Какъ наступитъ свѣтопреставленіе.
Толпа, неподвижно стоявшая у дверей Института, разступилаеь, чтобъ дать выйти изъ него слушателямъ; всѣ торопливо справлялись о результатахъ засѣданія. Впрочемъ одинъ изъ этихъ результатовъ, именно заключеніе, вытекавшее изъ рѣчи директора Парижской Обсерваторіи, неизвѣстно какимъ образомъ, проникло уже въ толпу, въ которой шли теперь толки о томъ, что столкновеніе съ кометой по всей вѣроятности не будетъ до такой степени роковымъ, какъ это предсказывали. При томъ же по всему Парижу вдругъ оказались расклеенными громадныя объявленія о послѣдовавшемъ открытіи Биржи въ Чикаго. Это было совершенно неожиданнымъ ободреніемъ и приглашеніемъ вновь заниматься общественными дѣлами въ надеждѣ, что все пойдетъ по старому. Вотъ какимъ образомъ это произошло.
Скатившись кубаремъ съ самаго верха гемицикла къ выходу, нашъ финансовый тузъ, внезапное исчезновеніе котораго вѣроятно поразило читателя этихъ страницъ, тотчасъ же вскочилъ въ воздушный кэбъ и бросился въ свою контору на бульварѣ Сенъ-Клу; чрезъ минуту онъ по телефону сообщилъ своему компаньону въ Чикаго, что во Французскій Институтъ представлены новыя вычисленія, показывающія, что кометная исторія не представляетъ такой важности, какъ предсказывали раньше, что поэтому крайне необходимо вновь приняться за дѣла и употребить всѣ усилія, чтобъ открыть центральную американскую Биржу и скупить всѣ бумаги, какія бы онѣ ни были, лишь только появятся. Когда въ Парижѣ четыре часа вечера, въ Чикаго еще десять часовъ утра. Американскій финансистъ еще завтракалъ, когда онъ получилъ эту фонограмму отъ своего родственника. Ему не стоило никакого труда подготовить открытіе биржи и скупить бумагъ на нѣсколько сотенъ милліоновъ. Объ открытіи Биржи въ Чикаго немедленно было объявлено въ Парижѣ, гдѣ въ это время было уже слишкомъ поздно, чтобы произвести такое же впечатлѣніе, какъ въ Америкѣ, но все-таки еще можно было подготовить подобный успѣхъ на завтра при помощи новыхъ финансовыхъ уловокъ. Народъ охотно повѣрилъ, что американцы добровольно и по собственному почину вновь принялись за дѣла, и сопоставляя это извѣстіе съ успокоительнымъ впечатлѣніемъ засѣданія въ Институтѣ, вновь увидалъ слабые лучи надежды среди окружавшаго мрака. Однако открытія новаго засѣданія въ девять часовъ онъ ждалъ съ неменьшимъ усердіемъ, чѣмъ предыдущаго въ три часа, такъ что безъ особыхъ услугъ національныхъ гвардейцевъ привилегированнымъ слушателямъ едвали бы удалось пробраться къ дверямъ дворца науки. Между тѣмъ наступила уже ночь; на небѣ опять единовластно царило огненное свѣтило; комета казалась еще ярче, еще больше, еще грознѣе, чѣмъ прежде, и если одна половина человѣческихъ существъ повидимому болѣе или менѣе успокоилась, то другая продолжала волноваться и дрожать отъ страха.
Составъ аудиторіи вообще былъ тотъ же самый, что и раньше. Однако всѣ замѣтили отсутствіе кардинала, парижскаго архіепископа, внезапно вызваннаго папою въ Римъ, на вселенскій соборъ и отправившагося въ тотъ же вечеръ по трубѣ прямого сообщенія Парижъ—Римъ—Палермо—Тунисъ.
Въ ожиданіи перевода депеши, полученной съ Марса, о чемъ сообщала Гауризанкарская Обсерваторія, предсѣдатель въ Академіи предоставилъ слово президенту французскаго геологическаго общества, который тотчасъ взошелъ на трибуну и началъ излагать свои теоріи о концѣ міра.
По словамъ оратора, природа не дѣлаетъ скачковъ; геологи не вѣрятъ больше во внезапные перевороты, въ разрушеніе земного шара, во всемірные потопы и крушенія, подобные тому, котораго повидимому такъ опасается собраніе въ настоящее время, такъ какъ теперь доказано, что все совершается постепенно, путемъ медленнаго развитія. Человѣчество доживетъ до конца міра только черезъ много милліоновъ лѣтъ, и онъ произойдетъ вслѣдствіе постепеннаго пониженія материковъ и послѣдовательнаго погруженія суши подъ волны океановъ, которые мало помалу зальютъ собою всю твердую землю. Въ самомъ дѣлѣ, на каждомъ шагу внимательный наблюдатель видитъ и замѣчаетъ слѣды никогда не прекращающейся борьбы внѣшнихъ силъ природы противъ всего, что выдается надъ уровнемъ этого неумолимаго океана, въ глубинахъ котораго царитъ вѣчное безмолвіе, вѣчный покой. Здѣсь морскія волны яростно нападаютъ на береговыя скалы, разрушаютъ ихъ и заставляютъ свои берега отступать изъ вѣка въ вѣкъ. Тамъ разрушаются и обваливаются горы, въ нѣсколько минутъ засыпая и погребая подъ собою цѣлыя селенія и опустошая цвѣтущія равнины. Альпы и Пиринеи топерь потеряли уже болѣе половины ихъ прежней высоты.
