Экипаж Apollo 15: Дэвид Скотт, Альфред Уорден и Джеймс Ирвин
| К 30-летию полета Apollo 15 |
Астронавты экипировались скафандрами улучшенной подвижности, с ресурсом СЖО до 9 часов 15 минут, и могли выполнить на лунной поверхности 3-дневное исследование. Начиная с миссии Apollo 15 (26.07– 7.08.1971) экспедиции оснащались четырехколесным электрокаром (LRV, ровер), способным перемещать астронавтов со скоростью до 16 км/час, в радиусе до 9 км, преодолевая неровности («уступы») рельефа в ±30 см и наклон поверхности до 20°.
«Лишний багаж»
Предыдущие экспедиции привезли с Луны образцы «морских» базальтов и фрагменты вулканического материала – породы «лунного покрывала». Задачей миссии А-15 был поиск осколков древней коры («ложа»), скрытых отложениями последующих геологических эпох. В испытательных полетах наука – лишняя забота, да и первым командам Apollo было не до «философствования в саду камней». Но трехдневные миссии, оснащенные ровером, были уже способны на реальную «полевую» геологическую работу.
Великолепная горная лагуна в районе Лунных Апеннин, очерченная «сухим» руслом лавовой реки
Экипаж Apollo 15: Дэвид Скотт, Альфред Уорден и Джеймс Ирвин |
Командир А-15 Дэвид (Дейв) Скотт имел геологическое университетское образование еще до поступления в отряд астронавтов. И когда ему выпала судьба отправиться на Луну в первой, по-настоящему геологической экспедиции, он был так поглощен подготовкой к ней, что и его жене пришлось окончить подготовительное отделение по геологии в Университете Хьюстона, чтобы «с ним хоть о чем-то можно было разговаривать, когда он бывал дома».
Впервые командир миссии был не союзником ученых, а их коллегой. Во всех «битвах» геологов с руководителями полета по поводу «лишнего веса» (дополнительные геологические инструменты и пр.) Скотт всегда становился на сторону ученых. Он доставал из нагрудного кармана карточку с «деловыми вопросами», дописывал еще один, хмурил бровь поддельным беспокойством и говорил неизменное: «Мы проработаем это, профессор».
Сквозь скалы
Побывать в Лунных Апеннинах – мечта любого астронавта, а провести в них еще и геологический поиск – это уже достижение Человечества. В первой «роверной» можно было бы и не рисковать – экипажам всегда предлагалось на выбор для прилунения несколько мест, но по негласному правилу NASA окончательное решение принимает командир миссии. Скотт выбрал горы.
 Вернер фон Браун с новым главным администратором NASA Джеймсом Флетчером на старте А-15 |
Только горы – это другая, гораздо более рискованная схема посадки: снижение над пиками Апеннин, наклон трассы в 26° (вместо 15°), вход в распадок вершин, пролет в скальном коридоре и укороченный, более скоростной и жесткий заход на прилунение. К тому же борозда (поперек трассы посадки) отрезала возможность продольного маневрирования.
И все-таки, понимая серьезную опасность посадки в горах, Дик Слейтон был уверен в успехе: у Дейва был самый надежный в отряде «тыл» – Джим Ирвин, бывший испытатель «Черной молнии», суперперехватчика YF-12A (SR-71).
Через годы Дейв признается, что Джим был, вероятно, единственным человеком, который мог лететь с ним на Луну. А Ирвин серьезно утверждал, что если бы Дейва послали на Луну одного, то миссия была бы в основном выполнена. Скотт совершал уже 3-й космический полет, плюс – имел пилотскую переквалификацию с СSМ на LM. А отбор летчиков на SR-71 был даже жестче, чем в программу «Меркурий».
