Как ни привычны теперь космические полеты, каждый из них все же событие уникальное. И прежде всего с точки зрения организационно-технической. Ведь в управлении полетом на разных уровнях принимают участие тысячи людей, объединенных единой целью и связанных сложнейшей системой тесного взаимодействия. Полет – это как бы гигантская ступенчатая пирамида, в вершине которой находится космический корабль и его экипаж в два-три человека. Ступенькой ниже – Центр управления полетом. В его составе уже сотни специалистов. Следующая ступенька – сеть наземных станций слежения, расположенных по всей территории нашей страны и на кораблях, несущих вахту в океане. Это – тысячи людей. И наконец, фундамент всей пирамиды – коллективы конструкторских бюро и научно-исследовательских организаций, предприятий, создающих корабль и его системы, десятки тысяч инженеров, техников и рабочих.

Организационная сторона управления полетом – это обеспечение оптимального, наилучшего взаимодействия специалистов на всех ступенях этой пирамиды в целях предельно точного выполнения заданной программы теми, кто на ее вершине – экипажем космического корабля.

Техническая сторона управления полетом космического корабля – это руководство действиями экипажа в полете, передача на борт нужных для экипажа сведений, дистанционное управление с Земли бортовыми системами, координация работы наземных средств слежения за космическим кораблем и систем обработки поступающей с него информации. Здесь приходится решать самые разнообразные задачи: производить измерение параметров движения корабля, рассчитывать маневры, которые корабль должен совершить для перехода на новую орбиту или для сближения с другим кораблем, определять наилучшие условия проведения экспериментов, анализировать телеметрическую информацию о состоянии бортовых систем и информацию о работе наземных средств, принимать решения о порядке дальнейших работ.

«Союз-19» над планетой.

Если речь идет о групповом космическом полете, то службе управления приходится еще и согласовывать действия экипажей двух кораблей, обеспечивать совместную работу их бортовых автоматических устройств и т. д.

В связи с тем что скорость полета космических кораблей очень велика, все задачи надо уметь решать быстро.

Попробуем показать объем информации, стекающейся в Центр управления, для оценки состояния бортовых систем корабля и наземных средств.

Начнем с того, что на борту корабля десятки систем, сотни приборов и около тысячи телеметрических датчиков, контролирующих их работу и информирующих Землю о «здоровье» корабля. Эта информация составляет поток телеметрических данных. Космонавты в свою очередь наблюдают более 200 приборов и транспарантов на пультах корабля и сообщают на Землю об их показаниях. Внутренний вид корабля и окружающее его пространство осматриваются телекамерами. Эти изображения тоже идут на Землю.

Баллистические центры принимают информацию с бортовых приемоответчиков, вычислительные машины превращают эти сигналы в параметры орбиты корабля, которые тоже поступают в Центр.

Немало своих забот на станциях слежения и на кораблях в океанах. Там работают большие комплексы технических средств, состояние которых нужно знать в Центре. В постоянной готовности находится поисково-спасательный комплекс с десятками самолетов, вертолетов и судов в районах возможного приземления или приводнения корабля. И об этом Центр тоже должен иметь исчерпывающую информацию.

И вот вся эта телеметрическая, радиотелефонная, телевизионная, баллистическая информация, сведения о состоянии станций слежения и поисково-спасательного комплекса лавиной обрушиваются на узел связи Центра управления полетом. Для «переваривания» такого огромного потока сообщений Центр оборудован самой современной вычислительной техникой и средствами сортировки, адресации и отображения в удобном виде всей получаемой информации. После подготовки информация поступает к специалистам по управлению.

Управленцы, по сути дела, подводят итог многолетних усилий больших коллективов. Поэтому на них лежит огромная ответственность. Они, как и космонавты, не имеют права ошибаться. Любую недоделку на Земле можно исправить, заменить оказавшийся под подозрением блок или прибор. А корабль на орбите на остановишь, не пошлешь к нему ремонтную бригаду.

Службе управления полетом, в ее сегодняшнем понимании, едва ли исполнилось десять лет. Это дело совсем еще новое даже в такой молодой отрасли техники, как космонавтика. И как всякое новое дело в технике, поднимает его в основном молодежь. Средний возраст специалистов, занимающихся сегодня управлением полетами, 30 – 35 лет. Сорокалетние здесь – уже ветераны.

Можно утверждать, что за последние годы родилась новая профессия – специалист по управлению полетами космических кораблей. Границы этой новой специальности пока еще недостаточно четко очерчены. Но для нее обязательны твердые знания физических основ движения космического корабля, автоматики и телемеханики, всего многообразия бортовых систем, возможностей наземных средств слежения за полетом и конечно же большая преданность своему делу, отнимающему много сил и времени.

Организовать и обеспечить эффективное управление полетом одного космического корабля – дело сложное. Еще более усложнились вопросы управления, когда была поставлена задача управлять полетом двух кораблей, созданных в разных странах, да еще и из двух разных Центров, удаленных друг от друга на 12 тысяч километров. Рассмотрим особенности такого полета по уже известным нам ступеням «пирамиды».

Экипажи кораблей «Союз» и «Аполлон» говорят на разных языках. Как быть? Для полета пришлось выработать своеобразный «космический эсперанто», создать на обоих языках специальный словарь наиболее часто употребляемых терминов и оборотов. Договорились, что наш экипаж изъясняется в межбортовых переговорах на английском языке, а американцы – по-русски.

Но не только экипажи должны понимать друг друга – их переговоры между собой должны понимать и на Земле. В Центрах управления появились переводчики. Работы им хватало. Ведь управленцы обоих Центров тоже говорят на разных языках, а им надо общаться.

При многих общих принципах подхода к задачам управления у каждого Центра выработались свои традиции. Нужно было так организовать их взаимодействие, чтобы решения принимались всегда согласованные, чтобы эти две «головы управления» оправдали поговорку «ум хорошо, а два лучше».

Все это оказалось совсем не простой задачей. Для того чтобы, например, осуществить стыковку, переходы экипажей из корабля в корабль или, к примеру, выполнить эксперимент «Искусственное солнечное затмение», нужно действия космонавтов и астронавтов увязать между собой с точностью до одной минуты, а точность выдачи команд и включение двигателя при маневрах – уже секундная. Такую согласованность можно было обеспечить, только разработав заранее детальный план деятельности экипажей и наземных служб.

Но и этого недостаточно. Ведь полетная обстановка может измениться. Значит и план придется корректировать. Совершенно очевидно, что, хотя создатели кораблей принимали все меры к обеспечению безотказной работы бортовых систем, полной, стопроцентной надежности добиться невозможно. В полете всегда остается какая-то, пусть даже самая малая, вероятность отказа. Если такое случается, то задача экипажа и управляющих полетом состоит в том чтобы вовремя обнаружить, заменить неисправный элемент. Если же это неосуществимо, необходимо изменить весь дальнейший план полета.

Схема связи при управлении полетом «Союз–Аполлон».

В совместном полете при возникновении каких-то нерасчетных ситуаций решения должны разрабатываться и приниматься обоими Центрами управления. Если бы, например, стыковочный агрегат «Аполлона» не смог выполнить активные функции с первой попытки (обеспечить сцепку со стыковочным агрегатом «Союза» и закрыть стык), эти функции были бы переданы кораблю «Союз». В этом случае Центры управления разработали бы новую последовательность операций, в соответствии с которой стыковочный агрегат «Аполлона» был бы переведен в пассивное состояние, а у «Союза» – в активное, и стыковку попытались бы сделать снова. Указания экипажам о проведении этих операций Центры должны были бы передать уже через несколько минут после появления отказа.

К управлению полетом привлекались станции слежения (наземные и плавучие) с обеих сторон. В процессе разработки программы полета стало очевидно, что потребуется большой объем переговоров экипажей с Землей. При возникновении нерасчетных ситуаций этот объем мог резко возрасти, и тогда собственных станций слежения могло бы не хватить. Поэтому было решено обеспечить техническую возможность ведения радиопереговоров каждого Центра со своим экипажем через станции слежения партнера. С этой целью были созданы системы дистанционного управления приемопередатчиками чужих станций из своего Центра управления, а в случае отказа этих систем предусматривалось ведение переговоров со своим кораблем из чужого Центра управления. Вот почему в Центрах присутствовали специалисты по Связи из другой страны.

К управлению были привлечены все основные советские и американские станции слежения.

Каждая из станций слежения – наземная или плавучая – это сложное хозяйство: антенны, электронная аппаратура и вычислительные машины. Они принимают, обрабатывают и передают в Центр управления все виды информации с борта космического корабля, а также могут выдать на борт радиокоманды управления. Кроме этого станции слежения имеют приемопередающую аппаратуру для связи с космическим кораблем через спутники связи.

Опыта в управлении групповым полетом из двух Центров управления с привлечением такого большого количества наземных средств ни у нас, ни в США не было, поэтому полету предшествовала большая подготовительная работа. Мы многократно встречались в Москве и Хьюстоне и разрабатывали совместную бортовую и полетную документацию на протяжении всех трех лет подготовки ЭПАС.

Прежде всего советские и американские специалисты познакомились с тем, как организовано управление в каждой из стран при осуществлении автономных полетов. Выяснили некоторые отличия, и для того чтобы по возможности не менять существующие в каждой стране традиции управления, договорились эту организацию максимально сохранить во время полета по программе ЭПАС. Было согласовано, что те решения по управлению, которые не затрагивают интересов второй стороны, будут приниматься автономно, в соответствии с установленным в каждой стране порядком. Выведение обоих кораблей на орбиту, перевод их в район встречи, подготовку кораблей к спуску и спуск решили осуществлять так, как это делается при автономных полетах, но при этом держать друг друга в курсе всех событий.

Совместно управлять договорились на том участке полета, где экипажи будут взаимодействовать. Этот участок охватывает операции, начиная с заключительного этапа сближения и кончая второй расстыковкой и экспериментом «Ультрафиолетовое поглощение». Период совместной деятельности было решено начать на сорок восьмом часу полетного времени и закончить через 55 часов. На весь этот период был разработан поминутный временной график полета с указанием того, что в каждый момент времени должны делать космонавты и астронавты, какими сообщениями они между собой обмениваются, что делают Центры управления, когда и какую информацию передают друг другу.

В соответствии с этим графиком были составлены документы, которые подробно описывали все операции, выполняемые на каждом из кораблей. Они стали основным руководящим материалом для экипажей и персонала управления. Отступать от них можно было только по согласованию между экипажами и наземными службами, если того требовали изменившиеся условия полета.

Документы эти разрабатывались очень тщательно и многократно уточнялись. Так, например, на борт кораблей был взят седьмой уточненный вариант бортовых инструкций, а Центры руководствовались во время полета четвертым вариантом «Плана взаимодействия».

Стороны договорились также и о процедуре согласования изменений намеченного плана полета. Был найден такой способ взаимодействия, при котором правильные решения принимаются в минимально возможное время. Заранее был согласован терминологический словарь.

Например, все станции слежения в письменных сообщениях обозначались тремя буквами из их наименований: ЕВТ (Евпатория), ТБЛ (Тбилиси) и т. д. Руководитель полета и сменный руководитель подписывались на телеграммах коротким сочетанием: РП, СРП. Бланки телеграмм для обмена информаций о состоянии кораблей и наземных систем были предельно упрощены, формализованы и представляли собой, по сути дела, краткую анкету с вопросами о состоянии корабля и наземных систем и с обязательным резюме – влияют или не влияют на план полета выявленные замечания.

Договорились о том, какие совместные документы должны быть в Центрах управления во время полета и как на них ссылаться при телефонных разговорах, как по телефону описывать пространственное положение корабля и как оформить для передачи по фототелеграфу предложения об изменениях в полетных документах.

Для того, чтобы упростить взаимодействие во время полета, когда ощущается острый дефицит времени, решили заранее рассмотреть большое количество наиболее вероятных отказов в оборудовании кораблей и варианты возможных изменений хода полета. Например, что делать в случае, если, скажем, на одном из кораблей окажется неисправным стыковочный агрегат или не будут гореть огни, которые служат для ориентации при сближении? Или что делать при потере герметичности в одном из отсеков? Как быть при отказе радиооборудования? При появлении признаков пожара?

Всего было рассмотрено более ста наиболее сложных случаев, которые могли оказать существенное влияние на проведение полета и которые требуют значительного времени для принятия решения, если их не оговорить заранее.

Для того чтобы определить порядок действий в непредусмотренных обстоятельствах, стороны разработали специальный документ под названием «Положение по взаимодействию Центров управления». В нем было указано, в каких случаях каждый экипаж может принимать решение самостоятельно, а когда он обязан согласовывать его со вторым экипажем; в каких ситуациях в принятии решения участвует один Центр, а в каких – оба.

Для того чтобы в ходе полета обе стороны были в любой момент готовы к действиям в нерасчетных ситуациях, каждая из них должна была иметь исчерпывающую информацию о состоянии и ходе работ на борту корабля другой страны. Для этого между Центрами управления действовали два телевизионных и 13 прямых телефонных каналов связи. Был предусмотрен также обмен телетайпными и фототелеграфными сообщениями.

В каждом Центре управления особые представители руководителя полета отвечали за взаимодействие с заокеанскими коллегами. В нашем Центре эти функции выполняли специалисты, которые в процессе подготовки к полету сами разрабатывали и согласовывали с американской стороной методики действия в нештатных ситуациях и инструкции экипажам – Юрий Степанович Денисов и Виктор Петрович Варшавский. Во время полета они занимались обменом информацией и согласованием всех корректировок и уточнений, которые приходилось вносить в разработанную программу. В течение всего периода активной деятельности экипажа они находились на связи с американскими партнерами.

Чтобы глубже понимать проблемы, возникающие на корабле другой стороны, и возможности наземных служб по решению этих проблем, Центры управления на период полета обменялись консультативными группами. В них вошли квалифицированные специалисты по управлению полетом и по бортовым системам. Специалисты этих групп еще до полета трижды побывали в Центре управления другой страны, ознакомились со спецификой работы. И те и другие принимали участие в совместных тренировках Центров управления. Обоюдный обмен опытом и личные контакты в большой степени способствовали взаимопониманию в полете.

Советская консультативная группа в американском Центре управления на тренировке.

Советскую консультативную группу возглавлял Олег Игоревич Бабков, опытный специалист с большим стажем работы в области систем автоматического управления. Работой американской консультативной группы руководил опытный управленец Чарльз Льюис. Он возглавлял одну из смен в Центре управления в Хьюстоне во время полета американской орбитальной станции «Скайлэб» в 1973 – 1974 годах.

Советская и американская консультативные группы имели прямую связь со своими Центрами управления и получали оттуда всю необходимую информацию. Для работы консультативных групп в каждом Центре управления были оборудованы специальные помещения, в которых можно было прослушать переговоры между Центрами управления и экипажами, переговоры экипажей между собой, переговоры между руководителями полета.

В этих помещениях были установлены пульты с телевизионными экранами, на которые выводились все телевизионные передачи с борта обоих кораблей, передачи из обоих Центров управления и телеметрическая информация о состоянии корабля принимающей стороны.

Консультативные группы имели телефонную связь со специалистами принимающего Центра могли всегда встретиться с ними для обсуждения возникающих вопросов. Группы имели комплекты документации, используемой их Центрами для управления полетом.

