ПРЕДПРИЯТИЯ. УЧРЕЖДЕНИЯ. ОРГАНИЗАЦИИ

Спутникостроители с берегов Енисея

40 лет НПО прикладной механики имени академика М.Ф.Решетнева

Завод №1001 (он же Красноярский машиностроительный завод) расположен в центре Сибири, в городе Красноярске. Можно сказать и иначе: в центре России. Именно так говорят сами красноярцы (и в доказательство своей правоты показывают географическую карту, на которой, в самом деле, их город расположился точнехонько посередине растянутого на 10 часовых поясов Государства Российского). А на вполне закономерный вопрос «Где же тогда находится Москва?» отвечают без запинки: «На Западе». Место, которое в конце 50-х назвали II площадкой завода №1001, находится в 60 км от собственно завода и самого Красноярска – в «атомном» городе Железногорске. (Официальное название «Железногорск» употреблялось в паспортах, партбилетах и прочих документах, где без наименования населенного пункта не обойтись. В служебных документах, где шла речь о расположенных в городе оборонных предприятиях, использовалось другое название – Красноярск-26. Нетрудно догадаться, что на несекретных советских картах не было ни Железногорска, ни Красноярска-26.)

С.Голотюк. «Новости космонавтики»

Предыстория

НПО ПМ отсчитывает свою историю от вышедшего 4 июня 1959 г. приказа №191 по Государственному комитету Совета Министров СССР по оборонной технике (ГКОТ), в котором шла речь о создании филиала ОКБ-1 ГКОТ на площадке II завода №1001 ГКОТ. Несколько слов о том, что собой представляла и как появилась эта «II площадка».

Народная молва приписывает инициативу создания ракетного завода в Красноярске-26 С.П.Королеву, который будто бы с 1946 г. лелеял мечту о русской версии подземного завода в Нордхаузене и десять лет спустя убедил руководителя КПСС (и фактически государства) Н.С.Хрущева начать строительство такого завода рядом с комбинатом №815 Минсредмаша СССР*, на сверхзакрытой (даже по меркам «засекреченных ракетчиков») территории.**

Основные цеха и лаборатории строившегося с 1949 г. «атомного» комбината в Красноярске-26 размещены на глубине 200–250 м под землей – в многоуровневой системе тоннелей внутри горного массива [19, с.81]. Общий объем горных выработок равен объему здания МГУ на Воробьевых горах [9, с.6]. Только в 1956 г. на строительство комбината №815 и города Красноярск-26 из Европейской части СССР по комсомольским путевкам прибыло 2250 юношей и девушек [9, с.7]. В августе 1958 г. комбинат №815 вступил в строй [9, с.6–7]. Основной его продукцией была вырабатывавшаяся подземным ядерным реактором двуокись плутония (из нее на других заводах изготовляли металлический плутоний и оружейные детали), побочной – генерируемое тем же реактором электричество [19, с.81]. Наличие даровых энергоресурсов в сочетании с проблемой трудоустройства освобождавшейся по мере завершения строительства рабочей силы не могло не стать веским доводом в пользу размещения новых производств завода №1001 в Красноярске-26.

Научный руководитель советской ядерной программы И.В.Курчатов и министр Средмаша Е.П.Славский в рассматриваемый период были озабочены эффективностью использования капиталовложений в атомную отрасль. Королев, интенсивно контактировавший со «средмашевцами» (которые в это время создавали ядерные и термоядерные боеголовки для нескольких его ракет), узнав об этом, помог «сгенерировать» идею ракетного завода в «атомном» городе [5].

Ракетный завод в Красноярске-26 начали строить в сентябре 1958 г. [17; 16], причем к этому времени уже был начат набор рабочих.***

---

* Министерства среднего машиностроения — «атомного» министерства СССР.

** Рассказы об этом я слышал в разное время от двух ветеранов НПО ПМ — Е.Н.Корчагина и С.П.Тягельского.

*** Сотрудница НПО ПМ Г.Ковалева устроилась на работу на «предприятие п/я 32» после окончания школы, а 13 сентября 1958 г. уже отправилась на стажировку в Подлипки [10]. Ветеран Мехзавода В.А.Белов с группой других выпускников механического техникума прибыл в Красноярск 2 августа 1958 г., причем распределены они были не на «большой» завод №1001, а именно на строившуюся «площадку II» (попав туда в середине сентября, молодые специалисты обнаружили, что «все предприятие размещалось в двух-трех квартирах по ул. Ленина, 48Б») [2].

1 апреля 1959 г. вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР, предусматривавшее подготовку производства и выпуск на строящемся заводе №1001 ГКОТ межконтинентальных баллистических ракет Р-7А [8, п. 7] и, в качестве одного из обеспечивающих мероприятий, организацию в первом полугодии 1959 г. филиала ОКБ-1 при заводе №1001 [15, с.1].

Создание филиала ракетного ОКБ при заводе, начинающем выпуск ракет, было к тому времени шагом не раз опробованным (1957 г. – филиал ОКБ-586 на заводе №166 в Омске, 1958 г. – филиал ОКБ-1 на заводе №1 в Куйбышеве и др.). Однако вряд ли где заводское начальство принимало «подселенцев» с распростертыми объятиями. Не стал исключением и Красноярск. Директор завода №1001 П.А.Сысоев предлагал сопровождать производство новой техники силами уже имеющегося заводского СКБ. С.П.Королев категорически возражал [14, л. 4].

У Сергея Павловича были, по-видимому, разнообразные многоплановые замыслы в отношении нового филиала – от создания «дублера» ОКБ-1 в «глубинке», подальше от границы [21; 11] до накопления «мощностей» под будущие космические программы [12]. Но какими бы ни были перспективные замыслы, в конкретных условиях 1958–1959 гг. доминирующим мотивом были, по-видимому, боевые ракеты. Но не Р-7А. К моменту создания филиала было ясно, что вопрос о ее производстве в Сибири снимается в пользу новой разработки ОКБ-1 – межконтинентальной баллистической ракеты Р-9А. Фактически успех Р-9А означал сохранение за ОКБ-1 роли лидера «большого ракетостроения» (пусть не единоличного, как в 1953-1956 гг., а на паритетных началах с более молодым ОКБ-586); в случае отказа правительства от массового производства новой ракеты ОКБ-1 эту роль теряло. А подобное лидерство (даже если оставить в стороне нормальное честолюбие творцов уникальной техники) прямо отражалось и на ресурсном обеспечении фирмы, и на величине премиальных, и на «соцбыте» (прежде всего, на испортившем отнюдь не только москвичей «квартирном вопросе») [22, с. 55].