За 26 дней до старта А-15 погиб «Союз-11». NASA предложило одеть в скафандры на время приводнения экипаж Apollo, но Скотт наложил на это предложение свое вето: «”Союз” – это русские дела, и они не могут ставить под сомнение мой корабль». Apollo 15 ушел в космос без изменения «статуса возвращения»*
* Задел «живучести» КК Apollo был таким, что при разгерметизации корпуса корабля отверстием вдвое большим по диаметру, чем у «Союза-11», аварийного наддува кабины хватило бы до Земли.
«Час сокола»
Полет к Луне прошел практически чисто, по flight plan’у. «Попытка» (Endeavour, имя CSM) свою работу сделала, теперь наступил час «Сокола».
«Фалкон» (Falcon) – «Сокол», имя LM носит каждый военный пилот США на левом рукаве у плеча (эмблема ВВС). Только спасут ли двух отчаянных парней, несущихся к крохотному пятнышку лавового поля Луны, два золотых крылышка? Не помешало бы им сейчас фантастическое видение самой зоркой и смелой птицы на Земле!
Еще когда LM «скользил на спине», в окнах появились пики Апеннин. Но сердца пилотов на секунду замерли после программного поворота (5.1 км до цели) – они увидели вершины скал, уже выше их снижения (~2.4 км). Ирвину это напомнило влет реактивного истребителя в горное ущелье. Боковым взглядом Джим видел, как в окне Дейва проносится склон горы Хэдли Дельта (3.6 км) на полкилометра выше них. А Дейв впился глазами в окно и тихо повторял, как заклинание: «Посади его...»
В какой-то момент Ирвину показалось, что они врежутся в Луну и разобьются. Когда оставалось 50 метров до поверхности, от работы двигателя началась пыльная буря, полностью закрывшая видимость из окон, последние секунды они просто падали в бушующие черные струи. LM прилунился неожиданно, с жестким ударом, который громыхнул каждой деталью в кабине. У Ирвина вырвалось удивленное: «Мan!» – и вслед за этим модуль стал зловеще заваливаться на спину…
 Перелет через горы «на бреющем» |
План первого дня на Луне был составлен командиром. Желая лучше подготовиться к геологическому поиску, он уговорил руководство разрешить ему «стоячий» выход – обзор окрестности из верхнего люка LM; он сделал это спустя 3 часа после посадки. Ирвин подавал ему фотокамеры, Дейв выполнил панорамы и полчаса описывал ЦУПу свои наблюдения.
На Земле перепроверяли план первого «ралли» на Селене, а астронавты начали готовиться к полноценному отдыху. В 70-часовой миссии сон становится серьезной частью плана. Скотт еще с осени заставлял себя и Ирвина, во-первых, неукоснительно соблюдать «биологические часы», во-вторых, перед полетом он и Джим ложились спать в тренажерах и дома под запись звуков насосов хладагента LM. И третье, самое главное, – астронавтам (наконец-то!) разрешили снять скафандры и положить на просушку надеваемое под них белье.
 Схема приведенияровера в рабочее состояние |
Приступили к распаковке ровера. Подошли к секции ПС №1 и увидели зрелище, навевающее уже не восторги: LM попал задней лапой в небольшой кратер и явно врезался соплом двигателя в приподнятый грунт на его оправе. Если бы двигатель еще работал, вероятность взрыва была бы высока.
 LM, распакованный MESO, Ирвин и ровер на фоне склона горы Hadley Delta с кратером St. George |
Сложенный ровер стоял в секции вертикально, «полом» – к двигателю ПС, днищем – наружу, прижав к «груди и животику» сложенные внутрь колесные пары, сжатый, как пружина. Достаточно точно по инструкции вытянуть его из полости секции – и он развернется сам, как бутон цветка. Предполагалось, что с этим справится и один астронавт, но LM сел криво и с ударом.
Установили и направили TV-камеру на секцию №1, выполнили действия с помощью ременных тяг, ровер выложился на 45° и «задумался». На Земле одновременно из реальной модели LM так же тащили такой же ровер; в Хьюстоне все шло гладко, на Луне – все наперекосяк. Конструкторы «кара» замерли, сразу вспомнились «возмущенные вопли» в Конгрессе: «Ну не могут стоить 40 миллионов три тележки для гольфа!»