Управление полетом корабля «Союз» осуществлялось из Центра управления, расположенного в подмосковном городе Калининграде. Этот Центр и раньше участвовал в управлении пилотируемыми и беспилотными космическими аппаратами. Он расположен в нескольких зданиях и функционально, как и любой Центр управления! может быть разделен на две части.

В главном зале советского Центра управления полетом.

В одной из них размещены основные технические средства Центра и обслуживающий их персонал. Здесь находятся узлы связи, через которые в Центр поступают все виды информации, вычислительные комплексы, которые ведут обработку всех полученных телеметрических данных, выполняют баллистические расчеты. Здесь же установлены аппаратура дистанционной выдачи радиокоманд на борт космического корабля через станции слежения, аппаратура документирования всей поступающей и исходящей управляющей информации, средства управления системой энергоснабжения Центра и т. д.

Вторая часть предназначена для размещения персонала, который непосредственно управляет полетом. Центральное место здесь занимает главный зал управления, где принимаются решения по управлению полетом и откуда ведутся радиопереговоры с экипажем. Главный зал оснащен такими техническими средствами, которые необходимы для быстрого получения информации, анализа ее и оперативной реализации принятых решений. Здесь на больших экранах и буквенно-цифровых табло можно в любой момент увидеть, над какой точкой земного шара находятся корабли и когда они будут в зонах видимости станций слежения, что передают бортовые телевизионные камеры, какие сейчас параметры орбиты, какая работа планируется на ближайший виток.

На всех рабочих местах специалистов имеются индивидуальные телевизионные экраны, на которые подается телеметрическая информация. Там можно узнать, какая аппаратура включена на борту, как она работает, какой состав атмосферы внутри жилых отсеков, сколько осталось топлива в двигательных установках корабля, какой запас электроэнергии и т. п. С индивидуального пульта управления можно дать задание вычислительному комплексу провести анализ работы какой-нибудь из бортовых систем и через несколько секунд получить ответ. С этих же пультов можно связаться по телефону с другими специалистами Центра управления, обсудить возникшую проблему и передать заключение руководителю полета.

Консультативная группа американских специалистов на тренировке в советском Центре управления полетом.

Руководил подготовкой технических средств Центра и математического обеспечения задач, решаемых вычислительным комплексом, заместитель директора Центра Альберт Васильевич Милиции.

В главном зале находятся руководитель и сменный руководитель полета, их заместители по отдельным службам, ответственные специалисты по командно-измерительному комплексу и Центру управления, специалисты, отвечающие за планирование программы и баллистическое обеспечение полета. Кроме них, в зале работают главные специалисты по основным бортовым системам, оператор, ведущий радиопереговоры с экипажем, специалисты по действиям экипажа, врач, ответственный за контроль состояния здоровья экипажа. Здесь же – несколько специалистов Центра, отвечающих за работу его основных технических служб: связи, вычислительных комплексов и средств отображения. Всего в главном зале в смену работает 25 – 30 человек. Весь остальной персонал управления, а это еще около 100 человек в смену, находится во вспомогательных помещениях, расположенных вблизи главного зала.

Интересно отметить, что в нашем и американском Центрах приняты не совсем одинаковые принципы отбора специалистов для зала управления и остальных служб. По американской структуре в зале работают только профессионалы – специалисты по управлению. Они заранее изучают устройство корабля, разрабатывают документацию по управлению, готовят справочные материалы, очень много тренируются на своих рабочих местах и затем осуществляют управление полетом. Разработчики систем во время полета находятся в соседних с залом управления помещениях и выполняют функции консультантов.

У нас схема смешанная. В зале во время управления полетом находятся как профессионалы-управленцы, так и разработчики систем. Преимущество такой схемы заключается в том, что человек, который лучше всех знает устройство системы, принимает непосредственное участие в управлении полетом. Таким образом, исключается промежуточное звено, в котором всегда может быть заложен элемент ненадежности.

Но есть определенные преимущества и в американской схеме: разработчики меньше отвлекаются от своего основного вида деятельности – создания новых систем.

Персонал нашего Центра, работающий во вспомогательных помещениях, в соответствии с функциональными обязанностями был разделен на группы. Каждая группа имеет свои специально оборудованные комнаты.

Анализ телеметрической информации о состоянии бортовых систем и разработка рекомендаций о порядке дальнейшего использования бортовой аппаратуры производятся в группе анализа, которую возглавлял Александр Петрович Федосеев Детальную разработку программы полета на текущие сутки с учетом конкретно сложившейся ситуации осуществляла группа планирования, которой руководил Виктор Петрович Карзанов.

За проведение баллистических расчетов и обеспечение всех служб баллистической информации несла ответственность группа баллистики.

В состав службы управления входили также группа по научным экспериментам, группа сбора телеметрической информации, группа медконтроля, группа метеообеспечения, группа переводчиков и ряд других.

Центр управления при полете корабля работает круглосуточно. Контроль за состоянием корабля и экипажа осуществляется и тогда, когда экипаж спит. Центры готовы в любой момент прийти на помощь экипажу.

Готовить персонал по управлению полетом кораблей «Союз» и «Аполлон» мы начали в нашем Центре более чем за год до старта. В апреле и августе 1974 года были проведены летные испытания беспилотных кораблей – «Космос-638» и «Космос-672». Затем в декабре 1974 года был успешно выполнен полет корабля «Союз-16» с космонавтами Анатолием Васильевичем Филипченко и Николаем Николаевичем Рукавишниковым на борту. В этом полете с максимально возможной степенью приближения отрабатывались все элементы предстоящего совместного эксперимента по программе ЭПАС.

В американском Центре управления: Ю. Сернан – помощник технического директора проекта, Г. Ланни – технический директор проекта, И. Н. Милюков – советский переводчик, A. С. Елисеев – руководитель полета с советской стороны, B. Г. Кравец – один из сменных руководителей полета в советском Центре управления, П. Франк – руководитель полета с американской стороны.

Подготовка к совместному полету включала в себя и ознакомление с устройством второго корабля, участвующего в полете. Мы изучали системы «Аполлона», американцы знакомились с «Союзом». Это изучение не было настолько глубоким, чтобы уметь управлять кораблем другой стороны, но вполне достаточным, чтобы понять, как будут выполняться совместные операции и какие возможности есть у другого корабля по выходу из нерасчетных ситуаций.

Специалисты по управлению полетом в сентябре и октябре 1974 года побывали друг у друга в Центрах, прослушали лекции по устройству систем кораблей, ознакомились с макетами и тренажерами, получили необходимую описательную документацию. В конце декабря 1974 года была проведена первая проверка всех видов связи между Центрами управления.

С января 1975 года в обоих Центрах начались тренировки по управлению полетом. Поначалу они были автономными, когда каждая сторона готовилась к управлению своим кораблем. Но для ЭПАС этого было недостаточно. Поэтому в марте, мае и в конце июня 1975 года проводились совместные тренировки двух центров с участием первых экипажей, во время которых достаточно полно имитировался реальный полет.

Чтобы предельно точно воссоздать на Земле обстановку, которая царит в корабле и Центре управления во время полета, требуется обширный комплекс средств. Такой комплекс был создан, и работу его можно представить следующим образом.

Экипаж находится в кабине-имитаторе, представляющей собой аналог космического корабля (его физическую модель) с полным совпадением внутреннего интерьера и пультов управления. С имитатором сопряжена цифровая вычислительная машина, моделирующая отдельные системы корабля и процессы на его борту, параметры которых затруднительно получить с физической модели (тепловые процессы, заправочные давления, пространственное движение).

Экипаж, работая в имитаторе, выдает команды с пультов и получает информацию о состоянии корабля. На имитатор из Центра управления выдаются радиокоманды. Имитатор и моделирующая ЦВМ выдают в Центр управления телеметрическую информацию о состоянии корабля.

Таким образом, в Центре управления и в имитаторе имеется возможность «проиграть» весь полет корабля на Земле.

В имитатор и математическую модель через специальный пульт можно вводить различные отказы систем, что позволяет экипажу и персоналу управления полетом проявить свои знания и технику выхода из нештатных ситуации и тем самым подготовиться к возможным неожиданностям реального полета.

Схема моделирования полета при тренировках Центров управления.

При «полете» кораблей на Земле отрабатывались действия экипажа и Центров управления и в таких сложных аварийных ситуациях, как пожар, разгерметизация, требующих срочных переходов экипажей свои корабли, расстыковки и посадки кораблей. Такие ситуации, конечно, чрезвычайно маловероятны в реальном полете, но специалисты обеих сторон считали, что только в случае отработки мельчайших подробностей всех действий экипажей и Земли в этих ситуациях можно обеспечить полную безопасность экипажей.

Во время тренировок между Центрами работали все каналы связи. С моделей кораблей «Союз» и «Аполлон», находящихся в лабораториях США и СССР, поступал полный объем телеметрической информации. Вычислительные комплексы Центров эту информацию обрабатывали и передавали на средства наглядного отображения. Экипажи работали в соответствии с программой предстоящего полета. Между экипажами кораблей, а также между экипажами и Центрами управления была установлена голосовая связь.

Комплексные тренировки персонала управления и экипажей помимо технической стороны отработки полетных операций имели и важное психологическое значение. Управленцы могли познакомиться с подходом к работе членов экипажей (ведь у всех космонавтов свой почерк в работе), привыкали, что также важно, к голосу космонавтов. В свою очередь экипажи ближе познакомились с теми, кто будет управлять их полетом с Земли.

Службы управления анализировали поступающую телеметрическую информацию и доклады экипажей и принимали решения по управлению в таком же порядке, как впоследствии они это делали во время полета. Они согласовывали свои решения друг с другом, Руководили действиями экипажей, выдавали радиокоманды в автоматику и следили за всем ходом имитируемого полета.

В этой работе принимали участие специальные группы тренировок, в задачу которых входило максимально усложнять «полет» обоих кораблей. Для этого в процессе моделирования полета вводилось как можно больше отказов бортовых и наземных систем. Эти «отказы» не были заранее известны ни персоналу управления, ни экипажам. Интересно, что, задавая ту или иную неисправность, специалисты по тренировкам не знали, как управленцы решат предложенную им задачу. Программа моделирования строилась из расчета на наиболее вероятную реакцию управляющих полетом. Если управленцы решали предложенную им задачу не предусмотренным способом или не успевали принимать необходимые решения (такое на тренировке бывало!), службе тренировок приходилось перестраиваться в соответствии с создавшейся ситуацией.

Советской службой тренировок руководил Леонид Федорович Мезенов, имеющий большой опыт моделирования систем управления. Американскую службу тренировок возглавлял Джей Ханникат. Эти два специалиста хорошо сработались и доставили много хлопот обоим Центрам управления при имитации нештатных ситуаций во время моделирования полета.

От тренировки к тренировке улучшалось взаимодействие нашего и американского Центров. Первая декабрьская тренировка в 1974 году показала, что необходимо уточнить схему связи по передаче межбортовых переговоров. Мы сделали необходимые изменения, и в дальнейшем схема связи работала без замечаний.

Советский Центр управления полетом. Специалисты обеих стран обсуждают итоги совместной тренировки.

При тренировке в марте 1975 года мы уточнили такую важную деталь взаимодействия, как порядок обмена телеграфными сообщениями. В ходе тренировки выяснилось, что принятая схема, когда все телефонные переговоры подтверждаются телеграммами, громоздка. В последующих тренировках в мае, июне, а также во время полета телеграфные подтверждения уже посылались только для наиболее важных телефонных сообщений, например разрешения на старт «Аполлона», на стыковку и расстыковку и т. д.

Безусловно, неоценимую роль в подготовке персонала сыграла имитация нештатных ситуаций. Они разыгрывались с такой полнотой, что иногда управленцы буквально забывали, что корабль еще не летает в космосе.

За время подготовки были «проиграны» практически все оговоренные в документации возможные отклонения в полете, причем наиболее сложные нештатные ситуации отрабатывались при совместных тренировках центров. Старт «Союза» и «Аполлона» со всеми возможными отклонениями тренировался 12 раз, сближение, стыковка и переходы – 14 раз, расстыковка – 10 раз, спуск «Союза» – 12 раз.

Таким образом, задолго до старта 15 июля 1975 года «Союз» и «Аполлон» много раз и «стартовали» и выполняли при моделировании весь запланированный по ЭПАС объем работ.

Тренировки позволили выявить и устранить неудачные места в плане полета, недостатки в технических средствах, организационные недоработки. Именно тренировки позволили сделать заключение о готовности служб управления к полету.

Во время полета Центры работали круглосуточно, в три смены, продолжительностью приблизительно по 13 часов каждая.

Руководство полетом в целом, принятие «стратегических» решений по управлению берут на себя руководители полета в советском и американском Центрах управления. Они координируют действия Центров и следят за работой всех трех своих смен. Руководитель полета присутствует в зале на всех наиболее ответственных операциях полета.

В каждой смене есть свой сменный руководитель полета, который несет ответственность за принятие оперативных решений по управлению в своей смене. Он постоянно находится на связи со всеми главными специалистами смены, а в наиболее ответственных случаях сам выходит на связь с экипажем корабля.

«Союз» совершает оборот вокруг земного шара за 90 минут. По этому 90-минутному циклу и живет вся смена управления полетом. Вот как выглядит «разложенный» по минутам этот цикл:

первые 15 минут: корабль проходит экватор; начинается очередной виток. До связи с нашими станциями слежения еще 10 – 15 минут. Это время «последнего взгляда» на готовность всех наземных и плавучих средств к приему информации с «Союза». Идут доклады о готовности средств и групп к сеансу связи;

от 15-й до 40-й минуты: сеанс связи с «Союзом» через наши станции слежения; прием и оценка телеметрической информации, телевизионный сеанс, сообщения экипажа о проделанной работе; передача указаний экипажу.

Во время сеанса могут возникнуть замечания по работе бортовых и наземных систем, могут быть вопросы у экипажа. Часто необходим немедленный ответ на вопрос. Вот тут-то и сказывается предполетная тренировка. На размышления отпускается в лучшем случае 5 – 10 минут. Только безукоризненно технически и психологически подготовленный специалист может кратко и четко сформулировать ответ на вопрос экипажа или дать рекомендацию на выдачу радиокоманды;

40-я – 80-я минуты. В это время проводится детальный анализ информации, полученной по телеметрии, из докладов экипажа, со станций слежения. Осуществляются переговоры и уточнения взаимодействия с американским Центром (при необходимости возможен выход на связь с «Союзом» через американские станции слежения). Вырабатывается порядок работы в следующем сеансе связи, уточняются радиокоманды и радиограммы.

В последние 10 минут подводятся итоги предыдущего витка, сменный руководитель полета дает указания всем службам и группам на предстоящий сеанс связи.

Таких циклов в каждой смене шесть-семь. Во время пересменки специалисты работают вместе около часа. В обязанности начавшей работу смены входит уточнение взаимодействия с американским Центром управления в Хьюстоне, где пересменка происходит примерно в то же время.

Каждая смена стремится проводить полет с минимальными отклонениями от запланированной штатной программы. При возникновении нештатных ситуаций специалисты управления делают все, чтобы перевести полет в русло заранее разработанного и предусмотренного в документации варианта, над которым думали не один месяц и в котором учтены все детали работы систем корабля и наземных служб.

Но штатная программа не догма, а жизнь часто преподносит неожиданности. На них нужно срочно отреагировать и разработать новый вариант программы и уже не за месяцы – за часы, а иногда и минуты.