К середине 50-х годов С.П.Королев достиг уникального положения советского оружейника №2 («номером 1» были создатели атомных бомб и боеголовок) в ходе успешной разработки двух ракет стратегического назначения: ракеты Р-5 и особенно первой советской МБР – знаменитой «семерки» (Р-7). И едва успев достичь, начал его терять. Дело в том, что Р-7 в качестве боевой ракеты устраивала советских руководителей до той поры, пока не было более подходящих. Возражения вызывали высокая стоимость и громоздкость стартового комплекса (и ракетного комплекса в целом), длительность предстартовой подготовки, невысокая точность [18, с.41; 20, с.112]. Сжиженный кислород, используемый в качестве окислителя, непрерывно испарялся из баков заправленной ракеты, отчего время ее дежурства в готовности к пуску ограничивалось несколькими сутками. Последнее относится и к Р-5. Отказ от жидкого кислорода и, соответственно, переход на т.н. высококипящий окислитель, позволял освободиться от этого принципиального недостатка. Ракета средней дальности на таких компонентах – Р-12 была разработана в ОКБ-586 (главный конструктор с 1954 г. – М.К.Янгель) и успешно испытывалась с середины 1957 г. В конце 1956 г. постановлением ЦК КПСС и СМ СССР тому же ОКБ-586 было поручено создать Р-16 – МБР на высококипящих компонентах топлива. Разработка новой МБР в ОКБ-586 хотя и медленно, но шла, а «команде Королева» оставалось наблюдать, как роль лидеров «большого ракетостроения» уплывает из рук (то обстоятельство, что исходный проект, легший в основу Р-12, разработало в начале 50-х именно ОКБ Королева, придавало ситуации особый драматизм). Р-9А в этих условиях была единственным шансом. При всем этом постановление ЦК и Совмина о создании Р-9А появилось лишь в 1959 г. (через 3 года после аналогичного документа по янгелевской МБР), и трудно сказать, чем в большей степени это было вызвано – неукротимым натиском Королева или затянувшейся работой над Р-16. Так или иначе, постановление по Р-9А появилось в один день с третьим по счету (первое предписывало начать создание ракеты, следующие два обязывали ОКБ-586 ускорить работы) постановлением по Р-16; соответственно Р-9А в ряде публикаций рассматривается в качестве «запасного» варианта на случай неудачи Р-16 [24].

Межконтинентальная баллистическая ракета Р-9А

За примерами не нужно далеко ходить: постановление о разработке Р-9А главным участникам проекта – ОКБ-1 ГКОТ, ОКБ-456 ГКОТ и НИИ-885 ГКРЭ – выделяет фонд заработной платы на дополнительный набор соответственно 450, 150 и 400 новых работников [8, п. 19] (см. также [22, с. 21]). Короче говоря, ставки были высоки.

В принятом 13 мая 1959 г. постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР о разработке межконтинентальной баллистической ракеты Р-9А говорилось: «Установить, что подготовка производства и выпуск изделий Р-9А производится параллельно с разработкой изделия и проведением летных испытаний» [8, п. 4]. При этом, наряду с заданиями по подготовке производства на заводах №1 и №24 в Куйбышеве и заводе №154 в Воронеже, предписывалось «в целях расширения базы производства изделий Р-9А... провести в 1959–60 гг. подготовку производства для выпуска изделий Р-9А на строящемся заводе №1001» и еще двух расположенных в Красноярском крае заводах, «сняв с этих заводов задание по подготовке производства и выпуску изделий Р-7А» [8, п. 7]. Это означало переориентацию еще не созданного (и в постановлении [8] не упомянутого) филиала ОКБ-1 (на практике он, по-видимому, на Р-7 изначально и не ориентировался) на новое изделие и его производные.

Р-9 была базовой моделью для целого семейства передовых по тогдашним меркам ракет (причем не только боевых). Это и глобальная ракета [22, с.26; 25, с.128-130], и ракета для уничтожения вражеских спутников [25, с.130], и ракета для запуска спутников своих [7, с.682; 22, с. 26]. Кроме того, С.П.Королев предполагал поручить красноярскому филиалу разработку мини-межконтинентальной ракеты на жидком кислороде 8К79 [3].

Центральная часть города Железногорска

Начало

4 июня 1959 г. был подписан приказ №191 по Государственному комитету Совета Министров СССР по оборонной технике (ГКОТ)* о создании филиала** ОКБ-1 ГКОТ на площадке II завода №1001 ГКОТ [15, с.1]. Начальником и главным конструктором нового филиала (в ранге заместителя главного конструктора ОКБ-1) назначался к.т.н. М.Ф.Решетнев.*** Тот же приказ предусматривал перевод конструкторов завода №1001 и передачу первых 40 молодых специалистов в штат нового филиала, а руководителям ОКБ-1, ОКБ-2 и НИИ-88 ГКОТ предписывал отпускать сотрудников этих предприятий, изъявивших желание перейти на работу в филиал ОКБ-1. Заместителем главного конструктора филиала был назначен начальник СКБ завода Н.Ф.Куприянов [15, с. 1].

Таким образом, ситуация развивалась в соответствии с замыслом Королева: производство его ракет не только не было доверено заводскому СКБ, но его, королевский, филиал вовсе поглотил это СКБ. Однако вскоре события стали отходить от королевского сценария. В сентябре 1959 г. посетивший Красноярск-26 Н.С.Хрущев, поинтересовавшись стоимостью строительства подземного завода, потом американским опытом (делают ли американцы ракеты под землей), отозвался о затее неодобрительно, после чего подземное строительство было фактически заморожено, а затем и остановлено.****

---

* Орган государственного управления, появившийся в 1957 г. (в ходе хрущевских «совнархозовских» реформ) вместо Министерства оборонной промышленности СССР. В 1965 г. произошло обратное превращение. При этом, кроме «ружейно-пушечного» Министерства оборонной промышленности, на месте ГКОТа появилось «ракетно-космическое» Министерство общего машиностроения (МОМ) СССР.

** Филиалом №2 его назвали позднее (по приказу ГКОТа от августа 1960 г. [15, с. 6]).

*** С этого момента Михаил Федорович бессменно возглавлял красноярское КБ до своей кончины в 1996 г. Творческая биография М.Ф.Решетнёва, работа его сподвижников – особая тема для будущих публикаций.

**** По слышанным в разное время рассказам М.Ф.Решетнева и С.П.Тягельского.

Тем не менее, формирование филиала ОКБ-1 в Красноярске-26 продолжалось. 1 ноября 1959 г. приказом №2 были назначены на должности 138 сотрудников филиала (по-видимому, все они до перевода в филиал ОКБ-1 были сотрудниками заводского СКБ) [1; 15, с.2]. 24 ноября приказом №4 зачислены на работу еще 24 человека, переведенных из ОКБ-1 [15, с.3]. В общей сложности

Михаил Федорович Решетнев

в конце 1950 – начале 1960 гг. изъявили желание перейти в красноярский филиал 60 сотрудников ОКБ-1. 23 мая 1960 г. утверждены номенклатура и наименования одиннадцати отделов филиала ОКБ-1 [15, с.4].

После прекращения подземных работ строительство наземных цехов не остановилось, однако первые из них были введены в строй лишь в 1960–1961 гг. [15, с.7]. Пока завод, где требовалось готовить производство Р-9, отсутствовал, новорожденной конструкторской организации оставалось только заниматься проектированием. Со второй половины 1959 г. и в течение всего 1960 г. в филиале велось – причем «на полном серьезе», как вскользь сказал об этом историческом эпизоде М.Ф.Решетнев [14, л.8], – проектирование новой МБР Р-24 [15, с.6-7]. При этом только еще формирующийся и удаленный на тысячи километров от «центров цивилизации» филиал пытался составить конкуренцию фирмам В.Н.Челомея и М.К.Янгеля в разработке «последнего писка» тогдашней военно-технической мысли – ампулизированной МБР (ОКБ-52 и ОКБ-586 выступали, соответственно, с проектами ракет УР-100 и Р-26 [20, с.174]). Однако эта первая работа красноярцев не ушла дальше выпуска технических предложений.

Тем временем фортуна вновь отвернулась от проекта Р-9А. Планы производства ракеты в Красноярске были аннулированы. Больше того: решено было выпускать на II площадке завода №1001 ракету другого разработчика – ОКБ-586 (главный конструктор – М.К.Янгель).

Вопрос о том, когда было принято такое решение, остается открытым. Можно лишь очертить верхнюю и нижнюю временные границы. Поручая ОКБ-586 разработку Р-14, привлекать к ее производству завод №1001 руководящие органы [поначалу], по-видимому, не намеревались: в исходном постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР о разработке Р-14 (от 1958.07.02) красноярский завод не фигурирует.