Болѣе скромна, но не менѣе богата послѣдствіями дѣятельность такихъ большихъ рѣкъ, какъ Гангъ и Миссиссиппи, воды которыхъ столь значительно обременены раствореннымя и находящимися въ нихъ на вѣсу веществами. Каждое изъ этихъ маленькихъ тѣлъ, уничтожающихъ прозрачность увлекающей ихъ среды, представляетъ частичку, оторванную отъ твердой земли. Такъ, медленно, но вѣрно воды приносятъ и складываютъ въ великомъ хранилищѣ всего — океанѣ всякую частицу, потерянную поверхностью почвы.
Не трудно предсказать, каковъ долженъ быть окончательный результатъ подобнаго дѣйствія. Постоянно дѣйствующая сила тяжести удовлетворяется только тогда, когда находящіяся въ ея власти вещества займутъ самое устойчивое положеніе; а это возможно лишь въ томъ случаѣ, когда эти вещества будутъ ниже всего, когда имъ уже некуда будетъ скатываться и падать. Поэтому всѣ возвышенности неизбѣжно должны уничтожиться и понизиться до уровня океана, этого общаго вмѣстилища, куда направлено и гдѣ оканчивается всякое движеніе, всякое перемѣщеніе вещества. Все, что отнято и похищено у материковъ, складывается и распредѣляется ровнымъ слоемъ на морскомъ днѣ. Окончательнымъ послѣдствіемъ этого будѣтъ полная и совершенная равнинность, выравненность материковъ или иначе уничтоженіе всѣхъ выпуклостей на твердой землѣ.
Въ этомъ мѣстѣ рѣчи почтеннаго геолога товарищъ и замѣститель парижскаго архіепископа, занимавшій мѣсто на трибунѣ высшихъ должностныхъ лицъ, всталъ и, когда ораторъ замолкъ, сдѣлалъ слѣдующее замѣчаніе:
— Такъ буквально исполнятся слова Писанія: „Всякая долина засыплется; всякая гора и всякій холмъ понизятся".
— Если не произойдетъ ничего, продолжалъ геологъ, что въ извѣстный моментъ измѣнило бы взаимныя отношенія между сушею и океаномъ, то въ такомъ случаѣ мы придемъ къ неизбѣжному заключенію, что всѣ неровности на землѣ роковымъ образомъ обречѣны на уничтоженіѣ. Но сколько лѣтъ потребуется для этого?
„Вся суша, если бы сравнять горы и засыпать долины, представилась бы ввидѣ плоской равнины, возвышающейся всюду надъ уровнемъ морей приблизительно на 375 саженъ. И если предположимъ, что вся поверхность материковъ занимаетъ 127 милліоновъ квадратныхъ верстъ, то окажется, что объемъ всей этой плоской возвышенности, выдающейся надъ моремъ на три четверти версты, составитъ 95 или круглымъ числомъ сто миллiоновъ кубическихъ верстъ. Вотъ какъ великъ запасъ веществъ, на уничтоженіе котораго направлено разрушительное дѣйствіе внѣшнихъ силъ. Несомнѣнно — запасъ этотъ почтенный, но его никакъ нельзя считать неистощимымъ.
„Можно допустить, что всѣ рѣки вмѣстѣ втеченіи года приносятъ въ море 19 тысячъ кубическихъ вѣрстъ воды. Въ такомъ количествѣ рѣчной воды, по разсчету 38 частей въ 100.000 частяхъ воды, твердыя вещества занимаютъ объемъ въ 8 кубическихъ верстъ съ 58 сотыми. А это число относится къ предыдущему объему материковъ, какъ 1 къ 9.730.000; слѣдовательно, если бы вся твердая земля представляла собою ровное плоскогорье въ три четверти версты высотою, то по одной этой причинѣ съ нея ежегодно снимался бы слой почти въ 7 сотыхъ миллимѣтра въ годъ, или въ одинъ миллиметръ чрезъ каждые четырнадцать лѣтъ и значитъ, въ 7 миллиметровъ (2¾ линіи) чрезъ каждое столѣтіе.
„Вотъ основательныя числа, выражающія нынѣшнюю силу разъѣданія материковъ. Прилагая ихъ ко всей совокупности частей суши, мы найдемъ, что при дѣйствіи одной только этой причины вся масса выступающей изъ водъ океана твердой земли была бы разрушена и снесена въ океанъ не менѣе какъ въ десять миллiоновъ лѣтъ.