В таком ритме, не останавливаясь ни на мгновение, работают Центры управления, наземные станции и корабли слежения.

Рабочее взаимодействие советского и американского Центров управления началось за 50 дней до полета. 26 мая 1975 года Центры обменялись первыми сообщениями о ходе предстартовых работ. С 9 июня между Центрами была установлена постоянная телефонная связь. С этого времени обмен информацией осуществлялся каждый раз перед тем, как приступить к очередному этапу подготовки кораблей или ракет-носителей. Ну, а руководители полета и специалисты обеих сторон практически ежедневно проводили переговоры, уточняли отдельные детали в документации, в программе последних тренировок. В течение всего этого периода работы шли по намеченному графику.

17 июня на мысе Канаверал была закончена заправка топливом корабля «Аполлон». С 30 июня топливом начали заправляться двигательные установки основного корабля «Союз». С 4 июля те же операции производились с резервным кораблем. Заправка была окончена 7 июля. Оба корабля «Союз» были готовы к стыковке с ракетами-носителями.

После 9 июля Центры управления начали обмениваться телеграммами каждый день. Причем в сообщениях говорилось не только о том, как идет предстартовая подготовка, но и о том, какая ожидается погода на космодроме в день старта, не будет ли переноса пуска по метеоусловиям. На Байконуре с погодой все было в порядке, если не считать жары, редкой даже для этих мест. Все сообщения в Хьюстон заканчивались словами: «Погодные условия благоприятствуют запуску».

10 июля в монтажно-испытательном корпусе космодрома Байконур состыковали основной корабль «Союз» с ракетой-носителем. Утром 12 ракетно-космический комплекс был установлен на стартовой позиции. 13 июля на второй стартовой позиции была установлена ракета с резервным кораблем «Союз». Параллельно с этим шли работы на пусковой площадке мыса Канаверал.

За сутки до старта, с утра 14 июля, в обоих Центрах управления началось круглосуточное дежурство персонала. В это время из Хьюстона пришло тревожное сообщение о плохой погоде на мысе Канаверал – гро'зы, сильный ветер. Но спустя несколько часов погода стала улучшаться и ко времени старта «Аполлона» все вошло в норму.

За 7 часов до намеченного времени пуска корабля «Союз», когда шли заключительные операции по подготовке носителей, Центры начали обмениваться информацией о ходе подготовительных работ каждые 60 минут. За 6 часов до старта Центры «сверили часы», или, как говорят специалисты, произвели синхронизацию систем единого времени в США и в СССР.

За 3 часа до старта «Союза», в 12 часов 20 минут 15 июля заняли свои рабочие места в советском Центре управления первая смена и руководитель полета.

С космодрома Байконур началась прямая телевизионная передача. Наши космонавты Алексей Архипович Леонов и Валерий Николаевич Кубасов занимают свои места в корабле, чтобы отправиться в первый в истории человечества интернациональный полет.

Очередной сеанс связи с кораблем «Союз-19» во время полета.

15 часов 20 минут 00 секунд московского времени – звучит команда: «Пуск!» «Союз» рванулся на орбиту.

Через 7 часов 30 минут стартовал «Аполлон».

Весь полет проходил в соответствии с намеченной программой. Отказов, которые привели бы к существенным осложнениям, не произошло. И тем не менее все время полета – это часы самой напряженной работы обоих Центров управления. Специалисты двух стран показали, что многочисленные предполетные тренировки не прошли даром. Когда на борту кораблей возникли неисправности, наш и американский Центры быстро выдали экипажам рекомендации для их устранения.

Первая неприятность возникла на нашем корабле. Начиная с участка выведения, на Землю не передавалось изображение с бортовых телекамер. Бортовой телевизионный передатчик работал – это было видно по принимаемому Землей сигналу, а изображение не появлялось. Сразу же включились в работу специалисты по телевидению. Оказалось, что на «Союзе» вышел из строя коммутационный блок, управляющий переключением телекамер. Решение нашли быстро: предложили отключить отказавший блок, а телекамеры подсоединить напрямую к передатчику.

Методика ремонта была разработана для всех телевизионных камер «Союза» (двух черно-белых и двух Цветных) и тщательно отрепетирована на наземном аналоге «Союза» космонавтами О. Г. Макаровым и В. А. Джанибековым. На борт пошла Радиограмма, и космонавты еще до Ухода на отдых 15 июля приступили к ремонту. Завершили они эту работу на следующий день, и вечером 16 июля с борта «Союза» была проведена первая цветная телепередача.

В общем, на выяснение причин отказа, моделирование ремонтных работ на Земле и выполнение их экипажем ушло около суток. При этом, конечно, не прерывалась вся штатная работа на борту корабля: выполнялись тесты, маневры, научные эксперименты.

Сразу же после выведения на орбиту обнаружилась неисправность и на «Аполлоне». Астронавтам не удалось с первого раза произвести демонтаж стыковочного механизма между командным и стыковочным модулем. Отпущенное на эту работу время истекло, и Хьюстон скомандовал экипажу «Аполлона»: «Отдыхать, работу сделаете завтра!»

За полетом «Союза-19» и «Аполлона» следят в советском Центре управления А. В. Милицин (заместитель директора Центра), К. Д. Бушуев и А. Г. Николаев (заместитель руководителя полета по экипажу).

Вообще-то говоря, эта неисправность грозила серьезными последствиями. Ведь, если стыковочный механизм не демонтируется, то нельзя войти в стыковочный модуль, а значит, невозможны переходы из корабля в корабль. Но из Хьюстона нас заверили: «Не волнуйтесь, разберемся, завтра все будет о’кэй!» И действительно, 16 июля астронавты по рекомендациям своего Центра устранили неисправность и вошли в стыковочный модуль.

Хлопоты с неисправностями в первый день полета заставили экипажи работать сверх запланированного времени. Спать им перед вторым рабочим днем пришлось маловато – всего по три-четыре часа. Однако все операции по сближению и стыковке 17 июля прошли успешно. Ни разу нам не пришлось обращаться к инструкциям по работе в нештатных ситуациях.

Многие из специалистов, работавших в Центре управления в день стыковки, уже неоднократно руководили встречами космических кораблей в космосе при предыдущих полетах. Но видимо, такие операции не «приедаются». Стыковка – это всегда событие! И всеобщее ликование в Центре после доклада А. А. Леонова и Т. Стаффорда о завершении сцепки было ничуть не меньшим, чем восемь лет назад при выполнении первой в мире автоматической стыковки беспилотных кораблей «Космос-186» и «Космос-188».

После стягивания кораблей и проверки герметичности стыка экипажи начали первый переход. Работы было много, и к тому же сказывалось напряжение всего этого дня.

Космонавты и астронавты все время отставали от графика и сумели войти в него только к концу этих рабочих суток. Но лечь спать вовремя им опять не пришлось: затянулась проверка герметичности люков после перехода. Эту проверку космонавты и астронавты проделали дважды.

Переходы из корабля в корабль 18 июля и все работы 19 июля по первой расстыковке и эксперименту «Искусственное солнечное затмение» прошли гладко. А вот при проведении второй стыковки, когда стыковочный механизм «Союза» был активным, после нормального подхода «Аполлона» к «Союзу» и начала стягивания на «Аполлоне» вдруг прошло несколько нерасчетных включений двигателей ориентации. Это создало большие поперечные нагрузки на стыковочный агрегат «Союза». Однако и в этих, близких к предельным, условиях стыковочный механизм «Союза» подтвердил высокую надежность.

Последняя нерасчетная ситуация возникла после окончательной расстыковки при проведении эксперимента «Ультрафиолетовое поглощение». В процессе выполнения первой части эксперимента, при измерениях на расстоянии 150 метров от «Союза», в Хьюстоне выяснили, что измерения прошли некачественно. Американцы попросили наш Центр изменить ориентацию «Союза» по отношению к «Аполлону» при последующих измерениях. И хотя такая ситуация не предусматривалась в документации, а времени на принятие решения было не более 10 минут, Центры все же договорились между собой. Экипаж «Союза» получил указание о смене режима ориентации, развернул корабль в требуемом направлении и измерения на дальности 500 и 1000 метров прошли успешно.

Заключительный автономный участок полета «Союза» прошел без замечаний. Центр управления и экипаж четко работали в день проверок систем перед спуском 20 июля и в день посадки – 21 июля.

Приземление «Союза» произошло точно в заданном районе. Отлично сработали все службы поисково-спасательного комплекса, прибывшие на место приземления буквально через минуту после того, как «Союз» коснулся грунта. Центральное телевидение передало прекрасный телерепортаж о посадке.

Сразу же после приземления «Союза» в главном зале собралась вся «посадочная» смена. Конечно, пришли многие и из двух других смен. Руководители работ по подготовке и проведению полета «Союз–Аполлон» поздравили всех участников эксперимента с успешным окончанием советской части программы, отметили четкую работу всех служб Центра и станций слежения, поблагодарили всех специалистов, участвовавших в этой работе, за их самоотверженный труд. Ведь при любой, даже самой тщательной, организации работы личная ответственность каждого за порученное дело – основное условие успеха.

Каждая смена в нашем Центре управления была укомплектована специалистами, имеющими опыт работы при пилотируемых полетах. В полете каждая из них провела «свою» ответственную операцию. Руководители смен – наиболее квалифицированные управленцы.

Первую смену возглавил Виктор Дмитриевич Благов. В течение всего времени подготовки к полету В. Д. Благов занимался разработкой и уточнением «Плана взаимодействия Центров управления». В полете на плечи его смены легла ответственность за контроль старта и первых витков «Союза», разрешение на старт «Аполлона» и за переходы экипажей в третий полетный день.

Второй сменой руководил один из авторов этой главы Вадим Георгиевич Кравец. Эта смена провела операции сближения, стыковки, первого перехода и предспусковые проверки в пятый день полета.

Третьей сменой руководил Сергей Павлович Цыбин. При подготовке к полету С. П. Цыбин провел большую работу по увязке «Плана взаимодействия Центров управления» с «Планом совместной деятельности экипажей». На долю третьей смены выпали расстыковки, тестовая стыковка, научные эксперименты «Искусственное солнечное затмение» и «Ультрафиолетовое поглощение», посадка «Союза».

В Хьюстоне смены возглавляли Пит Франк, Нил Хатчиссон и Дон Падди.

На связи с экипажем «Союза» в Центре управления постоянно находились командиры дублирующих экипажей – Владимир Александрович Джанибеков в 1-й смене и Юрий Викторович Романенко в 3-й смене. Во 2-й смене связь с экипажем поддерживал космонавт Георгий Степанович Шонин, командир Валерия Николаевича Кубасова при полете «Союза-6» в октябре 1969 года. И у них радиосвязь шла в особо дружеском теплом тоне.

Работой персонала, обслуживающего технические средства нашего Центра управления, руководили Валерий Дмитриевич Сорокалетов и Владимир Иванович Лобачев.

Важным оказалось то, что управленцы обеих стран знали друг друга лично. Когда говорил «Хьюстон-флайт» (позывной американского руководителя полета), советские управленцы слышали голос вполне конкретного, знакомого им человека. Они всегда узнавали по голосу руководителя полета в США – прекрасного инженера, любящего и понимающего шутку Пита Франка, его заместителя, «мастера нерасчетных ситуаций» Франка Литтлтона. Личное знакомство помогало нам быстрее понимать и договариваться друг с другом.

Когда выходили из строя международные телефонные каналы, наш главный специалист по международным связям Юрий Иванович Савицкий или его коллега Лев Степанович Шибанов легко находили общий язык с руководителем американских связистов Франком Питтцом, и связь быстро восстанавливалась. Хотя советские и американские связисты и шутили до полета, что они всю жизнь «работают на неблагодарных», управленцы обоих Центров после полета сказали им от всей души: «Спасибо!»

Последующие за посадкой «Союза» три дня мы внимательно следили за автономным полетом «Аполлона». И вот наконец ночью 25 июля мы все приветствовали завершение программы ЭПАС: «Аполлон» приводнился.

Как мы узнали позже, на последнем участке приводнения «Аполлона» не обошлось без неприятностей. В отсек экипажа проникли ядовитые пары топлива, на котором работают двигатели спускаемого аппарата. Но четкие действия командира «Аполлона» Т. Стаффорда позволили избежать серьезных последствий. Через 50 минут после приводнения все мы увидели экипаж на экранах телевизоров.

Благодаря общей слаженной, четкой работе в космосе и на Земле мы можем с уверенностью сказать: «Первый опыт по управлению интернациональным полетом прошел успешно!»

Говорят, каждый специалист, участвующий в создании космического корабля, видит его по-своему. Для двигателистов – это совокупность двигателей, для прибористов – одни сплошные приборы и т. д. Конечно, это – шутливое преувеличение. Но испытатели даже в шутку не имеют права отдавать чему-либо предпочтение. Для испытателей все, из чего состоит такая сложнейшая машина, как космический корабль, – предмет тщательной заботы и особого внимания.

Корабль – это десятки хитроумных систем, сотни замысловатых приборов, тысячи узлов, километры кабельных сетей. Каждый из этих элементов в отдельности и все вместе они должны работать так, как задумано конструкторами.

Разумеется, при таком огромном количестве элементов абсолютно исключить погрешности в работе бортового оборудования корабля невозможно. Как же все-таки удается обеспечить необходимую надежность космической техники?

Дело в том, что еще на стадии проектирования корабля и его систем конструкторы стараются учесть возможные отказы. С помощью определенных методов и средств повышения надежности наделяют системы свойством выполнять задачу, даже если возникают отказы или отклонения. А испытателям достается еще и проверка этих характеристик оборудования, то есть его поведения в нештатных ситуациях.

Советские и американские руководители программы «Союз–Аполлон» в монтажно-испытательном корпусе на космодроме Байконур. Идут испытания ракеты- носителя и корабля «Союз-19». Слева направо: A. Фраткин – заместитель директора НАСА по международным делам, К. Д. Бушуев – технический директор проекта с советской стороны, Дж. Лоу – заместитель директора НАСА, Г. Ланни – технический директор проекта с американской стороны, B. А. Яценко – переводчик, В. Н. Бобков – проектант (дает пояснения), У. Капреян – руководитель стартовых операций космического центра имени Дж. Кеннеди, В. А. Поделякин – помощник технического директора проекта, В. А. Тимченко – заместитель технического директора проекта.

На космодроме испытатели не только дотошно «экзаменуют» организм корабля, но и непосредственно готовят его в полет: приводят его системы и агрегаты в соответствующее рабочее состояние. Те, кто будут управлять полетом, ждут от испытателей фактических данных о состоянии корабля – его весовых и центровочных характеристиках, запасах топлива для бортовых двигателей и электроэнергии, особенностях радиосистем, антенн, различных телеметрических датчиках. И наконец, на испытателей возлагается проверка технической совместимости корабля со средствами и оборудованием, обеспечивающими его запуск и полет по запланированной программе, то есть с ракетой-носителем и наземными системами и агрегатами. Так, в самом общем виде, выглядит круг задач, который решают испытатели, готовя корабль к полету. Но это пока только ответ на вопрос: что надо сделать? Гораздо сложнее ответить, как это сделать.