В постановлении от 1959.05.13 (вышедшем в один день с постановлением по Р-9), снимавшем с ОКБ-586 ряд заданий в интересах быстрейшего создания МБР Р-16, завод №1001 также не упомянут, хотя вопросам создания Р-14 там уделено много места. Скорее всего, в это время вопрос о производстве Р-14 в Красноярске все еще не был решен. Стимулом для его решения мог стать успешный ход летных испытаний Р-14, начатых летом 1960 г. [6, с. 65], или их успешное завершение (декабрь 1960 г. [6, с.66]). Так или иначе, в конце 1960 г. филиал №2 ОКБ-1 начал освоение конструкторской документации и подготовку производства изделия 8К65 [15, с. 7].

Прежде бывали времена, когда молодое ОКБ-586 «вело» на своем родном заводе в Днепропетровске изделия ОКБ-1. Но чтобы филиалу ОКБ-1 пришлось сопровождать изделие ОКБ-586!.. Тем не менее, дело уладилось полюбовно. Сергей Павлович переговорил с Михаилом Кузьмичом, и они сошлись на формулировке: «Пусть филиал остается твоим, но сопровождает в производстве мою машину» [13; 11]. В конце 1960 г. филиал ОКБ-1 приступил к освоению технической документации баллистической ракеты средней дальности Р-14 (изделия 8К65) [15, с.7]. Подготовка производства и выпуск первых трех изделий заняли 1960–1961 гг. [2].

Сложившееся равновесие было хрупким. Филиал ОКБ-1, созданный как конструкторская организация, фактически не имел «работы по специальности». Разработка проектов, базирующихся на «кислородной» Р-9, без ее выпуска на заводе №1001 лишалась смысла. Победа в конкурсе по созданию ампулизированной МБР была проблематична (и еще более проблематичной была бы дальнейшая работа над этим проектом силами оторванного от «большой земли» коллектива).

Вскоре это хрупкое равновесие вновь было нарушено. М.К.Янгель предложил красноярским конструкторам поучаствовать не только в серийном производстве ракеты 8К65, но и в разработке базирующихся на ней изделий космического назначения – двухступенчатой ракеты-носителя 65С3 и нескольких выводимых ею спутников. При этом ОКБ-586, официально сохраняя за собой роль головной организации [23, с.93, 97, 99], освобождало силы для проектов, которые Янгель хотел осуществлять в стенах собственного ОКБ – прежде всего для создания тяжелых МБР и глобальных ракет семейства Р-36.

«Я, поскольку мы были филиалом [предприятия] Сергея Павловича, – вспоминал Михаил Федорович в 1993 г. [14, с. 11–12], – конечно, должен был у него испросить разрешение, потому что между ними (Королевым и Янгелем. – С.Г.)... ну, молва такая была, что у них отношения... не очень... Я пришел к Королеву: «Сергей Павлович, так и так. Как мне быть?». Он говорит: «Ну, считай, что я тебе даю предварительное согласие». Я говорю: «Так я тогда хочу полететь к ним».

«Давай лети, но на обратном пути заедешь, мне расскажешь.» <...> На обратном пути приезжаю к Королеву, он уже начинает вести совсем другой разговор: «Слушай, а зачем ты берешь эту янгелевскую ракету? Ты возьми лучше нашу “девятку”...». Мишин, Бушуев, Охапкин – они его уже «накрутили»... Но уже, так сказать, поздно было» [14, л. 11–12].

Создалась, по выражению Михаила Федоровича, «очередная сложная ситуация, когда интересы нашего молодого коллектива вошли в противоречие с позицией «альма-матер»» [13]. Дело кончилось преобразованием филиала №2 ОКБ-1 в самостоятельное ОКБ-10.

Завершающая точка была поставлена Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР в декабре 1961 г. [1]. До этого, по-видимому, была сделана не вполне успешная попытка создать ОКБ-10 приказом ГКОТа на основании решения ВПК. В [15, л.8] сообщается, что 18 августа 1961 г. во исполнение решения Комиссии Совмина СССР по военно-промышленным вопросам от 23.07.61 приказом ГКОТа филиал №2 ОКБ-1 реорганизуется в самостоятельное конструкторское бюро ОКБ-10 с переводом в него подразделения Филиала №5 ОКБ-456 и СКБ завода №1001 [15, л.8].* Несколько удивляет то обстоятельство, что решение ВПК уже после выхода реализующего его приказа министерского уровня продублировано постановлением ЦК и Совмина. Возможно, причиной было противодействие Королева, не желавшего лишаться филиала, куда перед этим он отпустил несколько десятков не худших специалистов. Решающим аргументом для Политбюро ЦК КПСС (главной инстанции при принятии решений ЦК и Совмина), вероятно, стало успешное завершение в декабре 1960 г. летных испытаний Р-14 [6, с. 66].

---

* В [15, л.8] написано буквально следующее: «18 августа 1961 г. во исполнение решения Комиссии Совмина СССР от 23.Х.61». По всей видимости, цифра «7» в последней дате ошибочно принята за «Х» машинисткой, печатавшей материал. Проверить это предположение по другим источникам пока не удалось.

ОКБ-10

Во время того первого визита в Днепропетровск красноярцы получили для дальнейшей разработки эскизный проект ракеты-носителя 65С3 на базе БР 8К65, а также документацию (это были, по воспоминаниям М.Ф.Решетнева, даже еще не рабочие кальки, а только проектные прорисовки [13]) по запускаемым этой ракетой спутникам связи «Пчела» и «Стрела». Ракета и три выводимых ею экспериментальных [4, с. 131] спутника создавались на основании Постановления ЦК КПСС и Совмина от 31 октября 1961 г. [6, с.68]. (Разработку третьего КА, метеорологического спутника «Метеор», Янгель на тех же условиях передал своему давнему смежнику в вопросах создания электромеханических устройств для БР московскому НИИ-627, руководимому А.Г.Иосифьяном [13].) С них и начался «космический» период жизни сибирской фирмы.

(Продолжение следует)

С содержанием упомянутых постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 2 июля 1958 г. и от 13 мая 1959 г., рассекреченных усилиями Главного штаба РВСН, автор был ознакомлен в военно-исторической группе ГШ РВСН, за что выражает искреннюю благодарность полковнику В.И.Ивкину.

Первое принятое на вооружение изделие НПО ПМ – РН 11К65М («Космос-3М»)

Источники:

