4 июля 1936-го Лига Наций постановила отказаться от дальнейшего применения санкций в отношении Италии. 15 июля 1936-го экономические санкции против Италии были отменены. 11 декабря 1937-го Италия вышла из Лиги Наций. Война показала неэффективность Лиги Наций как инструмента урегулирования международных конфликтов.
Первой страной, прекратившей дипломатические отношения с Эфиопией, была Латвия. 25 июля 1936-го дипотношения с Эфиопией прекратила Германия, а 18 ноября 1936-го - Япония. В 1937-м только шесть государств мира (включая СССР, США и Китай) осуждали оккупацию Эфиопии. В 1938-м суверенитет Италии над эфиопской территорией признали Великобритания и Франция. Правительства Испанской республики и СССР так и не согласились с захватом Эфиопии.
По официальным данным Италии, в ходе войны в Абиссинии 1935-1936 гг. погибли 2313 военнослужащих-итальянцев, 1593 военнослужащих туземных войск и 453 итальянских вольнонаёмных рабочих, прямые военные расходы Италии составили 12,111 млрд лир, а общие расходы на ведение войны (с учётом расходов на строительство автомобильных и железных дорог, зданий и иных необходимых сооружений) - 40 млрд лир.
7 мая 1936-го Италия аннексировала Эфиопию; 9 мая итальянский король Виктор Эммануил III был объявлен императором Эфиопии.
1 июня 1936-го Эфиопия, Эритрея и Итальянское Сомали были объединены в составе колонии Итальянская Восточная Африка.
30 июня 1936-го на чрезвычайной сессии Лиги Наций, посвящённой аннексии Эфиопии, Хайле Селассие выступил с призывом вернуть Эфиопии независимость. Он предупреждал: «То, что происходит у нас сегодня, произойдёт у вас завтра» и критиковал международное сообщество за бездействие.
В результате применения отравляющих газов в итало-эфиопской войне погибло 273 тыс. жителей Эфиопии, ещё 484 тыс. погибли в 1935-1941 гг. в ходе боевых действий, в результате бомбардировок и артиллерийских обстрелов, вследствие казней, репрессий и от голода.
На оккупированной территории Эфиопии развернулась партизанская война.
Рас Насибу продолжал войну в северо-восточном Хараре, а Фикре Мариам - в районе вдоль железной дороги Джибути - Аддис-Абеба.
28 июля 1936-го эфиопские партизанские отряды окружили и предприняли попытку штурма столицы. Различные вооруженные отряды эфиопов атаковали итальянские позиции в столице, застав защитников врасплох; первыми итальянцами, с которыми они столкнулись, была, как сообщается, группа, работавшая на колодце. Однако генерал Гарибольди ожидал нападения на столицу и был готов к этому. Хотя отряд под командованием Абебе Арагаи почти вошел в Малую Гебби, где работал Грациани, эфиопы были отброшены со всех сторон. Несмотря на последний штурм Абуна Петроса в последний день битвы, который возглавил последнее наступление на площади Святого Георгия, попытка взятия города провалилась.
Оставшиеся эфиопские силы на юго-востоке были истощены. Рас Деста Дамтеу и Деджазмач Бейене Мерид сохраняли контроль над своими провинциальными столицами в Иргалеме и Гобе до ноября. 23 ноября моторизованная колонна под командованием капитана Туччи проникла в регион, вызвав восстание местного народа сидама; Иргалем пал под натиском итальянцев 1 декабря, а Рас Деста и Деджазмач Бейене Мерид отступили в горы провинции Бале. Последовала игра в кошки-мышки, пока последние несколько тысячэфиопских солдат не были окружены у озера Шала и уничтожены превосходящими итальянскими силами в битве при Годжетти 18 февраля 1937-го. Рас Деста сумел в одиночку бежать с поля боя, но был выслежен и казнен несколько дней спустя. Со смертью Рас Деста Дамтеу все организованное эфиопское сопротивление итальянцам было сведено на нет.
Несмотря на безусловный контроль над новой Итальянской Восточной Африкой в начале февраля 1937 года, Грациани всё ещё не доверял её жителям. Годом ранее, после захвата Джиджиги его людьми, он осматривал эфиопскую православную церковь, когда провалился в скрытое отверстие в полу, которое, как он был убеждён, было приготовлено как ловушка для него. Он возненавидел коптское духовенство. Несмотря на это, в честь рождения принца Неаполитанского Грациани объявил, что лично раздаст милостыню бедным в пятницу, 19 февраля, во дворце Дженете Леул (также известном как Маленький Гебби).
В толпе, образовавшейся в то пятничное утро, были двое молодых эритрейцев, живущих в Эфиопии, по имени Абраха Дебох и Могус Асгедом. Они приехали в Эфиопию, чтобы поступить в школу Менелика II , где их застали недавние события. По-видимому, приспосабливаясь к новой администрации, Абраха устроился на работу в фашистское политическое бюро, где его эритрейское происхождение, знание итальянского языка и знакомство с городом сделали его полезным. Однако, Абраха Дебох был ярым противником итальянцев, особенно их расистских практик.
Официальная церемония началась, как и ожидалось. Грациани произнёс речь, ряд видных деятелей Эфиопии выразили своё почтение победителям, итальянские самолёты совершили облёт города, а в 11 часов официальные лица начали раздавать обещанную милостыню священникам и бедным.
Абрахе и Могусу удалось проскользнуть сквозь толпу к подножию ступенек Литл-Гебби, а затем начать бросать гранаты. Им удалось бросить 10 из них, прежде чем скрыться в возникшей неразберихе. Вероятно, их вытащил с места происшествия третий заговорщик, таксист по имени Симейон Адефрес. Говорят, что это Адефресу удалось раздобыть гранаты у солдата эфиопского сопротивления.
Зонтоносец Абуны Кереллоса погиб. Среди раненых были сам Абуна, вице-губернатор генерал-губернатор Армандо Петретти, генерал ВВС Аурелио Лиотта и сам вице-король; рядом с ним взорвалась граната, в результате чего в его тело попало 365 осколков. Грациани был доставлен в итальянский госпиталь, где его немедленно прооперировали и спасли. Генерал Лиотта в результате нападения потерял ногу.
Некоторое время Абраха и Могус скрывались в древнем монастыре Дебре-Либанос, но вскоре двинулись дальше, ища убежища в англо-египетском Судане. Где-то в Годжаме местные жители, всегда подозрительно относившиеся к чужакам, убили их. Адефрис вернулся в Аддис-Абебу, отвезя Абраху и Могуса в монастырь, их первый пункт назначения, где он пробыл с ними неделю; однако вскоре после возвращения в столицу он был арестован фашистскими властями и замучен до смерти.
Итальянцы отреагировали немедленно. Итальянские карабинеры открыли огонь по толпам нищих и бедняков, собравшихся для получения милостыни; даже федеральный секретарь Гвидо Кортезе выстрелил из револьвера в группу эфиопских сановников, стоявших вокруг него. Спустя несколько часов Кортезе отдал приказ: "... мы должны продемонстрировать свою преданность нашему вице-королю, три дня действуя и уничтожая эфиопов. На три дня я даю вам полную свободу уничтожать, убивать и делать с эфиопами всё, что вы захотите".