Как, например, проверить совместную работоспособность систем корабля? Самое простое – включить их на то время, которое будет длиться намеченный полет, и посмотреть. Тогда все и выяснится. Ну, а если полет рассчитан на несколько месяцев? В этом случае приходится испытателям выбирать типовые сочетания совместной работы систем корабля, но так, чтобы охватить всю программу будущего полета.

Проверки типовых сочетаний одновременно работающих систем мы называем комплексными испытаниями или сокращенно – комплексами. Например, для кораблей «Союз» по программе ЭПАС набралось 11 комплексов. Поскольку такой же подход использован и для проверки работоспособности корабля в нештатных ситуациях, добавьте сюда еще шесть комплексов.

Перед полетом корабль заправляют топливом и сжатыми газами. Такого рода операции называют критическими или необратимыми. Почему? Потому, что после заправки топливом двигатели способны надежно работать ограниченное время. В составе топлива есть ядовитые и химически агрессивные вещества, которые постепенно разрушают элементы конструкции двигателя. Значит, наиболее рационально заправку производить непосредственно перед стартом. Тогда в полете ресурс двигателей будет максимальным. Однако здесь есть свои трудности: существенно усложняется оборудование и возрастает объем работы на стартовой площадке.

Американские специалисты пошли на это. А у нас принято заправлять корабль до отправки ракетно-космического комплекса на стартовую площадку. Например, корабль «Союз» заправляется обычно за 10 – 12 суток до полета.

Можно привести еще много примеров, рассказывающих о методах подготовки корабля к полету, однако подготовка корабля «Союз» по программе ЭПАС имела свои особенности.

Поэтому далее речь пойдет о предстартовой подготовке «Союза-19» и об испытаниях совместимых средств в составе корабля.

Еще до того, как приступить к своей испытательской работе, мы точно знали, когда ее закончим: старт космических кораблей «Союз» и «Аполлон» был намечен на 15 июля 1975 года. Для нас это означало, что всю работу надо построить так, чтобы к этому сроку закончить подготовку кораблей к старту.

Последовательность подготовки кораблей к старту на космодроме Байконур и мысе Канаверал весьма различна. Это, естественно, ведь «Союз» и «Аполлон» имеют множество особенностей. К тому же цикл подготовки кораблей на космодромах содержит несколько критических предстартовых операций. Их необходимо проводить за определенное время до запуска. Иначе придется переносить старт. Сколько таких критических моментов у каждой стороны и можно ли их согласовать, чтобы обеспечить готовность «Союза» и «Аполлона» к 15 июля 1975 года? Поисками ответа занялись наши и американские специалисты.

Как уже говорилось, срок пригодности кораблей отсчитывается с того момента, как он заправлен топливом. Для «Аполлона» этот срок – 110 суток. За 110 суток должны быть проведены предстартовые операции, нужно вывести корабль на орбиту и выполнить программу полета. Заправленный топливом корабль «Союз» может находиться в предполетном состоянии в течение 75 суток.

Стороны прикинули свои потребности для выполнения предстартовой подготовки после заправки кораблей и сошлись на том, что первое взаимное обязательство должно быть таким: с Байконура не позднее чем за 30 суток до дня старта поступит разрешение о том, что можно заправлять «Аполлон» самовоспламеняющимися компонентами топлива. Аналогичное разрешение с мыса Канаверал придет 30 июня 1975 года.

Итак, первый узелок, который связал нас и американцев одним общим циклом подготовки кораблей, определился. Второй пришелся на пятые сутки до старта: американские специалисты должны были дать разрешение на стыковку кораблей «Союз» с ракетами-носителями. Иначе мы не успели бы осуществить следующую критическую предстартовую операцию – вывезти ракетно-космические комплексы на стартовые площадки. Получив согласие американцев, мы должны были доставить основной корабль «Союз» на стартовую площадку за четверо суток, а второй «Союз» – за трое суток до намеченной даты старта.

Затем две критические предстартовые операции проводились на мысе Канаверал. За 55 часов до старта «Аполлона» нашим американским коллегам необходимо было привести в состояние готовности источники питания на ракете-носителе. Они ждали сообщения, чтобы начать эту операцию. Наше же сообщение зависело от результатов первого дня подготовки на стартовой позиции ракетно-космического комплекса с основным кораблем «Союз» и завершения стыковки второго корабля «Союз» с ракетой-носителем в монтажно-испытательном корпусе.

Следующим критическим моментом у американцев была заправка корабля криогенным, то есть низкотемпературным, топливом. Ее положено начинать за 46,5 часа до старта. Мы даем разрешение, если успешно завершили два дня подготовки на стартовой позиции ракетно-космического комплекса с основным кораблем.

Потом опять пришла наша очередь получать согласие на то, чтобы за 5 часов до старта начать заправку топливом ракеты-носителя «Союза-19». Следующее сообщение мы получаем за 3 часа. После этого за 2 часа 45 минут до старта, А. А. Леонов и В. Н. Кубасов заняли свои места в корабле.

Чем ближе старт, тем «узелки» становятся все чаще. Передвижную ферму обслуживания ракетно-космического комплекса на мысе Канаверал отводят за 9,5 часа до старта корабля «Аполлон» и при условии, что на Байконуре все нормально.

За 45 минут до старта мы разводим фермы обслуживания корабля «Союз». Если по ходу подготовки «Аполлона» появятся задержки, то нам придется повременить, в противном случае сложнее будет перенести старт «Союза»: с разведенными фермами обслуживания экипаж не может на время покинуть корабль, да и труднее хранить заправленный ракетно-космический комплекс на стартовой позиции.

За 10 минут до старта корабля «Союз» американские специалисты в последний раз подтверждают свое согласие. Однако это еще не означает, что дальше все обязательно пойдет как положено. Еще за 35 – 40 секунд до начала полета есть возможность остановить пуск, чтобы повторить его в последующие двое суток.

Но вот «Союз-19» стартовал в назначенное время. Заправка ракеты-носителя «Аполлона» топливом за 7 часов 20 минут до старта началась только тогда, когда наши коллеги получили подтверждение о выходе корабля «Союз» на орбиту. Благополучный полет «Союза» по орбите служит разрешением на посадку экипажа в корабль «Аполлон». Остается только запустить двигатели ракеты-носителя. И снова надо ждать сообщения из Москвы. Не позднее чем за 8 минут до старта «Аполлона» американцы должны убедиться, что первый маневр по коррекции орбиты корабля «Союз» удался.

Как видите, на бесчисленные «а если?..» советские и американские специалисты отыскивали ответы, которые вполне устраивали обе стороны. Так родился согласованный план предстартовой подготовки кораблей «Союз» и «Аполлон». Он прочно связал нас, испытателей двух стран, цепью взаимных обязательств. Поэтому мы, как, наверное, никто другой из участников совместного проекта, постоянно ощущали тесную взаимозависимость происходившего на Байконуре и на мысе Канаверал.

Точность выполнения общего плана подготовки к старту космических кораблей превзошла все ожидания. Не было даже незначительного расхождения с намеченным графиком.

Это – убедительное свидетельство высокой надежности кораблей «Союз» и «Аполлон», ракет-носителей, методов и средств их наземной подготовки. Сказались здесь, несомненно, и богатый опыт, и отменная квалификация исполнителей – советских и американских специалистов.

Все это так, заметит иной читатель, но ведь и в космонавтике нет-нет да и скажет свое слово его величество Случай. Что же, мы на это не закрывали глаза.

Совместный план предусматривал и детально оговаривал действия сторон при возможных задержках и отклонениях в ходе предстартовой подготовки. Причем на весь допустимый срок использования кораблей.

На случай изменения времени стартов был определен порядок взаимодействия еще для четырех дополнительных запусков. Кроме того, «Союз» сохранял свою готовность к запуску на стартовой позиции в течение трех десятисуточных циклов.

Вот, пожалуй, и все о том, что принесло нам общий успех в сложном деле предстартовой подготовки кораблей.

Надо ли говорить, что космодром Байконур известен всей планете. Ведь именно здесь, в казахстанской степи, произошли события, положившие начало космической эпохе. Об этом напоминает скромный памятник: на бетонном пьедестале укреплен серебристый шарик, раскинувший длинные усы антенн, – первый в мире спутник Земли, сработанный руками людей. На мраморной плите надпись: «Здесь гением советского человека начался дерзновенный штурм космоса. 1957 год».

Апрельским утром 1961 года отсюда, с космодрома Байконур, на весь мир прозвучал задорный голос Юрия Гагарина: «Поехали!» «Он всех нас позвал в космос»– скажет потом американский астронавт Нейл Армстронг, первым из людей Земли ступивший на лунную твердь. И запуск первого спутника, и беспримерный полет Юрия Гагарина останутся в веках прекрасной легендой.

Руководители программы «Союз–Аполлон» во время осмотра стартового комплекса космодрома Байконур.

С тех пор Байконур отправил в космическую дорогу шесть кораблей «Восток», «Восход» и «Восход-2», целое семейство кораблей «Союз» и орбитальных станций «Салют». Отсюда начинались многие космические трассы: ближние и дальние, околоземные и лунные, к Венере и Марсу.

Настал черед и первого международного полета в космос.

Вечером 27 апреля на аэродроме Байконура один за другим приземлились два самолета ТУ-134. Так начался первый рабочий визит американских астронавтов на советский космодром. Основные экипажи «Союза» и «Аполлона» летели вместе на одном самолете, дублирующие – на другом. Вместе с ними прибыл К. Д. Бушуев, а также руководитель подготовки советских экипажей генерал-лейтенант авиации В. А. Шаталов и помощник директора проекта от США по работе экипажей астронавт Ю. Сернан.

Жители Ленинска, «столицы» космодрома, вышли на улицы, чтобы приветствовать гостей. Американцы были взволнованы этой теплой, дружественной встречей. Они оживленно делились впечатлениями.

На следующий день гости знакомились с Ленинском, его короткой, но славной историей. Наш главный космодром совсем еще молод – прошло лишь 20 лет с той поры, когда здесь был забит первый колышек в седую от соли, выжженную землю, поставлена первая палатка, заложен первый камень в фундамент первого дома, посажено первое деревце... А сегодня – это город с многотысячным населением, в котором есть все необходимое человеку.

Гости побывали в домиках, где Ю. А. Гагарин и С. П. Королев провели ночь перед первым стартом в космос, осмотрели стартовые и технические площадки космодрома.

Но конечно же участники будущего полета приехали на космодром не ради экскурсии. Им предстояло «обжить», как мы говорим, свое космическое рабочее место. Каждому астронавту основного и дублирующего экипажей «Аполлона» была предоставлена возможность поработать внутри корабля «Союз». При этом первый экипаж на основном корабле дополнительно примерял оборудование, переносимое из корабля «Аполлон», и оценивал возможность работы с ним в нашем корабле. Второй экипаж занимался такой же работой на другом корабле. Наши космонавты помогали им советами.

12 июля 1975 года. Ракетно- космический комплекс с кораблем «Союз-19» покидает монтажно- испытательный корпус. Стартовая площадка космодрома Байконур.

Экипажи провели кино- и фотосъемки бортовыми аппаратами различных деталей интерьера и стыковочных мишеней. Это нужно было для завершения наземных тренировок. Астронавты работали старательно и аккуратно, вникали во все детали предстоящих действий. Т. Стаффорд попросил добавочное время, чтобы поработать с переносимым оборудованием.

Никаких замечаний или претензий при «обживании» «Союза» у американских космонавтов не оказалось. Т. Стаффорд заявил, что он бы с удовольствием стартовал в космос на корабле «Союз». И вообще весь первый этап совместных работ на космодроме проходил в духе доброжелательности и полного взаимопонимания, как, впрочем, и все последующие встречи.

Астронавты покинули Байконур, а с 12 по 17 мая здесь работали американские специалисты, осуществляя проверку и испытания совместимых устройств и систем, установленных на «Союзах».

Работу 16 специалистов возглавлял Р. Дитц – руководитель четвертой американской группы. С ними прибыли на космодром помощник технического директора проекта с советской стороны В. А. Поделякин, советский руководитель четвертой группы Б. В. Никитин и другие наши специалисты.

Наиболее ответственной и важной по своим результатам была проверка так называемой электромагнитной совместимости оборудования, переносимого американскими астронавтами со своего корабля, с системами корабля «Союз».

Затем надо было испытать и получить функциональные характеристики совместно используемого радиооборудования для измерения дальности и связи. Ну и, наконец, проверить механическую совместимость оборудования. Скажем, убедиться, что электроразъемы переносимого оборудования и системы проводной связи между кораблями подходят друг к другу. Для этого американские специалисты привезли с собой соответствующие части электроразъемов. Сюда же входят юстировка, или оценка точности установки на кораблях «Союз» стыковочных мишеней, проверка размещения и закрепления всего переносимого в корабль «Союз» оборудования.

Порядок, последовательность и методика совместных работ были заранее согласованы. Известным подспорьем оказался опыт подобных работ на корабле «Аполлон», проведенных в начале февраля в космическом Центре имени Кеннеди. Там проверялось оборудование корабля «Союз» и его совместимость с системами «Аполлона».

Приступили к делу. В первые два дня намеченный ранее план был выполнен. Более того, стало ясно, что можно ускорить работу, в согласованном плане были заложены резервы на выяснение возможных вопросов и замечаний. Но замечаний и задержек не было. Время летело незаметно, и уже к вечеру 16 мая все удалось закончить.

Совместные испытания подтвердили полную электромагнитную совместимость систем и средств «Союза» и «Аполлона», а также механическую совместимость электроразъемов. Примерка переносимого оборудования и проверка точности установки мишеней прошли так же успешно.

Кстати, в этом лично убедились заместитель директора НАСА Дж. Лоу, доктор Г. Ланни и другие американские руководители космического Центра имени Кеннеди, приехавшие на космодром 18 мая. Гости вместе с директором проекта К. Д. Бушуевым заслушали доклад о результатах проведенных испытаний, выразили удовлетворение ходом подготовки к полету и поблагодарили всех участников совместных работ. Как ни короток был визит американских руководителей – всего один день, – они все же успели познакомиться со стартовыми сооружениями и монтажно-испытательным корпусом космодрома, осмотреть Ленинск, побывать в городском Доме пионеров.

Приближался день и час старта космического корабля «Союз». Мы были заняты приведением систем обоих кораблей в предполетное состояние. А до того опробовали контрольными включениями бортовые системы «Союзов». Работа шла в строгом соответствии с графиком.

Следующий этап – сборка головного блока. Это сам корабль, головной обтекатель и переходной отсек третьей ступени ракеты-носителя.

После сборки – повторные контрольные включения отдельных систем, и прежде всего радиосистем, работающих на участке выведения корабля на орбиту. Проверили цепи пиротехнических устройств. Потом к головному блоку подстыковали двигательную установку системы аварийного спасения экипажа.

Рано утром 12 июля мотовоз бережно выкатил из монтажно-испытательного корпуса платформу-установщик с космической ракетой и кораблем. Путь этого необычного поезда невелик – километра два. Многие по старой традиции, заведенной еще Сергеем Павловичем Королевым, идут к месту старта пешком, рядом с медленно движущейся громадой ракеты.

Все системы корабля были многократно проверены. Их надежность не вызывала сомнений. И все же мы волновались. Не за технику, она не подведет. Тут волнение иное.

Вся эта махина ракеты с кораблем на вершине для нас, испытателей, – живой организм. У него свои особенности, свой характер. Мы изучили его, пока готовили к старту, досконально. И вот теперь понимаем: мы уже не нужны нашему детищу. Впереди у него – самостоятельная жизнь, своя дорога – на орбиту.