„Но дожди и потоки воды не одни лишь дѣйствуютъ на поверхность земного шара; кромѣ ихъ, есть другіе дѣятели, способствующіе постепенному разрушенію суши. Первымъ изъ нихъ является разъѣданіе материковъ моремъ, т. е. дѣйствіе на берега морскихъ волнъ. Чтобъ не ходить далеко за примѣромъ, скажемъ, что благодаря этому берега Англіи удаляются отъ Франціи по крайней мѣрѣ на четыре аршина въ столѣтіе. Вторая причина заключается въ способности растворять вещества, которою обладаетъ вода тѣмъ въ большей степени, чѣмъ значительнѣе въ ней содержаніе угольной кислоты, которую она заимствуетъ частію изъ воздуха, частію же получаетъ отъ разложенія всякихъ органическихъ веществъ на землѣ. Наконецъ не слѣдуетъ забывать, что осадки, вводимые въ море, замѣщаютъ здѣсь собою извѣстное количество воды, и что такимъ образомъ уровень океана долженъ подниматься, идя на встрѣчу совершающемуся пониженію этой насыпи твердой земли и тѣмъ ускоряя ея исчезновеніе.
„Такимъ образомъ, по имѣющимся у насъ даннымъ, мы въ правѣ предсказать, заключилъ уважаемый геологъ, что однихъ лишь дѣйствующихъ въ настоящее время силъ достаточно, чтобъ привести къ полному уничтоженію всей суши въ четыре милліона лѣтъ".
Едва только ораторъ сошелъ съ кафедры, получая со всѣхъ сторонъ одобреніе своей рѣчи, какъ между разными группами начался оживленный обмѣнъ мыслей. Въ общественной атмосферѣ наступило какъ бы нравственное затишье. О концѣ міра, о свѣтопреставленіи начали говорить какъ будто объ отставкѣ какого нибудь министра или о весеннемъ прилетѣ ласточекъ, безо всякой страстности съ видомъ совершеннаго безразличія. Событіе, хотя бы и роковое, но отдѣляющееся отъ насъ промежуткомъ въ 40 тысячелѣтій, очевидно нисколько не можетъ насъ касаться.
Но вотъ на трибунѣ появился главный секретарь метеорологической академіи, и всѣ отнеслись къ нему съ самымъ сочувственнымъ вниманіемъ.
Этотъ знаменитый учѣный, опираясь на данныя наблюденій столь же точныя и руководясь методомъ не менѣе строгимъ, чѣмъ предыдущій, сталъ излагать теорію совершенно противоположную соображеніямъ своего сотоварища по Институту. Не соглашаясь совершенно съ тѣмъ, что материковой землѣ суждено исчезнуть подъ волнами океана, который постепенно покроетъ ее всю, онъ напротивъ полагаетъ, что земной жизни угрожаетъ въ будущемъ смерть отъ недостатка воды, такъ какъ существующее ея количество на землѣ должно мало-помалу уменьшаться изъ вѣка въ вѣкъ. Настанетъ день, когда на землѣ не будетъ болѣе морей, а слѣдовательно и облаковъ, дождей, ручьевъ и рѣкъ, однимъ словомъ — всякой воды, и такимъ образомъ растительная и животная жизнь на землѣ погибнетъ отъ засухи, отъ отсутствія воды, а вовсе не отъ того, что будто бы будетъ затоплена ею.
„Въ самомъ дѣлѣ, пояснялъ свою мысль секретарь метеорологической академіи, на земномъ шарѣ количество воды, содержащейся въ его моряхъ, рѣкахъ, дождяхъ и источникахъ, постепенно уменьшается. Чтобы не ходить очень далеко за примѣрами, я напомню вамъ, милостивые государи, что нѣкогда, въ началѣ четвертичнаго періода, то мѣсто, гдѣ раскинулся теперь Парижъ со своими дѣвятью милліонами жителей, отъ Сенъ-Жерменской горы до сліянія Сены съ Марной, почти сплошь было занято водою, потому что холмъ Пасси у Монмартра и у Перъ-Лашѣза, плоская возвышенность Монружъ у Пантеона и у Вильжуифа и каменная масса Монъ-Валеріана были единственнымі мѣстами, выглядывавшими ввидѣ островковъ изъ необъятной водной поверхности. Высота этихъ мѣстностей надъ уровнѣмъ моря не увеличилась; никакого поднятія здѣсь не было; просто лишь уменьшилось количество воды.
