– Стоп, бэби! – воскликнул Ирвин, когда они на чем-то подпрыгнули.

– Все в порядке (не боись), – заверил Дейв.

– Ве-ели-ика-ая машина, – заключил подпрыгивающий Джим, вцепившись в скачущий кар.

При огибании «Южной группы» кратеров Скотту пришлось замедлить ход, маневрируя между множеством камней. На 26-й минуте остановились на маленький привал, перекусили съедобными палочками, закрепленными в шлемах, попили, сняли панораму.

Гора Хэдли Дельта надвигалась всей своей массой, и вид ее становился все внушительней и эффектней. Заметив в ее основании небольшую пологую расселину вроде «пандуса», они направили к ней ровер. Поднялись на фланг горы: вокруг простирался однообразный склон, двигаться вдоль него было бессмысленно. На 42-й минуте траверза Скотт принял решение работать в районе между кратерами Window и Spur – Station 6. Они находились примерно на 100-метровой высоте над уровнем долины Хэдли, на 15-градусном склоне горы (в 5.7 км от LM).

Station 6 и 6а
Цель траверза: найти молодой ударный кратер – естественную, прорубленную метеоритом в насыпях «скважину», на оправе которой возможно наличие обломков «материкового ложа». Но ничего похожего не наблюдалось – все было намного более сглаженно, чем казалось по орбитальным фотографиям.

Склон оказался очень неудобным для исследования из-за крутизны и толстого слоя реголита. Астронавты скользили и испытывали трудности при передвижении из-за жесткости и высокого центра тяжести скафандров. Ничего геологически «революционного» на «Станции-6» не нашли. Взяли грабельный сбор, колонки грунта… Шел терпеливый поиск, выборка, анализ и «документирование» образцов, астронавты перебирались с холма на холм, от одного небольшого кратера к другому, увязая в пыли и тяжело дыша. Скотт слегка нервничал: время исследования потихоньку таяло.

Station 7. Дэвид у кратера Спур. Справа на бровке 3-метровый валун

«Ненавижу этот подъем, – сказал командир, в очередной раз вернувшись с собранными образцами к кару. – Если бы не ровер, мы никогда сюда не добрались бы». Геологический «портрет» участка был собран. Перемещение на «Станцию-6а» – ~350–400 м на запад – не обошлось без небольшого приключения.

Сначала на Земле услышали недовольное ворчание Ирвина: «Надо быть медведем, чтобы продержаться здесь», а далее слова Скотта, которые переполошили Хьюстон: «Заднее колесо оторвалось от земли…». В ЦУПе подумали, что ровер сполз по склону и с ним что-то случилось. Чуть не грянула «пожарная тревога», но все оказалось гораздо «смешнее»… Ровер действительно «поплыл» вниз, но астронавтов это не волновало: они просто держали его по очереди, пока подбирались очередные образцы.

И на «Станции-6а» – все то же «документирование» уже знакомого материала, лишь напоследок сюрприз – камень с «зеленоватым оттенком». Похоже, они покинут склон почти с «пустыми руками»? Все надежды обратились на последнюю стоянку траверза – кратер Спур (Station 7).

Образец Дня творения (Station 7)
Спур – 100-метровый неглубокий (20 м) кратер – аккуратная чаша величиной с футбольное поле. Широкая, горизонтальная оправа, удобная для парковки и работы, выглядела многообещающе: куда ни глянь, везде россыпи минералогических фрагментов. И буквально через 15 минут, на истечении 3-го часа поиска (общего «геологического» времени двух лунных дней) они нашли то, что искали.

Первый «анортозит» (образец №15415) не найти на стоянке у бровки Спура было невозможно. Он лежал, как подарочная брошь, на «пьедестале» четырехдюймовой брекчии, в центре чистого от других камней участка внутреннего склона кратера. Еще три маленьких зачерпнули позже граблями из слоя реголита*

* После тщательных исследований на Земле ряд селенологов предположил, что «анортозиты Спура» буквально закинуты на склон горы совсем из других мест Луны.

