость силы электрического взаимодействия от квадрата расстояния между зарядами. Свои результаты Пристли изложил в сочинении «История и современное состояние электричества, с оригинальными опытами», изданном в двух томах в Лондоне в 1767 г. Пристли по праву можно считать одним из основоположников современной химии. Его основные химические исследования были посвящены изучению газов. В этой области ему принадлежит ряд крупнейших открытий. В 1771 г. Пристли открыл фотосинтез, обнаружив, что воздух, испорченный горением или дыханием, становится вновь пригодным для дыхания под действием зеленых частей растений. В 1778 г. он доказал, что при фотосинтезе растения поглощают углекислый газ и вырабатывают кислород. В 1772 г. Пристли, действуя разбавленной азотной кислотой на медь, впервые получил окись азота — «селитряный воздух» — и нашёл, что окись азота при соприкосновении с воздухом буреет вследствие образования двуокиси азота. Пользуясь для собирания газов ртутной ванной, Пристли в 1772-74 гг. впервые получил хлороводород — «соляно-кислый воздух» и аммиак — «щелочной воздух». «Нам нет дела, — говорил Пристли, — до политических и религиозных принципов каждого из нас: мы объединены общей любовью к науке, которой достаточно, на наш взгляд, чтобы соединить всех без различия лиц — христиан, евреев, магометан, язычников, монархистов и республиканцев». Пристли придерживался весьма прогрессивных для второй половины XVIII в. философских и политических взглядов и активно занимался их пропагандой. В философии он был сторонником материализма, хотя и полагал, что законы материального мира созданы божественным разумом (был деистом). После Великой французской буржуазной революции конца XVIII в. Пристли с большой силой и страстностью оправдывал право народа на восстание и свержение тирании. Он стал членом общества «Друзей революции» и как проповедник пропагандировал идеи равенства и братства, отстаивал свободу совести и веротерпимость. Пристли был идеологом радикально настроенной части английской буржуазии эпохи промышленного переворота в Англии. Эта деятельность, а также горячие симпатии Пристли к идеям Великой французской буржуазной революции вызвали ненависть к нему со стороны реакционеров. 14 июля 1791, когда группа его друзей собралась у него, чтобы отметить годовщину взятия Бастилии, с помощью подстрекательства гражданские и церковные власти Бирмингема спровоцировали нападение на его дом. Толпа фанатиков разгромила и сожгла дом, уничтожила лабораторию и библиотеку рукописей Пристли. Сам Пристли и члены его семьи едва избежали расправы и с трудом спаслись. Разгром дома Пристли вызвал возмущение не только в Англии, но и за рубежом. Во Франции были собраны средства для восстановления дома и лаборатории, а в сентябре 1792 г. Пристли был провозглашен почетным гражданином Франции. И все же, несмотря на помощь и поддержку друзей, Пристли решил покинуть родину и переехать в Америку, куда ранее эмигрировали его сыновья. С 1794 г. до конца жизни ученый жил в Америке, занимаясь в основном литературной работой. Умер Пристли в 1804 г.; его правнук Генри Ричардсон — самый влиятельный американский архитектор XIX века. | |
 Джеймс Уатт (англ. James Watt) родился 19 января 1736 г. Усовершенствовал паровую машину Ньюкомена. Изобрел универсальную паровую машину двойного действия. Работы Уатта положили начало промышленной революции вначале в Англии, а затем и во всем мире.Прадед Уатта был родом из Абердиншира, крестьянин. Во время гражданской войны 1644-1647 годов он погиб, сражаясь на стороне ковенантёров. Его земля, имущество и дом были конфискованы, и его сына Томаса, деда Уатта, приютили родственники, жившие близ Гринока, на берегу залива Ферт-оф-Клайд. Джеймс Уатт-младший родился в Гриноке. Имел от рождения плохое здоровье. Поначалу получил домашнее образование: мать научила его читать, а письму и арифметике его научил отец. Хотя он начал было учиться в средней школе Гринока, слабое его здоровье, и постоянные недомогания положили этому конец. Родители не настаивали на обязательном обучении в школе, считая, что сын сам может научиться всему, что пожелает. Уатт не имел возможности проводить время в играх со сверстниками, единственным его занятием вне дома была рыбалка. Большую часть года он был ограничен стенами своей комнаты, где учился самостоятельно. Друг его отца увидев однажды, что мальчик рисует на очаге мелом какие-то линии и углы, спросил: «Зачем Вы разрешаете ребёнку тратить впустую время; почему бы не послать его в школу?» Джеймс Уатт-старший ответил: «Не судите его слишком