„То же самое замѣчается во всѣхъ странахъ міра, и это совершенно понятно. Извѣстное количество воды, правда очень незначительное сравнительно со всею ея массой, но все-таки такое, что имъ пренебрегать нельзя, проникаетъ въ глубину почвы частью на днѣ морей чрезъ трещины и щели, чрезъ всякія отверстія, производимыя подводными изверженіями и смѣщеніями скалистыхъ массъ, частью же прямо на сушѣ, потому что дождевая вода, впитываясь въ почву, не вездѣ встрѣчаетъ слои непроницаемой глины. Вообще, дождевая вода, не испарившаяся непосредственно, возвращается снова къ морямъ путемъ источниковъ, ручьевъ, рѣчекъ и рѣкъ; но для этого необходимо, чтобы она встрѣтила слой жирной глины и могла бы течь по нему въ направленіи склона. Когда же нѣтъ непроницаемаго слоя, то вода будетъ продолжать впитываться и углубляться далѣе въ рыхлую кору земного шара, насыщая собою глубоко лежащія минеральныя породы. Это будетъ именно то, что называется рудниковою водою.
„Вся такая вода является потерянною, изъятою изъ кругооборота водъ на землѣ. Если она cпустится достаточно глубоко, то ея температура возвысится на столько, что она обратится въ паръ, и въ этомъ всего чаще заключается причина вулканическихъ изверженій и землетрясеній. Вулканическій дымъ существеннымъ образомъ состоитъ изъ водяного пара. Но часть этой воды должна остаться внутри земли навсегда въ видѣ гидратовъ и даже окисловъ; въ самомъ дѣлѣ, ничто скорѣе чѣмъ влажность не произведетъ ржавчины.
„При томъ же, милостивые государи, кажется именно такова судьба различныхъ небесныхъ тѣлъ нашей солнечной системы. Сосѣдка наша луна, объемъ и масса которой сравнительно съ земными значительно меньше, скорѣе прошла и черезъ всѣ фазы своей звѣздной жизни: ея древнія моря, въ которыхъ еще и теперь легко различить неопровержимые слѣды дѣйствія водъ, совершенно высохли; надъ ними никогда не замѣчалось никакихъ признаковъ испарѣнія, никакихъ облаковъ, и даже самый спектроскопъ не открываетъ ни малѣйшихъ слѣдовъ водяного пара, Съ другой стороны, планета Марсъ, обладающая тоже меньшими размѣрами чѣмъ зѣмля, безъ сомнѣнія гораздо дальше нашей планеты прошла по пути своего развитія, и мы знаемъ, что на ней нѣтъ теперь даже и одного океана, вполнѣ достойнаго носить это имя, а имеются лишь средиземныя моря средней величины и незначительной глубины, соединенныя между собою каналами. Равнымъ образомъ и облака тамъ появляются значительно рѣже, чѣмъ у насъ, такъ что атмосфѣра этой планеты гораздо суше нашей. Наконецъ, въ-третьихъ, планета Венера, болѣе юная чѣмъ земля, окружена громадной атмосферой, постоянно обремененной парами. Что же касаѣтся до гигантскаго Юпитера, то на немъ мы и не видимъ ничего, такъ сказать, кроме нагроможденныхъ другъ на друга облаковъ. Такимъ образомъ, четыре наиболѣе извѣстныхъ намъ міра каждый съ своей стороны могутъ служить подтвержденіемъ факта вѣкового уменьшенія количества воды.
„Я очень радъ замѣтить по этому поводу, что положеніе, поддерживаемое моимъ ученымъ собратомъ, относительно вѣкового пониженія высоты материковъ, подтверждается современнымъ состояніемъ планеты Марса. Уважаемый геологъ намъ говорилъ сейчасъ, что вслѣдствіе вѣкового дѣйствія рѣкъ суша въ отдаленномъ будущемъ утратитъ всякій рельефъ и обратится въ почти совершенно горизонтальныя плоскія равнины. Все это уже произошло съ Марсомъ. Мѣстности сосѣднія съ моремъ здѣсь такъ ровны, что очень часто, какъ это всѣмъ извѣстно, подвергаются наводненіямъ. Отъ одной поры года до другой цѣлыя сотни тысячъ квадратныхъ верстъ поочередно бываютъ то сухими, то покрытыми слоемъ воды небольшой толщины. Это наблюдается преимущественно на восточныхъ берегахъ Песочнаго моря. Однако же на лунѣ такой выровненности почвы не произошло. Для этого не хватило времени, а для совершенія того же въ будущемъ не осталось ни воды, ни вѣтровъ. Притомъ же и сила тяжести тамъ остается почти въ бездѣйствіи.
„Итакъ, не подлежитъ сомнѣнію, что подвергаясь изъ вѣка въ вѣкъ роковому выравниванію своей поверхности, земля въ то же время должна испытывать и постепенную убыль на ней воды. По всему нужно полагать, что такое уменьшеніе воды идѣтъ параллельно съ выравниваніемъ поверхности суши. По мѣрѣ того какъ земной шаръ будетъ терять свою внутреннюю теплоту и все болѣе и болѣе охлаждаться, онъ вѣроятно подвергнется такой же участи какъ луна, и испещрится трещинами. Совершенное исчезновеніе внутренней теплоты повлечетъ за собою образованіе пещеръ и пустотъ внутри земного шара, которыя будутъ заполнены водами океановъ. Количество воды будетъ уменьшаться неопредѣленно, пожалуй до тѣхъ поръ, пока она не исчезнетъ совсѣмъ. Растенія, чувствуя недостатокъ въ самомъ существенномъ для себя элементѣ, будутъ преобразовываться, приспособляться, но кончатъ тѣмъ, что погибнутъ. Животныя разныхъ видовъ равнымъ образомъ подвергнутся измѣненіямъ, и наконецъ дѣло дойдетъ до того, что самый родъ человѣческій, несмотря на всѣ свои преображенія и приспособленія, погибнетъ отъ голода и жажды среди сожженныхъ солнцемъ пустынь земли".