Это дало итальянцам повод выполнить приказ Муссолини, отданный ещё 3 мая 1936-го, о казни «Молодых эфиопов» – небольшой группы интеллектуалов, получивших высшее образование в американских и европейских колледжах. В тот же день, когда было совершено убийство, был создан военный трибунал, и к наступлению ночи 62 эфиопа предстали перед судом и были расстреляны в тюрьме Алем Бекаг в Аддис-Абебе.
Остаток дня, вплоть до субботы и воскресенья, итальянцы убивали эфиопов кинжалами и дубинками под крики «Дуче! Дуче!» и «Civilta Italiana!». Они обливали дома местных жителей бензином и поджигали их. Они врывались в дома местных греков и армян и убивали их слуг. Некоторые даже позировали на телах своих жертв, чтобы сфотографироваться. За три дня итальянцы убили от 1400 до 30 000 эфиопов только в Аддис-Абебе. Первый день с тех пор отмечается эфиопами как «Екатит 12» (19 февраля по-эфиопски).
Тысячи эфиопов всех сословий были отправлены в лагеря для интернированных в Данане (Огаден ) и Нокре (архипелаг Дахлак) . Условия в Данане были суровыми, и Грациани приказал, чтобы заключённые получали лишь самый минимум еды и воды. Как отмечает Сбакки: «Плохие условия, включая туалеты, влажный климат, малярия, желудочные инфекции и венерические заболевания унесли множество жизней, особенно среди тех, кто был вынужден работать на оросительном канале или на банановых и сахарных плантациях». В Данане погибло от десяти процентов до половины заключённых.
Условия в Нокре были ещё хуже, чем в Данане. Заключённые, отправленные туда, присоединились к 500 заключённым, отбывающим пожизненное заключение за тяжкие политические преступления, увеличив общее число заключённых до 1500 человек. Заключённые страдали от нехватки пресной воды, солнечных ударов, болотной лихорадки и дизентерии.
Последняя расправа последовала в мае. Следователи установили, что Абраха и Могус некоторое время оставались в Дебра-Либанос, и незначительные косвенные улики свидетельствовали о том, что монахи знали об их планах. Грациани, помня о своём злоключении в Джиджиге, считал их соучастниками и 19 мая телеграфировал местному командиру: «Поэтому казните всех монахов без разбора, включая вице-приора». На следующий день, в день памяти их святого покровителя Текле Хайманота, согласно записям итальянских фашистов, были расстреляны 297 монахов и 23 мирянина – всё население монастыря; другие источники оценивают число погибших в 1500–2000 человек.
Оценки числа погибших в этой резне разнятся. Эфиопские источники утверждали, что погибло 30 000 человек, в то время как французские и американские газеты приводили цифры от 1400 до 6000 погибших. Историк Анджело Дель Бока и британский писатель Энтони Моклер оценили число погибших в 3000 человек. В истории резни, описанной в 2017 году Яном Л. Кэмпбеллом, было подсчитано, что погибло 19 200 человек.
В западной части страны в 1936-м возникла партизанская группа «Чёрные львы», основу которой составили военнослужащие армии Эфиопии.
Войска раса Имру продолжали действовать в провинциях Годжам, Воллега и Илубабар до конца декабря 1936-го, когда они были разгромлены. В операции по уничтожению войск раса Имру итальянцы задействовали крупную группировку войск и 253 самолёта.
До апреля 1937-го отдельные подразделения и отряды из военнослужащих эфиопской армии продолжали вести боевые действия на оккупированной территории Эфиопии.
Весной 1937-го началось восстание в провинции Волло и Тигре.
В августе 1937-го вспыхнуло восстание в провинции Годжам.
В 1938-м в результате объединения нескольких партизанских отрядов возник «Комитет единства и сотрудничества», который возглавляли Аурарис и рас Абэбэ Арэгай
Партизанская война на оккупированной территории Эфиопии продолжалась до 1941 года. Итальянцы были вынуждены удерживать крупные силы на территории «Итальянской Восточной Африки». В общей сложности, по состоянию на середину 1940-го, итальянская группировка под командованием Амадео Умберто, сосредоточенная на территории «Итальянской Восточной Африки» (в Эфиопии, Сомали и Эритрее) насчитывала две дивизии, 29 отдельных колониальных бригад, 33 отдельных батальона (110 тыс. человек, 813 артиллерийских орудий, 63 лёгких и средних танка, 129 бронеавтомобилей, 150 боевых самолётов), не считая несколько лёгких кораблей итальянского военно-морского флота. Потери итальянской оккупационной армии на территории Эфиопии в 1936-1941 годах составили 9 555 человек убитыми, до 144 000 человек ранеными и заболевшими.
2 декабря 1940-го командующий британскими войсками на Ближнем Востоке А. Уэйвелл отдал приказ начать подготовку к наступлению на территорию Эфиопии. В январе 1941-го английские войска начали наступление (из Кении через Итальянское Сомали, из южного Йемена через Британское Сомали и из Англо-Египетского Судана) и 19 января 1941-го вступили на территорию Эфиопии. 31 января 1941-го британский генерал-лейтенант Уильям Платт нанёс поражение итальянскому генералу Фруши, 17 марта отряд англичан вошёл в Джиджигу, а затем британцы начали наступление на Харар - второй по величине город страны. В ходе этого наступления британские войска без боя прошли через проход Марда и 25 марта 1941-го заняли Харар.
31 марта 1941-го британские войска прорвались через укреплённое ущелье Кэрэн. В дальнейшем, при поддержке со стороны эфиопских отрядов они продолжили наступление. В апреле 1941-го туземные части, сформированные итальянцами на территории Эфиопии, начали переходить на сторону эфиопского императора Хайле Селассие.
4 апреля начались бои в районе столицы, а 6 апреля 1941-го эфиопские отряды заняли Аддис-Абебу. После потери Аддис-Абебы итальянские войска начали отступление на север, к горному массиву Аладжи.
5 мая 1941-го в столицу вернулся император Хайле Селассие. К концу 1941-го итальянские силы были изгнаны с территории Эфиопии (однако английские войска остались на территории страны до 1954-го).
В общей сложности в период итальянской оккупации Эфиопии (1936-1941) погибло 760 тыс. жителей страны (в том числе 75,5 тыс. участников партизанского движения), общий экономический ущерб (по официальным данным правительства Эфиопии, названным на Парижской мирной конференции 1947-го) составил 779 млн долларов США.
По экспертным оценкам, в 1935-1941 гг. в Эфиопию было ввезено около 80 тыс. тонн боевых отравляющих веществ.