Установщик застыл у самого края проема в стартовом столе. Отцеплен мотовоз. Включились электромоторы платформы, и она подвинулась еще чуть ближе к краю проема, точно в назначенное место. Вступили в дело мощные гидродомкраты. Они мягко и плавно подняли на стреле многотонное тело ракеты в вертикальное положение. Подошли разведенные фермы силового пояса, сомкнулись, образовав надежную опору для ракеты.

По традиции космонавты совершают круг почета во время предстартового митинга.

Стартовики сноровисто принялись за предстартовые приготовления, не обращая внимания на дотошных кино- и телеоператоров, готовых, кажется, залезть и на ракету. Журналисты обступили К. Д. Бушуева.

– Настроение у нас хорошее, – сказал Константин Давыдович. – Все идет нормально, без каких-либо сложностей или затруднений. Ежедневно мы связываемся с Хьюстоном, обмениваемся информацией о ходе подготовки к старту с доктором Ланни. Таков наш уговор. В последние перед стартом сутки будем связываться каждый час. Мы знаем, что на мысе Канаверал тоже все идет по плану, без особых задержек.

По традиции за день до старта экипаж корабля встречается с коллективом испытателей, готовившим ракетно-космический комплекс к запуску. И на этот раз 14 июля утром на стартовой площадке, прямо у ракеты с кораблем, собрались испытатели. Настроение хорошее – работа завершена успешно. Погода как по заказу: ясно, солнечно и даже нет обычной жары, всего 33 – 34 градуса.

Под аплодисменты собравшихся из автобуса вышли наши космонавты. Каждого из них представляют испытателям. Это тоже традиция. Ведь экипажи известны всем давно.

Испытатели еще раз доложили о нормальной предстартовой подготовке, они как бы передавали корабль космонавтам. Все дружно пожелали космонавтам успешного выполнения намеченной программы полета и благополучного возвращения на родную Землю.

А. А. Леонов и В. Н. Кубасов поблагодарили испытателей за работу и добрые пожелания. Потом космонавты совершили круг почета: обошли вокруг ракеты с кораблем.

Завтра – старт. На Байконур приехал посол США в СССР У. Стессел с супругой.

«Нет нужды говорить о том, с каким волнением и нетерпением мы ожидаем этой поездки. Ведь нам предстоит присутствовать при событии поистине исторического значения», – услышали мы по радио заявление У. Стессела в беседе с корреспондентом ТАСС.

На космодроме выяснилось, что У. Стессел никогда раньше не присутствовал при запуске космического корабля. Посол попросил встречи с А. А. Леоновым и В. Н. Кубасовым непосредственно перед стартом. Космонавты облачились в скафандры, готовясь к посадке в корабль. В помещение, где переодеваются космонавты, по медицинским соображениям, доступ строго ограничен. Но для посла и его спутников сделали исключение.

Последние минуты перед стартом...

От космонавтов гостей отделяла стеклянная перегородка. По одну сторону А. А. Леонов и В. Н. Кубасов сидели рядом, как и в полете, по другую сели гости.

Беседа шла на английском языке, очень непринужденно и весело. Посол пожелал успешного старта и полета, справился о самочувствии и настроении космонавтов. Микрофон переходил из рук в руки, все хотели сказать космонавтам что-нибудь доброе.

У наших космонавтов – ни следа волнения перед стартом. Алексей и Валерий отвечали очень спокойно, с юмором. Госпоже Стессел, единственной женщине среди присутствующих, Алексей передал небольшое зеркальце. Такое же, какое установлено на скафандрах. Госпожа Стессел была растрогана вниманием.

Пришло из космического Центра имени Кеннеди на мысе Канаверал согласие на заправку ракеты-носителя космического корабля «Союз».

Ослепительно белая под лучами неистового солнца ракета окутана «дымками» испарений окислителя, «Союз-19» готов к броску на орбиту.

Среди тех, кто собрался проводить в космическую дорогу А. А. Леонова и В. Н. Кубасова,– председатель совета «Интеркосмос» при Академии наук СССР академик Б. Н. Петров, директор проекта «Союз–Аполлон» от СССР член-корреспондент АН СССР К. Д. Бушуев, другие советские руководители ЭПАС.

Появляется сверкающий красавец автобус ЛАЗ-699 и замирает у края стартовой площадки. Выходят космонавты в белоснежных скафандрах, чуть вразвалку шагают к ракете.

Короткий доклад о готовности к полету. Под горячие и шумные напутствия Алексей Леонов и Валерий Кубасов поднимаются на лифте к вершине ракеты.

Все, кто не занят в подготовке пуска, переходят на смотровую площадку.

За 20 минут до старта, ровно в 15 часов по московскому времени, Г. Ланни с мыса Канаверал должен сообщить К. Д. Бушуеву о готовности ракеты «Сатурн-1Б» с кораблем «Аполлон».

Только после этого прозвучит на Байконуре команда: «Пуск».

15 часов 15 минут московского времени, 5 минут до старта. Космонавты затянули плечевые ремни, надели перчатки и опустили стекла гермошлемов. Состояние экипажа отличное. Частота пульса у Алексея Леонова – 75, а у Валерия Кубасова – 84.

Истекают последние секунды перед стартом. И вот команда:

– Пуск!

15 часов 20 минут московского времени, точно в назначенное время!

Байконур. 15 июля 1975 года. 15 часов 20 минут по московскому времени.	Мыс Канаверал. Через 7 часов 30 минут после старта «Союза-19» стартует «Аполлон».

530 секунд занимает подъем корабля «Союз-19» на орбиту искусственного спутника Земли.

«Союз-19» – на орбите. На корабле сразу после отделения от третьей ступени ракеты должны раскрыться панели солнечных батарей, антенны и стыковочная мишень. А. Леонов доложил в Центр управления: «Все в норме. Отсеки герметичны, самочувствие отличное». На бортовых часах начался отсчет полетного времени первого международного космического полета.

По радио передали, что Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев пожелал экипажу советского космического корабля «Союз-19» Алексею Леонову и Валерию Кубасову, а также экипажу американского космического корабля «Аполлон» Томасу Стаффорду, Вэнсу Бранду и Дональду Слейтону счастливого полета, успешного выполнения задания и благополучного возвращения на Землю.

С посланием к американским астронавтам и советским космонавтам обратился и президент США Джеральд Р. Форд.

У всех было приподнятое настроение. Но вот досада! С борта корабля нет телевизионного репортажа. Центр управления запросил «Союз», и В. Кубасов подтвердил, что в телевизионной системе обнаружена неисправность. Специалисты по телевидению сразу же принялись искать причину неполадки и способ ее устранения.

На втором и третьем витках были проверены все системы, и прежде всего, конечно, система управления движением. Ведь на четвертом витке предстоял первый маневр для перехода на монтажную орбиту.

Коррекция прошла. Еще одна проверка всех систем.

Теперь мы выдаем разрешение на старт «Аполлона».

«Союз», выполнив все запланированные операции на пятом витке, перешел в режим «Закрутки на Солнце» – надо подзарядить химические аккумуляторы на борту.

Космонавты сняли скафандры – настала пора браться за эксперименты: время на орбите дорого. Начали с опытов «Рост микроорганизмов» и «Зонообразующие грибки».

Телевизионщики ломают голову над анализом неисправности. Вскоре им стало ясно: вышел из строя коммутационный блок, через который видеосигнал от четырех передающих телекамер поступает в радиопередатчики телевизионной системы.

22 часа 30 минут московского времени. Настал час «Аполлона». Хотя подготовка к старту на мысе Канаверал шла по плану, мы все же волновались: капризна погода во Флориде. Но к моменту старта, как нам сообщили из Хьюстона, небо расчистилось, грозы ушли в сторону.

На телевизионных экранах – сосредоточенные лица Гленна Ланни, технического директора ЭПАС от США, его помощника астронавта Юджина Сернана, руководителя полетом Пита Франка.

Наконец – старт! Вспыхнуло ослепительно белое пламя двигателей, и ракета стала набирать высоту. Считанные минуты ожидания – и корабль «Аполлон» тоже на орбите!

Оба корабля – в космосе, расстояние между ними около 6 тысяч километров. Экипаж «Союза» попросил передать поздравление американским коллегам с благополучным выходом на орбиту.

Астронавты «Аполлона» сразу после выведения на орбиту начали подготовку к маневрам дальнего сближения. На «Союзе» восьмичасовой рабочий день уже закончился, космонавтам предстоял отдых. Но перед этим Алексей Леонов и Валерий Кубасов по рекомендациям из Центра управления добрались к блоку коммутации и сняли его с места крепления.

В 9 часов московского времени экипаж «Союза» после завтрака вышел на связь с нашим Центром управления.

– «Москва», я – «Союз», – сказал А. Леонов.– Отдохнули хорошо, готовы к дальнейшей работе. Как идут дела на «Аполлоне»?

Из Хьюстона сообщили, что экипажу «Аполлона» не удалось пока провести начатый накануне демонтаж стыковочного механизма на входе в стыковочный модуль. Но специалисты заверили, что не произошло ничего страшного и в ближайшее время все будет исправлено.

Р. Овермайер из американской консультативной группы пояснил: при сборке стыковочного механизма на земле была допущена ошибка. Это обнаружили в Хьюстоне, когда проверили фотографии всех этапов сборочных операций.

Короче говоря, и астронавты, и космонавты во второй день своего полета выступали в роли ремонтников.

Экипажу «Союза» передано указание из Центра управления: часть ремонтных работ провести на 14-м витке, а остальное отложить до 19-го витка; самое главное – подготовить и провести второй маневр формирования монтажной орбиты.

За три часа – с 10 часов 30 минут и до 13 часов 30 минут московского времени – Леонов и Кубасов выполнили все запланированные операции. На 17-м витке, в 15 часов 44 минуты, «Союз» совершил второй маневр.

При маневре системы корабля сработали безупречно.

Довольны и в Центре – монтажная орбита получилась почти идеальной. Особенно довольны баллистики.

В 19 часов 35 минут в советском Центре управления на телевизионных экранах появилось цветное изображение наших космонавтов. Молодцы ребята! Сумели устранить неисправность. И почти тотчас же, через 10 минут, поступило сообщение: астронавты справились со злополучным механизмом – «О’кэй! Путь в стыковочный модуль свободен».

В этот момент на телевизионных экранах хьюстонского Центра вместо обычных цифр появился дружеский шарж: три астронавта в лихо заломленных ковбойских шляпах сидят верхом на «Аполлоне» и вглядываются в космическую бездну. Под рисунком была подпись: «Где они?» Алексей Леонов еще в Москве, перед отлетом на космодром, передал нашим специалистам, которым предстояло работать в Хьюстоне, свой сюрприз. Добрая шутка командира «Союза» как нельзя кстати пришлась на исходе нелегкого второго дня полета.

А на 21-м витке – еще один сюрприз. Экипажи корабля «Союз-19» и станции «Салют-4» получили возможность поговорить друг с другом через наземные станции слежения.

Алексей Леонов: «Поздравляю экипаж «Салюта» – долгожителей космоса. Желаю счастливого возвращения на Землю!»

Виталий Севастьянов: «Поздравляю экипаж «Союза» с успешным завершением ремонта телевизионной системы и желаю успешно выполнить очень важную задачу – первую международную стыковку космических кораблей!»

Петр Климук: «Как вы там, не скучаете?»

Валерий Кубасов: «Сейчас в космосе не скучно – летают одновременно два космических корабля и одна станция. Нас ведь в космосе – семь человек».

А ведь и верно, в космосе – «великолепная семерка».

Это был, без сомнения, самый напряженный день на орбите у экипажей «Союза» и «Аполлона». Во-первых, «Аполлону» предстояло завершить маневры по переходу на монтажную орбиту, где его уже ожидал «Союз». Во-вторых, оба корабля должны были выполнить главные задачи совместной программы – стыковку кораблей и переход астронавтов и космонавтов из корабля в корабль.

Корабль «Союз-19» в полете, снимок с корабля «Аполлон».	Корабль «Аполлон» в полете. Снимок с корабля «Союз-19».

В советском Центре управления работала «стыковочная» смена. 10 часов 15 минут.

– «Союзы», я – «Москва», как спалось? – спрашивает Центр управления.

– Сами знаете, что проспали больше девяти часов, – засмеялся А. Леонов.

Накануне, перед сном, медики рекомендовали космонавтам принять успокаивающие таблетки, чтобы отдохнуть после нелегкого дня и перед не менее трудным предстоящим днем.

15 часов московского времени. «Аполлон» начал проводить серию заключительных маневров сближения с «Союзом». Через час расстояние между кораблями сократилось до 410 километров, экипажи установили между собой прямую радиосвязь. Прошел еще час. Корабли – в 180 километрах друг от друга, а к восемнадцати часам – в 60 километрах.

К моменту стыковки мишень «Союза» была освещена Солнцем. Ориентация антенн «Аполлона» при этом учитывает положение спутника радиотелевизионной связи ATS-6, через который идет трансляция телевизионной передачи о стыковке кораблей в США. В момент стыковки корабли находились над Европой.

Последний перед стыковкой сеанс связи с экипажем «Союза».

– «Союз-2», я – «Москва». Вам, Валерий, по русскому обычаю ни пуха, ни пера. Американским парням передайте: «Уи кросс аур фингерс» («Мы держим пальцы крестом», что соответствует русскому – «чтобы не сглазить»).

В 18 часов 50 минут «Аполлон» подошел к «Союзу» на 50 метров. Получено согласие «Союза» на стыковку. На телеэкранах видим, как Медленно вырастает силуэт «Союза» – идет причаливание.

19 часов 9 минут 9 секунд – касание кораблей. 19 часов 12 минут 10 секунд – стыковка!

Мы услышали голос А. Леонова: «Великолепно сделано, Том, отличная работа!»

Командир «Аполлона» и сам доволен: «Мякки стикоффка!» – весело доложил он в Хьюстон. И тут же слышим радостный голос В. Кубасова: «Стыковка выполнена».

В Центре управления раздался шквал аплодисментов. Но ликование длилось недолго. Полет продолжается.

Три часа на борту космического комплекса «Союз–Аполлон» шла подготовка к тому, чтобы открыть люки, разделяющие экипажи. На экране появились Т. Стаффорд и Д. Слейтон. Они в стыковочном модуле. Командир «Аполлона» решительно распахнул последний люк.

Символические предметы, взятые на борт «Союза-19».

В глубине лаза весь мир увидел улыбающиеся лица А. Леонова и В. Кубасова. Все мы вместе с миллионами телезрителей в следующее мгновение стали свидетелями исторического рукопожатия в космосе. И вот уже Т. Стаффорд и Д. Слейтон в «Союзе». Советские космонавты и американские астронавты слушают обращенное к ним приветствие Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева:

«От имени советского народа и от себя лично поздравляю вас со знаменательным событием – первой стыковкой советского космического корабля «Союз-19» и американского космического корабля «Аполлон».

Весь мир с пристальным вниманием и восхищением следит за вашей совместной работой по выполнению сложной программы научных экспериментов. Успешная стыковка подтвердила правильность технических решений, разработанных и реализованных в творческом содружестве советскими и американскими учеными, конструкторами и космонавтами. Можно сказать, что «Союз–Аполлон» – прообраз будущих международных орбитальных станций.