Едва кончилъ свою рѣчь главный секретарь метеорологической академіи, какъ къ трибунѣ направилась одна молодая весьма изящная женщина, одѣтая съ большимъ вкусомъ. Это была предсѣдательница физическаго общества. Не опровергая доводовъ обоихъ своихъ ученыхъ сотоварищей, она въ свою очередь высказала третье предположеніе.
„Да, милостивые государи, сказала она: количество воды уменьшается на землѣ, и можетъ быть это кончится совершеннымъ исчезновеніемъ ея; тѣмъ не менѣе не этотъ недостатокъ воды самъ по себѣ положить конецъ всему живому на землѣ; причиной этого явится климатологическое послѣдствіе такого исчезновенія. Уменьшеніе водяного пара въ атмосферѣ повлечетъ за собою общее охлажденіе, и мои изслѣдованія привели меня къ тому заключенію, что родъ человѣческій погибнетъ именно отъ холода.
 Родъ человѣческій погибнетъ отъ голода и жажды. |
„Ни для кого не будетъ здѣсь новостью, если я скажу, что годный для дыханія земной воздухъ содержитъ 99 сотыхъ кислорода вмѣстѣ съ азотомъ, и что лишь одна четверть остальной сотой приходится на долю водяного пара. Но, милостивые государи, съ точки зрѣнія растительной и животной жизни эта четверть сотой водяного пара представляетъ величайшую важность, и я смѣло могу утверждать, что во всемъ, что касается температуры и климата, это незначительное количество водяного пара гораздо существеннѣе всей остальной атмосферы.
„Волны тепла, идущія отъ солнца къ землѣ, ударяются при своемъ прохожденіи чрезъ атмосферу объ атомы кислорода и азота, а также и о частицы водяного пара, разсѣянныя въ воздухѣ. И что же? Одинъ атомъ пара дѣйствуетъ въ 16 тысячъ разъ сильнѣе, чѣмъ частица сухого воздуха — въ смыслѣ поглощенія теплоты, равно какъ и ея испусканія, потому что обѣ эти способности взаимны и пропорціональны между собою. Уменьшите въ значительной степени количество этихъ невидимыхъ частичекъ водяного пара, и земля тотчасъ же сдѣлается необитаемой, не смотря на кислородъ воздуха. Всѣ страны, даже экваторъ и тропики, тотчасъ же лишатся оживляющей ихъ теплоты и будутъ осуждены имѣть климатъ высочайшихъ горъ, увѣнчанныхъ вѣчнымъ снѣгомъ.
„Основныя начала термодинамики показываютъ, что температура пространства на 273 сотенныхъ градуса ниже нуля (218° по Р.). Итакъ, вотъ тотъ болѣе чѣмъ ледяной холодъ, среди котораго заснетъ послѣднимъ сномъ наша планета, когда она лишится воздушной своей одежды, такъ тепло укрывающей ее нынѣ своимъ благодѣтельнымъ невидимымъ пухомъ.
„Такой именно конецъ тѣмъ болѣе вѣроятенъ, что уменьшается не только водяной паръ, во также и другія составныя части воздуха. Кислородъ мало-по-малу входитъ во всякаго рода окислы, непрестанно образующіеся на поверхности земного шара; азотъ потребляется растеніями и поглощается почвой, не возвращаясь затѣмъ вполнѣ въ прежнее газообразное состояніе; атмосфера вслѣдствіе своего давленія проникаетъ въ воды океановъ и материки, и нисходитъ въ самыя глубокія подземныя, подпочвенныя области. Мало-по-малу, изъ вѣка въ вѣкъ атмосфера уменьшается. Нѣкогда, напримѣръ, въ первичный періодъ, она была, необъятна; воды покрывали тогда почти весь земной шаръ, и лишь первыя гранитныя скалы однѣ высовывались изъ всемірнаго океана; атмосфера была насыщена тогда несравненно большимъ количествомъ водяного пара, чѣмъ въ новѣйшія времена. Этимъ и объясняется высокая температура тѣхъ исчезнувшихъ эпохъ, когда теперешнія тропическія растенія, древовидные папоротники, могли произрастать въ роскошныхъ лѣсахъ полюсовъ точно такъ же, какъ и на экваторѣ. Въ настоящее время атмосфера стала значительно меньше, равно какъ и содержаніе въ ней пара. Въ будущемъ имъ суждено совершенно исчезнуть. На Юпитерѣ, который находится еще въ первичномъ періодѣ, атмосфера громадна и переполнена парами. На лунѣ же, какъ кажется, атмосферы нѣтъ уже вовсе; на Марсѣ она значительно рѣже, чѣмъ наша.