Три «уже потерянных» часа в геологическом штабе ЦУПа мгновенно превратились во «всего за три часа!». «Образец Дня творения» – такое имя получил этот самый древний из найденных на Луне (А-15) камней – ждал жителей Земли 4.1 (±0.1) миллиарда лет.

Внутренний склон Спура имел еще две достопримечательности – участки почвы с зеленым оттенком и отдельно лежащий в 15 м от стоянки ровера трехметровый валун. Но после взятия «исчерпывающего образца» Земля «засуетилась», явно не желая больше отпускать астронавтов далеко от ровера. Услышав, что Дейв собирается направиться к валуну (пройти ~15 м по внутреннему склону кратера), Маленький Джо начал «исхитряться»: то берите грабли, то ищите «что поближе». Дейв саркастически ухмыльнулся; он не собирался забывать о большом камне, а Джим откровенно «срезал» уловки Алиена: «Позор!» (И это наш капком…)

Dune (Station 4)
Со Спура спускались по ровному склону в раскрывшуюся в необъятной шири долину Хэдли. Обратный путь к LM до кратера Дюна (Station 4) был желанным отдыхом после тяжелой работы на склоне.

Начало EVA-3. Ирвин у лунного флага

На исследование Дюны ЦУП давал 7 минут, но Скотт растянул их на 17. Приходилось «обманывать» Землю словесными посылами: «Ну, мы идем к роверу…» (направляясь в другую сторону), «Сейчас придем…» (уворачиваясь от заторможенного ока Земли – TV ровера).

Кратер был великолепен. В какой-то мере «взгляд в него» компенсировал неудачу А-14 (не заглянули в чашу Коуна), но при общей длине оправы – больше километра – исследование ограничилось двумя небольшими участками.

Земля упрямо торопила (надеясь завершить бурение), что раздражало командира. Он не понимал, почему в первой «роверной» миссии приоритет эксперимента по геофизике был поставлен впереди геологии? Перемахнув большое дюнное поле, они увидели LM. «Дом, милый дом», – радостно воскликнул Ирвин.

«Синие пальцы Луны…»
Скотт настроился пробурить вторую 1.5-метровую скважину, установить датчик и этим закончить, но вдруг Земля приказала грузить из LM и трубы для 3-метровой скважины (взятие глубокой колонки грунта), которая в плане стояла «под вопросом». Бурение шло тяжело явно по вине оборудования, но Земля «уперлась» – бурить 3-метровую (когда 1.5-метровые «еле идут»!).

Расчетное время исполнения «3-метровки» – 30 минут; вот зачем их так настойчиво гнали с горы! Они отставали от общего графика на 30 минут, как раз из-за эксперимента по бурению. Дейв предполагал, что их поторапливают, чтобы отыграть эти полчаса. Но что это отставание будет еще и «умышленно» удвоено – выглядело непродуманным шагом. Скотт не стал спорить, надеясь, что повезет. Не повезло...

Обычно, если бур «тянет» в материал, то это или шнек «ухватился» внутри за что-то, или шлам уплотнился в шнеке и образовал «внутреннюю гайку». И бур просто ввинчивается в нее, как болт. Чтобы продолжить, нужно «дергать» перфоратор туда-сюда. Но это на Земле (с хорошей опорой, в удобной позе, в свободной спецодежде), а на Луне? Заставлять астронавта «рвать руки», догадываясь, что со «сверлилкой» что-то не в порядке?

Разбив пальцы в кровь, Скотт смог лишь закончить вторую 1.5-метровую скважину для теплового датчика и полностью заглубить 3.0-метровую трубу-колонку. Вынуть ее сил не было. Ирвин видел, как мучается Дейв, через каждую минуту трясет руками от боли, но планировщики так загрузили его параллельными заданиями по исследованию механики грунтов, что он ничем не мог помочь командиру.