Со времени запуска первого искусственного спутника Земли и первого полета человека в космическое пространство космос стал ареной международного сотрудничества. Разрядка напряженности, позитивные сдвиги в советско-американских отношениях создали условия для проведения первого международного космического полета. Открываются новые возможности для широкого плодотворного развития научных связей между странами и народами в интересах мира и прогресса всего человечества.

Вам, мужественным покорителям космического пространства, выпала великая честь открыть новую страницу в истории освоения космоса. Желаю успешного выполнения намеченной программы и благополучного возвращения на Землю».

Затем с приветствием к американским астронавтам и советским космонавтам обратился президент США Джеральд Р. Форд. Он выразил свое восхищение проделанной космонавтами трудной работой, поздравил их с успешной стыковкой в космосе и пожелал успешного завершения полета.

«Ваш полет, – сказал Джеральд Р. Форд, – это весьма важное событие и весьма серьезное достижение не только для вас пятерых, но и для тысяч американских и советских ученых и технических специалистов, которые совместно работали в течение трех лет, чтобы обеспечить успех этого имеющего историческое значение и в высшей степени плодотворного эксперимента для международного сотрудничества.

Нам потребовалось много лет, чтобы открыть эту дверь для полезного сотрудничества в космосе между нашими двумя странами. И я уверен в том, что не за горами тот день, когда такие космические полеты, которые станут возможными благодаря этому первому совместному полету, будут в какой-то мере обычным делом.

Все мы надеемся на ваше благополучное возвращение, с огромным интересом следим за теми успехами, которых вы уже добились...»

17 июля 1975 года. Историческое рукопожатие на орбите. Снимок передан из космоса.

Первая встреча на орбите экипажей «Союза» и «Аполлона» продлилась более двух с половиной часов, хотя по программе на нее отводилось полтора часа.

Космонавты и астронавты обменялись флагами своих стран, сувенирами, подписали совместный документ о полете. Экипажу «Аполлона» А. Леонов передал флаг ООН, который, совершив исторический международный полет в космос на кораблях «Союз» и «Аполлон», как символ мира на Земле будет храниться в ООН после завершения рейса. Состоялся товарищеский ужин. Но он был недолгим. Ничего не поделаешь: работа есть работа. Были совместно выполнены запланированные научно-технические эксперименты. И только к четырем утра 18 июля участники космической встречи «разошлись по домам».

Этот день по справедливости называли днем взаимных визитов. Их было три.

12 часов 50 минут. В. Бранд перешел в «Союз», а А. Леонов – в «Аполлон». На экране В. Кубасов и В. Бранд «плавали» по орбитальному отсеку «Союза».

15 часов 50 минут. Орбитальный комплекс «Союз–Аполлон» пролетел над Кавказом, приблизился к Казахстану. Телевизионная система «Аполлона» передавала изображение этих районов в США. Валерий Кубасов как заправский гид «Интуриста» на английском языке рассказывал американским телезрителям о нашей стране.

17 часов 25 минут. Начался телевизионный репортаж из «Союза». Валерий Кубасов и Вэнс Бранд рассказали о совместной работе, познакомили телезрителей с космическим меню на советском корабле.

19 часов 10 минут. Алексей Леонов и Томас Стаффорд «приплыли» в «Союз», а Валерий Кубасов и Вэнс Бранд отправились в «Аполлон».

20 часов 30 минут. Вновь включены телекамеры «Союза» и «Аполлона». Началась космическая пресс-конференция.

Перед началом пресс-конференции А. Леонов и Т. Стаффорд выступили с заявлениями.

Заявление Т. Стаффорда. Мы счастливы работать сегодня в космосе по программе ЭПАС. Успех полета, который сейчас наблюдают Америка, СССР и весь остальной мир, есть результат воли, сотрудничества и усилий правительств наших стран, руководителей этой программы, а также инженерно-технических работников и других специалистов. Вчера, когда я первый раз открыл люк и сказал «хэл-лоу» Алексею и Валерию, я подумал, что, открывая люки в космосе мы открываем новую эру в истории человечества. Как будет дальше развиваться эта эра, будет зависеть от воли, усилий и веры народов обеих стран, народов всего мира. Я уверен, что у этой веры хорошее будущее. Для меня истинное удовольствие участвовать в этом полете, работать с советскими космонавтами.

Заявление А. Леонова. Мы, представители двух стран, участвуем в этом совместном полете благодаря тому, что наши народы и правительства хотят работать вместе в духе сотрудничества. Многие специалисты в США и в СССР вложили огромные усилия, чтобы мог состояться этот полет. Он станет важным шагом на бесконечном пути исследования космического пространства объединенными усилиями всего человечества.

На орбите бывало и так... А. Леонов и Д. Слейтон.

Астронавты и космонавты затем ответили на вопросы журналистов из Москвы и Хьюстона.

Вопрос Валерию Кубасову. Вы были первым сварщиком в космосе.

Предвидите ли вы создание постоянной орбитальной станции усилиями всех заинтересованных стран на принципах равной выгоды для всех наций?

Ответ. Действительно, во время полета на корабле «Союз-6» мне пришлось выполнять первую сварку в космосе. Сегодня и вчера мы участвовали в выполнении эксперимента с универсальной печью. Тот и другой эксперименты относятся к области металлургии в космосе. Я думаю, что эта область имеет большое будущее. Пройдет некоторое время и человечество будет многие новые металлы, новые сплавы с новыми качествами получать в условиях, которые нельзя создать на Земле, а только в космосе. Мне кажется, что придет время, когда в космическом пространстве появятся целые, если можно так сказать, заводы по производству новых материалов и новых веществ с новыми качествами.

Вопрос Дональду Слейтону. Вы летали над Европой во время войны. Каким этот континент выглядит для вас сегодня?

Ответ. Великолепным! Правда, значительная часть континента была закрыта облаками и пролетели мы над Европой довольно быстро. Но то, что мы видели, оставляет прекрасное впечатление.

Вопрос Вэнсу Бранду. Вы уже третий день не имеете новостей с Земли. Какие новости хотели бы вы услышать от нас, журналистов?

Ответ. Естественно, хотелось бы услышать хорошие новости, а не плохие. В наши дни мир стремится жить в дружбе, и в этот момент, когда мы пролетаем над южной частью Европы, нам очень хотелось бы, чтобы совместный полет оказал благотворное влияние на политический климат в мире. Хотелось бы, чтобы за нашим полетом последовали хорошие новости.

Вопрос А. Леонову. Где у себя на родине вы хотели бы посадить семена деревьев, предназначенные для обмена?

Ответ. Я родился в Сибири и вырос там, поэтому в моем сознании самые долговечные и самые неприхотливые – это сосна и ель. Деревья – основная зеленая масса нашего земного шара, они приносят большую пользу человечеству. Поэтому посадить сосну и ель я хотел бы в родном краю.

Вопрос В. Кубасову. У вас есть дети. Что бы вы хотели пожелать им, а также всем детям Земли из космоса?

Ответ. Всем детям, конечно, хочется пожелать счастья, чтобы их будущее было хорошим, чтобы это будущее было мирным, чтобы они всегда жили в радости со своими родителями, чтобы они никогда не теряли своих отцов, братьев, как это было во время прошедшей войны. Сейчас у детей каникулы, хочу пожелать им хорошего отдыха.

Вопрос Томасу Стаффорду. Оправданы ли по-вашему мнению ввиду многих существующих на Земле проблем расходы на этот полет?

Ответ. Да, конечно. Во-первых, в научном плане обе стороны получили многое от полета и сотрудничества.

Во-вторых, в конечном счете та польза, которую принесет этот полет, окупит все расходы, затраченные на него. Полет безусловно окажет благотворное влияние на отношения между нашими странами.

Вопрос Алексею Леонову. Могли бы вы передать на Землю набросок рисунка, который выражал бы смысл совместной миссии ваших кораблей в космосе?

Ответ. Я могу вам показать. (Леонов показывает соединенные вместе советский и американский флаги.)

Я сделал несколько зарисовок. Вот, например, портрет Томаса Стаффорда. Похож? Нет? Обратите внимание, какой вдумчивый человек. А сейчас я вам покажу Стаффорда, когда он был молодым. Вот портрет знакомого вам техасца. (Показывает портрет Дональда Слейтона.) Портрет Вэнса Бранда я только что ему подарил, когда он покидал корабль «Союз». Как видите, эта портретная галерея родилась здесь, в космосе.

Вопрос Томасу Стаффорду. Как вы оцениваете работу корабля «Союз» в первые дни полета?

Ответ. Экипаж «Союза» работал здорово. Дело в том, что в эти дни нам предстояло выполнить очень много операций. Во время переходов от них и от нас требовалось четкое взаимодействие, что и было продемонстрировано. Все прошло хорошо. Вчера мы имели возможность разговаривать с Москвой. Вчера с нами говорил президент Соединенных Штатов. День был напряженным, взаимодействие – безупречным.

В. Кубасов и Т. Стаффорд в орбитальном отсеке «Союза-19». На заднем плане – рисунки А. Леонова, сделанные в полете.

Вопрос Валерию Кубасову. Какой вклад может внести опыт, приобретенный в этом полете, в будущее сотрудничество между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом в космосе? Что нового вы узнали за последние несколько дней из того, что может быть полезным космонавтам и астронавтам в будущем?

Ответ. Прежде всего, мы узнали, что можем сотрудничать и летать вместе в космосе. Если раньше мы только к этому готовились, то сейчас это проверено на практике. Вчерашний и сегодняшний день доказали нам, что во время сближения, стыковки, во время совместной деятельности у нас не было никаких проблем. Было полное взаимопонимание. Все, что планировали, мы выполнили. Это самое главное. Этим было доказано, что мы можем вместе сотрудничать в космосе, летать вместе.

Во-вторых, мы проверили то, что стыковочная система работает, причем так, как запланировано. Все технические идеи, заложенные в нее, оправдали себя.

В-третьих, мы получили дополнительный опыт совместного полета двух кораблей. Это тоже даст многое для подготовки к будущим полетам.

Вопрос Вэнсу Бранду. Как может опыт, приобретаемый в этом полете, содействовать космическому сотрудничеству между СССР и США в будущем? Другими словами, приобрели вы за последние дни что-нибудь такое, что было бы полезным для космонавтов и астронавтов в будущем?

Ответ. Я думаю, что большая часть того, что мы приобрели, работая по совместному проекту, относится к подготовительной части полета, к нашим тренировкам. Если учесть все, то можно сказать, мы научились тому, как разговаривать друг с другом, как планировать нашу подготовку. Сейчас, во время реального полета, мы сталкиваемся с незначительными сюрпризами. К будущему совместному полету, который когда-то состоится, подготовка будет значительно проще и мы будем располагать немалыми знаниями о том, как лучше его провести.

Вопрос Алексею Леонову. Насколько комфортабельным считаете вы корабль «Аполлон» и как вам нравится американская пища?

Ответ. Я сегодня 6 часов пробыл на космическом корабле «Аполлон». А до этого очень много раз бывал на нем на тренировках. Как летчику и как космонавту мне очень нравится этот корабль. «Аполлон» уже показал себя. Это надежный корабль, позволяющий решать много различных задач, в том числе и сложную задачу, связанную с облетом Луны и посадкой на ее поверхность. Сегодня я увидел его в космическом полете. Мне нравятся его возможности по проведению наблюдений – у него много иллюминаторов для наблюдения Земли, его оборудование.

Сегодня я должен провести репортаж о космической пище в корабле «Аполлон». Скажу, что пища, которую я выбрал еще на Земле, была здесь такой же. Она мне очень понравилась своим приготовлением и свежестью. Понравилось также внимание экипажа.

Еще раз хочу сказать, что космическая пища – это не та пища, которую люди едят на Земле (далее Леонов говорит по-английски), но как сказал древний философ: «Обед хорош не тем, что ешь, а тем, с кем ешь». Сегодня я обедал с моими очень хорошими друзьями – Томасом Стаффордом и Дональдом Слейтоном.

А внутри-то – борщ! Т. Стаффорд и Д. Слейтон в гостях на «Союзе-19».

Вопрос Дональду Слейтону. Теперь, когда вы наконец попали в космос, как согласовываются ваши личные впечатления с тем, что вам уже много лет приходилось слышать от других астронавтов?

Ответ. Я встретил знакомую по рассказам картину и примерно те же проблемы, о которых все говорят: мало рабочего пространства внутри корабля, загруженность работой и документацией.

Но полет в космос – это приобретение огромного опыта. Не думаю, что вообще можно полностью выразить словами то, что переживаешь и чувствуешь в космосе. Я хочу, чтобы больше людей побывало в космосе и испытало на себе эти ощущения.

Вопрос Алексею Леонову и Томасу Стаффорду. В какого рода космических полетах вы хотели бы еще участвовать?

Ответ А. Леонова. Я глубоко уверен, что сейчас все – и те, кто летает на космических кораблях, и те, кто не летает, а смотрит на нас, слышит нас, – являются участниками лишь начала большого человеческого пути в космическое пространство. Мне, конечно, хотелось бы еще побывать на каком-нибудь космическом корабле, который мог бы летать длительное время вокруг земного шара, чтобы глазами художника посмотреть на многообразный лик нашей Земли, на ее разнообразные краски, запечатлеть это в своей памяти, донести до людей. Хотелось бы побывать на высотах больших, чем те, на которых мы сейчас летаем. Оттуда Земля выглядит совсем по-другому. Я думаю, что у нас есть еще запас сил и возраста, и мы все-таки поучаствуем в дальнейших космических полетах.

Ответ Т. Стаффорда. Конечно, всегда хочется летать на более современной технике, участвовать в новых полетах. У нас не так много времени осталось до начала программы «Спейс Шаттл», и, конечно, я хотел бы участвовать в этой программе. Я надеюсь, у Алексея будет космический корабль, разработанный к тому времени для нового совместного полета. Я хочу этого. Человечество идет по пути прогресса. Будет новая космическая техника. Надеюсь, что для совместных полетов будут применяться новые, более совершенные космические средства, которые принесут больше пользы для всех нас на Земле.

А. Леонов дополняет. Я согласен с Томасом и хочу сказать, что одно дело корабль, а другое – с кем ты летаешь. Так вот я бы хотел всегда летать в космос с друзьями, которым очень доверяешь, которые доверяют тебе и с которыми просто не скучно работать.

Вопрос Т. Стаффорду. Считаете ли вы с практической точки зрения удобным разговаривать во время сложных маневров по сближению на родном языке собеседника?

Ответ. Конечно, это очень важно. Мы пришли к этому выводу в ходе совместной работы. Мы убедились, что на родном языке собеседника говоришь медленнее, отчетливее и делаешь меньше ошибок. Это вполне оправдало себя. Вы все это видели и слышали во время сближения, стыковки, да и видите сейчас. Для нас это очень большой опыт новой формы общения друг с другом.

Вопрос А. Леонову. Как вы считаете, насколько возможность спасения экипажей, продемонстрированная в этом полете, важна для будущих космических полетов?