1. М.Ф.Решетнев. Вчера, сегодня, завтра объединения // Город и горожане, 1989, 8 июня , №16, с.1.
2. В.А.Белов. Компьютер служит прогрессу // Город и горожане, 1989, 8 июня, №16, с.3.
3. Ю.В.Бирюков в беседе с автором. Март 1996 г.
4. Военно-космические силы. Кн. I. — М., 1997.
5. Реплика Ю.Г.Демянко после посвященного 40-летию НПО ПМ доклада на XII Международном симпозиуме по истории авиации и космонавтики (Москва, июнь 1999 г.).
6. Днепровский ракетно-космический центр. Краткий очерк становления и развития: Хроника дат и событий. — Днепропетровск: ПО ЮМЗ-КБЮ, 1994.
7. С.П.Королев и его дело: Свет и тени в истории космонавтики /Составитель Г.С.Ветров. — М.: Наука, 1998.
8. ЦК КПСС и Совмин СССР. Постановление от 13 мая 1959 г.: О разработке ракеты Р-9А.
9. Имена и годы /Материалы подготовлены С.П.Кучиным, сотрудником музея // Совершенно открыто: Иллюстрированный журнал о городах, которых нет на карте, 1993, №1, с.6-7.
10. Жизнь как жизнь (рассказывает Галина Ковалева) // Газета НПО ПМ, 1994, август, №7 (37), с.4.
11. Тайные пружины влияния: Штрихи к портрету засекреченного конструктора /М.Ребров // Красная звезда, 1994, 27 октября, №248, с.4.
12. Реплика А.Г.Решетина после посвященного 40-летию НПО ПМ доклада на XII Международном симпозиуме по истории авиации и космонавтики (Москва, июнь 1999 г.).
13. Начало было непростым [В канун дня космонавтики мы встретились с генеральным конструктором и генеральным директором нашего предприятия Решетневым Михаилом Федоровичем] // Газета НПО ПМ, 1993, 12 апреля, №7 (22), с.1.
14. Стенограмма беседы с М.Ф.Решетневым в его кабинете 31 декабря 1993 г. — 13 л. — Архив С.Голотюка.
15. К.Г.Смирнов-Васильев. [К 25-летию НПО ПМ]. — Машинопись. — 28, [3] л.
16. Комсомольская организация. — Стенд на 4-м этаже корпуса №14 НПО ПМ (по состоянию на 5 января 1992 г.).
17. Из истории профсоюзной организации. — Стенд на 4-м этаже корпуса №14 НПО ПМ (по состоянию на 5 января 1992 г.).
18. С.Г.Колесников. Стратегическое ракетно-ядерное оружие. — М.: [Арсенал-пресс], 1996.
19. О.А.Бухарин, И.В.Сутягин. Создание и эксплуатация ядерных боеприпасов // Стратегическое ядерное вооружение России /Под. ред. П.Л.Подвига. — М.: ИздАТ , 1998. — Гл . 3. — С. 58-107.
20. М.В.Тарасенко. Ракетные войска стратегического назначения // Стратегическое ядерное вооружение России /Под. ред. П.Л.Подвига. — М.: ИздАТ , 1998. — Гл . 4. — С. 108-203.
21. А.И.Ушаков в беседе с автором. Июнь 1999 г.
22. Б.Е.Черток. Ракеты и люди: [Кн. 3]: Горячие дни холодной войны. — М.: Машиностроение, 1997.
23. Сборник воспоминаний о Михаиле Кузьмиче Янгеле: К 80-летию со дня рождения /Конструкторское бюро «Южное». Под общей редакцией чл.-корр. АН УССР Ю.А.Сметанина. — Днепропетровск, 1991.
24. Major Soviet Ballistic Missiles. — © 1996 Dennis Newkirk. — Страничка в «Интернете» (http://www.sevastopol.com/weapons/mcommon.htm; © 1997, 1998 Eugene Yanko). — Просмотрена 1998.04.16.
25. Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С.П.Королева. Москва, 1996 г.

ЕКА утвердило бюджет и программы

И.Лисов. «Новости космонавтики»

11–12 мая 1999 г. в брюссельском дворце Пале д'Эгмон состоялся Совет ЕКА на уровне министров стран – членов Европейского космического агентства, отвечающих за космическую деятельность, и Канады, имеющей в ЕКА статус наблюдателя. Совет был посвящен утверждению новых программ и их финансирования, а также избранию нового председателя Министерского совета ЕКА (им стал лорд Сейнсбери, британский министр по космосу). В работе Совета приняли участие представители Европейского Союза – руководители комиссий по промышленности, исследованиям и транспорту.

В отличие от американского NASA, у ЕКА нет ежегодно утверждаемого бюджета. Бюджет складывается из двух составляющих: обязательной (общий бюджет плюс бюджет научных программ) и опциональной. Обязательный бюджет формируется из взносов стран ЕКА пропорционально их валовому национальному продукту. Вторая составляющая появляется тогда, когда ЕКА утверждает необязательные программы, сроки их реализации и уровень расходуемых на них средств, а также источники этих средств.

На брюссельском Совете утверждались обе составляющие. Министрам было предложено утвердить обязательный бюджет («уровень ресурсов») в сумме 2.7 млрд евро (2.9 млрд $) на пять лет, 1999–2003, в т.ч. 1.85 млрд евро (1.98 млрд $) на научные программы. При этом на обязательные программы приходилось бы по 531.2 млн евро в год. Однако Совет ЕКА утвердил «уровень ресурсов» только на 1999–2002 г. в размере 2103.2 млн евро (около 2.25 млрд $), т.е. по 525.8 млн евро в год. Министры также утвердили бюджет научных программ ЕКА на 1999-2002 гг. в сумме 1460.8 млн евро (1.56 млрд $).

Результаты «подписки» на предложенные «опциональные» программы приведены в таблице. Суммы даны в миллионах евро (1 евро = 1.07 $) «в экономических условиях 1998 г.».

Из таблицы видно, что ни по одной программе результат «подписки» не достиг предложенной суммы. Программа Ariane 5 Plus не является исключением, так как утвержденная сумма 533 млн евро охватывает ее 1-й и 2-й этап, а на 2-й этап фактически выделено только 425 млн вместо запрошенных 462 млн.

С учетом обеих составляющих бюджет ЕКА в 2000 и 2001 гг. будет близок к 2.6 млрд евро (2.8 млрд $) и останется на уровне 1998 г.

Наиболее важными были решения по программе европейской навигационной системы Galileo и программе исследования Земли. Решение о создании Galileo принято в связи с необходимостью обеспечить стратегическую независимость Европы в сфере спутниковой навигации. Эту программу ЕКА будет осуществлять в партнерстве с Европейским Союзом, который должен принять решение по ней в июне 1999 г., и при равных уровнях финансирования. Цель состоит в создании группировки навигационных спутников и соответствующей наземной инфраструктуры, совместимой с модернизированной системой GPS (вместе они образуют Глобальную навигационную спутниковую систему GNSS-2) и дающей глобальный охват. Предусматривается создать систему Galileo в сотрудничестве с Россией, «чтобы извлечь выгоду из ноу-хау российской промышленности, полученного в рамках системы ГЛОНАСС». В результате реализации программы Galileo Европа получит не только независимую навигационную систему, обеспечивающую все средства транспорта, но и доступ к огромному рынку наземной аппаратуры спутниковой навигации и услуг.

Технико-экономическое обоснование (2000), ОКР и орбитальные испытания (2001–2005) планируется провести главным образом на государственные средства. Оперативное развертывание системы будет завершено к началу 2008 г. с использованием частного финансирования.

Программа «Живая планета» (Living Planet) нацелена на изучение внутренней структуры, поверхности, океанов, атмосферы и ледникового покрова Земли. В рамках «Живой планеты» будут выполняться миссии двух типов: исследовательские (подпрограмма Earth Explorer) и прикладные (Earth Watch). Запрашиваемые на нее средства предназначались на продление эксплуатации радиолокационной системы ERS на 2000–2002 гг., осуществление одной основной и двух дополнительных исследовательских миссий Earth Explorer и начало разработки приборов, технологий и рынка для прикладных миссий. Решение о разработке второй основной миссии Mars Explorer должно быть принято в 2001 г.

Огромные средства выделены на совершенствование РН Ariane 5 и создание ее более грузоподъемных модификаций, а также разработку дополнительных видов РН с малой и средней массой ПГ.