„Такимъ образомъ я прихожу къ выводу, что земля раздѣлитъ участь луны и погибнетъ отъ холода, когда лишится своей воздушной одежды, предохраняющей теперь ее отъ постоянной потери теплоты, получаемой ею отъ солнца".
 Тропическая растительность покрывала полюсы. |
Граціозную ораторшу смѣнилъ канцлѣръ Коломбійской Академіи, прибывшій въ этотъ день изъ Боготы на электрическомъ воздушномъ кораблѣ, чтобы присутствовать на диспутѣ.
По его мнѣнію, послѣднее слово великой проблемы о концѣ міра всецѣло зависитъ отъ судьбы Солнца. Вся земная жизнь виситъ, такъ сказать, на солнечныхъ лучахъ. Лишь солнце поддерживаетъ воду въ состояніи жидкости, а воздухъ — въ состояніи газа; его теплота преобразуется въ потоки воздуха и воды, въ расширительную силу газовъ и паровъ; она принимаѣтъ видъ электричества, обращается въ деревья, въ цвѣты, въ плоды, въ силу мышцъ. До тѣхъ поръ пока это лучезарное свѣтило будетъ въ состояніи доставлять намъ достаточное количество тепла, существованіе міра и жизни въ немъ обезпечено.
„Причина солнечной теплоты, весьма вѣроятно, заключается въ уплотнѣніи той туманности, которая породила центральное свѣтило нашей системы. Такое преобразованіе движенія должно было произвести температуру въ 28 милліоновъ сотенныхъ градусовъ, потому что, напримѣръ, одинъ фунтъ каменнаго угля, падая на солнце съ безконечнаго разстоянія, произвелъ бы своимъ ударомъ въ шесть тысячъ разъ больше теплоты, чѣмъ далъ бы ея при проcтомъ сгораніи. Судя по современному намъ лучеиспусканію, этотъ запасъ солнечной теплоты расходуется уже въ продолженіе двадцати двухъ милліоновъ годовъ, и очень вѣроятно, что солнце начало горѣть гораздо раньше, такъ какъ ничто не доказываетъ, что вещество туманности въ началѣ было абсолютно холоднымъ; напротивъ оно уже само могло имѣть въ себѣ значительный запасъ теплоты.
„Но въ чемъ никакъ нельзя сомнѣваться, такъ это то, что солнце въ концѣ-концовъ потеряетъ свою теплоту; масса его уплотняется и сжимается; подвижность его частицъ уменьшается. Настанетъ пора, когда кругообращеніе вещества, питающее его фотосферу и управляющее излученіемъ его теплоты, заставляя участвовать въ этомъ почти всю его массу, будетъ задержано, стѣснено и начнетъ замедляться. Тогда испусканіе свѣта и тепла уменьшится, а жизнь растительная и животная все болѣе и болѣе будетъ сосредоточиваться въ равноденственномъ поясѣ земли. Когда упомянутый кругооборотъ прекратится совсѣмъ, лучезарная фотосфера замѣнится непрозрачною и темною корою, которая прекратитъ всякое свѣтоиспусканіе. Солнце обратится въ темнокрасный шаръ, который вскорѣ сдѣлается совсѣмъ чернымъ, и настанетъ вѣчная ночь. Луна, свѣтящая лишь отраженнымъ отъ нея солнечнымъ свѣтомъ, не озаритъ уже болѣе этой нескончаемой ночи. Наша планета съ этихъ поръ будетъ знать только одинъ звѣздный свѣтъ. Такъ какъ солнце не станетъ посылать своего тепла, то атмосфера земли, нашъ воздухъ будетъ пребывать съ совершеннѣйшемъ покоѣ, и не одинъ вѣтерокъ не подуетъ ни въ какомъ направленіи. Если моря будутъ еще въ это время существовать, то они отъ холода обратятся въ твердое состояніе; не будетъ болѣе никакого испаренія, не образуется ни одного облачка, не упадетъ на землю ни одной капли дождя, не потечетъ болѣе по ней ни одного ручейка. Можетъ быть среди послѣднихъ судорогъ умирающаго свѣточа міра, какъ это мы видимъ въ звѣздахъ, готовыхъ погаснуть, какое нибудь случайное развитіе теплоты, происшедшее вслѣдствіе осѣданія солнечной коры, еще воскреситъ на мгновеніе старое солнце прежнихъ дней, но это будетъ служить лишь признакомъ послѣдняго конца.