13 февраля 1936-го в Кремле на совещании об организации транспортных полётов Отто Юльевич Шмидт — глава Советской Арктической экспедиции изложил разработанный план воздушной экспедиции на Северный полюс для основания станции в его районе. Сталин и Ворошилов на основании плана приняли правительственное постановление, поручавшее Главному Управлению Северного морского пути (Главсевморпуть) организовать в 1937-м экспедицию в район Северного полюса и доставить туда на самолётах оборудование научной станции и зимовщиков. Руководство возложили на Шмидта.
Для выбора места (аэродрома) промежуточной базы для штурма полюса на острове Рудольфа (Земля Франца-Иосифа) весной 1936-го в разведку отправились лётчики Водопьянов и Махоткин. В августе 1936-го туда направился ледокольный пароход «Русанов» (начальник экспедиции И. Д. Папанин) с грузом для строительства новой полярной станции и оборудования аэродрома. На станции Остров Рудольфа — северной оконечности архипелага Земля Франца-Иосифа — осталось 24 человека, Папанин вернулся в Москву.
Участники экспедиции: Иван Папанин — руководитель полярной станции «Северный полюс», Эрнст Кренкель — радист, ставший широко известным после спасения 107 человек с раздавленного во льдах Чукотки парохода «Челюскин» в феврале 1934-го, гидробиолог Пётр Ширшов — тоже участник рейса парохода «Челюскин» и метеоролог-геофизик Евгений Фёдоров.
Палатку для жилого лагеря разработали в НИИ резиновой промышленности и изготовили на московском заводе «Каучук». Её каркас сделан из легко разбирающихся алюминиевых труб; стены — брезентовые, между ними проложено два слоя гагачьего пуха, пол — резиновый, надувной. К палатке пристроен тамбур. Вес палатки 160 кг, длина 2 метра, высота 2,5 метра, ширина 4 метра.
Центральная радиолаборатория в Ленинграде изготовила две радиостанции — мощную на 80 ватт и 20-ваттную аварийную. Основным источником питания служили два комплекта щелочных аккумуляторов, заряжающихся от небольшого ветряка или от динамо лёгкого бензинового двигателя (имелся и движок с ручным приводом). Всё оборудование, начиная от антенны и кончая мельчайшими запасными деталями, было сделано при личном наблюдении Кренкеля и при непосредственном руководстве радиотехника Николая Николаевича Стромилова. Вес всего радиооборудования укладывался в полтонны.
По специальным чертежам судостроительный завод им. Каракозова (Ленинград) построил специальные нарты из ясеня, они весили 20 кг. Институт инженеров общественного питания приготовил для зимовщиков запасы продуктов питания на полтора года, весом около 5 тонн.
Зимовщики не брали с собой врача, его обязанности были возложены на Ширшова.
13 февраля 1937-го на заседании в Кремле (Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян, Ежов) Шмидт отчитывается о проделанной работе и о подборе участников экспедиции. Правительство дало согласие на участие в экспедиции самого Шмидта.
Эскадра воздушной экспедиции состояла из самолётов Управления полярной авиации Главсевморпути: четырёх четырёхмоторных АНТ-6-4М-34Р «Авиаарктика» и двухмоторного разведчика Р-6 (АНТ-7).
Заместитель Шмидта — начальник полярной авиации (зам. нач. Главсевморпути) Марк Иванович Шевелёв. Командир лётного отряда — Герой Советского Союза Михаил Васильевич Водопьянов, флагштурман экспедиции — Герой Советского Союза комбриг Иван Тимофеевич Спирин.
Флагманский самолёт вёл Водопьянов (второй пилот — М. С. Бабушкин). Вторым самолётом управлял Герой Советского Союза комбриг Василий Сергеевич Молоков. Третьим — Анатолий Дмитриевич Алексеев. Четвёртым — Илья Павлович Мазурук, самолётом-разведчиком — Павел Георгиевич Головин. На этапе разведки экспедиции помогал самолёт Р-5 полярной авиации, им управлял лётчик Л. Г. Крузе.
Синоптик экспедиции — Борис Львович Дзердзеевский. Специальный корреспондент «Известий» Эзра Виленский. Кинооператор экспедиции — Марк Трояновский.
22 марта с Московского аэродрома эскадра поднялась в воздух — через 5 часов посадка на аэродроме в 27 км от Архангельска. Колёсное шасси было сменено на лыжное. 30 марта перелёт в Нарьян-Мар (аэродром — лёд на реке Печора). 12 апреля: по плану экспедиции самолёты должны были вылететь прямиком на о. Рудольфа, но раскисший аэродром не дал взлететь полностью загруженным машинам, пришлось слить топливо. Приземлились у станции Маточкин Шар (Новая Земля). 19 апреля добрались до о. Рудольфа. 4 мая полёт Головина к полюсу (экипаж: штурман — Волков; механики — Кекушев, Терентьев; радист — Стромилов). В 11:23 самолёт поднялся в воздух — в 16:32 достиг полюса (полюс был закрыт сплошной низкой облачностью) — в 22:45 приземлились на о. Рудольфа. В ходе совещания по результатам полёта Шмидтом было принято решение послать вначале только один 4-хмоторный самолёт флагмана на полюс, а уже по его радиомаяку навести на посадку остальные.
12 мая на разведку на полюс полетел Дзердзеевский с лётчиком Крузе на самолёте Р-5. Основной задачей полёта было исследование атмосферы. Из-за сплошной облачности самолёт потерял ориентиры и, когда топливо было на исходе, лётчик посадил его вслепую на лёд. Посадка была удачной, но топлива оставалось на 20 минут. П. Г. Головин на Р-6 доставил в район посадки топливо, еду и тёплые вещи. Они просидели на льдине пять дней в ожидании погоды и 17 мая вернулись на остров Рудольфа[2].
В 4:52 21 мая в воздух поднялась машина Водопьянова, на борту: Шмидт, Водопьянов, Бабушкин, Спирин, Бассейн, Морозов, Петенин, Иванов, Папанин, Кренкель, Ширшов, Федоров, Трояновский. На всём протяжении полёта поддерживалась радиосвязь, уточнялась погода и характер ледяного покрова. Во время полёта произошла авария: в верхней части радиатора 3-го мотора образовалась течь во фланце, стала испаряться охлаждающая жидкость (антифриз). Морозову и Петенину пришлось разрезать обшивку крыла и подкладывать тряпку, которая впитывала жидкость, выжимать её в ведро, а из него насосом перекачивать в бачок мотора. Эту операцию механикам приходилось проводить, высовывая голые руки из крыла при минус 20°C и ветре (механики выполняли эту работу до самой посадки). В 10:50 достигли полюса. В 11:12 связь внезапно оборвалась. («…у Симы сгорела машинка…») Теперь командиром авиаотряда назначили Молокова, главным штурманом — Ритсланда. При посадке самолёта на полюс впервые использовался тормозной парашют.