За два лунных дня в жертву бурению уже было отдано в сумме больше часа – время, равное половине стандартного «роверного» траверза. Астронавты были предельно раздосадованы: бурение «влезет» и в EVA-3. Отставание от графика уже удвоилось, а завтра еще и возрастет… Установив флаг США, они взобрались в модуль. Дейв снял перчатки, и Джим увидел пальцы его рук, сплошь покрытые синяками и с кровоподтеками под ногтями…

Как уже говорилось, возвратиться в LM – это не сбросить мокрую шубу на руки слуг: выбраться двоим из облипших уже за два выхода лунной пылью скафандров в помещении размером с ванную комнату и не перемазаться? Пыли в «Сокол» набилось столько, что он превратился в мрачноватый «угольный короб». «Эй, Ал! – кричал со смехом чумазый «шахтер» Ирвин пролетающему над ними в «Попытке» Уордену. – Скинь нам сюда мое мыло!»

Синдром второго дня…

«Откровенное» сворачивание миссии почувствовалось с первых минут EVA-3: астронавтов предупредили, что выход будет укорочен (до 5 часов вместо 6.5) за счет траверза к «Северному комплексу» кратеров. Скотт категорически возражал, ЦУП отступил: «Ну, посмотрим, как получится по времени…»

Складывается впечатление, что руководство полетом боялось третьего лунного дня: отправлять усталых астронавтов на экспериментальном каре в третий большой траверз? На Земле включился «синдром 2-го дня» – «достаточности достигнутого».

Скотт был почти на грани «бунта», когда услышал приказ – обязательно выдернуть забуренную вчера 3-метровую трубу до траверза EVA-3 (?!) к борозде Hadley Rille и «Северному комплексу». В «Офисе астронавтов» у него была кличка «американский лось» из-за чудовищной выносливости на тренировках и стальной выдержки в разборках с начальством. Стерпел он и в этот раз, хотя настойчивость ЦУПа уже вылилась в разбитые руки астронавтов и первое принятие лекарств на Луне (Дейв не смог уснуть после EVA-2 без аспирина).

Солнце стояло почти в зените, это чувствовалось даже сквозь скафандры. Застрявший бур выдирали вдвоем 28 минут, упираясь в ручки плечами (снабдить их домкратом Земля «забыла»). Выдернутую 3-метровую трубу-колонку требовалось еще разобрать, чтобы всунуть в LM, но тиски для развинчивания были собраны «наоборот» – «губки» расходились при нажатии вместо зажима детали; так же работали и разборочные клещи.

Терпение Скотта кончалось. «Сколько часов вы хотите потратить на все это?» – резко спросил он ЦУП. Но на помощь пришла инженерная смекалка: на ровере были тиски для разборки ручных «трубок-кернов» – слабенькие, но справились!

Разборка двух (из шести) частей трубы отняла еще 11 минут. «Результатом» ее стали вывихнутые рука Ирвина и плечо Скотта. Об этой травме догадался по голосу Скотта только капком Маленький Джо, и он как верный напарник «прикрыл» Дейва: «О'кей, объясняешь громко и ясно». Дик Слейтон, давно почуявший что-то неладное, накинулся на Алиена: «Что за секреты?»

Если Дейв был на грани «бунта», то главный зал ЦУПа был перед угрозой реального «штурма» отрядом из «групп научной поддержки» и «Офиса астронавтов». Они, как и экипаж, были возмущены нерациональным использованием лунного времени и продолжением явно неудачного эксперимента.

Наконец через 45 минут пытки трубой «штурмовой отряд» во главе с бывшим командиром Дейва по Apollo 9 МакДивиттом (с 1969 г. – нач. отд. по программе «Аполлон») «сломал» руководителя полетом Гриффина, заставив отложить разборку трубы на конец дня (может, она и такой «влезет»? – требовали они проверку на тренажере). Но киносъемку процесса движения ровера – последнюю позицию плана EVA-3 (перенесенную на время до траверза) – им отменить не удалось. А это было «зловещим предзнаменованием» окончательно принятого решения не отпускать астронавтов далеко от LM.

Потеряв еще полчаса (съемка не получилась – кинокамера не сработала), они наконец получили команду двигаться к борозде Hadley Rille. «Это лучшая ваша идея за все утро», – жестко оценил Скотт работу ЦУПа за первые полтора часа EVA-3.