 Океанъ, покрывавшій нѣкогда всю землю. |
„И земля, этотъ темный шаръ, это ледяное кладбище будетъ продолжать кружиться около невидимаго, столь же темнаго солнца, носясь въ пространствѣ срѣди безразсвѣтной ночи, увлекаемая въ безпредѣльныя бездны небесъ вмѣстѣ со всею солнечною семьею. Смерть земли послѣдуетъ лишь тогда, когда окончательно погаснетъ Солнце... черезъ двадцать милліоновъ лѣтъ, или даже позднѣе... можетъ быть даже вдвое позднѣе этого“.
Ораторъ остановился. Предсѣдательница физическаго общества поднялась на своемъ мѣстѣ и попросила позволенія прибавить только одно слово. „По всей вѣроятности, замѣтила она, вода исчезнетъ на нашей сравнительно небольшой планетѣ (какъ на Лунѣ и Марсѣ) гораздо раньше, чѣмъ черезъ тридцать милліоновъ лѣтъ, необходимыхъ на то, чтобъ могло погаснуть Солнце, такъ что кончина зѣмного міра за долго предупредитъ эту смерть центральнаго свѣтила“.
 Человѣчество погибнетъ отъ холода. |
Въ то мгновеніе, какъ ораторша произносила свои послѣднія слова, послышался голосъ, исходившій сверху, изъ купола зданія и повидимому доносившійся издалека... Но можетъ быть не лишне будетъ пояснить это обстоятельство нѣсколькими словами.
Какъ мы сказали выше, обсерваторіи, воздвигнутыя на высочайшихъ горахъ земного шара, были соединены толефонически съ Парижскою Обсерваторіей, и приходившія со всѣхъ концовъ земли сообщенія раздавались слышно для всѣхъ въ видѣ совершенно ясно различимыхъ и громкихъ словъ, такъ что не было надобности прикладывать къ уху какой-нибудь пріемный приборъ. Читатель, разумѣется, помнитъ, что къ концу предыдущаго засѣданія было получено телефонное извѣстіе съ горы Гауризанкаръ о томъ, что съ Марса пришла фотофоническая депеша, къ разбору которой немедленно было приступлено. Такъ какъ къ открытію второго засѣданія еще не было получено перевода этой депеши, то управленіе электрическихъ сообщеній соединило Институтъ непосредственно съ обсерваторіей и установило телефоноскопъ, т. е. усиливающій звуки приборъ, въ куполѣ амфитеатра.
Нисходившій сверху голосъ произнесъ слѣдующія слова:
„Астрономы одного изъ городовъ на Марсѣ предупреждаютъ жителей Земли, что комѣта идетъ прямо на нихъ со скоростью, почти вдвое превышающей быстроту движенія Марса. — Движеніе, перешедшее въ теплоту, и теплота — въ электричество. Сильная магнитная гроза. — Удаляться изъ Италіи“.
Слова прекратились среди общаго молчанія устрашенныхъ слушателей, Однако отыскалось и нѣсколько скептиковъ, потому что одинъ изъ нихъ, именно издатель газеты „Свободная Критика“, вскинувши монокль на свой правый глазъ, поднялся на трибунѣ репортеровъ и крикнулъ звучнымъ голосомъ:
„Я боюсь, многоуважаемые ученые, не сдѣлался-ли нашъ Институтъ предметомъ злой и глупой шутки. Я никогда но повѣрю, чтобы жители Марса, если даже допустить, что они существуютъ и дѣйствительно посылаютъ намъ извѣстіе, могли знать Италію по имени“...
Ораторъ былъ остановленъ внезапнымъ исчезновеніемъ электрическаго свѣта въ аудиторіи; зала погрузилась въ совершенную темноту. Вслѣдъ затѣмъ изъ прибора, установленнаго въ куполѣ, брызнули лучи свѣта, отбросившіе на экранъ, натянутый у стѣны за предсѣдательскимъ столомъ, какіе-то гіероглифическіе знаки. Это была депеша, пришедшая съ Марса.
Ничего не было легче, какъ прочитать эти гіероглифы. Изображеніе кометы говорило само за себя. Стрѣлка указывала на ея движеніе къ тому небесному тѣлу, которое для жителей Марса представляетъ фазы, но сіяетъ подобно звѣздѣ. Очевидно, это— земля, и совершенно естественно, что жители Марса изобразили ее такимъ образомъ, потому что зрѣніе ихъ, возникшее въ средѣ не столь свѣтлой какъ наша, гораздо проницательнѣе; ихъ глаза болѣе чувствительны и различаютъ фазы нашей планеты, тѣмъ болѣе, что атмосфера ихъ разрѣженнѣе и прозрачнѣе нашей. (И для насъ фазы Венеры находятся какъ разъ на предѣлѣ видимости простымъ глазомъ). Затѣмъ мы видимъ шаръ Марса съ той стороны, гдѣ на немъ Песочное морѣ, эта самая характеристическая фигура въ географіи четвертой планеты; линія, проведенная чрезъ нее, показываетъ, что комета несется почти вдвое скорѣе, чѣмъ Марсъ по своему пути около солнца. Огненные языки указываютъ на преобразованіе движенія въ теплоту. Сѣверное сіяніе и сопровождающія его молніи означаютъ дальнѣйшее преобразованіе въ электричество и магнитную силу. Наконецъ мы узнаемъ здѣсь сапогъ Италіи, безъ сомнѣнія хорошо видный съ Марса. Рисунокъ очевидно указываетъ на точку, которой по вычисленіямъ астрономовъ Марса грозитъ наибольшая опасность вслѣдствіе столкновенія съ одною изъ наиболѣе угрожающихъ составныхъ частей кометнаго ядра, и въ то же время четыре стрѣлки, выходящія изъ этой точки по направленію четырехъ странъ свѣта, повидимому даютъ совѣтъ удалиться всѣмъ изъ угрожаемой мѣстности.