25 мая старт оставшейся группы самолётов. В 5:25 самолёт Молокова достиг полюса. Вскоре его машина нашла стоянку Водопьянова и приземлилась рядом. Остальные самолёты не смогли найти лагерь, им пришлось остановиться возле полюса. Экипаж Алексеева оказался к полюсу ближе всех — всего 8 км, они тотчас связались с Молоковым. С Мазуруком связь оборвалась на двое суток. 27 мая самолёт Алексеева добрался до той же льдины, что и Водопьянов с Молоковым. 28 мая зимовщики закончили сборку жилой палатки. 29 мая на поиски машины Мазурука отправился экипаж Молокова. Не найдя, вернулись обратно, как раз и радиотелефонная связь с пропавшей машиной была восстановлена. 30 мая Москва передавала по радио специальный концерт для всех участников экспедиции. 31 мая Сима Иванов установил через радиостанцию Диксона на волне 33 метра прямую радиотелефонную связь с Москвой (штаб-квартирой Главсевморпути). 1 июня закончили монтаж палатки и приборов для гравитационных наблюдений. Шмидт разработал математические методы определения направления и скорости дрейфа льдов. Уже тогда, наблюдая характер дрейфа, Шмидт сделал вывод, что льдину вынесет к берегам Гренландии.
3 июня Шмидт распорядился выслать ледокол с колёсами (шасси) для экспедиции. В этот день льдина с экспедицией пересекла 89-ю параллель.
4 июня Ширшов закончил изготовление самодельной лебёдки для проведения гидрологических измерений (стационарная была в машине Мазурука). Сразу же взяли гидрологическую станцию. 5 июня прилетел Мазурук, он привёз пятого папанинца (так окрестили отважную четвёрку полярников) — пса Весёлого. Теперь на полюсе находилось 45 человек.
6 июня перед отлётом самолётов состоялся прощальный митинг (с пением «Интернационала») и подъёмом флагов (с государственным гербом СССР и портретом Сталина) в честь открытия станции «Северный полюс».
Это была первая подобная научная станция.
В 3:42 эскадра легла на обратный курс.
Около 9 часов все машины, кроме Алексеева, сели на о. Рудольф. Алексееву не хватило горючего, и он сел на лёд.
Где-то недалеко к северу (около 100 км) на льду сидела обеспечивающая метеосводками машина Крузе.
8 июня к Алексееву с бункером топлива вылетел Головин и уже поздно ночью (в районе полярный день) все три машины вернулись на базу о. Рудольфа.
16 июня перелёт о. Рудольфа—Амдерма. Чтобы обеспечить посадку самолётов, местным рабочим (Амдермы) приходилось на грузовиках привозить снег на аэродром (все растаяло). 19 июня в Амдерму пробился ледокольный пароход «Садко» с колёсами (шасси) для самолётов.
Из Амдермы на Архангельск вылетели в тот день, когда управляемый В. П. Чкаловым АНТ-25 пролетел над Северным полюсом.
25 июня вылетели из Архангельска. Сели в Калинине. В 5 часов сели на центральном аэродроме им. Фрунзе (Москва). Встречало правительство. С речами выступили Шмидт и Водопьянов. Затем триумфальный проезд участников экспедиции через Москву к Большому Кремлёвскому дворцу, где в Георгиевском зале состоялся праздничный приём-ужин, а затем концерт.
Дрейф
Размер льдины: 3x5 км, толщина 3 м. Каждый месяц в Москву отправлялись отчёты о проделанной научной работе.
С конца января 1938 года льдина непрерывно уменьшалась, и вскоре полярникам пришлось послать радиограмму:
«В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад… Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться».
На спасение четвёрки были направлены: самолёт лётчика Власова, пароход «Мурманец», а затем и «Мурман» с «Таймыром». Последние два и сняли папанинцев с льдины.
«… В этот час мы покидаем льдину на координатах 70 градусов 54 минуты нордовой, 19 градусов 48 минут вестовой и пройдя за 274 суток дрейфа свыше 2500 км. Наша радиостанция первая сообщила весть о покорении Северного полюса, обеспечила надёжную связь с Родиной и этой телеграммой заканчивает свою работу».
Научные результаты, полученные в уникальном дрейфе, были представлены Общему Собранию АН СССР 6 марта 1938 года и получили высокую оценку специалистов. Всем участникам экспедиции были присвоены учёные степени докторов географических наук.
За выдающийся подвиг в деле освоения Арктики всем четырём полярникам было присвоено звание Героя Советского Союза. Также это звание было присвоено лётчикам, доставившим экспедицию на Северный полюс — А. Д. Алексееву, П. Г. Головину, И. П. Мазуруку и М. И. Шевелёву.
Самолёты для экспедиции (5 штук) формально были взяты в аренду у Правительства. По рассказу М. И. Шевелёва, когда после окончания экспедиции обсуждался вопрос, что делать с оплатой самолётов, ему было сказано, что кинофильм «На Северном полюсе», снятый М. Трояновским, принёс доход в валюте, несколько раз покрывающий все затраты на экспедицию и, таким образом, финансовый вопрос далее не обсуждался.
В школе меня учили, что по настоящему 2-я мировая война началась 22 июня 1941-го в СССР. Но скоро я выяснил, что на самом деле 1 сентября 1939-го в Польше. Позже начали утверждать, что нелогично списывать японо-китайскую войну, которая началась в 1937-м в Китае и совпала с концом 2-й мировой. А в 2017-м Китай официально сообщил, что 2-я мировая началась в 1931-м в Манчжурии. На то есть основания. Японская военщина вломилась на материк, в 1931-м, оккупировав Манчжурию и спровоцировав много военных конфликтов, которые китайские историки называют "инцидентами". Вот с 1931-го (см. выше) была цепь инцидентов, а в 1937-м грянуло всерьёз. С чудовищными жертвами в густонаселённом Китае.
Коммунисты и националисты воевали меж собой уже давно, шла полноценная гражданская. Однако японские войска расползались по материку и логичным было бы выступить против них сообща. В Северном Китае стояла 17-я армия Гоминдана (командующий Ян Хучэн, начальник "штаба по умиротворению", т.е. по борьбе с коммунистами), а также Северо-Восточная армия (командующий Чжан Сюэлян). В феврале 1936-го коммунисты договорились с Ян Хучэном, а в марте и с Чжан Сюэляном о ненападении. Они имитировали фальшивые бои и прекрасно сосуществовали. От коммунистов чудеса дипломатии проявлял Чжоу Эньлай. Вплоть до того, что коммунисты организовали в Сиане (центре провинции) представительство. школу по изучению борьбы с японцами и ходили в форме северо-восточной армии. На протяжении лета — осени 1936-го руководству советского района в Северной Шэньси удалось установить контакты с некоторыми военачальниками Северного и Северо-Западного Китая, находившимися в определённой оппозиции к нанкинскому правительству: Сун Чжэюанем, Лю Сяном, Фу Цзои и даже с Янь Сишанем.