За призраком удачи
Секунду назад Дейв был на грани нервного срыва, а сейчас с ледяной сосредоточенностью, разбитыми руками и вывихнутым плечом вел ровер, несущийся, как очумелый, на запад, к Hadley Rille. Дейв был зол: геофизики сломали геологический план его миссии. За EVA-3 они должны были посетить и борозду, и «Северный комплекс». Теперь продуктивно поработать на «комплексе» они явно не успевают. Он надеялся хотя бы подъехать, осмотреть его, взять несколько образцов.

А сюрпризы EVA-3 еще не кончились – впереди ждал неожиданно сложный характер поверхности. «Вчера было намного легче двигаться», – сказал он Джиму. «Не думал, что придется бороться с таким ландшафтом», – согласился Ирвин.

Вместо легкой и короткой (как надеялись) поездки они долго и жестоко тряслись по гребням и впадинам дюн. Трижды перед ними раскрывались огромные и глубокие низины, которые приходилось объезжать. Комментарий траверза (Ирвина) можно выразить в двух словах: «Вверх–вниз»…

На промежуточной остановке (Station 9), у небольшого молодого 15-метрового кратера буквально схватили образцы с двух мест, сфотографировали полностью засыпанное камнями дно кратера и снова сломя голову понеслись к борозде. Через 30 минут наконец-то прибыли на берег Hadlеy Rille (~1.5 км от LM).

Station 9a
Вторая экскурсия этой миссии на борозду, и снова от ее величественной красоты нельзя оторвать глаз. Если на Station 2 (EVA-1) астронавтам был виден освещенный низким солнцем только противоположный берег, то здесь при высоком солнце они увидели обе стены каньона. Как на ладони смотрелись и гора Хэдли Дельта с St.George на склоне, и посещенный ими в первый день кратер Элбоу.

Прибыли на Станцию 9а

Резкого снижения борозды в пропасть не было. За 200–300 м до нее склон был пологим, как мягкое плечо холма, слой реголита неглубоким, почва под ним твердой. Но с приближением к Rillе до 50–80 м склон накренялся до 20–25°, а на самом краю обрыва в пропасть, словно «ограждение», выстроилась нестройная шеренга светло-серых валунов, лежащих прямо на каменном основании, почти не прикрытом реголитом.

Поверхность пологого склона вдоль всего видимого участка борозды испещряли небольшие, 5–10 м в диаметре, кратеры с хаотично разбросанными между ними обломками крупнопористых базальтовых плит цвета бронзы, величиной от ботинка до платяного шкафа. Срез противоположного берега борозды демонстрировал рассечение множества слоев предполагаемых разливов лавы по равнине Хэдли. Сфотографировав противоположную стену Hadley Rille, собрали «исчерпывающий образец» станции и спустились к камням на более крутом участке склона.

Вид камней «заинтриговал» ЦУП, и время работы на станции было тут же «заботливо» продлено… «Жалкая уловка» – с тем, что на север их не пустят, Скотт смирился. «Нужно что-то оставить и следующим парням (экипажам)», – с грустью в голосе прокомментировал он неожиданную «щедрость» руководства доверчивому Ирвину.

Пока Джим фотографировал, Дейв направился за инструментом и нечаянно споткнулся прямо перед TV-камерой ровера, транслирующей происходящее на Землю, и полетел вперед руками на четвереньки. Моментально поднявшись, немного развеселенный легкой встряской, Скотт иронично буркнул ЦУПу: «Если бы Армстронг сделал такой кувырок сразу после своего «маленького шага», его бы, вероятно, тут же отозвали на Землю?» – и, взяв свой молоток, пошел крушить камни.

Сделав сколы, получив грабельный образец и две колонки кернов, собрались проехать еще 200 м вдоль борозды, к последнему пункту траверза (время работы на станции ~55 минут).