Предполагаемая общая стоимость программы Ariane 5 Plus – 1064 млн евро в ценах 1997 г. В течение 2-го этапа программы планируется закончить создание «гибкого» варианта Ariane 5V (Versatile) в 2001 г. и варианта Ariane 5CA с грузоподъемностью 9000 кг на переходную к геостационарной орбиту в 2002 г., а также провести разработку и первые огневые испытания нового криогенного двигателя многократного включения MESCO для верхней ступени РН Ariane 5CB с грузоподъемностью 11000 кг. 3-й этап предусматривает завершение разработки двигателя MESCO и РН Ariane 5CB в 2006 г. и модернизацию наземной инфраструктуры.

Направление работ	Предложения Генерального директора ЕКА		Решения Совета ЕКА
	Сроки	Сумма	Сроки	Сумма
Навигационная система Galileo:
— обоснование — разработка Исследования в области телекоммуникаций (ARTES 1) Исследования в области мультимедиа (ARTES 3) Программа «Живая планета» Эксплуатация МКС, 1-й этап Продолжение программы микрогравитационных исследований EMIR-2 Программа Ariane 5 Plus, 2-й этап Программа Vega, 2-й этап Программа Ariane 5 ARTA, продление на 2 года	2000 2001-2005 2000-2005 1999-2002 1999-2002 2000-2001 2000-2003 До конца 2001 До конца 2002 2001-2002	40 460 50 309 759 344 98.4 462 317 161	До конца 2001 До конца 2006 2000-2005 1999-2002 До конца 2002 2000-2001 1999-2003 До 2001 Решение отложено до 10.1999 г. 2001-2002	58.4 178 30 260 593 298.5 48 533 134
Программа Ariane 5
Infrastructure, продление на 1 год Программа технологий будущих носителей Гвианский космический центр, продление на 1 год	2001 До конца 2001 2001	26 70 87	2001 До конца 2001 -	25 54 -

Программа Ariane 5 ARTA направлена на исследовательское и технологическое обеспечение эксплуатации РН Ariane 5, а программа Ariane 5 Infrastructure – на обеспечение производства РН Ariane 5 до начала коммерческой эксплуатации.

Программа Vega предусматривает разработку носителя легкого класса с грузоподъемностью около 1000 кг на низкую околоземную орбиту. 1-й этап был профинансирован в июне 1998 г. (53 млн $). Принципиально финансирование второго этапа предусмотрено, но до октября 1999 г. будут выполняться дополнительные исследования.

Совет ЕКА на уровне министров в Тулузе в 1995 г. утвердил 680 млн евро как европейский вклад в эксплуатацию МКС. В рамках утвержденного сейчас первого этапа должны быть осуществлены подготовка производства грузовых кораблей ATV, заказ носителей для испытательного и первого штатного запусков ATV, а также оплата услуг NASA (возможно, в виде бартера – участием Европы в создании корабля-спасателя CRV).

Микрогравитационная программа включает экспериментальные пуски на высотных ракетах и исследования в полетах лабораторий Spacehab на шаттлах, участие в использовании МКС на начальном этапе и исследования в области новой аппаратуры.

В области научных программ принято окончательное решение финансировать проект Mars Express. Вопрос с финансированием британского марсохода Beagle 2 по-прежнему не решен. Хотя лорд Сейнсбери отметил, что правительство Ее Величества относится к нему положительно, необходимые для реализации 25 млн фунтов (40.5 млн $) пока не выделены.

На стадии проработок находятся проект SMART-1, предусматривающий запуск экспериментального КА к Луне в 2001 г., и проект MiniSTEP для проверки физического принципа эквивалентности. Этот запуск планируется в 2003 г. в сотрудничестве с NASA.

В конце следующего десятилетия должна быть осуществлена следующая «краеугольная» научная миссия ЕКА. Кандидатами являются проекты Mercury Cornerstone, интерферометрическая астрометрическая миссия GAIA, интерферометрическая миссия по поиску внесолнечных планет IRSI и миссия по регистрации гравитационных волн LISA.

По сообщениям ЕКА

Новый филиал Центра Хруничева

В.Мохов. «Новости космонавтики»

12 мая Министерство государственного имущества Российской Федерации издало распоряжение №663-р, в котором разрешило вхождение Конструкторского бюро «Арматура» в состав ГКНПЦ им. М.В.Хруничева на правах филиала. 2 июня генеральный директор Центра Хруничева Анатолий Киселев подписал соответствующий приказ. Этим приказом в составе Центра создается филиал Конструкторское бюро «Арматура», которое уже долгие годы размещается в г.Коврове Владимирской области.

Слияние компаний Aerospatiale и Matra Hautes Technologies У.Осмонов. «Новости космонавтики» 7 мая генеральный директор компании Aerospatiale Ив Мишо и генеральный директор компании Matra Hautes Technologies Филипп Камю изложили программу слияния своих компаний в единую — Aerospatiale Matra. Эта новая бизнес-группа с объемом продаж в 12.3 млрд $ станет второй по величине в Европе и пятой в мире в своей сфере деятельности, которая покрывает космический, оборонный секторы и всю авиацию. Aerospatiale Matra — производитель самолетов коммерческого и военного назначения, вертолетов, ракет-носителей, спутников, а также телекоммуникационных продуктов. Доля продаж космических ракет-носителей и спутников составляет 12% от общего объема. Следует отметить, что Aerospatiale Matra является крупнейшей мировой компанией по производству коммерческих ракет-носителей и второй по производству спутников. Поэтому Aerospatiale Matra будет играть все возрастающую роль в основных европейских предприятиях, таких как Airbus и Ariane, а также в программах Eurocopter, Matra Marconi Space и Matra Bae Dynamics. Географически удачно сбалансированный бизнес (50% продаж в Европе, 24% в Азии, 16% в США, 10% в Латинской Америке, Африке, Ближнем Востоке) и другие уникальные бизнес-параметры позволяют гиганту рассчитывать на лидерство во всех отраслях индустрии, в которых участвует компания, и на активную роль в консолидации индустрии в Европе. По материалам релизов Aerospatiale

Тем же приказом генеральный директор и генеральный конструктор КБ «Арматура» Юрий Арзуманов, сохранив эти должности, назначен еще и заместителем генерального директора ГКНПЦ им. М.В.Хруничева.

Справка: Арзуманов Юрий Леонович родился в 1940 г. В 1967 г. после окончания Ленинградского механического института начал работу в КБ «Арматура». Там он работал сначала на инженерных должностях, затем был назначен начальником конструкторского отдела, заместителем начальника КБ по коммерческим вопросам, главным инженером. В 80-е гг. Арзуманов руководил работами по разработке и изготовлению агрегатов для ракетно-космических комплексов «Энергия-Буран», «Зенит» и др. За эти работы удостоен Государственной премии. В 1988 г. назначен на должность начальника и главного конструктора КБ. Имеет ученую степень кандидата технических наук.

Первоосновой Конструкторского бюро «Арматура» было первое в стране Проектно-конструкторское бюро (ПКБ). Оно было создано в 1921 г. для создания отечественного автоматического оружия. Основателем ПКБ был известный русский оружейник Владимир Григорьевич Федоров (1874–1966). Он возглавлял ПКБ до 1931 г., являясь одновременно (с 1918 г.) директором опытного завода, выпускающего автоматы его системы. В эти годы в бюро шло совершенствование автоматических винтовок калибров 7.62 мм и 6.5 мм, разработанных Федоровым еще в 1912–1913 гг., и первого в мире автомата калибра 6.5 мм, созданного Федоровым в 1916 г. За свою работу первый директор ПКБ в 1928 г. был удостоен звания Герой Труда.