14 октября в ЦК КПК было получено сообщение об условиях, на которых гоминьдан соглашался вести переговоры с КПК: 1) можно сохранить советские районы; 2) название «Красная армия» неприемлемо, его следует изменить на «объединённую армию», которая будет снабжаться наравне с национальной армией; 3) представители КПК смогут участвовать в работе Национального собрания и 4) необходимо направить полномочного делегата от КПК для переговоров. В ответ на это сообщение Чжоу Эньлай предложил, чтобы Чан Кайши, собиравшийся в Сиань, прислал за ним самолёт, на котором он готов прилететь на переговоры. Однако поступила информация, что Чан Кайши (главнокомандующий Гоминдана) отдал приказ «наступать на бандитское логово», и потому вместо Чжоу Эньлая на ведение первоначальных переговоров был уполномочен Пань Ханьнянь.
Чан Кайши прибыл в Сиань для подготовки очередной, шестой карательной кампании против китайской Красной армии. На аэродромах в Ланьчжоу и Сиане были завершены приготовления к приёму около 100 гоминьдановских бомбардировщиков и завезено большое количество авиабомб. Когда Чжан Сюэлян изложил при встрече с Чан Кайши программу создания единого антияпонского фронта с КПК — прекращение гражданской войны и союз с СССР, — Чан Кайши, по версии американского журналиста Э. Сноу, якобы ответил: «Я никогда не буду обсуждать это, пока не будет истреблён последний солдат китайской Красной армии и каждый коммунист не окажется в тюрьме. Только тогда станет возможным сотрудничество с Россией».
Нанкинское правительство подавило антияпонские выступления: были арестованы семеро известных всей стране лидеров Всекитайской ассоциации национального спасения, закрыты 14 популярных журналов патриотического направления. Узнав об этом, Чжан Сюэлян полетел в Лоян в ставку Чан Кайши и просил освободить арестованную семёрку лидеров Ассоциации, но Чан Кайши был непоколебим, рекомендовал Чжан Сюэляну не вмешиваться не в свои дела и предупредил, что в скором времени он снова прибудет в Сиань.
10 ноября Пань Ханьнянь в Шанхае имел встречу с Чэнь Лифу (ему Чан Кайши поручил контакты с коммунистами), который резко ужесточил позицию своей партии, ссылаясь на пребывание Чан Кайши на Северо-Западе. Теперь Гоминьдан требовал, чтобы Красная армия (насчитывавшая в тот момент около 90 тысяч человек) была сокращена до 3 тысяч человек, а командный состав — от командиров дивизий и выше — выехал за границу и возвратился в Китай не ранее чем через 6 месяцев. Для конкретных переговоров с гоминьданом в Нанкин должен прибыть Чжоу Эньлай. Пань Ханьнянь отверг эти условия. Чжан Сюэлян был проинформирован коммунистами о ходе переговоров в Нанкине.
4 декабря 1936 года Чан Кайши, прибыв в Сиань, приказал Чжан Сюэляну и Ян Хучэну атаковать расположенные в Северной Шэньси части Красной армии, угрожая в случае отказа перевести их войска в южные провинции Фуцзянь и Аньхой. Чан Кайши прилетел в Сиань со всем своим штабом, заранее направив в город полуторатысячный отряд жандармерии и полк «синерубашечников». В Сиане Чан Кайши отказался принять группу просивших у него приёма офицеров северо-восточных и северо-западных армий; он стал беседовать с некоторыми из них поодиночке, требуя от них только одного — быстрее «уничтожить красных». В своём дневнике Чан Кайши записал: «Я сказал им, что кампания по ликвидации бандитов находится сейчас на такой стадии, что через каких-то пять минут будет достигнут окончательный успех».
9 декабря свыше 15 тысяч студентов и учащихся средних школ провели мощную демонстрацию в Сиане, посвящённую годовщине патриотического выступления студентов Бэйпина 9 декабря 1935 года. Студенты вручили петиции генералам Чжан Сюэляну и Ян Хучэну, в которых требовали прекращения гражданской войны и организации отпора Японии. Агенты секретной полиции Чан Кайши произвели несколько выстрелов по демонстрантам, пытаясь арестовать руководителей шествия. Возмущённая молодёжь расправилась с провокаторами и решила пойти походом к резиденции Чан Кайши, расположенной в 25 км от Сианя в Хуацинчи, чтобы выразить Чан Кайши свой протест. Чжан Сюэляну стоило больших усилий, чтобы лично отговорить демонстрантов от этого шага. Узнав о случившемся, Чан Кайши отругал Чжан Сюэляна, заявив, что «только винтовками можно образумить этих глупых студентов».
На 10 декабря Чан Кайши назначил в Сиане заседание Генерального штаба, на котором были окончательно утверждены план шестой наступательной кампании против Красной армии и текст приказа о всеобщей мобилизации Северо-западных, Северо-восточных войск в Ганьсу и Шэньси и нанкинских войск, стоявших у стратегического прохода в Тунгуань. Приказ о мобилизации должен был быть опубликован 12 декабря. В соответствии с этим приказом, Чжан Сюэлян должен был быть заменён племянником Чан Кайши генералом Цзян Динвэнем. В сложившейся обстановке в 10 часов вечера 11 декабря Чжан Сюэлян созвал срочное совещание командиров дивизий Северо-восточных и Северо-западных войск. Накануне, по секретному приказу Ян Хучэна, отборный полк Северо-западных войск перебазировался в окрестности Сианя.
В 5 часов утра 12 декабря отряд Северо-восточных войск, возглавляемый командиром личной охраны Чжан Сюэляна, после короткого сопротивления захватил гостиницу в Хуацинчи, где остановился Чан Кайши. Тот, услышав звуки выстрелов, бежал через окно своей спальни, расположенной на первом этаже у самого подножья примыкавшей к гостинице горы. Поднявшись в гору, Чан Кайши укрылся за валуном, забыв в спешке надеть верхнюю одежду, обувь и вставить зубные протезы. Здесь он был обнаружен солдатами Северо-восточной армии, которые с соблюдением воинских почестей доставили Чан Кайши в Сиань, в личную резиденцию Чжан Сюэляна.
Одновременно с Чан Кайши были арестованы прибывшие с ним генералы и офицеры Генерального штаба, разоружены жандармы и «синерубашечники», арестованы гоминьдановские чиновники во главе с губернатором Шэньси. Войсками был занят аэродром и арестованы члены экипажей 50 стоявших наготове гоминьдановских бомбардировщиков.
Сразу после ареста Чан Кайши Чжан Сюэлян и Ян Хучэн привели в боевую готовность все свои войска и направили циркулярную телеграмму во все города и воинские части Китая, в которой выдвинули следующие восемь требований:
реорганизовать нанкинское правительство, включив в него представителей всех партий и группировок, чтобы совместно нести ответственность за спасение Родины;
прекратить все внутренние войны;
немедленно освободить арестованных в Шанхае лидеров Ассоциации национального спасения;
освободить всех политических заключённых в стране;
содействовать росту патриотического движения в стране;
гарантировать свободу собраний и ассоциаций, все демократические свободы;
неуклонно выполнять завещание Сунь Ятсена;
немедленно созвать конференцию по спасению Родины.