Station 10
Впервые командир миссии не доложил, что «приказ принят». Как только они прибыли на Станцию №10, Алиен передал, что здесь они делают панораму, визуальный осмотр, только фотографирование образцов и назад. «Северный комплекс» отменяется, до старта с Луны у них всего пять с половиной часов, у LM они должны быть через 45 минут. Скотт не произнес ни слова и ушел фотографировать противоположную стену борозды, Ирвин ответил тихим расстроенным голосом – дескать, все поняли, сделаем, пока.

Station 10. Слева — борозда Hadley Rille и пик Bennett Hill за ней, справа — гора Hadley. В центре — Д.Скотт идет с фотокамерой в руке.

Station 10 – место на Hadley Rille еще живописней, чем Station 9а. Здесь пологий склон усыпан уже огромными валунами и каменными глыбами с письменный стол. Отсюда открылся в бесконечную даль глубокий горизонт на север. Интересная все-таки эта планета Луна, когда кругом все плоско – скучаешь по горам, а когда везде горы – тянет всмотреться в кусочек загадочного далекого горизонта. На станции работали 14 минут.

«Галилей прав»
К LM вернулись вовремя, как приказали, по дороге захватив со Station 8 полуразобранную трубку-колонку. Земля согласилась с их мнением: «И так войдет». Упаковали вещи. Шли последние минуты миссии, маленький «лунный городок» – место посадки Apollo 15 на Луне и площадка с приборами ALSEP – напоминал настоящий «пикник на обочине». Кругом разбросана «упаковка»: электрокара, приборов, оборудования, инструмента. Реголит исполосован ровером и истоптан астронавтами. Ирвин на прощание обходил «Сокол», запоминая Луну. «Да, погуляли…» – подумал он.

Дейв же «навел» на себя TV-глаз «Скитальца», чтобы продемонстрировать заранее спланированный им эффектный сюжет. В одной руке у него молоток, в другой – белое соколиное перо. Он поднимает руки на уровень плеч и разжимает пальцы – молоток и перо одновременно падают у него в ногах. «Мистер Галилео был прав», – резюмирует Скотт, а Земля взрывается аплодисментами.

Отогнав кар от модуля на 100 м на солнце, Дейв уточнил у Земли, попал ли LM в кадр. Жаль было оставлять «верного друга» одного. «Если вам нужен подержанный автомобиль в хорошем состоянии, вы знаете, где его найти» (Ирвин).

Скотт отошел от кара на несколько метров, молча воткнул в лунный грунт мемориальную пластинку с именами погибших астронавтов и космонавтов и положил рядом фигурку игрушечного человечка – маленький памятник «солдатам космоса», его «однополчанам», в этом символе пришедшим вместе с ним на Луну. И – быстро назад к модулю. Ирвин дождался командира, бросил в лунный «песок» маленькую монетку с отпечатками пальцев своих детей и полез по лестнице «Сокола».

Чувство Земли
На Земле затаили дыхание: на картинке, передаваемой TV-камерой ровера, поблескивал на фоне черного неба странный аппарат. Обратный счет: …3–2–1–0! Взлетная ступень LM срывается и уходит вверх, слетают клочки экранирующей облицовки посадочной ступени, легкий порыв пыли и все. Ничего больше не происходит на экране, но люди еще с минуту не могут оторвать от него глаз, словно ждут чего-то. Наверное, жизнь – это все-таки вера, постоянное ожидание какого-то маленького чуда.

Первое, что сделал в спасательном плотике Ирвин, – опустил руку в воды океана и понял: настоящее чудо – это наша Земля.

P.S.1. Миссия Apollo-15 – это уже опыт работы «Лунной научной базы»; не хватало только нормального жилого модуля.
P.S.2. Выдающийся командир-астронавт Дэвид Скотт был первым ученым-геологом на Луне. Трехметровая колонка-керн на Земле достойно себя «реабилитировала», предоставив ученым-исследователям «срез» почти 50 «геологических слоев».
P.S.3. Миссия привезла более ста образцов лунных минералов (77 кг) возрастом 1.29–4.2 млрд лет и проложила дорогу новой области человеческих знаний – «Лунной полевой геологии».