* На самом деле шесть экземпляров ровера (один статический макет, один для испытаний и четыре для Луны) были разработаны и построены «Боингом» в режиме «мозгового и производственного штурма», в результате чего NASA «потратило» вместо первоначально планируемых 19 млн – 40 млн $.
Джим полез на лестницу стойки LM, чтобы заглянуть в секцию, и в этот момент ровер резко выдвинулся на 3/4. От неожиданного толчка Ирвин полетел с лестницы кувырком. Кар «вывалился», словно пьяный, и это обеспокоило командира не меньше, чем падение Ирвина. Джим уже стоял, веселый и слегка измазанный, а кар висел на расколотом шарнире с вылетевшими узловыми шплинтами и не «зафиксированным» передним мостом. С помощью консультаций с Земли удалось отцепить его от выпускных связей с LM и скрепить узлы.
Максимальное удаление
 У края борозды Hadley Rille |
Если сломается только он – добегут. Если еще и одна ранцевая система – все равно успеют, соединив системы охлаждения скафандров дополнительным шлангом. Но если выйдут из строя и ровер, и оба ранца, и астронавты побегут к LM без охлаждения, только на 1-часовых кислородных запасках, спастись можно только если удаление от LM будет не более 1.5 км. После двух лет споров победила уверенность конструкторов индивидуального снаряжения – скафандры Apollo ни разу не отказывали до этого (не откажут и до конца программы).
 Станция 1 (Elboy). Слева от тени астронавта – тень ровера с «частоколом» геологических инструментов |
 Станция 2 (St.George) |
 Станция 2 (St.George). Дно Hadley Rille. Рисунок Алана Бина. |
Затратив 30 мин на выход, 1 час 45 мин на сборку и комплектацию ровера, командир миссии с лучезарной улыбкой взобрался на него на Луне. Проверив кар, Дейв обнаружил отсутствие управления передней парой колес, но это лишь увеличивало радиус разворота. Надо было ехать, «разогреть машину», а там видно будет; и он велел Джиму залезать. Только проверив пристежку штурмана, командир крепит себя, и они трогаются в путь.
Двинулись к кратеру «Элбоу» (Elbow – локоть), расположенному у основания горы Хэдли Дельта, под огромным кратером «Сент. Джордж» (St.George) на ее северном склоне, видным из любого уголка долины. Между днищем кара и грунтом 35 см, глубина колеи ~5 см, а камни высотой 25–30 см по тени можно увидеть издалека, значит, риск повредить конструкцию невелик – и Дейв дает «полный газ». Вернее, он всегда прибавлял скорость, когда появлялся ровный участок, и всегда же, неожиданно оказываясь перед преградой, ничего не успевал предпринять. Впереди была пустыня – с холмами, пологими оврагами и кратерами. Оттенок ее менялся в зависимости от угла солнца от серо-голубого до бело-золотистого.
«Скиталец» летел, как на крыльях, наскакивая на камень или бровку кратера, он на мгновение отрывался от грунта и, пролетая с метр параллельно поверхности, не буксуя, снова хватался своими чешуйчатыми колесами за «почву», и через несколько метров – снова прыжок. Скотт управлял им с восторженным упоением, и это был по-настоящему захватывающий дух галоп. И только Джим, как притороченный к рысаку «невольник», через полчаса был уже близок к «морской болезни», о чем в шутку и обмолвился ЦУПу. Капком Джо Аллен не нашел сказать ничего лучшего, как «Ну что ты хочешь, Джим, путешествуя по морю!..». Наверное, он имел в виду лунное «Море Дождей».
 |
Пристяжные ремни ровера не продавливали надувшиеся в вакууме скафандры, и астронавта «болтало» не только в кресле, но и в индивидуальной «оболочке». Правда, все эти неудобства в основном доставались «штурману»: его внимание не отвлекало управление.