Получив телеграмму, Чжоу Эньлай от имени ЦК КПК ответил Чжан Сюэляну о поддержке этих требований. Он подчеркнул, что для блага всей китайской нации и оказания сопротивления Японии следует держать под стражей Чан Кайши и сопровождающих его лиц, требуя от них приказа об освобождении патриотов и создании коалиционного правительства.
В тот же день, 12 декабря, Чжан Сюэлян и Ян Хучэн телеграфировали в Баоань в адрес ЦК КПК просьбу прислать в Сиань делегацию во главе с Чжоу Эньлаем для совместного решения возникающих проблем. В ответ Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай направили Чжан Сюэляну телеграмму, в которой рекомендовали совершить перегруппировку Северо-восточных войск и 17-й армии Ян Хучэна, сосредоточив их близ Сианя и оставив в других пунктах минимум войск, обещая, что «Красная армия не воспользуется этим и что Чжоу Эньлай готов прибыть в Сиань для консультаций».
13 декабря состоялось заседание Политбюро ЦК КПК, на котором события в Сиане были квалифицированы как революционные, способствующие отпору Японии. В то же время было решено не занимать позицию противостояния Нанкину, не создавать каких-либо политических институтов, враждебных Нанкину, и временно воздержаться от каких-либо заявлений в связи с сианьскими событиями. В телеграмме, направленной Чжан Сюэляну, Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай высказали мнение о том, что успех сианьских событий зависит от широкой массовой поддержки, и что Красная армия в случае наступления гоминьдановских войск на Сиань будет готова сражаться вместе с войсками Чжан Сюэляна. Вновь выражая готовность направить Чжоу Эньлая в Сиань, они просили прислать за ним самолёт в Фуши (Яньань), где имелся маленький аэродром.
14 декабря за подписью Мао Цзэдуна, Чжу Дэ, Чжоу Эньлая и других командиров Красной армии была отправлена ещё одна телеграмма Чжан Сюэляну и Ян Хучэну. В ней предлагалось создать под председательством Чжан Сюэляна, Ян Хучэна и Чжу Дэ Военно-политический комитет Объединённой северо-западной армии для отпора Японии и помощи провинции Суйюань. В эту армию могли войти части Северо-восточной армии, 17-й армии и Красной армии.
Вечером 16 декабря Чжоу Эньлай и сопровождающие его лица прибыли в Фуши, а 17 декабря на личном самолёте Чжан Сюэляна — в Сиань.
Реакция Гоминьдана на известие об аресте Чан Кайши выразилась в срочном созыве совместного заседания Постоянного комитета и Центрального политического совета ЦИК гоминьдана. Было решено возложить исполнение обязанностей председателя Исполнительного юаня на Кун Сянси, а Хэ Инциню поручить проведение мобилизации армии. Чжан Сюэлян снимался со всех занимаемых постов и подлежал строгому наказанию со стороны Военного комитета. Одновременно Постоянный комитет ЦИК Гоминдана по настоянию прояпонской группировки телеграфировал в Германию Ван Цзинвэю, чтобы тот срочно возвратился в Китай. Кун Сянси (свояк Чан Кайши) и Сун Мэйлин, узнав об аресте Чан Кайши, вечером того же дня выехали из Шанхая в Нанкин, чтобы мирными средствами добиться освобождения Чан Кайши. Они опасались, что Хэ Инцинь и Ван Цзинвэй намерены занять его место в армии и правительстве.
Хэ Инцинь тем временем сосредоточил в Тунгуане 11 гоминьдановских дивизий, а в Лояне — 50 самолётов-бомбардировщиков для наступления на Сиань. По совету Сун Мэйлин, на совещании с руководителями партии и правительства Кун Сянси предложил приостановить карательную кампанию против Сианя и попытаться добиться освобождения Чан Кайши мирным путём. Для этого в Сиань был направлен австралиец Дональд, с 1934 года являвшийся советником Чан Кайши, а до этого занимавший такой же пост у Чжан Сюэляна. В день своего прибытия в Сиань, 14 декабря 1936 года, Дональд в сопровождении Чжан Сюэляна посетил Чан Кайши, находившегося под домашним арестом, и посоветовал последнему дать согласие на прекращение гражданской войны и готовиться к отпору Японии. В этот день Чжан Сюэлян и Ян Хучэн получили телеграммы от Янь Сишаня, Ли Цзунжэня, Бай Чунси, Лю Сяна: в каждой из них содержались рекомендации мирным путём разрешить инцидент.
14 декабря в газете «Правда» была опубликована редакционная статья, в которой высказывалось негативное отношение советского правительства к аресту Чан Кайши, поскольку это может привести к власти прояпонски настроенного Ван Цзивэя. 16 декабря Чжан Сюэлян дал согласие на прилёт в Сиань Сун Мэйлин и Сун Цзывэня для переговоров об освобождении Чан Кайши.
В беседе Чжоу Эньлая с Чжан Сюэляном, состоявшейся 17 декабря, обсуждался вопрос о том, какую позицию следует занять в предстоявших переговорах с Сун Цзывэнем. Было условлено, что Чжан Сюэлян предъявит Сун Цзывэню пять требований:
прекратить гражданскую войну и отвести гоминьдановские войска из горного прохода Тунгуань;
объявить всей стране о поддержке провинции Суйюань и о сопротивлении Японии;
возложить на Сун Цзывэня ответственность за создание в Нанкине переходного правительства, очистив его от прояпонских элементов;
создать объединённую армию сопротивления Японии;
освободить политических заключённых, осуществлять демократические реформы, вооружать народ, созвать конференцию представителей ассоциаций по спасению Родины.
Чжоу Эньлаю стоило немалых усилий убедить Ян Хучэна согласиться с Чжан Сюэляном относительно требований, предъявляемых Чан Кайши. Ян Хучэн считал Чан Кайши злодеем, которого следует предать суду за капитуляцию перед Японией и за кровавое подавление революции 1925—1927 гг. Убеждая Ян Хучэна, Чжоу Эньлай сослался на исторические прецеденты с Николаем II и Наполеоном, потерявшими контроль над армией, в то время как у Чан Кайши ещё оставалась сильная армия.
19 декабря нанкинское правительство дало согласие на поездку Сун Цзывэня в Сиань в качестве частного лица и продлило срок запрета на бомбардировку города гоминьдановской авиацией с 19 до 22 декабря. 20 декабря Сун Цзывэнь прилетел в Сиань. Выразив своё согласие с позицией КПК о мирном разрешении конфликта, он на следующий день возвратился в Нанкин. В этот день Чжоу Эньлай получил от Мао Цзэдуна телеграмму, содержащую рекомендации Секретариата ИККИ по мирному разрешению сианьского инцидента, и ознакомил с ними Чжан Сюэляна и Ян Хучэна. ЦК КПК предложил выдвинуть Нанкину следующие условия освобождения Чан Кайши:
нанкинское правительство включит в свой состав нескольких руководителей антияпонского движения, изгонит из правительства прояпонскую группировку и произведёт первичную реорганизацию;
лишит власти Хэ Инциня и других, прекратит карательный поход, выведя войска из Шэньси и Ганьсу, и признает Армию сопротивления Японии;
гарантирует демократические свободы;
покончит с политикой «истребления бандитов», совместно с Красной армией окажет отпор Японии;
установит сотрудничество со странами, симпатизирующими демократии в Китае и оказанию отпора Японии.