 Депеша, пришедшая съ Марса. |
Подлинное фотофоническое сообщеніе жителей Марса было гораздо длиннѣе и подробнѣе. Такихъ извѣстій гауризанкарскіе астрономы получили уже нѣсколько и пришли къ заключенію, что они исходятъ изъ нѣкотораго очень важнаго центра научной и всякой умственной дѣятельности, находящагося въ экваторіальной полосѣ четвертой планеты, недалеко отъ Меридіаннаго залива нашихъ картъ Марса. Послѣднее изъ такихъ извѣстій было самымъ важнымъ и заключалось въ томъ, что можно было выразить вкратцѣ вышеприведенными словами. Остальная часть депеши не была передана въ Парижъ, такъ какъ понять ее было труднѣе, и въ вѣрности истолкованія ея еще не были увѣрены.
Предсѣдатель позвонилъ. Въ самомъ дѣлѣ необходимо было перейти къ общему заключенію и сдѣлать краткій выводъ изъ всего, что было сказано на засѣданіи.
„Милостивые государи, началъ онъ, хотя бесѣда наша зашла уже за полночь, но прежде чѣмъ разстаться, не лишне будетъ повторить въ краткихъ словахъ всѣ сообщенія, сдѣланныя во время нашего двукратнаго торжественнаго собранія здѣсь.
„Послѣднее сообщеніе съ Гауризанкара не могло конечно не поразить васъ. Оно показываетъ повидимому, что жители Марса гораздо дальше насъ подвинулись въ научныхъ познаніяхъ, и это не представляетъ ничего неожиданнаго, потому что они гораздо старше насъ, потому что для своего умственнаго развитія они имѣли въ распоряженіи безчисленные вѣка. Съ другой стороны мы убѣждаемся, что ихъ вычисленія — въ томъ, что касается столкновенія, согласуются съ нашими; но они гораздо точнѣе нашихъ, потому что указываютъ ту точку земного шара, которая будетъ наиболѣе поражена ударомъ. Поэтому, совѣту ихъ удалиться изъ Италіи нельзя не послѣдовать, и я сейчасъ же сообщу объ этомъ по телефону папѣ, который собралъ тамъ теперь всѣхъ епископовъ христіанскаго міра.
„Итакъ комета ударитъ въ зѣмлю, и никто еще не можетъ навѣрноѣ сказать, что изъ этого послѣдуетъ. Но по всей вѣроятности сотрясеніе земли будетъ лишь мѣстнымъ, и не повлечетъ за собою конца міра. Окись углерода, безъ сомнѣнія, не проникнетъ въ нижніе слои воздуха, способнаго поддерживать наше дыханіе, но нужно ждать чрезмѣрнаго развитія теплоты.
„ Что касается до дѣйствительнаго конца міра, то изъ различныхъ предположеній, которыя намъ въ настоящее время даютъ возможность ее предсказывать, самымъ вѣроятнымъ нужно считать послѣднее, которое сейчасъ только было изложено ученымъ канцлеромъ Коломбійской Академіи: жизнь нашѣй планеты дѣйствительно держится, какъ на волоскѣ, на лучахъ солнца, и пока свѣтитъ солнце, человѣку почти нечего бояться за свою жизнь... если только — скажу я вмѣстѣ съ уважаемой предсѣдательніцей физическаго общества, если только уменьшеніе земной атмосфѣры и содержащагося въ ней пара не закуетъ земли въ ледяныя оковы задолго до этого. Въ первомъ случаѣ намъ остается жить еще 30 милліон. лѣтъ, а въ послѣднемъ только 10.
„Поэтому не будемъ еще отчаяваться и по возможности подождемъ спокойно 14-го іюля. Однако всѣмъ, кто можетъ это сдѣлать, я посовѣтовалъ бы провести эти нѣсколько дней въ Чикаго, или отправиться еще дальше, въ С.-Франциско, въ Гонолулу или Нумею. Воздушныхъ электрическихъ трансатлантиковъ довольно много, и они такъ хорошо приспособлены, что къ субботѣ могутъ перевезти милліоны путешественниковъ.