быстро; прежде разберитесь, чем он занят». Оказалось, что он искал решение задачи Эвклида. Будучи подростком, Уатт увлекался астрономией, химическими опытами, научился всё делать своими руками, за что получил от окружающих звание «мастера на все руки». Отец подарил ему набор столярных инструментов, и Джеймс изготовлял модели механизмов и устройств, создаваемых отцом. С 18 лет работал, в том числе над астрономическими инструментами. Жил впроголодь, мог быть насильно завербован в военный флот или во флот Ост-Индской компании, союз ремесленников Глазго запрещает Уатту заниматься его работой согласно цеховым порядкам, и это несмотря на то, что он был единственным мастером такой квалификации в Шотландии. Спас его случай — ему удалось получить работу по настройке астрономических приборов для университета Глазго. В 1763 году Уатт женится на кузине Маргарет (Пегги) Миллер. С ней он прожил до её смерти при родах в 1772. У них было пять детей, лишь двое из которых дожили до взрослых лет. Во второй раз он женился в 1777 году на Энн МакГрегор, с которой у него было двое детей: Грегори, который стал геологом и минерологом и Джэнет. С 1759 г. занимается изобретением, обессмертившем его имя — паровой машиной. Только 1765 году ему, наконец, приходит на ум догадка и начинаются попытки воплотить её в жизнь. Российская академии наук пригласила Уатта работать в России. Русское правительство предложило английскому инженеру «занятие, сообразное с его вкусом и познаниями» и с ежегодным жалованьем в 1000 фунтов стерлингов. Намерение Уатта уехать в Россию вызвало переполох. Поэт Эразм Дарвин написал: «О Боже, как я был напуган, когда услышал, что русский медведь зацепил Вас своей громадной лапой и тянет в Россию! Умоляю не ездить, если только это возможно… Я надеюсь, что Ваша огненная машина оставит Вас здесь». Уатт в Россию не поехал. Скончался в возрасте 83 лет и был похоронен в приходской церкви в Хэндсворте. Вскорости в Вестминстерском аббатстве был воздвигнут величественный памятник Уатту, выполненный талантливым скульптором Френсисом Легатом Чантри. Впоследствии памятник был перемещён в Собор Святого Павла. За несколько лет до смерти английское правительство решило осчастливить Уатта за заслуги перед родиной баронским титулом, однако он отклонил это предложение. Недавно выпущена банкнота с изображением Уатта и Болтона. В качестве единицы мощности Уатт в свое время предложил такую единицу, как «лошадиная сила». В 1882 году Британская ассоциация инженеров решила присвоить его имя единице мощности. Это был первый в истории техники случай присвоения собственного имени единице измерения. | |
Джозайя Уэджвуд (Josiah Wedgwood) — английский художник-керамист и дизайнер, самый знаменитый мастер декоративно-прикладного искусства своего времени, один из зачинателей промышленного дизайна. Он сотрудничал с художником Джоном Флаксменом и со своим сватом, естествоиспытателем Эразмом Дарвином. Его дочь Сюзанна — мать Чарльза Дарвина. Родился в 1730 г. Наследовал от своего отца гончарный завод в 1759 г. и, изучив гончарное дело, значительно его усовершенствовал и своим примером влиял на развитие всего английского глиняного производства, сделав его образцовым в целом мире. Он изучил свойства природных глин своей страны более, чем все его предшественники, показал возможность получения разнообразных глиняных изделий через применение разнообразнейших подмесей, разработал многие вопросы, касающиеся поливы или глазури разных цветов, воспроизвёл многие древние итальянские формы изделий и изобрёл особый род глиняных изделий, носящих его имя и сходных по составу, бесцветности, степени полупрозрачности и отсутствию глазури с фарфоровидными «бисквитными» изделиями. Главная заслуга Уэджвуда состояла в том, что он на строго научной основе усовершенствовал состав глины и форму изделий, через что после него гончарное дело получило совершенно новое значение. В науке он известен своим (1782 г.) пирометром, основанным на постепенном сокращении объема глины при её накаливании до различных температур, и тем, что один из первых пробовал воспользоваться свойством хлористого серебра изменяться от действия света в цвете для получения фотографических изображений. Убеждённый сторонник эстетики классицизма, Уэджвуд известен также изучением древних итальянских изделий, которые пытался воспроизводить. При жизни Уэджвуд пользовался всеевропейской известностью, и некоторые из наиболее значительных сервизов изготовил для Екатерины Великой. Так в 1773 году императрица заказала уникальный «Сервизу с зелёной лягушкой» для Чесменского дворца. Он нажил большое состояние и основал кругом своего завода целый городок, названный Этрурия. | |