22 декабря из Нанкина в Сиань прибыли Сун Цзывэнь, Сун Мэйлин, советник Чан Кайши Дональд и генерал Цзян Динвэнь, которые провели сложные переговоры с Чжан Сюэляном, Ян Хучэном и Чжоу Эньлаем. После встречи с ними Чан Кайши дал согласие принять Чжан Сюэляна, Ян Хучэна и Чжоу Эньлая. Они договорились о совместных с КПК действиях против японцев и Чан Кайши был освобожден 25 декабря.
Как писал Эдгар Сноу, «Чан Кайши, вскоре после ареста начал понимать, что главные „предатели“ находятся не в Сиане, а в Нанкине. Он не хотел стать трупом, шагая через который Хэ Инцинь добьётся диктаторских полномочий. Он спустился с высот Олимпа и стал придерживаться реалистических позиций при ведении дел с простыми смертными, в чьих руках находилась его жизнь. Даже с „красными бандитами“!».
Чжан Сюэлян, по необъяснимым доселе мотивам, вместо того, чтобы посоветоваться с Ян Хучэном и Чжоу Эньлаем о сроках и формальностях освобождения Чан Кайши, в последний момент решил вместе с генералиссимусом и его свитой вылететь в Лоян, а оттуда — в Нанкин. Здесь он был арестован, освобождён от всех занимавшихся им должностей, предан военному трибуналу, но тут же помилован и оставлен под домашним арестом у Чан Кайши вплоть до смерти последнего. Ян Хучэн также был вскоре арестован Чан Кайши и в 1949 году казнён.
Неожиданный отъезд Чжан Сюэляна вместе с Чан Кайши вызвал брожение среди командного состава Северо-восточной армии и 17-й армии Ян Хучэна. Часть радикально настроенных молодых офицеров, узнав об аресте Чжан Сюэляна и его разжаловании, готовились объявить войну Чан Кайши; старшие же командиры возражали против планов спасения Чжан Сюэляна. Чжоу Эньлаю пришлось терпеливо разъяснять комсоставу северо-восточных и северо-западных войск, что начало гражданской войны лишь на руку Чан Кайши и Японии.
Одновременно Чжоу Эньлай широко пропагандировал требования к нанкинскому правительству, которые были фактически приняты Чан Кайши. Он добивался сохранения союза между Красной армией и войсками Чжан Сюэляна и Ян Хучэна как гарантии соблюдения Чан Кайши условий его освобождения. Ян Хучэн формально, после отъезда Чжан Сюэляна, оставался главкомом всех трёх объединённых сил, но Северо-восточная армия не желала подчиняться кому-либо кроме Чжан Сюэляна. Ввиду серьёзных угроз как со стороны реакционно настроенных генералов, подкупленных гоминьдановской разведкой, так и ультралевой настроенной офицерской молодёжи, требовавшей похода на Нанкин, Чжоу Эньлай отослал в советский район всех прибывших к нему работников, оставшись вдвоём с Е Цзяньином. Пренебрегая опасностью, он продолжал вести работу в войсках Чжан Сюэляна и Ян Хучэна, терпеливо разъясняя, что поход на Нанкин сорвёт с таким трудом достигнутую договорённость с Чан Кайши, а в военном отношении будет равен самоубийству. Однако молодые офицеры, возглавляемые начальником личной охраны Чжан Сюэляна, продолжали требовать похода на Нанкин и 2 февраля 1937 года убили генерала Ван Ичжэ, который первым из генералов Северо-восточной армии установил контакт с Красной армией. Вслед за Ван Ичжэ был убит командир одного из полков Северо-восточной армии — Гао Фуюань, активно защищавший союз с Красной армией. Только личное мужество Чжоу Эньлая позволило ему избежать расправы, которую намеревались учинить над ним молодые офицеры. Решительно осудив убийство генерала Ван Ичжэ, Чжоу Эньлай первым выразил соболезнование семье убитого, и в то же время предотвратил самосуд над группой молодых офицеров, ответственных за убийство, добившись срочного их перевода из Сианя в другие гарнизоны.
Когда 8 февраля 1937 года гоминьдановские войска под командованием генерала Гу Чжутуна вступили в Сиань, провокаторы расклеили в городе плакаты и листовки, призывавшие к возобновлению гражданской войны. Чжоу Эньлай лично посетил Гу Чжутуна, потребовав немедленного уничтожения всех плакатов. Гу Чжутун вызвал начальника политотдела своей армии и в присутствии Чжоу Эньлая приказал немедленно выполнить это требование. На следующий день все провокационные лозунги, плакаты и листовки были уничтожены.
По свидетельствам очевидцев, именно деятельность Чжоу Эньлая в течение 60 трудных дней позволила в конце концов мирно разрешить Сианьский инцидент. Однако после своего освобождения из плена Чан Кайши начал ужесточать требования и затягивать организацию Единого фронта; вновь эта деятельность активизировалась лишь после инцидента у моста Марко Поло и начала войны с Японией.
9 июня 1935 года было подписано японо-китайское соглашение, известное как соглашение Хэ-Умэдзу, признающее японскую оккупацию провинций Хэбэй и Чахар. В ноябре 1935 года при поддержке Японии было провозглашено создание независимого государства в восточной части провинции Хэбэй. К началу 1937 года Япония контролировала все территории к западу, северу и востоку от Пекина. Столицей Китая тогда был Нанкин.
В соответствии с условиями «Заключительного протокола» от 7 сентября 1901 года Китай гарантировал его подписантам (включая Японию) право держать войска в 12 пунктах вдоль железной дороги, соединяющей Пекин с Тяньцзинем. В соответствии с дополнительным соглашением от 15 июля 1902 года эти войска имели право проводить манёвры, не ставя в известность представителей других стран. К июлю 1937 года Япония имела там от 7 до 15 тысяч человек, в основном размещённых вдоль железных дорог. Искрой, зажёгшей полномасштабную войну, стал японский солдат, рядовой Шимура Кикудзиро. Он пропал во время ночных маневров и вернулся в часть примерно через сутки. По разным версиям у него болел живот, он пошёл по нужде и заблудился в болоте либо ушёл в самоволку в бордель или это провокация японцев либо провокация коммунистов. Японцы направили коменданту города Ваньпин, обнесённого стеной, требование открыть ворота города-крепости для его поисков. Отказ китайских властей привёл к перестрелке между японской ротой и китайским пехотным полком. Японцы перебросили подкрепления, чтобы окружить Ваньпин. Позже той же ночью отряд японской пехоты попытался прорвать оборону Ваньпина, но был отбит. Два часа спустя японцы выдвинули ультиматум. В качестве меры предосторожности Цинь Дэчунь, исполняющий обязанности командующего 29-й китайской армии, связался с командующим 37-й китайской дивизией генералом Фэн Чжианем и приказал ему привести свои войска в состояние повышенной боевой готовности.