В 1940 г. ПКБ было переименовано в КБ-2, в 1956 г. оно стало самостоятельным ОКБ-2. Однако новые веяния конца 50-х гг. в корне изменили судьбу организации. Тогда многие отечественные предприятия меняли область своей деятельности для создания новой ракетной техники. То же самое произошло и с ОКБ-2. В 1960 г. оно прекратило работы по созданию оружия и было переведено на новую тематику, связанную с разработкой и изготовлением изделий электропневмоавтоматики для наземного оборудования ракетных стартовых комплексов.

Последующие годы КБ «Арматура» занималось разработкой и серийным производством запорной, распределительной, регулирующей, предохранительной газовой аппаратуры (электропневмоавтоматики) для использования в системах газоснабжения космических стартовых комплексов. Некоторые изделия КБ в этой области имели проходное сечение до 60 мм при рабочем давлении до 40 МПа. Аналогичные системы и агрегаты использовались и в других отраслях промышленности, применяющих в качестве рабочей среды воздух, азот, гелий, ксенон и кислород.

КБ также разрабатывало газовые системы, пневмовакуумное оборудование, системы термостатирования, обеспечивающие требуемую коммутацию и регулирование параметров сжатых газов по давлению, температуре, расходу, влажности с высокой точностью и длительным сроком гарантийной работоспособности. Среди продукции «Арматуры» были механизмы для обеспечения дистанционной и автоматической стыковки, расстыковки и отвода бортовых многоканальных электрических, газовых, жидкостных (в т.ч. криогенных) коммуникаций на борту РН и КА, механизмы для отвода коммуникаций наземных технологических систем от борта ракеты и КА.

За прошедшие почти 40 лет космической деятельности КБ «Арматура» участвовало в таких космических программах и проектах, как создание РН «Протон», РН «Зенит», системы «Энергия-Буран». Его заказчиками, кроме ГКНПЦ им. М.В.Хруничева, были РКК «Энергия» им. С.П. Королева, КБ ОМ, КБ ТМ, НПО им. С.А.Лавочкина, КБ им. академика В.П.Макеева, НПО ПМ, НПОмаш, РНИИ КП, украинское КБ «Южное». В середине 90-х гг. КБ «Арматура» было одним из основных субподрядчиков Центра Хруничева при создании кислородно-водородного разгонного блока 12КРБ для индийской РН GSLV. Примерно в то же время «Арматура» участвовала в создании морского стартового комплекса для РН «Зенит-3SL» программы Sea Launch. В настоящее время КБ в основном занято работами по созданию электропневмоавтоматики для стартовых комплексов РН «Протон-М» и семейства РН «Ангара».

Разговоры о присоединении КБ «Арматура» к Центру Хруничева шли еще с начала 1998 г. Это было связано с тем, что в последние годы большинство заказов и финансирования КБ получало от работ для Центра Хруничева. В начале ноября вопрос о слиянии был наконец окончательно согласован с РКА. Однако из-за обычной для России бумажной волокиты лишь в мае Мингосимущество дало добро на объединение.

Центр Хруничева в последние годы значительно расширяет направления своей деятельности за счет создания новых филиалов. Так, в 1996 г. была организована компания «Хруничев Телеком», которая занялась предоставлением услуг мобильной связи системы Iridium в России и некоторых других странах ближнего зарубежья. В 1997 г. на базе части бывшего ЦНИИ Военно-космических сил России (ЦНИИ-50) в пос. Болшево Московской обл. был образован новый филиал Центра – НИИ космических систем. В 1998 г. ГКНПЦ им. М.В.Хруничева пытался включить в свой состав НПО «Молния», где для него ведется разработка возвращаемой первой ступени РН «Ангара» легкого класса. Однако Мингосимущество не дало согласие на объединение, обосновав это разной формой собственности Центра Хруничева (государственное предприятие) и НПО «Молния» (акционерное общество). Возражал против этого и антимонопольный комитет. Зато вхождение в состав Центра КБ «Арматура» в 1999 г. возражений у государственных органов не встретило. Таким образом, процесс укрупнения ракетно-космических предприятий, наблюдаемый в США и странах Европейского Сообщества, идет в настоящее время и в России.

Подрядчик для создания метеоспутников выбран У.Осмонов. «Новости космонавтики» 18 мая. Управление Интегрированных Программ (IPO) Национальной полярной спутниковой метеосистемы (NPOESS) объявило Ball Aerospace & Technologies Corp. победителем в конкурсе на создание аппарата, рисующего карту и профиль вертикального распределения озона. Стоимость контракта оценивается примерно в 91 млн долларов США. В одной команде с Ball Aerospace в разработке трех приборов аппарата участвуют компании Raytheon, ITT, AER и RSI. Задача этих приборов состоит в измерении содержания озона в атмосфере и определении зависимости этого содержания от высоты. Известно, что в стратосфере озон является своеобразным щитом, блокирующим опасные ультрафиолетовые лучи, которые могут вызвать у людей рак кожи, солнечные ожоги, мутацию генов и катаракты глаз. Данные, полученные с помощью приборов, будут использованы для исследований воздействия продуктов промышленного производства на климат и условия проживания на Земле. NPOESS заменит уже устаревшие спутниковые системы, эксплуатацией которых занимается Национальное управление по океанам и атмосфере и Министерство обороны США. Эти системы будут исследовать состояние атмосферы, почвы и океанов нашей планеты. Информация будет использоваться синоптиками, военными, а также ученными. Ball Aerospace & Technologies Corp. занимается разработкой и производством систем для КА, космических и научных приборов, а также видеопродукцией для частных клиентов и государства. Компания является филиалом Ball Corporation с годовым оборотом в 2 млрд $. По материалам релизов Ball Aerospace & Technologies Corp. ü Оценки и рекомендации компании Aerospace Corp. в 1998 г. позволили сэкономить или избежать потерь на сумму более 1 млрд $ при выполнении космических программ ВВС США и в интересах национальной безопасности. Эксперты компании занимались выявлением ошибок и неэффективных решений в проектах и при эксплуатации, а также отказов и предлагали способы их устранения. Так, в результате месячной независимой экспертизы услуг подрядчика по хранению, наземным испытаниям, запуску и орбитальным испытаниям КА DSP, стоимость контракта была снижена на 28% и сэкономлено более 100 млн $. Компания выполняет сертификацию и экспертизу различных видов по контракту с Космическим и ракетным центром ВВС США на авиабазе Лос-Анжелес и имеет базу данных по отказам на более 500 КА, включая более 100 эксплуатируемых в настоящее время. В апреле корпорация создала управление поддержки эксплуатации коммерческих КА в г.Колорадо-Спрингс. — И.Л.

И.Черный. «Новости космонавтики»

8 мая. В своем отчете Сенату, одобренном 16 голосами против одного, комитет по разведке в критической форме высказался о слабой защите национальных интересов США со стороны администраций Буша и Клинтона при экспорте спутниковых технологий, что привело к утечке жизненно важных ноу-хау в Китай. По их мнению, КНР воздействовала на американские спутниковые компании, имеющие бизнес в Азии, и добилась изменений в американских экспортных законах. Согласно отчету, это помогло Пекину получить информацию, необходимую для модернизации баллистических ракет.

«Нет сомнений в том, что американская ракетная технология попала в Китай, – сказал сенатор Ричард Шелби, республиканец от шт.Алабама, председатель комитета. – Должностные лица администрации и некоторых американских аэрокосмических компаний участвовали в заговоре небрежности и безрассудства, результатом чего стала несанкционированная передача технологии». Шелби сказал, что забота о национальной безопасности «уступала место доллару», а американская разведка «никогда не знала всю правду» о технологиях, полученных Китаем.