Через полчаса умопомрачительного скока по лунному бездорожью неожиданно выскочили на просторный, высокий берег борозды Hadley Rille, и Долина Хэдли развернулась во всей своей величественной перспективе (место посадки LM было в низине, и окружающий приподнятый горизонт «подрезал» основания гор и скрадывал видение протяженности к ним долины).
Край борозды поразил своим тревожно-драматическим пейзажем – словно чудовищный ураган сдул в пропасть слои пыли между большими щербатыми камнями. Те, которые были выкорчеваны «с корнем», как искореженные каменные пни, сползали по склону слоями и завалами; другие, не оторванные от своего основания, словно противотанковые надолбы, испещренные «тысячами осколков», склонясь, уходили в ущелье мертвыми рядами.
10 минут мчались вдоль борозды, в 75 метрах от ее края. Неглубокий (~70 м) кратер Элбоу (Æ ~350 м) находится напротив крутого изгиба борозды (в подножии Хэдли-Дельта), он оказался невыразительной пологой низиной.
Station 1 (Elbow)
Командир космической экспедиции слез с кибер-механического скакуна, расправил затекшую спину, острым взглядом исследователя окинул неведомый пейзаж и аппетитно предвкусил: «Ну, будет людям дома на что посмотреть!»
Зрелище перспективы изгиба ущелья впечатляло. С одной стороны – борозда, словно плотиной, перегорожена оползнями, с другой – простирается могучей пропастью, глубиной ~0.3 км и шириной ~1.0 км, уходящей черной змеей в мрачную, еще не освещенную ранним солнцем сторону горы Хэдли.
Сойдя с ровера, астронавты отметили главное его достоинство: они чувствовали себя отдохнувшими. Кар был не только транспортом, экономящим силы, воду (хладагент), кислород, но и научной платформой: не нужно ничего носить в руках. А на Земле уже истомились ожиданием – когда астронавты направят на них антенну и включат TV-камеру ровера?
На этот раз в Хьюстоне был не просто ЦУП, а летно-геологический штаб. Это было столпотворение умов: на стенах заготовлены экраны и карты, взвод стенографисток приготовили ручки, геологи ловили каждое слово операторов и руководителя миссии, ученые-аналитики «затаились» за стеклянной перегородкой. И у «крышки» этой «научной чернильницы» дежурило «золоченое перо» миссии – рыжий и самый низкорослый капком NASA, доктор геологических наук, прошедший все тренировки «в поле» плечом к плечу с экипажем Apollo 15, – Маленький Джо (Аллен).
 Реальные траверзы Apollo 15 (EVA1-3) |
Как только TV-глаз ровера послал панорамы на Землю, весь этот «муравейник» ожил. Моментально вычислили координаты LM, еще влажные, только что отпечатанные фотографии лунных ландшафтов стали заполнять стены, на картах «проявился» маршрут миссии.
Кратер обследовали за 10 минут, сделали панорамы и собрались уходить. «Жаль, что нет времени сесть и поиграть в эти камешки», – вздохнул Скотт. «Пошли, Дейв», – вежливо, но твердо сказал Джим. Он отвечал за контроль графика времени: «Здесь много их будет».
Через 5 мин они уже были в пути по подножию горы, приближаясь к Сент- Джорджу.
Station 2 (St.George)
На 5-м километре пути (по «подсчетам» ЭВМ ровера) астронавты находились в конечном пункте траверза EVA-1, они удалились от LM по прямой на 3.8 км. Задача S-2: подняться по склону выше «подошвы горы» (более молодого «морского» материала) и найти камень, скатившийся с недоступной для астронавтов высоты.
Склон Хэдли Дельты стал набирать крутизну в ста метрах за Элбоу, и, когда он достиг 8°, продвижение прекратилось. Продолжать его было бессмысленно, вокруг был однообразный склон – надежды обнаружить каменные россыпи не оправдались. Но удача им не изменила: на высоте ~50 м над «подошвой», в 0.5 км от Элбоу, они подъехали к отличному метровому валуну.