Ответ. Когда мы начали заниматься программой «Аполлон – Союз», то в первую графу нашей программы ставили отработку средств спасения, отработку единого стыковочного узла и его испытание. Вот сейчас мы можем сказать, что мы выполнили основную часть этой программы. Мы испытали стыковочные узлы, они у нас сработали хорошо и держат нас крепко. Это начало большой работы по унифицированию последующих космических систем не только наших государств. Я думаю, за этим обязательно последуют все наши корабли и корабли США с такими же стыковочными узлами. И другим государствам, которые начнут развивать технику в этом направлении, тоже будет смысл создать единые и унифицированные стыковочные узлы, чтобы использовать любую возможность для оказания помощи друг другу в открытом космическом пространстве. И нам приятно, что начало этой грандиозной человеческой работы в космосе возложено сейчас на наши экипажи – «Союза» и «Аполлона».

Памятная медаль в честь ЭПАС. Ее половинки были взяты на орбиту на «Союзе-19» и «Аполлоне» и соединены в космосе.

Вопрос В. Бранду. Теперь, когда американцы впервые встретились с русскими в космосе в международном космическом полете, как вы думаете, каковы возможности совместного исследования других планет при помощи пилотируемых космических средств?

Ответ. Я думаю, что шансы для этого сейчас хорошие. Но не думаю, чтобы это началось в ближайшие годы. Возможно, пройдет 20 – 30 лет, прежде чем мы будем готовы начать исследования других планет. Но прогресс стремителен в наше время, и свидетельство тому – развитие авиации. Так что, возможно, в течение ближайших 20 – 30 лет придет то время, когда мы будем думать об исследовании других планет совместными усилиями. Мне кажется, что так и должно быть. Это сэкономит время, усилия, финансовые расходы. Это будет интереснейшее предприятие, которое принесет пользу всему миру.

Вопрос Т. Стаффорду. Насколько важна для будущих полетов возможность спасения экипажей космических кораблей?

Ответ. Люди всегда делали все возможное для того, чтобы уменьшить риск. В эру космических полетов нельзя исключать ситуацию, когда возникнет необходимость спасения экипажа. То новое, что мы продемонстрировали во время этого полета, – новый стыковочный узел, средства сближения и стыковки, разработанные обеими странами, средства связи, а также способы ведения совместных действий – может пригодиться в будущем, в том числе и для спасения экипажей. Так что, я думаю, мы сделали большой шаг в этом направлении. Думаю, что мы открыли новую эру в космонавтике и что наш опыт принесет пользу.

...Международная пресс-конференция в космосе, участниками которой были миллионы телезрителей, заняла более часа. Это было, как говорят американцы, шоу дня.

21 час московского времени. Орбитальный отсек «Союза». Алексей Леонов вручил Томасу Стаффорду половину памятной медали, доставленной на орбиту в «Союзе». Стаффорд соединил ее с другой половиной медали, что была на «Аполлоне». Затем Стаффорд передал семена американской ели.

Валерий Кубасов в это время в «Аполлоне» передал семена наших хвойных деревьев В. Бранду и Д. Слейтону. Получив от них вторую половину памятной медали, Кубасов соединил ее с принесенной из «Союза».

Экипажи двух кораблей вместе провели эксперименты «Рост микроорганизмов», «Зонообразующие грибки», «Микробный обмен», провели серию бортовых кинофотосъемок.

День 18 июля завершился последним, четвертым переходом. Космонавты и астронавты возвратились в свои корабли. Закрыты переходные люки. До свидания. Теперь уже на Земле.

Утром в подмосковный Центр управления приехали дублеры экипажа «Союза-19» летчики-космонавты А. Филипченко и Н. Рукавишников. А. Леонова вызвал на связь его дублер.

Центр. Мы здесь, в Центре, слышим вас хорошо. Как дела?

«Союз». У нас все хорошо, все идет гладко.

Центр. Передаю вам огромный привет и поздравление от ваших жен и близких. Они вас ждут с нетерпением.

«Союз». Передай, чтобы не волновались. Спим хорошо, наверное, потому, что раньше мало спали. Желаем вам успеха.

Центр. Спасибо.

«Союз». У нас сегодня напряженный день – расстыковка, эксперименты «Солнечное затмение» и «УФ-поглощение», повторная тестовая стыковка и расстыковка.

12 часов 55 минут. Проведены очередные эксперименты. Идет подготовка к эксперименту «Искусственное солнечное затмение».

13 часов 40 минут. Алексей Леонов и Валерий Кубасов надевают скафандры, переходят в спускаемый аппарат и докладывают в Центр управления: «К расстыковке готовы».

15 часов 03 минуты 15 секунд – расстыковка. Корабли расходятся на расстояние 200 метров, и в процессе расхождения был проведен эксперимент «Искусственное солнечное затмение». На телевизионных экранах было отчетливо видно, как тень «Аполлона» наползала на орбитальный отсек «Союза».

Через 6 минут корабли снова сблизились для повторной стыковки. Только теперь «Союз» и «Аполлон» поменялись ролями. Настал черед «Союзу» показать работоспособность стыковочного узла в активном режиме.

15 часов 34 минуты. Корабли коснулись друг друга, выровнялись. Шло стягивание кораблей. Но что это? «Аполлон» неожиданно вздрогнул, и от этого многотонный комплекс из двух кораблей на секунду как бы надломился в месте их соединения. Выдержит ли конструкция стыковочного агрегата? Ведь нагрузка больше нормы. Владимир Сергеевич Сыромятников даже зажмурился и отвернулся от телеэкрана...

Но вот все страхи позади. АПАС выдержал испытания. Стык был совмещен и обжат, крюки закрыты. Тестовая стыковка закончилась.

18 часов 26 минут. Произведена окончательная расстыковка кораблей. На очереди совместный эксперимент «Ультрафиолетовое поглощение». Экипаж «Аполлона» просит «Союз» изменить ориентацию. При первом измерении получены не очень хорошие результаты. Центр управления после короткого совещания передал на борт «Союза» необходимые данные для новой ориентации.

21 час 54 минуты. Эксперимент «Ультрафиолетовое поглощение» закончился. Экипажи кораблей благодарят друг друга за хорошую работу. «Аполлон» включил двигатели и отошел от «Союза». Дальнейший полет корабли стали выполнять по самостоятельным программам.

Утром состоялся очередной сеанс связи. На борту «Союза» все в порядке. Этот день был заполнен множеством научно-технических экспериментов. У А. Леонова и В. Кубасова отличное настроение. Они успевают полюбоваться Землей в иллюминаторы, охотно шутят, разговаривая с Центром.

«Союз». Очень хорошо видим Крым, Цимлянское море. Вот проходим над Волгой, озерами Баскунчак и Эльтон.

Центр. У вас, наверное, по географии были пятерки?

«Союз». Да, конечно. Сейчас ясно видим Аральское море.

Центр. Вы Павла Поповича с удочкой там случайно не видите?

«Союз». Нет, не видим. Может, спрятался? Сейчас пролетаем над Сибирью. Слышна радиостанция какого-то аэропорта.

Центр. Признайтесь, вам хочется домой?

А. Леонов и В. Кубасов засмеялись в ответ.

Космос, корабль «Аполлон» и наша голубая планета...

Сегодня посадка. К 12 часам экипаж «Союза» надел скафандры и перешел в спускаемый аппарат. Сообщили, что погода в районе посадки хорошая. Начался цикл посадочных операций.

В 13 часов 10 минут 21 секунду включился тормозной двигатель. А. Леонов доложил: «Двигатель сработал нормально, на борту все в порядке, слышим, как работают двигатели системы управления спуском. Идем плавно, самочувствие хорошее».

В 13 часов 27 минут спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы. За ним следили специальные радиотехнические средства. А. Леонов снова вышел на связь: «Слышим гул от встречного потока воздуха. Движение аппарата плавное».

Вертолеты поисковой службы уже приняли радиосигналы спускаемого аппарата. А вскоре и телезрители увидели снижающийся под парашютом спускаемый аппарат. Все ближе Земля.

13 часов 50 минут 51 секунда. Включились двигатели мягкой посадки. Вздымаются клубы пыли. Спускаемый аппарат «Союза» на Земле. Полет окончен. В Центре управления раздались аплодисменты.

Вертолет поисковой службы сел рядом со спускаемым аппаратом буквально через минуту. Быстро открылся люк спускаемого аппарата. Первым вышел Валерий Кубасов, потом Алексей Леонов. Кто-то подал им мел. На закопченном боку «Союза» появились размашистое «Спасибо!» и подписи: Леонов, Кубасов. Это – тем, кто создал корабль, тем, кто вывел его на орбиту, кто управлял полетом. Это признательность поисковой службе и восхищение ее работой.

– Мы с Валерием очень рады, что ответственный космический эксперимент и совместная работа с экипажем корабля «Аполлон» прошли успешно. Это была нелегкая, но очень благодарная работа, – сказал, счастливо улыбаясь, командир «Союза-19».

Подоспели врачи. Первое медицинское обследование космонавтов. Состояние здоровья в норме.

Затем был подписан акт о полете, который стал первым документом в списке новых международных рекордов в космосе.

А через два часа самолет ИЛ-18 доставил космонавтов на космодром Байконур.

«Аполлон» продолжал полет еще в течение трех с половиной суток. За это время астронавты выполняли астрофизические и биологические эксперименты, фотографировали земную поверхность.

21 июня в 13 часов 51 минуту по московскому времени «Союз-19» совершил мягкую посадку. На снимке: А. Леонов и В. Кубасов после приземления.

«Аполлон» приводнился в Тихом океане в районе Гавайских островов.

24 июля в подмосковный Центр управления приехали советские руководители программы «Союз–Аполлон», Алексей Леонов и Валерий Кубасов, другие космонавты, специалисты, чтобы посмотреть посадку «Аполлона».

В 23 часа 37 минут 42 секунды включился тормозной двигатель американского корабля, и он устремился к Земле. В первые минуты 25 июля «Аполлон» благополучно приводнился в заданном районе Тихого океана.

Так завершился небывалый космический эксперимент – совместный полет кораблей двух стран, за которым с живым интересом и воодушевлением следил весь мир.

Этот день нам запомнится надолго. Наверное, навсегда.

Вскоре после майских праздников 1973 года нас обоих вызвали на заседание Совета «Интеркосмос» в Президиум Академии наук СССР, и мы услышали:

– Вы назначены в первый экипаж корабля «Союз» для совместного полета по программе ЭПАС. Готовьтесь отправиться 25 мая в Париж на встречу с американскими астронавтами. В июле намечена первая тренировка в Хьюстоне.

Мы понимали, что предстоит большая и трудная работа, которая будет отличаться от той, с которой мы до сих пор имели дело. Предстояло подробно изучить корабль «Аполлон», участвовать в отработке и испытаниях новых систем, освоить методику тренировок астронавтов, тренажеры, имитаторы. И, естественно, узнать тех, с кем придется работать в космосе. Будет ли здесь достигнута совместимость? Сумеем ли мы за те два года, которые предшествуют полету, изучить английский язык в такой степени, чтобы свободно понимать друг друга?

С такими мыслями мы отправились на встречу с нашими американскими коллегами в Париж на международную авиационно-космическую выставку.

Павильон, в котором находились макеты кораблей «Союз» и «Аполлон», состыкованные в космический комплекс, приковал внимание парижан и многочисленных гостей выставки. Именно там на глазах тысяч людей состоялась первая встреча космонавтов и астронавтов – участников программы ЭПАС.

Мы стояли возле макетов наших кораблей, отделенные от неистовой толпы журналистов и возбужденных посетителей выставки красным шнурком. Подолгу объясняли публике устройство кораблей, замысел полета, задачи программы.

– Верите ли вы в успех?

– Не сомневаемся.

– Но ведь вы ни разу не летали вместе?

Эта первая встреча оставила у нас приятное впечатление от астронавтов, и в дальнейшем, на протяжении всей нашей совместной работы на земле и в космосе, оно не изменилось.

Летом 1973 года начались совместные тренировки советских космонавтов и американских астронавтов. Главной задачей, кроме отработки отдельных элементов программы полета, было научиться понимать друг друга, что называется, с полуслова. К этому мы шли, занимаясь всесторонней технической подготовкой. Прежде всего, теоретической, потом – на тренажерах. Ведь на тренажере грамотно работать можно только тогда, когда разберешься в сути происходящих явлений и процессов. К тому же, на наш взгляд, именно эти совместные тренировки позволили нам быстрее и лучше понять партнеров.

Нам пришлось много дней работать с американским экипажем на различных тренажерах у нас и в США. Немало мы переняли друг у друга в профессиональном отношении, сдружились, и хотелось бы каждому из нас сказать несколько слов о своих коллегах.

А. Леонов: Командир экипажа «Аполлона» – Томас Стаффорд. Рослый, подтянутый. На открытом спокойном лице глубоко посаженные глаза, всегда немного грустные.

Удивительно выдержан, никогда не повышает голоса и даже когда сердится – внешне не заметно. С самого начала нашей работы мы непроизвольно стали звать его «дед Том», хотя он и старше нас лет на пять, не более. Наверное, здесь сыграли свою роль его рассудительность, степенность. Английский язык Тома Стаффорда оказался для меня особенно трудным; у него оклахомский выговор, и космонавты по этому поводу не раз шутили. Подчас невозможно уловить начала и конца в его фразах. Даже его собственная жена, как она признавалась, не всегда понимает его.

Уже после полета миссис Фей Стаффорд как-то спросила меня: «Как вы его понимаете. Я прожила с ним 20 лет, а иногда не понимаю, о чем он говорит». «Миссис Фей,– шутливо ответил я, – если бы вы провели с ним столько дней на комплексном тренажере, то, уверен, стали бы лучше понимать своего мужа».

Особое положение в отряде астронавтов занимает Дик Слейтон. Большой специалист по подготовке экипажей, он пользуется непоколебимым авторитетом среди людей космических профессий. Постоянно подтянут, корректен в обращении и очень немногословен.

Рассказывали, что Слейтон, когда представлял астронавтов для очередного полета, неизменно говорил лишь два слова: «Они готовы». Он с завидным упорством ежедневно отрабатывал операции, доводя свои движения до автоматизма, чтобы затем в космосе выполнять их безошибочно. Конечно, не случайно его назначили пилотом стыковочного модуля «Аполлона» в первом международном полете. Он справился со своим заданием блестяще.

В. Кубасов: Во время полета мне предстояло провести с Вэнсом Брандом больше времени, чем с другими членами экипажа «Аполлона». Поэтому и на земле мы подолгу тренировались вдвоем.

Он имеет богатый опыт работы с бортовыми системами космических кораблей. Много раз был дублером основных экипажей, был готов лететь сам, но впервые довелось вот только в этом совместном полете. У него удивительная способность чутко реагировать на ход событий и изменения в окружающей обстановке, что, несомненно, очень важно для астронавта. Он очень трудолюбив, мог подолгу «высиживать» в тренажерах и макетах кораблей, тщательно изучая работу систем.

«Союз-19» в космосе.

В отличие от других членов американского экипажа Вэнс Бранд – человек более живой по характеру, общительный. У него открытое лицо и обаятельная улыбка. За веселый нрав и склонность к шутке мы часто называли его по-своему: «Ваня». Русское имя Бранда, как нам показалось, понравилось не только окружающим, но и ему самому.

За время подготовки полета было проведено немало встреч различных групп технических специалистов и в Советском Союзе, и в США. И все ради одной – той, что должна была произойти в космосе, на орбите вокруг Земли.