В 02:00 8 июля Цинь Дэчунь, исполняющий обязанности командующего 29-й китайской армии, отправил мэра Ваньпина Ван Лэнчжая в одиночку в японский лагерь для ведения переговоров. Однако японцы настояли на том, чтобы их впустили в город для расследования причин инцидента.
Около 4:00 утра к обеим сторонам начали прибывать подкрепления. Китайцы перебросили в этот район дополнительную дивизию войск. В 4:45 Ван Лэнчжай вернулся в Ваньпин. Через пять минут после возвращения Вана раздался выстрел, и обе стороны открыли огонь, что ознаменовало начало битвы за Бэйпин-Тяньцзинь и, как следствие, полномасштабного начала Второй японо-китайской войны в 4:50 утра 8 июля 1937 года.
Полковник Цзи Синвэнь возглавил китайскую оборону с отрядом из примерно 100 человек, получив приказ удерживать мост любой ценой. Китайцы смогли удержать мост благодаря подкреплениям, но понесли огромные потери. В этот момент японские военные и сотрудники дипломатической службы Японии начали переговоры в Пекине с китайским правительством.
Было достигнуто устное соглашение с китайским генералом Цинем, согласно которому:
Китайцы принесут извинения японцам.
Виновные будут наказаны.
Контроль над Ваньпином будет передан гражданской полиции провинции Хэбэй, а не 219-му китайскому полку.
Однако генерал Масакадзу Кавабэ первоначально отклонил перемирие и, вопреки приказу своего начальства, продолжал обстреливать Ваньпин в течение следующих трех часов, пока его не убедили прекратить обстрел и перебросить свои силы на северо-восток.
Несмотря на то, что было объявлено о прекращении огня, дальнейшие усилия по деэскалации конфликта провалились, в основном из-за действий китайских коммунистов и командиров японской гарнизонной армии в Китае. Из-за постоянных китайских атак командующий японской гарнизонной пехотной бригадой генерал Масакадзу Кавабэ приказал обстрелять Ваньпин 9 июля. На следующий день к атаке присоединились японские бронетанковые части. 11 июля, в соответствии с решениями конференции в Госо, Генеральный штаб Императорской армии Японии санкционировал переброску пехотной дивизии из Избранной армии, двух смешанных бригад Квантунской армии и авиационного полка в составе 18 эскадрилий в качестве подкрепления в Северный Китай. К 20 июля общая численность японских войск в районе Бэйпин-Тяньцзинь превысила 180 000 человек.
25 июля у Ланфана начались полномасштабные бои. После начала ожесточенной и кровопролитной атаки на японские позиции 27 июля генерал Сун Чжэюань был разбит и вынужден отступить за реку Юндин.
Японцы предоставили Сун и его войскам «свободный проход». После 24 дней боёв 29-я китайская армия была вынуждена отступить.
Древняя Великая Китайская стена снова играет свою роль в истории войн. На снимке видно, как китайские войска маршируют на операции против японцев вдоль части стены на северо-западе Китая, в горных районах, где нет других дорог.
Однако японской армии был отдан приказ не продвигаться дальше реки Юндин. Внезапно министр иностранных дел правительства Коноэ начал переговоры с правительством Чан Кайши в Нанкине и заявил: «Япония хочет сотрудничества с Китаем, а не китайской земли». Тем не менее, переговоры не продвинулись дальше. 9 августа 1937 года в Шанхае был застрелен японский морской офицер и началась полномасштабная война.
Во время битвы за Бэйпин-Тяньцзинь правительство получило телеграмму от мусульманского генерала Ма Буфана из клики Ма о готовности дать бой японцам. Сразу после инцидента на мосту Марко Поло Ма Буфан организовал отправку кавалерийской дивизии под командованием мусульманского генерала Ма Бяо на восток для сражения с японцами. Тюркский народ саларов составлял большинство в первой кавалерийской дивизии, отправленной Ма.
После серии не увенчавшихся успехом переговоров китайской и японской сторон о мирном урегулировании конфликта 26 июля 1937 года Япония перешла к полномасштабным боевым действиям к северу от Хуанхэ силами 3 дивизий и 2 бригад (около 40 тысяч человек при 120 орудиях, 150 танках и бронемашинах, 6 бронепоездах и поддержке до 150 самолётов). Японские войска быстро захватили Пекин (Бэйпин) (28 июля) и Тяньцзинь (30 июля). В следующие несколько месяцев японцы продвигались на юг и запад, встречая слабое сопротивление, захватили провинцию Чахар и часть провинции Суйюань, дойдя до верхней излучины Хуанхэ у Баодина. Но к сентябрю из-за возросшей боеспособности китайской армии, нарастания партизанского движения и проблем со снабжением наступление замедлилось, и для расширения масштабов наступления японцы к сентябрю были вынуждены перебросить в Северный Китай до 300 тысяч солдат и офицеров.
8 августа — 8 ноября развернулось Второе Шанхайское сражение, в ходе которого многочисленные японские десанты в составе 3-го экспедиционного корпуса Мацуи при интенсивной поддержке с моря и воздуха сумели овладеть городом Шанхай, несмотря на сильное сопротивление китайцев; в Шанхае было образовано марионеточное прояпонское правительство. В это время японская 5-я дивизия Итагаки попала в засаду и была разгромлена на севере провинции Шаньси 115-й дивизией (под командованием Не Жунчжэня) из состава 8-й армии. Японцы потеряли 3 тысячи человек и основное вооружение. Пинсиньгуанское сражение имело большое пропагандистское значение в Китае и стало самым крупным сражением коммунистической армии с японцами за весь ход войны.
В ноябре — декабре 1937-го японская армия провела наступление на Нанкин по реке Янцзы, не сталкиваясь с сильным сопротивлением. Чтобы остановить конфликт была созвана Брюссельская конференция, но страны-участницы ограничились лишь декларативными заявлениями, что в итоге лишь дало Японии повод чувствовать себя безнаказанно. Уже 12 декабря 1937-го японская авиация совершила неспровоцированный налёт на английские и американские корабли, стоявшие близ Нанкина. В результате была потоплена канонерская лодка «Панай». Однако дипломатическими мерами конфликта удалось избежать. 13 декабря пал Нанкин (столица), правительство эвакуировалось в город Ханькоу. Японская армия в течение 5 дней устраивала в городе кровавую резню гражданского населения, в результате которой погибло 200 тысяч человек. В результате боёв за Нанкин китайская армия потеряла все танки, артиллерию, авиацию и военно-морской флот. 14 декабря 1937 года в Пекине было провозглашено создание Временного правительства Китайской республики, контролировавшегося японцами.