 Джон Уайтхёрст (англ. John Whitehurst) — английский часовщик и учёный, внёсший значительный научный вклад в геологию. Родился 10 апреля 1713 в Конглентане в семье Джона Уайтхёрста-старшего. Получив незначительное образование, он стал учиться часовому делу у своего отца, который одобрял пыл мальчика в этом ремесле. В возрасте двадцати одного года Уайтхёрст посетил Дублин, чтобы осмотреть часы с удивительным механизмом, о котором он неоднократно слышал. В 1772 он изобрел «пульсирующий двигатель», водоподъёмное устройство, которое стало предшественником гидротаранного насоса.Около 1736 года Уайтхёрст открыл собственный бизнес в Дерби, где вскоре приобрёл большую известность, производя сложные детали для механизмов. Помимо прочих работ, Уайтхёрст-младший сделал часы для здания муниципалитета, и в благодарность за это 6 сентября 1737 года был удостоен почетной должности члена парламента от этого города. Также он производил термометры, барометры и другие устройства, одновременно экспериментируя с гидротехническим механизмами. В случае необходимости совета в сфере механики, пневматики или гидравлики, с ним консультировались почти все предприятия Дербишира и окрестных графств. В 1774 году Уайтхёрст получил пост в Лондонском королевском монетном дворе. В 1775 года без какого-либо собственного ходатайства был назначен на высшую должность по рекомендации герцога Ньюкастла. Вскоре Уайтхёрст переехал в Лондон, где остаток своей жизни занимался наукой. В 1778 году Уайтхёрст опубликовал свою теорию о геологических слоях в работе «An Inquiry into the Original State and Formation of the Earth». Первоначальным замыслом книги, которая сформировалась еще во время проживания в Дерби, являлось облегчение добычи полезных минералов под поверхностью Земли. 9 января 1745 года Уайтхёрст женился на Элизабет Греттон (Elizabeth Gretton), дочери Джорджа Греттона. Некоторые биографы утверждали, что Уайтхёрст был прототипом образа преподавателя на картине Джозефа Райта «Философ, объясняющий модель Солнечной системы». | |
 Ричард Кирван — ирландский ученый. Он был одним из последних сторонников теории флогистона. Принимал активное участие в области химии , метеорологии и геологии. Был широко известен в свое время, хорошо был знаком с Лавуазье, Блэком, Пристли и Кавендишем. |
 Джозеф Райт (Joseph Wright) (по прозвищу «Райт из Дерби») (1734-1797), английский художник, мастер световых эффектов, пионер индустриальной темы в изобразительном искусстве. Родился в Дерби 3 сентября 1734 года. Учился портретной живописи у Т. Хадсона в Лондоне (1751-1753 и 1756-1757). Работал в Дерби, а в 1775-1777 годах — в Бате; в 1773-1775 годах посетил Италию. Атмосфера труда и научного поиска воссоздавалась Райтом с тонкими световыми эффектами; действие его картин, как правило, разворачивается ночью, озаряемое светом луны или свечи, которые символизируют «свет разума». Среди его работ — «Философ, объясняющий модель Солнечной системы» (около 1763-1765), «Опыт с воздушным насосом» (1768) и т.д.Посмотрим его картину «Философ, объясняющий модель Солнечной системы»:  Мы не только видим картину, как рассказывали в XVIII веке об устройстве Солнечной системе. Художник нашёл абсолютно новаторское решение: свеча, которую не видно, освещает лица лектора и слушателей. И лица передают все фазы Луны! Биограф Райта, Бенедикт Николсон утверждал, что моделью для преподавателя был Джон Уайтхёрст, о котором рассказывалось выше. А тут уже ракеты. Картина примерно 1753-1755 г называется "Фейерверк. Замок Св.Ангела". Очень реальная картина! И мы видим, что ракеты летают очень высоко.  Замок св.Ангела — это в Риме, художник видел фейерверк сам. |
А ещё были такие замечательные люди, про которых просто нет возможности рассказать или уже рассказано: Томас Дей, Сэмюэл Джон Гальтон, Джеймс Кейр, Уиллиам Смол, Джонатан Стокс Джон Смитон, Генри Мойз, Джон Мичелл, Петрус Кампер, Р. Э. Распе, Джон Баскервиль, Томас Бедоуз, Джон Вайет, Уильям Томсон, Цирил Джексон Бедоуз, Жан Андре Делюк, Джон Уилкинсон, Роберт Бэйг, Джеймс Бриндли, Ральф Гриффитс, Джон Робак, Томас Персивал, Джозеф Блэк, Джеймс Хаттон, Бенджамин Франклин, Джозеф Банкс, Уильям Гершель, Даниэль Соландер, Джордж Фордайс, Сэмьюэл Парр, Луи Джозеф Д'Алберт Д'Аилли, Бартоломью де Сан-Фон, Йохан Готлинг.
Кто знает, может быть сейчас в каком-нибудь Лунном или Марсианском обществе собираются люди, которых назовут великими Творцами XXI века!
назад к файлу 9