10 мая президент Клинтон снял последние ограничения с запусков спутников Iridium на китайских ракетах. В своем обращении к Конгрессу он заверил, что данная сделка не повредит американским интересам, а передающиеся китайцам материалы и оборудование, в частности компоненты топлива для спутников и системы разделения, «не смогут улучшить характеристики китайских ракет или возможности Пекина по запуску КА».

Кроме упоминаний о неверных шагах США, отчет описывает умелое использование Китаем экономических рычагов, вызывающих изменения политики Вашингтона в области экспорта технологий. Еще администрация Рейгана была готова разрешить американским компаниям вывод коммерческих спутников на борту китайских ракет. Затем, в 1989 г. было введено ограничение на экспорт технологий. В ответ «Китай активно лоббировал американские компании, утверждая, что они теряют ценные возможности из-за правительственных санкций. По мнению китайцев, доступ к потенциальным рынкам… возможен для компаний, желающих сотрудничать».

Компании типа Loral Space & Communications и Hughes Electronics пошли на запуск своих КА с помощью китайских ракет, в частности, из-за малой стоимости последних. Однако вполне возможно, что другим фактором явилось настойчивое навязывание Пекином пусковых услуг этим фирмам.

В отчете указывается, что решения администраций Буша и Клинтона, ослабляющие экспортные правила, являли собой «подчеркнутое преобладание коммерческих интересов над национальной безопасностью». Обе администрации не смогли наладить адекватный контроль взаимодействия между американскими подрядчиками и китайскими должностными лицами.

Пока не найдено доказательств того, что Китай использовал в своих МБР технологии, полученные от американских подрядчиков. Однако в отчете упоминалось, что американские компании, покупающие китайские пусковые услуги, косвенно финансировали модернизацию ракет КНР, которые могли быть использованы как в коммерческих, так и в военных целях.

Согласно отчетам разведки, начиная с 1980 г. КНР «проводила стратегические скоординированные усилия в сборе технологий и информации от американских правительственных и частных компаний». В документах приведены два случая, которыми теперь занимается ФБР, когда американские фирмы помогли Китаю модернизировать ракеты после аварийных запусков с коммерческими спутниками США. Компания Hughes передала китайцам ценную техническую информацию после аварии в 1995 г. Loral делал то же самое на следующий год после другой аварии. В обоих случаях никто из специалистов Министерства обороны не контролировал эти контакты, чтобы предотвратить утечку технологий.

Существующие правила позволяют КНР запускать оборудование, изготовленное в США, но закрывают китайцам доступ внутрь спутников. Подобные ограничения значатся в контрактах между китайскими и американскими подрядчиками. В отчете, однако, говорится, что в случае с Loral «некоторые ключевые предприятия не охранялись. Секретные материалы попадали в руки лицам, не имеющим надлежащего допуска, а служба безопасности не могла адекватно определить национальность иностранных техников, работающих на наиболее важных участках промышленности».

Представители компании Loral отрицают подобные обвинения.

Представитель Белого дома Дэвид Ливи сказал, что президент Клинтон уже одобрил шаги по усилению контроля за экспортом спутниковых технологий, рекомендованные комитетом.

«У нас есть сильные средства контроля коммерческих запусков, но нас больше волнует, как передача технологий могла помочь Китаю», – сказал Ливи.

По сообщениям UP и AP

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

Альтернативная Луна

А.Борисов, Ю.Журавин. «Новости космонавтики»

Испытав в октябре 1957 г. шок, вызванный запуском Советами первого спутника, Америка, по-видимому, впервые задумалась о будущей роли космоса не только как среды

Посадка на Луну в представлении американских художников начала 1960-х гг.

обитания и работы, но и как мощнейшего средства воздействия на умы и настроения миллионов. Космос становился ареной пропагандистской борьбы двух систем. Первый раунд Штаты проиграли — их спутник сообщил о себе только после того, как Землю со стороны увидели два советских аппарата. Вторым раундом американцы готовились взять реванш — их программа Mercury должна была послать первого человека в космос.

В 1958 г. NASA организовало Комитет для разработки будущих космических программ. В мае 1959 г., рассмотрев девять проектов, Комитет решил, что следующим этапом пилотируемой программы должен быть полет человека к Луне. В начале 1960 г. был дан старт проекту Apollo — заключены шестимесячные контракты с фирмами Convair, General Electric и Martin на предварительную разработку лунного корабля. Рассматривалось три варианта: орбитальный Apollo-A, облетный Apollo-B и Apollo-C для посадки на Луну. Для первых двух вариантов планировалось использовать ракеты-носители Saturn C-1 и Saturn C-3, а для последнего — более мощную ракету Nova. Напряжение в мире достигло пика после полета Ю.Гагарина. Американцы проиграли и второй раунд «космической гонки». Эксперты предсказывали, что русский ботинок мог первым оставить отпечаток на лунной пыли. Принимая это во внимание, Конгресс приказал NASA достичь Луны любой ценой. В мае 1961 г. президент США Дж.Ф.Кеннеди озвучил решение о национальной лунной программе, цель которой оправдывала любые средства, поскольку требовалось не только высадить человека на лунную поверхность до конца десятилетия, но и обязательно опередить русских.

Время с мая 1961 г. по ноябрь 1962 г. стало периодом интенсивных исследований по кораблю и носителям. Рассматривались все схемы полета и варианты ракет и аппаратов. В частности, возникла идея стыковки корабля с разгонным блоком на орбите ИСЗ для осуществления прямого полета на Луну. В этом случае требовался запуск на орбиту ИСЗ двух мощных носителей Saturn C-5. NASA пригласило на конкурс проектов 12 фирм. Наиболее проработанные проекты касались, в основном, вариантов Apollo-A и Apollo-B массой 9-11 т. Масса космического корабля Apollo-C оценивалась более чем в 68 т. Из всех методов было решено использовать наиболее надежный «прямой полет» без стыковок, который требовал применения очень мощного носителя, но давал наиболее ощутимое преимущество в экономии времени. Именно в этих целях началась разработка РН Nova в рамках программы Apollo.

Ракетно-космический комплекс Nova — Apollo-C имел пять ступеней. Шесть кислородно-керосиновых двигателей F-1, развивая общую тягу в 4000 т, должны были оторвать носитель от Земли. На второй ступени предполагалось установить два F-1, на третьей — четыре кислородно-водородных двигателя J-2, которые развивали тягу 360 тс и выводили комплекс на траекторию полета к Луне. На четвертой ступени стояли тормозные ЖРД с регулируемой тягой и посадочные опоры. Эта ступень должна была погасить скорость, зависнуть над Луной и совершить мягкую посадку в точке, где уже стоял запущенный незадолго до этого... запасной корабль, прилунившийся в автоматическом режиме!

Исследования на Луне должны были продолжаться 12 суток. Одновременно на лунную поверхность выходили два астронавта. Третий оставался на борту. После того, как в корабль загружались образцы грунта и результаты исследований, астронавты готовились к возвращению. Включался двигатель пятой ступени, а четвертая использовалась как стартовый стол. Кабина космонавтов после полета по траектории возвращения входила в атмосферу Земли, выполняя маневр с аэродинамическим качеством и приводнялась в океане на парашютах.

Схема одного из вариантов ракеты Nova (слева) и комплекса Saturn-5/Apollo

По мере того, как специалисты углублялись в проект, они приходили к выводу о необходимости форсировать даже такую сверхмощную ракету. Постепенно стартовая масса «Новы» росла, на первой ступени уже планировалось поставить не шесть, а восемь и больше двигателей F-1; 90-тонные J-2 были заменены на 640-тонные кислородно-водородные М-1. В других проектах вместо жидкостной первой ступени предлагалось установить связку гигантских твердотопливных двигателей.