Разумеется, мы постоянно следили за ходом работы специалистов, интересовались техническими решениями, которые предлагала та и другая сторона по проекту, участвовали в обсуждениях, высказывали свое мнение. Особенно много забот доставила нам бортовая документация. Свыше полутора тысяч страниц различных инструкций готовилось на борт. Они были собраны потом в 29 книг с русским и английским текстом. Инструкции постоянно уточнялись, а мы должны были согласовывать эти изменения – ведь по ним предстояло работать. Последние крупные изменения по бортовой документации «настигли» нас уже на космодроме, когда до старта оставалось меньше десяти дней. Из США прислали около 140 (!) новых страниц.

Несомненно, большую роль в нашей подготовке сыграли совместные тренировки с персоналом Центров управления. Все было как в реальном полете: и имитация стартов кораблей, и стыковка, и процедуры по проверке систем после стыковки.

Находясь в имитаторе корабля «Союз», мы переговаривались с американским экипажем, также находившемся в имитаторе «Аполлона» (но у себя в Хьюстоне), выполняли запланированные операции, докладывали друг другу о состоянии систем «кораблей», искали выходы из самых неожиданных нештатных ситуаций, которые создавали специалисты по тренировкам. Подобного рода имитации явились как бы генеральной репетицией перед решающим днем – стартом кораблей.

Мы были подготовлены хорошо не только для выполнения штатной программы полета, но и для многих сотен нештатных ситуаций, которые могли возникнуть. Так что во время полета, пожалуй, самым главным для нас было сохранять выдержку и спокойствие.

Сейчас, когда все уже позади, сам полет в памяти слился в одно непередаваемо яркое, захватывающее мгновение.

Многие, конечно, видели по телевидению, в кино старт космической ракеты. Он никого не может оставить равнодушным. Но в корабле совсем по-другому переживаешь эти секунды. Не слышно бешеного грохота, не видно пламени. Лишь по легкой вибрации понимаешь, что включились двигатели. Увеличился шум – двигатели вышли на режим. Мягкий толчок – ракета отошла от стартового стола. Теперь тебя уже ничего не связывает с Землей.

Покачивание, легкая вибрация создают впечатление, словно едешь в мягком вагоне поезда... если не считать перегрузки. И вдруг, сколько ни готовишь себя, – всегда неожиданно – отделение от ракеты-носителя.

Сразу наступает невероятная тишина. Мы зависли. Включились часы и глобус – корабль «Союз-19» на орбите.

Мы почти физически ощущаем, что ко всему происходящему сейчас приковано внимание миллионов людей Земли. Вообще-то космическая работа всегда на виду, к этому привыкаешь, но нынешний полет – особый. Оттого и дополнительное волнение. Понимаем: главное – не торопиться, получше сосредоточиться на программе. Напряжение первых минут схлынуло, и мы приступили к делу.

После отделения от ракеты провели контроль состояния систем – все в норме. В течение всего полета корабля системы работали безупречно. Правда, на начальном участке полета возникли неполадки в коммутационном блоке телевизионной системы.

Казалось, все проверено и испытано бесконечное число раз, и тем не менее такие вещи случаются.

Для устранения дефекта на борт были выданы рекомендации с Земли. Перед тем как лечь спать, мы вскрыли панель декоративной обшивки, под которой находился неисправный блок, и демонтировали его. Наши сборщики сделали все добротно и прочно, пришлось изрядно повозиться и приложить усилия, чтобы выполнить эту операцию. Ремонтом занялись на следующий день. Отключили кабели цветных телекамер и радиопередатчика от коммутационного блока и соединили их между собой. Одновременно с нами операции по ремонту проводились специалистами на Земле, что позволило нам избежать возможных ошибок. Примерно через 8 часов были подключены цветные телекамеры и сразу же из Центра управления услышали радостный голос: «Мы вас видим!»

Первая фаза начального участка совместного полета была выполнена: корабль «Союз» на орбите, системы работают нормально, наше самочувствие хорошее. И вот подошли к концу те 7,5 часа, которые разделяли старты двух кораблей. ««Аполлон» выведен на заданную орбиту. Астронавты чувствуют себя хорошо», – услышали сообщение из Центра управления. Значит, и вторая фаза прошла успешно. Мы были искренне рады хорошему началу полета и теперь уже ждали встречи с нашими друзьями.

Космос бесконечен, и встретиться в его просторах двум кораблям – дело непростое. Помощь в этом нам оказывают баллистики советского и американского Центров управления. Еще не видя друг друга, корабли, проведя ряд необходимых маневров, сходятся до расстояния нескольких сотен километров. Чтобы облегчить американским астронавтам поиск нашего «Союза», включили бортовые импульсные маяки при входе на неосвещенный участок орбиты.

С «Аполлона» увидели «Союз» на расстоянии 370 километров, и тут же между кораблями была установлена радиосвязь. Приятно было услышать голос Тома Стаффорда: «Как вы меня слышите, прием». Первый контакт, таким образом, был налажен.

Теперь самое ответственное – стыковка. Из Центра управления нам сообщили:

– Разрешаем стыковку в расчетное время. На следующем сеансе связи от 19 часов 7 минут и до начала стыковки ведите подробный репортаж.

– «Аполлон» все ближе. Три метра... Один метр... Еще мгновение... Есть контакт! Сработано отлично! Скоро пожмем ваши руки!

– Спасибо, – отвечает Стаффорд по-русски.

– Ждем встречи с вами.

Одетые в скафандры, мы находились в спускаемом аппарате, и люк, соединяющий его с орбитальным отсеком, был пока закрыт.

– Стыковка выполнена.

– Примите наши поздравления, – слышим голос Георгия Шонина, который из Центра управления полетом поддерживает с нами связь.

– Спасибо. Приступаем к выполнению запланированных операций.

Этот день 17 июля 1975 года и время 19 часов 12 минут войдут в космическую летопись человечества как событие исторического значения. Впервые на орбите был создан космический комплекс с международным экипажем на борту.

Проверки показали, что герметичность корабля, полости стыка и переходного тоннеля со стороны «Союза» в норме. Мы начали подготовку к первому переходу.

За сравнительно короткий отрезок времени мы провели большое количество операций, но усталости не чувствовали – слишком велико было желание выполнить все наилучшим образом.

Наконец между нами только два люка: один со стороны «Союза» и один со стороны «Аполлона».

– Открываем люк № 4... Готовы к открытию люка № 3, – докладываем мы.

– Вас понял, – откликается по-русски Стаффорд.

И вот последний люк открыт, наступает долгожданная минута – рукопожатие в космосе.

– Здравствуйте, Алексей! Здравствуйте, Валерий! Как дела?

– Glad to see you! (Рады видеть вас!), – отвечаем. Стаффорд протягивает руку командиру «Союза-19» для первого рукопожатия!

Через мгновение Стаффорд и Слейтон оказываются внутри нашего корабля.

С глубоким вниманием слушаем приветствие Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева, обращенное к нам из Москвы: «Можно сказать, что «Союз–Аполлон» – прообраз будущих международных орбитальных станций».

Мы взволнованы теплыми словами Леонида Ильича.

Затем к экипажу международного орбитального комплекса обратился Президент Дж. Р. Форд из Вашингтона: «Я уверен в том, – заявил он, – что не за горами тот день, когда такие космические полеты, которые станут возможными благодаря этому первому совместному полету, будут в какой-то мере обычным делом».

Вчетвером заняли места около столика в орбитальном модуле, чтобы скрепить подписью Свидетельство о первой международной стыковке в космосе. Четыре экземпляра подписываем все по очереди. Разумеется, кроме Вэнса Бранда. Он подпишет на следующий день, когда придет к нам в «Союз». Одновременно ведем кино- и фотосъемку.

После торжественной церемонии собрались за общим столом на обед. Он получился на славу, хотя мы не смогли найти ложки и вилки, предназначенные для гостей. Очевидно, это от волнения. Дали им свои. Уходя в «Аполлон», они захватили их с собой как сувениры.

На следующий день мы нашли гостевой комплект на самом видном месте. И в дальнейшем пользовались им вместо своего.

Мы пробыли вместе на полтора часа больше, чем было запланировано, но были уверены, что в Центрах управления нас поймут.

Когда на борту международной космической станции закончился первый рабочий день, в Москве было далеко за полночь. Мы закрепили свои спальные мешки между стенками орбитального модуля и убрали свет до минимума.

В иллюминаторе стали хорошо видны огненные частицы, летящие от «Аполлона». Это работали его реактивные двигатели стабилизации. Частицы, похожие на крупные красноватые звезды, летели со скоростью нескольких метров в секунду.

На следующий день, когда были открыты люки, командир «Союза» ушел в «Аполлон», а Вэнс Бранд пришел в «Союз». Пять с лишним часов Вэнс Бранд работал у нас в корабле.

Хотелось бы сказать несколько слов о переходах между кораблями. Основным моментом здесь является смена давления и атмосферы. Попав в стыковочный модуль, мы ничего особенного не почувствовали, хотя давление было снижено почти в два раза в сравнении с тем, к какому мы привыкли в «Союзе», и атмосфера была чисто кислородной. Здесь, наверное, сказались многочисленные тренировки, проводившиеся на земле. Только следует отметить специфический запах при попадании в чисто кислородную среду. И хотя говорят, что кислород без запаха, но его каким-то образом ощущаешь.

В первые минуты после приземления.

Оценивая удобства работы в том и другом корабле, мы пришли к выводу, что компоновка «Союза», состоящего из двух отсеков, имеет определенные преимущества. По-видимому, конструкция по схеме «двухкомнатной квартиры » – спускаемый аппарат и орбитальный отсек – более целесообразна.

Закончился второй период совместной деятельности. За ним последовал третий, когда командиры экипажей работали в «Союзе», а Бранд и бортинженер «Союза» – в «Аполлоне».

Через три часа совместной работы экипажи заняли места в своих кораблях, и были закрыты люки. Больше они не открывались, хотя предстояла еще повторная стыковка.

После первой расстыковки начался эксперимент «Искусственное солнечное затмение». Это было первое солнечное затмение, запланированное человеком.

Через визирное устройство мы увидели прекрасную картину солнечной короны. Правда, иногда она дополнялась вспышками управляющих двигателей «Аполлона». Это захватывающее зрелище продолжалось в течение 3 – 4 минут. Потом корона стала постепенно исчезать.

Теперь нам предстояло провести повторную стыковку. Но на этот раз активным должно было быть стыковочное устройство «Союза», чтобы еще раз подтвердить совместимость агрегатов стыковки.

Стыковка прошла хорошо, но в процессе стягивания кораблей наблюдались колебания «Аполлона». Мы волновались за прочность нашего стыковочного узла, но он выдержал испытания и при этих повышенных нагрузках.

На этом полет в состыкованном состоянии закончился, и по радиосвязи мы попрощались с экипажем «Аполлона».

После полета они снова пришли на Красную площадь. Москва. Октябрь 1975 года.

Но все же мы еще раз увидели друг друга на орбите. После повторной расстыковки, когда наши корабли летели близко один от другого, мы вдруг услышали голос Стаффорда: «Валерий, я вижу вас в иллюминаторе». Потом и мы разглядели в иллюминаторе «Аполлона» лица Тома и Дика. «Аполлон» включил свои двигатели. В последний раз перед нами промелькнула в темноте красочная картина реактивных струй. «Союз» и «Аполлон» разошлись, чтобы провести эксперимент «Ультрафиолетовое поглощение». Он требовал очень точной взаимной ориентации кораблей. После первой серии замеров нам сообщили, что полученные данные не очень хорошие и надо развернуться к «Аполлону» тыльной стороной, где расположен дублирующий уголковый отражатель ультрафиолетовых волн. С учетом этой нештатной ситуации были внесены изменения в программу полета, и командир развернул «Союз» на 90 градусов. Этот маневр был выполнен с помощью ручной ориентации, нам показалось, что кораблем в космосе управлять легче, чем на тренажере.

На этот раз полученные данные были отличными. Теперь корабли должны были разойтись и завершать полет по автономным программам.

Дни совместной работы на орбите были проведены словно на одном дыхании. Радость от того, что сумели сделать все, как надо, оправдать доверие, переполняла нас.

Идем домой. Разделение прошло вовремя, идем устойчиво. Объятый пламенем спускаемый аппарат несется к Земле.

– Как самочувствие? – интересуется Центр управления.

– Отличное. Спасибо.

– От расчетной точки посадки 25 километров.

В небо вырывается тормозной парашют, а затем основной. Его гигантский купол бережно несет наш аппарат. Вдруг появляется облако дыма и пыли. Это сработали двигатели мягкой посадки. Отстрелился парашют. Спускаемый аппарат лежит на боку. Мы дома, на родной земле.

Через иллюминатор видим чьи-то ноги, и тут же завращался штурвал люка. Шесть оборотов – и яркое солнце вместе со свежестью омытой дождем степи врывается в спускаемый аппарат. Выходим наружу. Нас слегка покачивает от радости и от усталости. Мы преисполнены чувства глубокой благодарности всем тем, кто сконструировал, воплотил в металл наш чудесный корабль, всем, кто готовил нас в полет, кто днем и ночью был связан с нами незримыми нитями радиолиний, кто верил в нас, в наше умение, наши знания, в наш успех.

Куском мела размашисто пишем на закопченном боку спускаемого аппарата: «Спасибо». Подписываемся под ним оба, и простое это слово идет от сердца.

Мы уже на земле, в окружении родных и друзей, а «Аполлону» еще предстоит выполнить ряд автономных экспериментов. Посадка намечена на 25 июля. Мы интересовались всеми событиями, происходящими на его борту, ждали приводнения. Наконец, космический корабль «Аполлон» приводнился. Находясь в Центре управления, мы наблюдали весь участок спуска «Аполлона», начиная с момента раскрытия парашютов. И вот на экранах телевизора появились Стаффорд, Слейтон, Бранд. Теперь наша совместная программа выполнена полностью. Специалистам предстоит немало потрудиться над обработкой полученных результатов.

Да, полет, к которому мы готовились три года, завершился и, на наш взгляд, успешно. И то, что он в равной степени волновал людей как нашей страны, так и Соединенных Штатов, мы убедились во время совместных поездок по городам двух стран. Это было как бы продолжение диалога, но уже не в космосе, а на Земле.

Везде нас встречали очень радушно. Не только потому, что проведена еще одна интересная работа в космосе, – открыта новая яркая страница в международном сотрудничестве, которая послужит делу дальнейших исследований космического пространства.

Мы уверены, что этот совместный полет кораблей СССР и США позволил нашим народам глубже понять друг друга. А это главное в укреплении добрых взаимоотношений.

«СОЮЗ» и «АПОЛЛОН»

Заведующая редакцией А. Т. Шаповалова Редакторы A. Ф. Глазов Р. В. Короленко Ю. Н. Чернышева Младшие редакторы О. Н. Говорова Н. М. Жилина Художник С. Д. Алексеев Художественный редактор B. И. Терещенко Технический редактор Ю. А. Мухин

Сдано в набор 5 января 1976 г. Подписано в печать 13 мая 1976 г. Формат 70×90 1/16. Бумага мелованная. Условн. печ. л. 19,89. Учетно-изд. л. 22,08. Тираж 100 тыс. экз. А00072. Заказ № 3677 Цена 2 р. 69 к. Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7. Ордена Трудового Красного Знамени Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова Союзполиграфпрома при Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, М-54, Валовая, 28.

4-я стр. обложки