Астронавты «спешились» и устремились к нему, «ощетинившись» клещами, граблями, совками, молотками, как две огромные белые вороны к вожделенной «арбузной корке» в выжженной солнцем пустыне. Интересно, что первые попытки получить желанные сколы ни к чему не привели: молоток отскакивал, как от рельса.
Закончив осмотр и фотографирование перевернутого валуна и взяв образцы грунта из-под него (эта идея Скотта очаровала геологов на Земле: необлученный реголит под камнем – это «окно в прошлое»; разница в возрасте камня и подстилающего грунта – ключик к происхождению горы), Дейв похлопал на прощание по камню рукой: «Он был здесь еще до того, как жизнь появилась в земных морях»…
На станции S-2 работали 45 минут, и самым трудным в работе на рыхлом 8-градусном склоне оказались не сколы, не поиск минералов, не просеивание грунта граблями и не получение колонки керна, а взятие сыпучих образцов. Ноги скользили, надо было наклоняться к склону (компенсируя перевес ранцевой системы), а грунт, в отличие от прочих работ, берут сразу двумя руками; в общем – пока, пошатываясь, подносишь совок к пакету, пока сыплешь, все просыпается; вместо одного приходилось черпать по три-четыре раза на образец. Во время этой работы не раз вспомнили Ала и Эда (А-14): как они, бедные, карабкались по склону круче этого и еще рикшу волокли.
Закончив с геологией, занялись фотографированием. Скотт снимал ярко освещенный мыс стены противоположного берега борозды и его дно, а Ирвин – общую панораму станции. Перспектива места стоянки охватывала оба берега борозды, «свой» – до горы Хэдли, «чужой» – до далекого пика Bennett Hill.
Возвращались к модулю через равнину по прямой, насколько это позволяли препятствия, уже спокойней, со скоростью 5– 7 км/час, сделав еще одну короткую остановку (Station 3). Пока Дейв подбирал образец «пузырчатого базальта», Ирвин обернулся на Хэдли-Дельту и восхищенно сказал: «Не верится, что мы ходили по тем горам».
Вот тут-то и выяснилась одна давно интересовавшая меня деталь. Много лет я не мог понять, почему на предполетных фото рукава скафандров экипажа А-15 кажутся какими-то «короткими»? Так и хотелось спросить (словами из любимого в детстве кинофильма «Александр Невский»): «А не коротка кольчужка-то?» А они, оказывается, и были (по просьбе экипажа) укорочены так, чтобы кисть руки полностью входила в перчатку, когда скафандр «наддут». Это была попытка как-то преодолеть проблему жесткости лунных рукавиц. Результат эксперимента получился двоякий: управлять ровером и работать инструментами было эффективней, но в кончиках пальцев, постоянно упиравшихся в перчатку, уже через полчаса появились нарастающие болевые ощущения (напоминающие сначала удары молоточком, а затем – молотком). |
В конце дня руки болели уже невыносимо, но и приборы Ирвин расставил, и Скотт, сколько смог, отбурился.
Под занавес EVA-1 был очень характерный для всей этой миссии эпизод. Астронавты старались максимально эффективно использовать каждую лунную минуту. Дейв смекнул, что, пока Джим будет карабкаться в LM и затаскивать контейнеры с образцами, он успеет установить за него «солнечную ловушку» (задача EVA-2). Задумано – сделано, Скотт устанавливал, а Ирвин инструктировал, глядя в окно LM.
Смысл жизни на Луне – «выбраться из скафандра», избавиться от постоянного стеснения, давления, натирания и сбросить пропотевшее белье. Когда поднялись в модуль, у Джима уже так воспалились пальцы, что он не смог снять перчатки без помощи командира; кроме этого, только сейчас он признался, что его фляга с водой не работала, и он все время выхода был без питья. Обеспокоил Дейва и «перерасход кислорода» в его собственном оснащении, но проверка швов и разъемов скафандра показала, что все было в порядке. «О'кей, – сказал командир, – завтра я буду дышать немного меньше».