11 июля 1962 г. NASA сообщило о выборе встречи и стыковки на окололунной орбите (Lunar Orbit Rendezvous) в качестве основного метода полета на Луну. Это позволяло ограничиться созданием «мощной, но не очень» ракеты, в 1.5-2 раза менее тяжелой, чем Nova, давало экономию во времени и в деньгах, и при «разумном» риске позволяло американцам высадиться на Луне раньше русских. Она и стала краеугольным камнем проекта Saturn-5 — Apollo.

У нас же все происходило с точностью до наоборот. Несмотря на то, что руководители государства хотели отпраздновать пятидесятилетие Октябрьской революции установкой флага с серпом и молотом на Луне, реальные работы по программе начались с опозданием относительно американцев на 2-3 года. К 1964 г. был утвержден разработанный ОКБ-1 под руководством С.П.Королева проект Н-1 — Л-3, который многим казался сложным и нелогичным. Естественно, у него нашлись оппоненты. Масштабность проекта отпугивала даже виднейших специалистов. Им казалось, что С.П.Королев слишком много берет на себя. М.К.Янгель предложил «разграничить сферу деятельности»: ракету надо делать в Днепропетровске, а корабль — в Подлипках. Схема, предложенная Янгелем, напоминала американскую, со стыковкой на окололунной орбите. Не нужно тащить с Земли весь лунный комплекс в целом: можно доставить на окололунную орбиту по отдельности орбитальный корабль с космонавтами и посадочный в беспилотном режиме. Там они стыковались, космонавт переходил в лунный корабль, а далее все происходило, как в проекте Н-1 — Л-3.

Янгель предлагал Королеву сосредоточиться на комплексе Л-3, а сам хотел взяться за ракету. Для такого проекта Н-1 была не нужна. По мнению Михаила Кузьмича, к нужному сроку создать надежный носитель указанной схемы было нельзя. К этому времени ОКБ-586 вышло с проектом тяжелой межконтинентальной ракеты Р-46 со стомегатонной «головой». Однако в «железо» пошла челомеевская «пятисотка» (УР-500, «Протон»), выигравшая у янгелевского «изделия» по грузоподъемности. На базе решений по «сорок шестой» машине Янгель предложил создать тяжелый носитель, более простой и надежный, чем Н-1, при массе, в два раза меньшей.

Предлагалось несколько вариантов Р-56. Объем опытно-конструкторских и экспериментальных работ определялся по опыту отработки ракет Р-16 и Р-36, с учетом особенностей вариантов, которых было рассмотрено четыре (моноблочный, четырех-, пяти— и семиблочный). В качестве контраргумента Н-1 приводился четырехступенчатый носитель из транспортабельных блоков. Первая и вторая ступени — связки из четырех Р-46; третья ступень создавалась на базе второй ступени Р-46. Четвертая ступень должна доставлять груз (орбитальный или посадочный корабль) на траекторию полета к Луне и выводить на окололунную орбиту.

На всех ступенях Р-56 должны стоять ЖРД, работающие на долгохранимом самовоспламеняющемся топливе — азотном тетроксиде (AT) и несимметричном диметилгидразине (НДМГ). Маршевыми были двигатели разработки КБ энергетического машиностроения В.П.Глушко. На первой ступени — 16 РД-253, на второй — четыре РД-254 (высотный вариант предыдущего двигателя), на третьей — один РД-254. Эти двигатели Глушко предлагал для Н-1, но Королев отверг их, сославшись на необходимость делать кислородно-керосиновый носитель. Четвертая ступень Р-56 оснащалась четырехкамерным ЖРД многократного запуска.

Динамически подобная модель пятиблочной Р-56 в музее ЦНИИМаш

В 1962 г. для повышения надежности носителя Глушко предложил установить на первой ступени Р-56 четыре сверхмощных двигателя РД-270, проектирование которых только начиналось. Этот компактный однокамерный ЖРД замкнутой схемы «газ-газ» должен был иметь высочайшие в СССР характеристики — тягу у земли 600-640 тс при удельном импульсе около 300 сек. Ракета от такой замены только выигрывала.

Начав с критики Н-1, М.К.Янгель, тем не менее, в качестве наиболее перспективного предлагал моноблочный вариант Р-56, имеющий максимальную надежность и грузоподъемность, но не позволяющий транспортировать блоки по железной дороге. Та же Н-1, но в два раза легче... Получить добро на реализацию такой Р-56 не удалось: межведомственная комиссия, рассмотревшая проект, дала отрицательное заключение — по мнению академиков, королевский комплекс Н-1 — Л-3 был более перспективен. Кроме того, на его создание уже были выделены деньги; началось сооружение наземной инфраструктуры на Байконуре...

Первая попытка «сломать» Н-1 не удалась: длительные переговоры днепропетровского и подлипкинского «главных» привела к тому, что М.К.Янгель отказался от своего проекта и согласился принять участие в программе Н-1 — Л-3, создавая двигательный блок для посадочного корабля ЛК.

Вторая попытка была подготовлена тщательнее. В роли оппонента на этот раз выступил В.Н.Челомей — руководитель достаточно молодого, но быстроразвивающегося Центрального конструкторского бюро машиностроения (ЦКБМ) в подмосковном Реутове. Фронт работ реутовского предприятия расширялся, переходя от крылатой тематики (ракет для вооружения Военно-морского флота) через «баллистику» (УР-200, УР-500, УР-100) к космическим полетам.

Разработчики ЦКБМ начинали рассматривать проект комплекса для лунной экспедиции фактически параллельно работе над своим кораблем для облета Луны. По их планам, отдельные элементы экспедиционной системы могли быть испытаны при полетах облетного корабля. Однако объем проектных работ по посадочному кораблю был столь велик, что на начальном этапе разработки велись практически исключительно по облетной тематике. Лишь после того, как проект УР-500К — ЛК (челомеевский проект облета Луны) уступил место системе УР-500К — Л-1 (облет Луны королевским кораблем 7К-Л1 с помощью челомеевской РН УР500К), все силы предприятия переключились на проект ЛК-700 (челомеевский проект высадки человека на Луну).

По мнению Челомея, одним из самых серьезных недостатков Н-1 — Л-3 была неудачная схема полета с разбиением лунного комплекса на два корабля — орбитальный и посадочный — с перестроением и стыковкой на окололунной орбите. Генеральный конструктор ЦКБМ сомневался в надежности выполнения стыковки кораблей вблизи Луны, без постоянной и всесторонней помощи Земли. Он предлагал экспедицию по более надежной и простой «прямой» схеме, без стыковок на околоземной или окололунной орбите. При этом к Луне посылается корабль, состоящий из нескольких блоков.

Первым блоком является мощная ступень, разгоняющая корабль на траекторию полета к Луне. С помощью второго блока аппарат тормозится у Луны, гася большую часть кинетической энергии. Остаток скорости уменьшается с помощью блока мягкой посадки, позволяющего провести маневрирование корабля в непосредственной близости от лунной поверхности для выбора благоприятного места посадки. Обладая широкой свободой маневра, корабль мог избежать посадки в кратер с крутыми склонами или на группу камней-валунов. Такая посадка чревата опрокидыванием аппарата и невозможностью возвращения на Землю. Экипаж корабля, зависающего на небольшой высоте над лунной поверхностью, мог визуально оценить предполагаемый район посадки, проанализировать вероятность ее успешного выполнения и имел время для принятия правильного и своевременного решения — садиться или нет. В случае, если, по мнению экипажа, посадка была невозможна, блок мягкой посадки отделялся и запускался двигатель взлетной ступени, отправляющий корабль на траекторию возврата к Земле.

Продолжение следует