Первый напряженный, трудный и необыкновенно счастливый день на Луне подходил к концу. Астронавты валились с ног, но пьянящее чувство удачи миссии, нормальное человеческое перевозбуждение – плохие товарищи необходимому сну. Почему и поспали перед EVA-2 «на троечку».
«Солдаты Луны»
Побудка EVA-2 застала астронавтов не шибко свежими. Но их хорошо «встряхнуло» обнаружение протечки антибактериального фильтра. Случайный наклон LM локализовал лужу воды у кожуха двигателя взлетной ступени (ВС) и, возможно, спас пилотов. Эта часть пола модуля почти не имеет под собой токопроводящих жил, но и тех, что были, достаточно, чтобы после вероятного короткого замыкания ночью они не вернулись к нам из лунных снов.
Ирвин как пилот LM более серьезно, чем командир, осознал миновавшую их опасность. У него прошла даже головная боль (вызванная ярким светом на поверхности), которая мучила его со вчерашнего дня, но признался он в этом лишь когда «вытерли» лужу. Скотт понимающе улыбнулся, его мысли уже занимало неподдающееся бурение.
Эксперимент по изучению тепловых потоков с помощью датчиков, заглубленных в пробуренные скважины, должен был вчера уже закончиться (две скважины, два датчика), расчетное общее время бурения ~30 минут. Но в EVA-1 Скотт за 35 минут пробурил всего одну 1.5-метровую скважину. После полета выяснится, что почти все оборудование для бурения было «дефектным» (неравномерное сечение шнеков сверлящих труб-сверл, некачественное их соединение, неподходящая оснастка и инструмент).
Эксперимент явно не задался, превысил лимит отведенного на него времени и должен был быть прекращен, но руководство полетом «хладнокровно» включило его продолжение в план EVA-2. Скотт чувствовал, что «добром это не кончится», но он был «лунным солдатом» (приказ есть приказ), хотя и не скрывал своего недовольства. «Мы шли к Луне, прежде всего, чтобы воспользоваться преимуществами ровера, и чем больше он простаивает у LM или у ALSEP, тем меньше мне это нравится». Земля, учитывая недовольство командира, поставила бурение на конец EVA-2, приплюсовав к своим бессонным часам еще несколько – для анализа проблем с оборудованием, но она тоже не знала о браке канавок шнека.
Вышли к «скучающему» «Скитальцу». Главное достоинство парковки на Луне – экономия средств на охранную сигнализацию: в ближайшие парочку миллионов лет никто ничего не стащит ни из «салона», ни из «бардачка».
Укомплектовали ровер, тронулись – и эврика! – заработало не работавшее вчера управление переднего моста! Скотт тут же восхищенно связался с Землей: «Ребята, я знаю, чем вы вчера занимались! Вы сказали парням из Маршалла, чтобы они ночью сгоняли сюда и починили ровер!» Земля была не меньше астронавтов рада и шутке, и «волшебному» восстановлению полного управления кара.
Первые 5 минут траверза Скотт испытывал управление только «первой пары», зад кара сильно заносило влево-вправо. Управление «всеми четырьмя» намного отличалось в лучшую сторону и от вчерашнего – только задними. «Хорошая машина!» – резюмировал Дейв и направил кар на «Южную группу» кратеров. С орбиты они смотрелись весьма рельефными, а в жизни это была невыразительная «каша» сглаженных оврагов, балок, ям и холмов.
Итак, ровер исполнял свой пьяный галоп через лунное море; как обычно, Скотт двигался на полной тяге, и они делали хорошее время.
 Панорама стоянки А-15 от горы Hadley на гряду Свана до Hadley Delta |